Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 35 |

Но не все так безоблачно. Когда врепрессивных культурах накладываются определенные табу, когда радостьомрачается сознанием греха, а восторг тонет в угрызениях совести, жизненныесилы подтачиваются и душа человека регрессирует к младенческим формамсамовыражения. В этом случае генитальные ощущения вновь наполняются фаллическойагрессивностью, а Эго, испытавшее в какой-то степени возвышенную радость исопереживание, возвращается к нарциссизму, выходя за его границы не иначе какчерез соревнование. Телесные радости обязательно сопровождаются чувством страхаи напряжения, мышцы скованы, и нормальное объятие превращается в акт агрессии.Любовь вытесняется садизмом; единственной формой контакта остается нападение;вместо того чтобы открыться друг другу, люди избегают смотреть другому в глаза,опасаясь увидеть в них отражение собственной греховности. Люди теряют контакт сприродой, перестают чувствовать и сопереживать, они в состоянии лишь нападать,стремясь подчинить себе природу или ближнего своего.

Открытые, свободные губы, вбирающие в себякосмическую энергию, становятся напряженными и твердыми, их страстное желаниелюбви и наслаждения вызывает смущение и растерянность, а зубы, чтобыпочувствовать ощущение жизни, должны напасть и укусить. Либидо попадает подвлияние садо- мазохистских импульсов и способно самовыразиться либо черезкриминальное поведение, либо через безумие, либо оно находит иные каналысамовыражения через жертвенные мифологии, религии или идеологии. Еслигенитальное либидо заблокировано и не имеет возможности открыто выразить себя,оно создает чувство тревоги с сопутствующим мускульным напряжением, что, в своюочередь, вызывает гнев и агрессию, иными словами, освобождение от напряженияможет состояться лишь через садистские формы самовыражения, но это опять жеблокируется авторитарным Супер-Эго. Патриархальное Супер-Эго представляетразрушительные импульсы как нечто, неотъемлемо принадлежащее человеческойприроде, забывая, однако, что само в большой степени за это ответственно.

Можно возразить, что без подавления изапретов, налагаемых патриархальной культурой на либидозное удовлетворение, небыло бы драматического развития религий и всплесков гениальности. Но при этомостается без ответа вопрос о том, смогла ли патриархальная культурапредоставить достаточно сублимационных выходов для тех инстинктивных импульсов,которые она держала под контролем, дают ли ее культурные и духовные достижениявозможность разрядки для той энергии, которой она перекрыла все естественныевыходы.

4. Обрядыинициации

Мы уже отмечали, что в обществахматриархального типа табу на инцест в целом не менее строгое, нежели впатриархальном обществе. Однако накладывается запрет не столько отцом, сколькобратом матери, который и принимает на себя функцию контролирующегопредставителя общества. Нет сомнения в том, что в матриархальных культурах матьпредставляет собой и Супер-Эго, и объект любви и поклонения. Но при этомжесткие аспекты Супер-Эго, из-за которых и налагается табу на инцест, как быотщепляются от матери и проецируются на ее брата, то есть самый запретприходится осуществлять ему. Это освобождает мать от ответственности (и вины)за то, что она не принимает побуждений мальчика, и она по-прежнему остается длянего любимой. Отец в этом случае играет роль друга и помощника, не имеющегоособой власти над ребенком, но и не соперничающего с ним. В патриархальных жекультурах, с другой стороны, общество зрелых мужчин предъявляет свои претензиина власть и обладание женщинами и детьми по праву отцовства. Отец рассматриваетсына как наследника и продолжателя его дела, то есть считает, что его душа ивсе, что он имеет, увековечивается в сыне. И в то же время сын является егосоперником. Таким образом, в патриархальном обществе борьба идет на два фронта.Первый – битва занаследование. Муж отбирает у жены право увековечить себя в собственномотпрыске, который наследует его имя, почитает его как своего родителя иобеспечивает бессмертие его души. Дальше связь между матерью и ребенком, вособенности сыном, должна быть разорвана. Как только сын достигает зрелости, ондолжен забыть о своем либидозном влечении к матери. То есть в либидозных узахмежду матерью и сыном должна исчезнуть сексуальная подоплека и мальчик долженосвободиться от эротической зависимости от нее. В то же самое время частьосвобожденного либидо должна перенестись на отца, чтобы обеспечитьидентификацию с ним и преданность ему. Все здание патриархальной культурызиждется на том, насколько успешны эти процессы, названные Фрейдом "разрешениемЭдипова комплекса".

