Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 22 |

Весь диалог, как и в первом, так и во второмслучае построен на технике расслаивания. Каждый раз, когда пациент употреблялкакое-нибудь слово, пытаясь им обозначить некое состояние, я предлагал емузаняться "смысловым расщеплением" этого понятия. Получи­лось что-то вроде ифы с сюжетом натему о расщепле­нииатома с той лишь разницей, что в качестве этого атома здесь выступало значениеслова. Таким образом мы постепенно продвигались к тому опыту, который на самомделе оказывался актуальным для субъекта. Как выяснилось, у моего пациента этимопытом оказалась внутренняя агрессия, причин которой мы сейчас не затрагиваем,ибо речь идет несколько о другом.

Весьма важно отметить, кстати, что впроцессе такого расслаивания личность действительно часто подвергаетсябессознательной трансформации. В на­шей ситуации пациент, к примеру, смог нейтрализо­вать избыток своей агрессивности. Оподобной транс­формацииговорят и достаточно характерные выска­зывания тех, кто подвергсяпроцедуре при помощи техники расслаивания: "Я чувствую, что в моейлич­ности произошлиизменения. Я не знаю, какие имен­но, но я это чувствую."

Однако описанный пример не ставит своейце­лью представить этутехнику как способ быстрого разрешения проблемы. В данном случае этопроизо­шло именно так— практически за однусессию. Но во многих остальных требуется время и достаточное количествосеансов. Встречаются и такие пациенты, ригидность которых столь же высока,сколь и их внутреннее сопротивление. Но если проявить необ­ходимое упорство, то и здесь можнодобиться успеха, ибо применение подобной техники так или иначе способствуетвключению каскада ассоциативных ре­акций, что приводит к расширению контекста внут­реннего осознавания и стимулируетболее активный поиск средств словесного самовыражения.

Еще одним, не менее значимым аспектомдан­ной процедурыявляется экстериоризация, окоторой упоминалось выше. Сама по себе экстериоризация способна оказыватьмощное трансформирующее воз­действие, механизмы которого, однако, еще не ясны и почтизагадочны. Тем не менее, история изобилует примерами, демонстрирующимивозможности такого воздействия — это и исповедь, и откровение первому встречному попутчику, иведение интимных дневни­ков. Хотя в этом случае и следует сделать ряд огово­рок. На самом деле подобныеварианты исповедаль­нойпрактики грешат одним недостатком — неполной откровенностью и некоторой долей артистизма.Ис­поведующийся, содной стороны* исповедуется, а с другой, как бы смотрит на себя со стороны— как он при этомвыглядит и достаточно ли эффектно он преподносит свои внутренние кошмары.Таковы, например, излияния Руссо, которые, несмотря на свою оголенную,доходящую до эксгибиционизма натуралистичность, все же насквозь литературны.Мастер Руссо опоэтизировал монстра, и исповедь в устах исступленного генияпревратилась в поэму. Далеко не каждый гениален, но почти каждый, ктоисповедуется, поступает как и великий беарнец. Если мы, скажем, возьмемцерковную исповедь, то каю­щийся кается лишь наполовину. Остальную половину он наблюдает затем, как он это делает. Любой дневник, сколь бы интимным и тайным он не был,все равно ведется с бессознательной оглядкой на потен­циального читателя. А большинствотаких владетелей дневников в глубине души даже надеются, что подоб­ный читатель каким-нибудь образомотыщется. Все эти случаи подходят под расхожую поговорку: "Выскажись, и тебестанет легче". И здесь, безусловно, присутствует элемент экстериоризации, тоесть про­ецированиявовне своих внутренних процессов. Дей­ствительно, можно предположить, чтотерапевтичес­кий эффектв данных примерах достигается за счет экстериоризации, Но также можнопредположить, и это предположение более чем очевидно, что для того,чтобы получить облегчение, недостаточно простовысказаться — дляэтого необходимо точно высказаться, на что, всущности, и ориентирована техника расслаивания.

ГЛАВА 4

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПОНИМАНИЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕХНИКИРАССЛАИВАНИЯ

Психотерапия вначале была для меня чем-товроде хобби, которое позволяло чрезвычайно интересно провести время ипараллельно получить кое-какие познания в области природы человеческой. Ореолромантики, флер таинствен­ности и ощущение причастности к тому, что должно захва­тывать воображение простогосмертного, наполняло ликую­щую душу дилетанта девственно экзальтированным востор­гом не без ноток превосходства над"непосвященными".

По прошествии времени мое хобби сталоприно­сить доход, а намоей визитной карточке появилось новое словосочетание:"Врач-психотерапевт".

Однако от этого количество вопросов, накоторые я бы хотел найти ответ, только возросло. Развеялись ореолы, а вместе сними и амбициозные комплексы неофита. Чем больше знаешь — тем больше не знаешь. И когда моезнание достигло определенной черты и стало своеобразным, но довольно назойливымнапо­минанием о моемсобственном незнании, я вынужден был сделать шаг в сторонуметапсихотерапии.

