Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 27 |

Особенно ограничивает возможности терапевтаи пациента разделение "психического" и "физического", из-за которогобольшинство школ имеют дело с психическими факторами, а последователи Райха— сфизическими.

В отличие от этого целостныйгештальт-подход дает возможность расширить ориентацию и совершенствоватьсредства терапевтического маневрирования. Мы полагаем, что в основе неврозаможет лежать любая острая ситуация или последовательность хронических ситуаций,с которыми пациент научился справляться посредством неудовлетворительногопрерывания себя. Мы не можем остановиться ни на одной определенной единственной"причине". Мы полагаем также, что разделение психического и физического, ума итела, совершенно искусственно, и что сосредоточиться на одной из сторон этойложной дихотомии значит поддерживать невроз, а не лечить его.

Поскольку мы считаем фантазию ослабленнойреальностью, а мышление — ослабленным действием, мы можем использовать в терапевтическихцелях фантазирование, а также игровое воплощение фантазий. Фантазии частоиспользуются пациентами (во вред себе) как замена реального удовлетворенияпотребностей; мы можем научить пациентов использовать фантазию терапевтически,— для того, чтобы,обнаружив реальные потребности, впоследствии иметь возможнность ихудовлетворения.

Вторая причина, по которой мы сомневаемся вдейственности терапии, ориентированной на прошлое, состоит в том, что ответы навопрос "почему" мало что объясняют в неврозе пациента. Почему определеннаяситуация порождает невроз в мистере А, в то время как аналогичная ситуациясовершенно не затрагивает мистера Б. Почему, в конце концов, возникла этаситуация Почему возникли обстоятельства, которые ее вызвали Попытка ответитьна вопрос "почему" вызывает бесконечную цепь новых вопросов, ответом на которыеможет стать в конце концов только конечная причина, являющаяся причиной самойсебя.

Если человек стал невротиком, "потому что"его мать умерла при его рождении и его воспитывала тетя — старая дева, которая непозволяла ему делать ничего из того, чего ему хотелось, и это заставило еговытеснить определенные желания, — то как превращение тети в "главного злодея пьесы" решившегопроблемы Напротив того, такое объяснение лишь даст пациенту возможностьпроецировать все свои трудности на тетю. Это дает ему козла отпущения, а неответ. И так часто и происходит в результате ортодоксальнойтерапии.

Но описание подобных фактов может дать иценный ключ для терапии. Если тетя не разрешала пациенту делать то, что онхотел, то его детство было непрерывной чередой прерываний, как внешних— со стороны тети,так и внутренних —прерываний самого себя. Если наш пациент выяснит, как осуществлялись этипрерывания в прошлом и как они осуществляются в настоящем; если он актуальнопереживет это прерывание самого себя и обнаружит, как именно он это делает,— он можетпроработать свои прерывания, сделать их собственным реальным достоянием вкачестве действий, которые он может как выполнять, так и невыполнять.

Успешная терапия поможет пациенту обрестиспособность опираться на самого себя, выведет его из-под власти прерывающихсил, которыми он ранее не мог управлять.

Кроме того, проблемы вызываются не толькоподавлением тех или иных аспектов себя, но и тем, что прерывания не дали намвозможности научиться определенным вещам. Многие трудности невротика связаны сотсутствием сознавания — слепыми пятнами, с тем, что каких-то вещей и отношений он простоне замечает. Поэтому мы предпочитаем говорить не о бессознательном, а о"несознаваемом в данный момент"; этот термин гораздо шире, чем"бессознательное". Несознаваемое содержит не только вытесненный материал, нотакже материал, который никогда не сознавался, или исчез, или вошел в болееширокие гештальты. Несознаваемое включает в себя навыки, способы поведения,двигательные и вербальные привычки, бепые пятна и т.п.

Поскольку сознание является чистоумственным (mental) по своей природе, таково же и бессознательное. Что касаетсясознавания и несознаваемого, они не являются чисто умственными. С точки зрениянашего определения их можно рассматривать как свойство чуть ли не протоплазмы,из которой состоят все живые существа. В таком сложном существе как человекобласти несознаваемого очень широки. Мы не сознаем свои вегетативные процессы,силы, которые вынуждают нас дышать, есть и выделять продукты распада. Мы несознаем многие процессы роста. Но если области несознаваемого широки, столь жешироки и области сознавания; они включают не только явную сенсорную идвигательную деятельность, но также и многие исчезающе слабые действия, которыемы называем умственными.

Школа психотерапии, претендующая нацелостный подход к целостному организму, не может ограничиваться исключительноумственными процессами, — вытесненными или проявленными. Она должна заниматься целостнымипаттернами поведения и стремиться помочь пациенту сознавать их в такой мере, вкакой это необходимо для психического здоровья.