Однако все эти трансформации, совершающиесяв течение второго периода созревания, могут зависеть от более глубоких слоевпроцесса идентификации, происходившего еще в латентный период. Собственно,можно говорить о том, что идентификация с отцом является доминирующей чертойлатентного периода, но затем ее как бы отодвигает вновь проснувшеесясексуальное влечение к матери во время второго периода созревания. Поскольку вэтой стадии кровосмесительное влечение становится интенсивнее, то и табу противнего становятся более жесткими. Для подавления этих импульсов требуется всяполнота отцовской власти. В это время за спиной отца стоит и все общество, всякультура, ибо трансформация от кровосмесительной сексуальности к экзогамии, отдетства к зрелости есть не только индивидуальный вопрос отношений между отцом исыном, но и забота всего общества. Общество в целом заинтересовано в том, чтобыюноша преодолел фиксацию на образе матери и идентифицировался с мужскимобразом. Итак, можно сказать, что с каждой трансформацией периода половогосозревания по-новому проигрывается битва между влиянием матери и отца, междуматриархатом и патриархальной культурой, ибо общество должно быть уверено, чтомолодой человек станет полноправным членом данной культуры и подтвердит этовсей своей жизнью. Только став полноправным членом мужской части общества,мальчик считается способным установить настоящие сексуальные отношения сженщиной, при этом обязательно с женщиной, представляющей другую семью илидругое племя. Чтобы обеспечить полную трансформацию такого рода и внедрить этов сознание каждого юноши, во всех патриархальных культурах имеются определенныеобряды инициации, совершаемые примерно в возрасте тринадцати лет или околотого, когда происходит посвящение в мужчины.

Эти обряды, или ритуалы, выражаются в рядесимволических действий, значение которых зависит от психокультурного состоянияданного сообщества, все члены которого глубоко чувствуют и понимают их. Приэтих обрядах юноша целиком и полностью отдается воле и власти взрослых мужчин,демонстрируя таким образом готовность принять их правила. Во время обрядовыхиспытаний юноша осознает собственную силу и слабость, способность принять насебя роль члена своего сообщества во всей полноте: он осознает собственноеполноценное Эго, оно придает ему силу справиться с новыми задачами, которыежизнь ставит перед ним. В этой готовности обменять детство на зрелость иподчиниться общественному Супер-Эго имеется и оттенок мазохизма. Ибо обрядинициации предполагает, среди прочего, испытание болью и наказанием. Своейготовностью быть наказанным за свои кровосмесительные влечения мальчикстановится на сторону взрослых против своего собственного младенческого Эго.Садо-мазохистская часть обрядов инициации – телесные раны и боль, которыеюноша должен выдержать без всяких жалоб, – доказывает, что он на сторонеобщественного Супер-Эго и против своих Эдиповых влечений, которые могутповредить авторитету старших.

Одним из наиболее интересных культовыхритуалов, все еще широко распространенных среди примитивных культур, являетсясимволический обряд нового рождения. После обычных испытаний на смелость ивыдержку, сопровождаемых пением и танцами, вечером танцоры образуют круг, вкотором внезапно появляется мать, несколькими ловкими ритуальными движениямирук танцоры как бы извлекают из ее тела ребенка, который делает движения,подобные рождающемуся младенцу. Итак, мать вновь рожает своего сына, но на этотраз она отдает его в руки мужчин, которые отныне будут о нем заботиться, и веськруг начинает новый танец, в котором участвует теперь и юноша. Отныне юношапринадлежит к миру мужчин. Он рожден вновь, но уже как мужчина, доказавший своюхрабрость и способность справиться с болью, готовый отбросить все, чтосвязывало его с детством. Интересно, что среди австралийских аборигенов имногих южноамериканских племен существует обычай повторять обряды инициации вовзрослом возрасте для того, чтобы утвердить свою принадлежность к племени и егобожеству.

Но как бы родители и целые культуры нистремились к тому, чтобы сделать успешной и легкой трансформацию от детства кзрелости, от мира матери к миру отца, она редко протекает без проблем. Фантазиидетства отнюдь не исчезают в одночасье, но продолжают населять глубокие слоиподсознания, часто бросая вызов требованиям взрослости и требованиям общества,не говоря о постоянном стремлении бороться с Супер-Эго. Где-то в глубине душимужчина остается ребенком, его преследуют сновидения и воспоминания детства, вкоторых преобладает иллюзорный образ щедрой и любящей матери, любящей безвсяких условий и не требующей испытаний на смелость и успех. С другой стороны,если образ матери предстает как "mater dolorosa" – скорбная мать, покинутаямальчиком и преданная мужчиной, – то этот образ вызывает чувства сладкой меланхолии и преданности,которые часто приводят к решимости бросить вызов зрелости и требованияммужского мира, бороться против него, чтобы отомстить за нее. Эти героическиефантазии часто не утихают и после обрядов инициации и продолжают вызывать вдуше мятежные романтические образы борьбы и победы. Да и в реальности матьотнюдь не всегда готова отдать своего сына в мир мужчин.