Тезис: понимание в психотерапии.

"Как сердцу высказать себя Другому какпонять тебя" — вотвопросы, способные озадачить всякого, кто хоть сколько-нибудь задумывается надтем, как мы общаемся. А задумывается над этим рано или поздно каждыйздравомыслящий человек, ибо суть всякой разумной жизни — общение. Да и только ли разумнойЕсли хорошо задуматься, то мы заподо­зрим, что общение начинается еще на доклеточном уровне и даже внеорганическом мире. Ведь взаимодей­ствие рибонуклеиновых кислот,молекул, атомов —ничто иное, как постоянный обмен информацией, который осуществляетсяпосредством определенных сигналов. И если хоть на миг прерывается этот обмен,наступает разрушение, дезорганизация, угасание, ги­бель. Жизнь — общение, смерть — разобщение.

И мир существует потому, что он существует в| общении. Ведь само слово общение родственнооднокоренным понятиям, таким как сообщение и общность. А общность — это Целое, цельность, це­лостность.

С другой стороны, всякое общение возможнопри условии понимания. Даже кодоны ДНК, прежде чем соединиться друг с другом,вынуждены "понять" друг друга. Отторжение трансплантата — следствие нарушения тканевогообщения, результат клеточного и молекулярного "непонимания".

Человеческий интеллект вербализовал общение,создал модель мира посредством слов и тем самым — с одной стороны, разрешил рядсложнейших про­блем,, ас другой... создал ряд не менее сложных и фундаментальных, одна из которых— проблемане­понимания.

Слово — приблизительно, оно — лишь копия предмета, и никогда незаменит сам предмет. Именно поэтому человек никогда не сможет сказать того, чточувствует или знает, или думает. В любом случае получается, что "мысльизреченная есть ложь". При таком положении дел уже не столь бессмысленнымкажется разговор, подслушанный на улице:

— Я люблютебя.

— Откуда тыэто знаешь

— Как это— знаю Я простолюблю...

— А чтозначит —люблю

И тем не менее, мы в большинстве своемобща­емся, живем,поддерживаем друг друга, но... до тех пор, пока сохраняется понимание, даженесмотря на всю приблизительность наших слов. Ибо существует более совершенныйязык — языкбезмолвный, не укрывающийся за фразами — это язык жестов,взгля­да, поведения идаже молчания. Он —основа нашего понимания. Благодаря ему мы видим друга и разли­чаем врага. Благодаря ему мыспособны оценить искренность и распознать фальшь. Он срывает с нас маски ипокровы. Он делает нас незащищенными и в то же время защищает нас. Онинтуитивен и зыбок. Он бессознателен, и, значит, он — сама природа, ее безупречноточный знак.

Поэтому с помощью слов человек никогда непоймет другого человека. Наше знание всегда в этом случае будетприблизительным. Мы можем узнать человека больше или меньше, чем он сам о себезнает, но мы никогда не узнаем его так, как он сам о себе знает. В этом одна из причин психотерапевтическихнеудач.

Разобраться в проблемах пациента— вовсе не значитразобраться в его жалобах, то есть в его описании своих проблем. Помочьпациенту —не дать ему, а освободить его. Чтобы утешить или научить чему-нибудь, не обязательно бытьпсихотерапевтом. Цель психотерапии — понимание. Чтобы уловить сутьдела, нет смысла полностью доверять каждому слову пациента. Гораздо большеинформации могут сообщить его жесты, поза, манеры, стиль поведения. Столь жебессмысленны длинные психотерапевти­ческие проповеди, потому что из этой мощной карте­чи лишь несколько дробинок попадаютв цель. Но и попасть —еще не значит поразить.

Действие терапевта важнее его слов.Перенесе­ние всегдавозникает в недрах, где слова не имеют никакого значения. Гораздо сильнеевоспринимают­сяопять-таки элементы "нерационального" языка — жесты, поза, манера, поведение,игра глаз или инто­наций. Чтобы обращаться кбессознательному, следует изъясняться языком бессознательного. Только тогда окажется возможным понимание и общение.Обще­ние же приведет кобщности, общность — кцелому, а целое — кисцелению. Это ли не совершенная цель, к которой следует стремиться всякомуЦелителю! Антитезис: запределами понимания. Что касается совершенной цели, тоона вряд ли может быть совершенной, потому что любое совер­шенство несовершенно и всякоенесовершенство со­вершенно.

Ибо не существует ни совершенства, нинесовер­шенства.

Так как то, что существует — одновременно и несуществует.

Ведь всякое существование — утверждая, одно­временно и отрицаетсебя.

Всякий смысл неизбежно теряет себя, кактолько обретается кем-нибудь.