Таким образом, в противоположностьортодоксальным школам, которые делают акцент на том, чего пациент не знает осебе, мы делаем акцент на том, что он знает — на областях его сознавания, а нена тех областях, которых он не сознает. Наша цель состоит в том, чтобы егоСознавание себя последовательно расширялось на всех уровнях.

Значение этого различия в подходах удобнеевсего рассмотреть на одной из наиболее модных в последнее время в психиатрии иоколопсихиатрической болтовне тем — психосоматике Что такое психосоматическое проявление Если мыпридерживаемся старого разделения ума и тела, с которым тесно связаноограниченное понятие бессознательного, мы можем описать его либо каксоматическое нарушение, произошедшее в результате психического события, либокак психическое нарушение, вызванное соматическим событием. Но с нашейцелостной точки зрения, избегающей ловушки причинности, психосоматическимявляется такое событие, в котором грубое физическое нарушение больше бросаетсяв глаза, чем нарушения умственного или эмоционального плана.

Законы поддержки, контакта и прерыванияприменимы ко всем уровням; невозможно провести границу между психосоматическимпроявлением и психосоматическим заболеванием. Забывание, например, -этопсихосоматическое проявление, но я не думаю, чтобы какой-нибудь врач, сколь быхолистическими ни были его взгляды, счел этот симптом принадлежащим к своейобласти. С другой стороны, во многих случаях острые психосоматическиепроявления, такие, как язва, астма или колиты, требуют медикаментозного леченияи медицинского внимания.

Рассмотрим такое классическоепсихосоматическое проявление как головная боль. Головная боль используется вкачестве оправдания для ухода в тысячах случаев повседневной жизни. Но если неиметь в виду закоренелых жецов, головная боль — не просто оправдание. Какправило это —подлинное физическое переживание, язык тела, говорящий: "Эта ситуация доводитменя до головной боли", — или: "Ты делаешь меня больным." Головная боль — часть целостного прерыванияконтакта.

Каждый фрагмент возбуждения организма,возникающий в каждый данный момент, должен давать нам возможность обходиться сактуальной ситуацией посредством трансформации возбуждения в эмоции исоответствующие действия. Но если возбуждение направляется против самого себя,поддерживающая функция превращается в подавляющую; так возникаетпсихосоматическое проявление или даже симптом.

Мы стараемся иметь дело с головной болью вее целостности. Мы не сбрасываем ее со счетов как тривиальный симптом, и непредлагаем постоянно избавляться от нее с помощью лекарств. Мы считаем, чтотакое психосоматическое проявление заслуживает внимания в психотерапии. Как мыувидим дальше, нам вместе с тем не нужно и интерпретировать "бессознательнуюмотивацию" пациента, чтобы обходиться с ней.

Для ортодоксального терапевта объяснениемтерапевтического процесса является перенос. Невротик, по Фрейду, переносит натерапевта ряд эмоциональных реакций и установок, которые он когда-то проявлялпо отношению к людям в своем прошлом. Таким образом, при переносе пациентдействует с точки зрения иллюзии: то, что он считает личностным контактом стерапевтом, в действительности является внутри-органическим событием, созданнымим самим. Он не находится в контакте (потому что контакт предполагает учеттого, чем другой действительно является, а не предположений о нем); контактучто-то препятствует.

Однако это объяснение, несмотря на егобольшую ценность, не охватывает полностью тех чувств, которые часто возникают упациента по отношению к терапевту в процессе лечения. Следует ли намсогласиться, что в этих чувствах действительно нет ничего актуального, что все,что пациент чувствует, нереально, и объясняется исключительно его личнойисторией

Если применить к ситуации переноса понятиекатексиса, созданное Фрейдом, мы придем к прямо противоположному выводу. Втерапии действует не то, что имело место в прошлом. Напротив, значимо то, чегоне было, — дефицит,нечто такое, чего не хватало. То, что уже произошло, представляет собойзавершенную ситуацию; посредством удовлетворения и интеграции оно включено всамость. Наследием прошлого, остающимся в настоящем, являются незавершенныеситуации, в которых не удалось пройти путь развития от потребности опираться насреду до возможности опираться на себя самого.

Иными словами, мы полагаем, что перенос,проявляющийся в актуальных чувствах пациента, его фантастических надеждах иожидании поддержки, которую пациент считает само собой разумеющейся, возникаетиз "недостатка бытия" ("lack of being"), а не из того, что имело место в еголичной истории и было забыто.

Наша история составляет фон нашегосуществования; это не набор фактов, а запись того, как мы стали тем, чем мыявляемся. Только нарушения равновесия, которые препятствуют поддержанию нашейтеперешней жизни, выдвигаются в этом фоне на заметное место и становятся длянас фигурой, так что на них можно обратить внимание. Тогда они могут издефицита (незавершенных гештальтов) превратиться в поддерживающиефункции.

