Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |   ...   | 28 |

мы огорчены, потому что плачем, разгневаны, потому что наносим удар, испуганы, потому что дрожим, а не наоборот,Ч мы плачем, наносим удар и дрожим, потому что огорчены, разгневаны или испуганы. Если бы восприятие не сопровождалось телесными изменениями, оно было бы исключительно познавательным, бледным, лишенным колорита и эмоционального тепла. В таком случае мы могли бы видеть медведя и приходить к выводу, что лучше будет обратиться к бегству, или, получив оскорбление, полагать, что мы имеем право ударить, но не могли бы при этом реально переживать страх или гнев.

Он отмечает, что высказанная в столь грубой форме, эта гипотеза наверняка сразу вызовет недоверие. Между тем не требуется продолжительных или углубленных рассуждений, чтобы смягчить ее парадоксальный характер и, возможно, даже убедить в ее правильности.

Далее следует отметить, что в тот момент, когда некоторое телесное изменение возникает,Ч оно нами более или менее ясно переживается. Когда мы даже слегка чем-нибудь обеспокоены, можно заметить, что главную роль в чувстве тела играет напряжение, часто совсем незначительное, бровей и взгляда. При неожиданном затруднении какая-то неловкость в горле вынуждает нас совершить прочищающее его глотательное движение или слегка откашляться;

можно привести еще очень много других примеров.

Джеймс настаивает на том, что если представить себе некоторую сильную эмоцию и затем удалить из сознания переживания всех тех телесных симптомов, которые ей свойственны, окажется, что ничего не осталось, нет никакого психического материала, из которого эта эмоция могла бы образоваться, и что сохраняется лишь холодное и безразличное состояние интеллектуального восприятия. Можно ли вообразить состояние ярости, Цспрашивает исследователь, - и вместе с тем не представить себе волнения, возникающего в груди, прилива крови к лицу, раздувания ноздрей, сжимания зубов и желания энергичных действий, а вместо всего этого Ч расслабленные мышцы, ровное дыхание, спокойное лицо Очевидно, нет. С исчезновением так называемых проявлений ярости полностью исчезает и сама ярость;

единственное, что может занять ее место Ч это некоторое хладнокровное и бесстрастное суждение, относящееся исключительно к области интеллекта. То же можно сказать и о печали:

чем бы она была без слез, рыданий, боли в сердце и стеснения в груди Бесчувственным заключением о том, что некие обстоятельства достойны сожаления Ч ничего больше. То же самое обнаруживает и любая другая страсть. Полностью лишенная телесного выражения эмоция Ч ничто. Такова основная мысль автора и основное следствие его теории.

Но если эмоция представляет собой лишь переживание рефлекторных процессов, вызываемых тем, что мы называем ее лобъектом, процессов, возникающих в результате врожденной приспособленности нервной системы к этому объекту, мы немедленно наталкиваемся на такое возражение: у цивилизованного человека большая часть объектов эмоций суть вещи, врожденную адаптацию к которым предполагать было бы нелепо. Большая часть ситуаций, вызывающих стыд, или многие оскорбления чисто условны и изменяются в зависимости от социального окружения. То же относится ко многим случаям страха и желания, меланхолии и сожаления. В отношении по крайней мере этих случаев может показаться, что идеи стыда, желания, сожаления и т.д. должны сначала связаться с этими условными объектами воспитанием и ассоциациями и только затем могут последовать телесные изменения, а не наоборот; почему же этого не может быть во всех случаях Очевидно, когда некоторая способность оказалась закрепленной у животного благодаря ее полезности при наличии определенных факторов среды, она может оказаться полезной и при наличии других факторов, которые первоначально не имели никакого отношения ни к ее появлению, ни к ее закреплению. И раз уже в нервной системе появилась способность разряжаться, самые разные и непредвиденные воздействия могут спускать курок и вызывать соответствующие изменения. И то, что среди этих вещей есть условности, созданные человеком, не имеет никакого психологического значения, отмечает исследователь.

Вслед за тем, как мы отвели это возражение, возникает сомнение более общего порядка.

Можно задать вопрос: имеются ли доказательства тому, что восприятие действительно способно вызвать многочисленные телесные изменения путем непосредственного физического влияния на организм, предшествующего возникновению эмоции или эмоционального образа Единственное, что здесь можно ответить, что эти доказательства весьма убедительны.

