Книги по разным темам
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 6 | После "чистки" командного состава многими дивизиями стали командовать майоры и даже капитаны (командиры рот, батарей), а полками - лейтенанты. Пригодность многих из них к военному делу определялась лишь "партийной зрелостью" и "политической бдительностью".
Об уровне профессионализма командного состава накануне войны можно судить и по следующим показателям. К началу войны только 7% всех командиров наших ВС имели высшее военное образование, а 37% - не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. К началу 1940 года свыше 70% командиров дивизий, до 70% командиров полков и 60% комиссаров этих звеньев работали в своих должностях лишь около года. При развертывании армии и флота по мобилизации в первый месяц войны было призвано 652336 офицеров, в то время, как на 1.1.41 г. общая списочная численность командно-начальствующего состава армии и флота была 579581 человек [49]. Если учесть, что до начала войны 70% младших офицеров были "наскоро подготовленными", а по мобилизации в Вооруженные Силы были призваны из запаса более полумиллиона офицеров, то становится совершенно ясно, что офицерский состав не мог соответствовать требованиям серьезной войны.
К этому надо добавить, что, как пишет Василь Быков, с началом войны почти вся партократия мужского пола влилась в армию, разумеется на руководящие комиссарские должности. Недавние парторги, партийные секретари, никогда прежде не служившие в армии, привинтили в петлицы шпалы и ромбы и наравне с кадровыми командирами принялись руководить войсками. Надо сказать, что многие из них руководили и самими командирами и даже командующими армиями и фронтами, но своими методами. Возьмите хотя бы такие фигуры как Мехлис, Жданов, Хрущев. Активное вмешательство в руководство войсками такого числа неграмотных в военном отношении людей не могло идти на пользу дела. Вот выдержка из документа о Керченской операции (май 1942 г.): "Я был на Керченском полуострове, мне ясна причина позорного поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и произвол Мехлиса. Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат" [50]. (Лев Мехлис был в то время начальником Главного Политического управления армии и флота, первый комиссар Красной Армии).
Репрессии в армии, помимо фактических потерь, имели серьезные морально-психологические последствия. В обстановке взаимной подозрительности и доносов стали опасными проявление инициативы, самостоятельности и требовательности. Репрессии породили страх, боязнь и неуверенность, неспособность у многих командиров обеспечить дисциплину и выполнение приказов. А командир с запуганной душой - это потеря квалификации. Такие командиры не смогли стать лидерами в своих подразделениях, частях и соединениях, что так необходимо было в сложных условиях войны.
"Без тридцать седьмого года, - говорил маршал А.Василевский, - возможно и не было бы вообще войны в 1941 году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль оказала оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел..." [51].
В результате голода, коллективизации, раскулачивания крестьян, репрессий в целом по стране и в армии создалась сложная обстановка в ВС. Накануне и в самом начале войны по мобилизации в армию хлынул поток миллионов сыновей и родственников раскулаченных и других обиженных советской властью и уцелевших от голода выходцев из деревни. А ведь Красная Армия на 70-80% была укомплектована крестьянскими сыновьями. К этому следует добавить сотни тысяч сыновей и близких родственников "врагов народа, изменников, шпионов, националистов", томящихся в ГУЛАГе или уже бесследно пропавших там.
В одном из донесений, относящемся к началу войны, упоминается такой факт. В 220 мотострелковой дивизии, прибывшей в состав Западного фронта из Орловского военного округа, перед началом боевых действий было 3400 человек. Из них 300 поляков и немцев, 800 имели родственников за границей и 600 человек имели репрессированных НКВД родственников. Из этих красноармейцев 1600 человек отчислены в запасные части как неблагонадежные [52]. Только по официальным данным, были отчислены из армии по причине неблагонадежности 206 тысяч человек [7].
Качество рядового и сержантского состава, призванного из В перечне факторов, характеризующих людской контингент Красной Армии, нельзя не упомянуть и о том, что значительная часть личного состава была призвана из числа обитателей ГУЛАГа. К 22 июня 1941 года в лагерях было до 2,3 млн. человек, из них около 18 тысяч - осужденных на длительные сроки за самовольные отлучки и дезертирство из армии. В первые месяцы войны из досрочно освобожденных 420 тысяч были уже признаны годными к военной службе и направлены в армию, в 1942-1943 годах - еще 157 тысяч. Всего за три года войны были освобождены с передачей в армию 975 тысяч бывших лагерников (ВИЖ. 1991. №1). Это численность 50 - 80 стрелковых дивизий (из расчета 12-15 тысяч человек на дивизию).