В начале терапии мало кто из пациентовтребует большой поддержки от терапевта. Пациенты полны собственного энтузиазма,если только мы даем им такую возможность. Недостаток бытия проявляетсяпостепенно, по мере продвижения терапии, и пациент начинает требовать иманипулировать. Терапевт обретает все больший катексис, -позитивный илинегативный, — по меретого как он все в большей степени символизирует то, чего недостаетпациенту.

Что это значит для терапевтической техникиДавайте возьмем пациента, перенос которого ортодоксальный терапевт назвал быочень сильным; я бы сказал, что терапевт представляет для него все егоотсутствие бытия. Такой пациент часто демонстрирует следующий паттерн: он хочетстать терапевтом; он жаждет пользоваться терапевтическим жаргоном; онперенимает манеры и стиль терапевта.

Если терапевт исходит из классическогоопределения переноса, он будет искать исторические корни этих действий, будетискать в прошлом пациента кого-то, по отношению к кому пациент проявлялподобного рода интроецирующее поведение. Иными словами, он будет искатьсоответствующую субстанцию, а найдя ее, будет надеяться, что пациент постепеннонаучится отделять себя от интроецированного другого (это может быть его отецили мать).

Мы же будем обращать внимание на процесс, ане на содержание. Мы сосредоточимся на том, что пациент, — в качестве интроектора,— ищет легких путей,ленится ассимилировать мир, препятствует собственному росту и самореализации.Потому что до тех пор, пока пациент интроецирует чужое содержание, он неявляется собой, не может опираться на себя, и нуждается в дополнительной опоре.В той мере, в какой Интроекция является для него основным способом отношений смиром, успешное "изгнание" одного-двух интроектов (папы и мамы, например) непомешает ему набирать другие. Нам нужно дать ему увидеть, каким образом онпроглатывает, не жуя, как он постоянно прерывает процесс деструктурирования иассимиляции.

В нашем целостном подходе мы можемобходиться с этой проблемой как на уровне фантазии, так и на уровнеактуальности. Как я отмечал ранее, если организм проглатывает нечто, что он неможет ассимилировать, его как правило вырвет непереваренной пищей. Вэмоциональной жизни физической рвоте соответствует отвращение. Воздвигаявнутренний барьер против своего отвращения, пациент перестает егочувствовать.

Как пациент строит этот барьер Он либодесенситизирует себя (то есть притупляет свою чувствительность), либо избегаетпереживания посредством сложной системы сверх-эстетизма.

Пациенту, реализующему паттерн Интроекции,следует освоить опыт отвращения, потому что именно благодаря прерыванию этогочувства он продолжает "проглатывать" чужие содержания. Если мы можемспособствовать тому, чтобы он научился сознавать собственное отвращение изаметил, что оно вызвано проглатыванием "непережеванных" советов и ценностейдругих людей, — мырасчищаем ему путь к действительному освобождению от отвращения, к формированиюсвоей подлинной самости, принятию собственных решений, выработке ролей,реализации возможностей.

Это не уменьшает важности того, чтобыпациент понял, что терапевт не является его мамой или папой, или что вообщеесть различие между ним и другими людьми. Но это различие он постигает, учасьвидеть свое интроецирование и замечая, как именно он интроецирует. Обнаруживаяэто, он одновременно обнаруживает, что его интроекты не есть его подлинное"я".

Для того, чтобы полностью опираться насебя, чтобы преодолеть потребность искать опору в окружающем, необходимотворчески использовать ту энергию, которая ранее использовалась дляблокирования опоры на себя. Вместо того, чтобы считать себя пассивнопереносящим нечто из прошлого, пациент может принять на себя ответственность запрерывание себя и задаться вопросами: "Как я мешаю себе" — или: "Что именно я не даю себесделать"

Если терапевт дает пациенту ту опору,которую тот ищет в своей среде, то есть поддерживает его в его потребностипереноса, — он играетна руку его неврозу. Если же он дает пациенту возможность ассимилироватьблокирование и блокируемый материал посредством отождествления себя с ним иотделения себя от него, он способствует развитию пациента.

Подобный же подход мы должны применить поотношению к снам, этим очаровательным произведениям человеческого творчества,которые в ортодоксальном анализе дают пациенту и терапевту повод для сотенчасов разговоров. Фрейд описывает сон как исполнение желания, предполагая, чтозначение сна можно прояснить, постоянно переходя от содержания сна к свободнымассоциациям и обратно. Ибо, хотя мы знаем, что сон является нашим созданием,его значение обычно для нас непонятно; он как бы приходит из странногособственного мира.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 27 |    Книги по разным темам