Слушая стихотворение, драму или героическую повесть, мы часто бываем удивлены неожиданной дрожи, как бы волной пробегающей по телу, учащенному сердцебиению, появлению слез. Еще в большей степени это проявляется при слушании музыки. Когда мы в темном лесу внезапно видим движущийся силуэт, у нас замирает сердце и мгновенно задерживается дыхание еще до того, как появляется представление об опасности. Если друг подходит близко к краю пропасти, нам делается нехорошо, и мы отступаем шаг назад, хотя хорошо понимаем, что он в безопасности и у нас нет отчетливой мысли о его падении.

Если эта теория верна, отмечает Джеймс, из нее с необходимостью следует, что любое произвольное возбуждение так называемых проявлений некоторой эмоции вызовет и саму эмоцию. Разумеется, к большинству эмоций этот тест неприложим, поскольку многие проявления осуществляются органами, которыми мы не можем управлять. Однако в тех пределах, в которых проверка может быть произведена, она полностью подтверждает сказанное. Все знают, что бегство усиливает паническое чувство страха и как можно усилить в себе печаль или ярость, дав волю их внешним проявлениям. В ярости мы, как известно, доводим себя до высшей точки возбуждения благодаря ряду вспышек ее выражения. Подавите внешние проявления страсти, и она умрет. Сосчитайте до десяти, прежде чем дать волю своему гневу, и он покажется вам нелепым.

Джеймс убежден и отстаивает точку зрения, что из этого закона нет настоящих исключений. Можно упомянуть тяжелые последствия сдержанных слез, а также успокоение, которое наступает у разозленного человека, который выговорился. Но это только лишь особые проявления правила. Каждый акт восприятия должен вести к некоторому нервному возбуждению.

Если им будет нормальное выражение эмоции, оно скоро пройдет, и наступит естественное успокоение. Но если нормальный выход почему-то заблокирован, нервные сигналы могут при определенных обстоятельствах пойти по другим путям, вызывая другие и худшие следствия. Так, мстительные планы могут заместить взрыв негодования; внутреннее пламя может испепелить тело того, кто удерживается от слез.

Итак, автор считает, что объект воздействует на орган чувств и воспринимается соответствующим корковым центром или этот центр возбуждается каким-либо иным путем; в результате возникает идея этого объекта. Нервные импульсы, мгновенно распространяясь по соответствующим каналам, меняют состояние мышц, кожи, сосудов. Эти изменения, воспринимаемые, как и сам объект, многочисленными специфическими участками коры, соединяются с ними в сознании и превращают его из просто воспринимаемого объекта в эмоционально переживаемый объект. Не приходится вводить никаких новых принципов, постулировать что-либо, кроме существования обыкновенного рефлекторного кольца и корковых центров, что в той или иной форме признается всеми.

з 3.3.2 Теория Кэннона - Барда Уолтер Кэннон пришел к заключению, что теория Джеймса-Ланге не является убедительной. Он разработал концепции гомеостаза и ответа борьба или бегство и показал, что физиологическое возбуждение может происходить без переживания какой-либо эмоции (например, при энергичном выполнении физических упражнений). Кроме того, Кэннон утверждал, что висцеральные изменения настолько медленные, что не могут предшествовать сознательному переживанию эмоций. Наконец, он утверждал, что люди, переживающие абсолютно разные эмоции, например, страх, радость или гнев, проявляют почти одинаковые паттерны автономного возбуждения.

Таким образом, Кэннон подготовил почву для другого объяснения эмоций, которое несколько позже предложил Филип Бард. В своем итоговом варианте теория Кэннона-Барда утверждает, что эмоция происходит тогда, когда таламус посылает сигналы одновременно в кору (порождая сознательное переживание эмоции) и в автономную нервную систему (порождая висцеральное возбуждение). Кэннон и Бард ошибались, указывая на таламус как на нервный центр эмоций. Как говорилось раньше, с эмоциями связаны лимбическая система, гипоталамус и другие неврологические структуры. Тем не менее, большинство современных теоретиков разделяют точку зрения КэннонаЦБарда, согласно которой эмоции берут начало в подкорковых структурах головного мозга.

В конце концов, ключевым вопросом в споре между сторонниками теории Джеймса-Ланге и теории Кэннона-Барда стал вопрос о том, связаны ли различные эмоции с различными паттернами автономного возбуждения. В течение нескольких десятилетий данные исследований подтверждали главным образом теорию Кэннона-Барда. Надежных связей между различными эмоциями и различными паттернами автономной активации обнаружено не было. Однако более недавние исследования зафиксировали определенные тонкие различия в паттернах висцерального возбуждения, сопровождающих такие основные эмоции, как веселье, печаль, гнев и страх.

Споры продолжаются, так как большинство психологов сомневаются, может ли человек в действительности провести различение между этими едва отличающимися паттернами физиологической активации. Люди не являются большими специалистами в распознавании изменений автономного возбуждения. Поэтому должно существовать какое-то другое объяснение того, каким образом они дифференцируют множество эмоций.