Если я нахожу какую-то вещь, я автоматическилишаю ее самостоятельной значимости.

Она перестает бытьсобой, когда становится моей.

Если я в чем-то нахожу смысл, я теряюсуть.

Тот, кто находит смысл жизни, теряет самуЖизнь.

Найти смысл — значит обрестибессмыслицу.

Ведь то, что есть — это то, что есть плюс свояпротивоположность.

Поэтому то, что мыимеем — это и то,чего мы не имеем. То, что мы умеем — это и то, чего мы неумеем.

"Быть илине быть" — вопрос, может, и имеющий смысл, но не имеющий значения. "Бытьи не быть" — единственно доступная нам формабытия.

Ибо бытие, не являющееся одновременно ине­бытием, не можетбыть бытием, то есть оно не способно реализоваться как бытие.

Реализоваться — значит проявить себя вреаль­ности.

Но что такое реальность!

Это — фикция сознания, предстающая какнекая среднестатистическая величина, обладающая функ­цией достоверности.

Мы договорились, что зеленое — это зеленое, черное — это черное, хорошее — хорошее, плохое — плохое, подразумевая под этимдоговором действи­тельность.

Стало быть, реальность — этообщепринятое описание и определенная договоренность.

Однако время конъюнктурно, и вчерашнийдо­говор сегодня теряетсилу. Кодекс человеческих зна-чимостей постоянно модифицируется и, в конечномитоге, то, что мы называем реальностью, оказывается не более чемабстракцией.

Ум порождает химер, и реальность— одна изних.

Поэтому, когда мы говорим о той или инойреально существующей собственной проблеме,мы не говорим о себе, хотя нам кажется, что речьидет

именно о нас самих. Как раз в этот момент мыуходим от своей личности, абстрагируемся от нее и констру­ируем некую реальность для нашихпроекций.

Как только проблема начинает реально сущест­вовать, она перестает бытьпроблемой.

Справедливо и следующее: всякая проблема,под­дающаяся описанию,— уже непроблема.

Проблема лишь тогда проблема — когда она вне областизнания,

А само знание, которое осознается какзнание, есть вид незнания — то есть сознание (со-знание).

Co-знание можноразложить еще как сопричаст­ное знание или совместное знание, что определенным образом указывает на свойствоколлективности этой категории психического функционирования. Стаю быть, исознание представляет собой некий договор.

Синтез: метапсихотерапия — прыжок в свободу.

Довольно интенсивный опыт в психотерапиинаучил меня улавливать то, что обычно ускользает на традиционных сеансах— не личность, но сущность.

Я почти всегда игнорирую жалобы и такназывае­мые проблемы,то есть я отбрасываю фикции, предпо­читая взаимодействовать с тем, что способно к накоп­лению опыта. Здесь человекрассматривается как некое состояние опыта, который может оцениваться какотрицательный или как положительный — в зависимости от позиции, накоторой находится интерпретатор.

Поэтому неважно, с каким видом опыта мыимеем дело.

Важно суметь накопить новый опыт и суметь вопределенный момент от него избавиться.

Человек, не способный вовремя отказаться отнакопленного опыта, не может быть аутентичным и, стало быть,спонтанным.

Ибо всякий "мойопыт" — прежде всего"чей-то" опыт.

Поэтому, когда я говорю, что предпочитаювза­имодействовать стем, что способно к накоплению опыта, я подразумеваю также и то, что способно кразрушению этого опыта.

Таким образом, акцент переносится наавтоном­ность,аутентичность и спонтанность личности.

Аутентичность и спонтанность, в своюочередь, культивируются как необходимое средство для дости­жения самодостаточности — качества, при котором происходитистинная и полная самореализация.

Если бы снег начал задумываться над смысломсвоего появления —откуда, куда и почему — он перестал бы быть снегом.

Если бы трава задумалась: "Почему я расту, икому это нужно, и какой в этом смысл" — она перестала бы быть травой иперестала бы расти.

Когда трава начинает осознавать себя травой,она перестает ею быть.

Но, с другой стороны, переставая быть, она становится тем, что она есть.

Мне часто приходится говорить: "Станьтетра­вой", а на просьбуобъяснить, что это значит, я отвечаю: "Не знаю".

Ведь любое объяснение стремится к тому,чтобы выглядеть осмысленным, а смысл разрушает суть.

Когда меня не понимают, тем лучше для насобоих, поскольку понимание — это соглашение, свое­го рода договор.

Понимание — это форма непонимания, где обестороны делают вид, что понимают там, где ничего не понимают. Просто этотдоговор в какой-то мере необходим, чтобы стимулировать своесознание.

Сознание построило рациональные мосты,что­бы связать иподвергнуть учету те или иные явления.

Мосты существуют, но никто не ходит поним.

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 22 |    Книги по разным темам