Как утверждает В.Суворов в своей книге “Ледокол” (М., 1993. С 233 - 245), бывшие заключенные использовались преимущественно для формирования так называемых “черных” дивизий и корпусов, как правило, непосредственно в районах размещения лагерей. “Черными” эти соединения назывались по цвету лагерной одежды зеков, так как из-за недостатка времени и отсутствия необходимых запасов вещевого имущества в пунктах развертывания частей не было возможности переодеть их в военную форму.
Многими из этих корпусов, дивизий, полков и подразделений командовали также досрочно освобожденные командиры - комкоры, комдивы, комбриги и т. д. В числе освобожденных были Рокоссовский К.К., Горбатов А.В. Поначалу, несмотря на то, что в мае 1940 были введены генеральские звания, освобожденные оставались в прежних званиях - комкоры, комбриги, комдивы, - со знаками отличий на петлицах - ромбами. Они как бы еще не заслужили новых званий, им нужно было доказать свои способности и преданность. Это была своего рода проверка. Надо думать, они старались. как могли. Но пятно репрессированных еще долго лежало на них, вызывая подозрительность чинов различного ранга, особенно комиссаров. Конечно, досрочно освобожденные были людьми разными. Для какой-то части (а может быть, и большинства) призыв в армию и участие в войне давали возможность реабилитироваться, снять вину с себя, и они вели себя честно, более того, некоторые стали даже героями Советского Союза. Так, Владимир Карпов - известный военный писатель, будучи курсантом выпускного курса пехотного училища, за “антисоветские разговоры” был арестован, сидел в тюрьме и уже в ходе войны после неоднократного обращения в Москву был освобожден, призван в армию, стал разведчиком. За захват множества “языков” был удостоен, правда с большими трудностями (как же, был “врагом”), звания Героя.
Сложно сегодня, не имея достоверных данных однозначно определить поведение бывших зэков в условиях боевых действий. Однако нельзя исключить, что какая-то часть из них, памятуя о несправедливости и жестокости властей, а также познав “прелести” лагерей добровольно сдавались в плен. Перед немецкими органами они выдавали себя жертвами большевистского режима и заслуживали благосклонности администрации лагерей, становились ближайшими ее помощниками, занимали “прибыльные” должности. издеваясь над другими военнопленными. Именно они внесли в лагеря элементы уголовщины.
Качество рядового и сержантского состава, призванного из сельской местности, характеризовалось и следующим. Сейчас мало кто знает о том, что в 1932 году была введена в СССР паспортная система, но 42 млн. крестьян-колхозников были лишены паспортов. И это обстоятельство сразу ставило их в положение прикрепленных к месту жительства, к своему колхозу. Они оказывались по отношению к жителям городов, поселков, совхозов и новостроек как бы людьми второго сорта, полукрепостными. Сколько унижения приходилось перенести им, чтобы получить разрешение уехать в город даже на учебу.
Освободившиеся из лагерей хоть и получали паспорта, но в них были условные секретные шифры, по которым можно было судить о том, был ли владелец паспорта в заключении и о причине его. В соответствии с этим решался вопрос о приеме на работу, о прописке и т.д.
Сейчас только старики помнят, что творилось в колхозах. Во многих случаях колхозники за свой труд практически ничего не получали, хотя их заставляли работать от зари до зари, особенно в период весенней и осенней страды. За трудодни платили символически. За невыполнение обязательного минимума трудодней колхозники подвергались наказаниям, всяким притеснениям.
Важным показателем качества воинских контингентов является уровень образованности, культуры и нравственности.
По переписи 1937 года выяснилось, что нет ни одной возрастной группы старше 9 лет, в которой не было бы неграмотных. Даже среди молодых людей в возрасте 18-19 лет было 8,5 процента неграмотных. Среди тридцатилетних неграмотным был каждый четвертый (т.е. 25%). В 1939 г. семилетнее и высшее образование имели только 12,3% населения, в т.ч. среди рабочих 8,2% и колхозников 1,8%. Однако это не мешало Сталину объявить о "великом переломе" не только в экономике - была провозглашена и победа культурной революции.
К началу 40-х годов 20 процентов населения все еще оставалось неграмотным. Из речи командующего войсками Особого Белорусского военного округа И.П.Уборевича весной 1936 года (ВИЖ. 1988. №10. С.43): “... каждый призыв бойцов из деревни приносит нам в казармы 35% малограмотных на сотню. Но эти малограмотные, по сути дела, - люди совершенно неграмотные: еле пишут фамилии и в час прочтут 2 страницы. Это люди, которые не знают, кто такой Сталин, кто такой Гитлер, где Запад, где Восток, что такое социализм.