з 3.3.3 Двухфакторная теория Шахтера Стенли Шахтер считает, что люди устанавливают различия между альтернативными эмоциями, рассматривая ключевые признаки ситуации. Согласно Шахтеру, переживание эмоции зависит от двух факторов: 1) автономного возбуждения и 2) когнитивной интерпретации этого возбуждения. Шахтер предполагает, что если вы испытываете висцеральное возбуждение, то для того, чтобы объяснить его, вы обследуете свое окружение. Если вы попали в автомобильную пробку, то, скорее всего, назовете свое возбуждение гневом. Если вы сдаете важный экзамен, то, вероятно, обозначите его как тревожность. Если же вы празднуете свой день рождения, то, скорее всего, назовете его весельем.

Шахтер разделяет положение теории Джеймса-Ланге, согласно которому эмоции являются следствием возбуждения. Но вместе с тем, он разделяет положение теории Кэннона-Барда, согласно которому разные эмоции вызывают неразличимые паттерны возбуждения. Он примиряет эти точки зрения, утверждая, что для обозначения и различения конкретных эмоций люди рассматривают внешние, а не внутренние сигналы. По существу, Шахтер предполагает, что человек думает следующим образом: Если я возбужден, а ваше поведение выглядит оскорбительным, то я должен быть в гневе.

Двухфакторная теория проверялась во многих исследованиях, результаты которых были неоднозначны. Некоторые аспекты этой модели подтвердились, другие - нет. В особенности удачным примером исследований, подтверждающих двухфакторную теорию, является исследование межличностной привлекательности, которое провели в естественных условиях Даттон и Эрон. Они устраивали встречи девушки с молодыми людьми на мосту. Когда молодой человек шел по мосту, девушка просила его ненадолго задержаться, чтобы заполнить опросник.

Цель и результаты своего исследования она обещала рассказать позже и давала ему номер своего телефона. Автономным возбуждением манипулировали благодаря тому, что данный сценарий разыгрывался на двух совершенно различных мостах. Один - длинный подвесной мост угрожающе раскачивался над горным потоком на высоте 70 метров. Другой был солидным надежным сооружением, проходившим на высоте около 3 метров над небольшим ручейком.

Экспериментаторы предполагали, что люди, идущие по шаткому, небезопасному мосту, будут испытывать эмоциональное возбуждение, и что некоторые из них свяжут это возбуждение не с мостом, а с девушкой. В таком случае, они могут ошибочно назвать свою эмоцию вожделением, а не страхом, и сделать вывод, что очарованы этой девушкой. Зависимой переменной было число молодых людей, позвонивших впоследствии этой девушке, чтобы добиться свидания. Как и ожидалось, среди тех, с кем девушка встретилась на опасном мосту, с целью назначить свидание ей позвонило большее количество молодых людей, чем среди встретившихся на надежном мосту.

Это исследование подтверждает гипотезу, что люди нередко выводят эмоции из своего физиологического возбуждения и обозначают их соответственно тому когнитивному объяснению, которое они этим эмоциям дают. Факт, что это объяснение может быть ошибочным, проливает свет на то, почему люди зачастую не могут разобраться в собственных эмоциях.

Хотя двухфакторная теория получила поддержку, исследования обнаружили и некоторые накладываемые на нее ограничения. Ситуации не могут штамповать эмоции в любое время в точности одинаковым образом. Пытаясь объяснить возбуждение, человек выходит за рамки непосредственной ситуации. Он может учитывать воспоминания о прошлых событиях. Наконец, ошибочное восприятие эмоций, дающее обоснование двухфакторной теории, по-видимому, происходит преимущественно в новых ситуациях, при умеренном возбуждении. Следовательно, эмоции не столь пластичны, как это первоначально предполагала двухфакторная теория.

з 3.3.4 Эволюционные теории эмоций. Теория дифференциальных эмоций По мере того как обнаруживались ограничения двухфакторной теории, теоретики начали возвращаться к идеям, сформулированным Чарльзом Дарвиным более века тому назад. Согласно Дарвину, эмоции развиваются потому, что имеют адаптивное значение. Например, страх может помочь организму избежать опасности и, следовательно, способствует его выживанию. Итак, Дарвин рассматривал эмоции человека как продукт эволюции. Это предположение служит основанием для нескольких широко известных теорий эмоций, разработанных независимо С. С.

Томкинсом, Кэрролом Эллисом Изардом и Робертом Платчиком.

Pages:     | 1 |   ...   | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |   ...   | 28 |    Книги по разным темам