Если сын не сможет разорвать своюлибидозную связь с матерью, то его Эдипов комплекс останется неразрешенным: онвойдет в мир мужчин в состоянии внутреннего противоречия, с чувством вины, егобудет терзать тревога и беспокойство, что он лишний, ненужный обществу человек,изгой.

Я упомянул лишь некоторые из трудностейпроцесса социализации во время первого периода созревания, когда мальчик недостигает нужной степени идентификации с образом отца. Во время и после второгопериода созревания проблема только обостряется, ибо в это время мальчиквстречается с общественными представителями отцовского авторитета. Я хотел быпроиллюстрировать это на примере одного молодого человека, вполне, по моемумнению, типичном для многих молодых людей нашего времени.

.Б. было шестнадцать лет, когда егопривели ко мне впервые. Он не мог утром встать с постели, спал обычно дотрех-четырех часов дня. Поскольку он часто пропускал школу, то, естественно, несправился с программой и провалил экзамены. Вообще-то он был очень способныммальчиком с артистическими задатками и с удовольствием и даже энтузиазмомпринимал участие в интересных разговорах. Однако по большей части он был мрачени замкнут, вел себя цинично и вызывающе или впадал в депрессию. Его матьперепробовала все, чтобы заставить его подниматься утром, ходить в школу ипочувствовать хоть какую-то ответственность, но безрезультатно. Его родителирасстались, когда ему было около двенадцати лет, и его отношение к отцу быловесьма неоднозначным. С одной стороны, у него осталось глубокое чувство утраты,шока от того, что отец оставил его, и в то же время он был оскорблен и зол.Любовь и потребность в поддержке превратились в ненависть, и он сталчувствовать удовлетворение, понося отца и называя его неудачником. Егособственное разочарование проецировалось на отца, и тот казался сынунеудачником. В свою очередь, он интернализировал, перенес на себя этототцовский образ и стал сам себе казаться неудачником. Утрата отцаспровоцировала регрессию к младенческому орально-агрессивному либидо, причем втакой сильной степени, что привела к фантазиям о кастрации отца и его самого.

Поскольку у него было чувство, что мир егоне принимает, то он не считал и себя обязанным принимать мир со всеми егоправилами, требованиями и дисциплиной. Самое большое удовлетворение он находилв том, чтобы поносить, унижать отца и любой другой авторитет, а также принижатьсебя как мужчину. Он не видел перед собой ни одной цели, которой он хотел быдостичь, и любое новое разочарование только утверждало в нем чувствобезысходности и бесполезности любых усилий. Он страдал острейшим комплексомнеполноценности, ощущением собственной недоразвитости как мужчины, егоотношения с девушками всегда были окрашены опасением, что его пенис окажетсяслишком мал и поэтому он не сможет их удовлетворить. В общем, он ощущал себябеспомощным сердитым ребенком, который никогда не сможет занять свое место вмире мужчин. Отсюда его погружение в депрессию, пассивность и сон, а когда этосостояние закрепилось в его Эго, оно превратилось в труднопреодолимыйбезусловный рефлекс.

Этот синдром пассивности, бунта противправил и нежелания взрослеть – навязчивое состояние с маниакально- нарциссическими фантазиями,постоянно подавляемыми или пресекаемыми, – есть довольно распространеннаяболезнь среди молодых юношей, в особенности из среднего класса, где отцы побольшей части холодны, не интересуются сыновьями, не умеют сопереживать и давнопотеряли свое значение в качестве руководителя и примера для подражания. В этомслучае процесс интроекции чрезвычайно затруднен, отчего многие подросткилишаются ощущения цели в жизни.

Но вернемся к "нормальному" процессувзросления в патриархальных культурах, к его развитию после обрядов инициации.Во время обряда "второго рождения" мальчик усваивает как запреты, так итребования, обязанности взрослых мужчин. Он подавляет свои кровосмесительныеимпульсы, и большая часть его либидо теперь направлена на мужчин – отцов, старших братьев и ихсверстников. (Можно наблюдать этот процесс и в высокоразвитых патриархальныхкультурах, выразившийся, например, в расцвете искусств и наук в Афинах в VI- Vвв. до н.э. или, в несколько ином ключе, во всплеске религиозных страстей враннем Средневековье.) Либидо, перенесенное на мужскую часть общества, выражаетсебя проникновением в тайны природы, поклонением божествам, а на более земномуровне –приобретением практических навыков и умений: мужчины объединяются в группы поинтересам, будь то спорт или всевозможные приключения, они находят такимобразом возможность коллективного выплеска агрессивной энергии – в групповых играх или племенныхвойнах, представляя собой отличные кадры для армии.

Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 35 |    Книги по разным темам