И в армии мы мучаемся, месяцами обучаем грамоте. У нас имеются инженеры, техники, которые не знают, под каким соусом едят термодинамику, не знают дробей, потому что в средней школе черт знает что делалось.”
Среди секретарей райкомов и горкомов партии в это время более 70% имели лишь начальное образование (ведь это была основная масса полновластных руководящих кадров партии и государства на местах). Среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик с начальным образованием было тоже немало - более 40 процентов [53].
Об этом же говорят данные, относящиеся уже к послевоенному периоду, в частности, об уровне образованности офицеров в армии. Известно, что сразу после войны в восточной части Германии во всех зонах (районах) были образованы комендатуры с широким кругом задач. Комендантами подбирались наиболее подходящие для этой работы офицеры. Качественный состав комендантов в апреле 1948 г. характеризовался следующим: из 171 офицера высшее образование имели 11 офицеров, среднее - 52 и низшее - 108 [54].
Страшный бич народов бывшего СССР, особенно России - безотцовщина. Люди, родившиеся и выросшие, в частности, в первые четыре десятилетия ХХ века, отмечены печатью огромных людских потерь. Русско-японская, первая мировая, гражданская войны, голод и репрессии 30-х годов привели к тому, что значительная часть призванного до войны и мобилизованного в начале и в ходе ее контингента воинов выросла без отцов и дедов, без мужского влияния, в нищете и лишениях. По словам того же Уборевича, “по сравнению с немецкими войсками, мы очень хилые и слабы физически”. Матерям, работавшим не зная отдыха, чтобы прокормить сирот, было не до их воспитания. Дети рано бросали школы, вынуждены были с малых лет работать. Все это сказалось как на физическом, так и особенно на духовном и нравственном развитии будущих воинов. Возможно, и есть исследования влияния безотцовщины на людей и в целом на общество, но мне они не встречались.
В октябре 1995 г. в Петербурге впервые проходил семинар психологов и психотерапевтов. Наряду с многими проблемами, там шла речь о том, как влияет на психику людей травматическая ситуация, произошедшая в далеком детстве. Любая травма, нанесенная ребенку, разбивает целостность его личности, обязательно аукнется спустя годы, имеет продолжение в восприимчивости к травмам во взрослой жизни [55].
Все мы знаем, что основным фактором воспитания детей, формирования у них здоровой нравственности, духовности является любовь родителей, внимание и их забота, передача положительного опыта жизни старшими в повседневной жизни. Ущерб от отсутствия всего этого как цепная реакция передается из поколения в поколение. Из газет, например, известно, что некоторые крупные японские фирмы не принимают к себе на работу людей, выросших в неполных семьях.
Или еще. Калифорнийские ученые, на протяжении жизни целого поколения изучавшие влияние различных обстоятельств на судьбу человека, установили, что люди из неполных семей прожили в среднем на несколько лет меньше, чем те, кто вырос в нормальной семье [56]. Это, пожалуй, наиболее результативный показатель, в котором сфокусировано все негативное, что сопутствует безотцовщине. Неосознанный комплекс неполноценности всю жизнь преследует этих людей. В жизни, особенно в период службы в ВС, я немало встречался с ними. Малозаметный для посторонних и часто для них самих нравственный изьян непредсказуемо проявляется в их поведении в разных жизненных ситуациях.
Трудно определенно сказать о степени влияния безотцовщины на поведение личного состава армии в условиях войны, но и отрицать это никак невозможно. Представляется, у этих людей понижено чувство малой родины, патриотизма. Откуда им взяться
А теперь о тех, кто водил войска в бой.
Авторы многих публикаций о военачальниках-полководцах того времени, как правило, подчеркивают их рабоче-крестьянское происхождение: что они вышли из самых низов народа - тот из батраков, другой из пастухов и т.д., но умалчивали об их образовании. Мало кто из крупных военачальников имели достаточное общее и необходимое для их положения военное образование. Бегло упоминается об их учебе на краткосрочных курсах, даже в академиях, но неизвестно, как долго. Часто и это была краткосрочная учеба. И они стали видными полководцами. Конечно, практический опыт - великое дело, но ведь и общее и тем более специальное образование, особенно для военных столь высокого ранга, не пустяк. К сожалению, ни того, ни другого многие из них не имели в достаточной мере.
У нас, особенно в военной практике предвоенных лет, нередко в силу различных причин игнорировались такие качества как образование, уровень культуры и даже специальной подготовки. В те годы даже опыт командования не имел особой роли - не хватало кадров. Одни перепрыгивали через несколько служебных ступеней, другие были уже далече. Самыми важными критериями при назначениях были соц. происхождение (рабочий, крестьянин) и преданность делу ВКП(б).
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 6 | Книги по разным темам