Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |   ...   | 58 |

С именем Вебера связана более глубокаятрактовка маргинальности, которая позволила объяснить формирование новыхпрофессиональных, статусных, религиозных и подобных им сообществ, которые,конечно же, не во всех случаях могли возникать из социальных отбросов– индивидов,насильственно выбитых из своих общностей (безработных, беженцев, мигрантов идр.) или асоциальных по выбранному стилю жизни (бродяг, наркоманов и т.п.). Содной стороны, социологи всегда признавали безусловную связь междувозникновением массы людей, исключенных из системы привычных (нормальных, т.е.принятых в обществе) социальных связей и процессом формирования новыхобщностей: негэнтропийные тенденции и в человеческих сообществах действуют попринципу хаос должен быть как-то упорядочен. (Именно подобные процессыпроисходят в современном российском обществе.) С другой стороны, возникновениеновых классов, слоев и групп на практике почти никогда не связано сорганизованной активностью попрошаек и бомжей, скорее, оно можетрассматриваться как строительство параллельных социальных структур людьми,чья общественная жизнь до последнего момента перехода (который частовыглядит, как прыжок на новую, заранее подготовленную структурную позицию)была вполне упорядоченной.

Могут ли все эти случаи быть объясненыкаким-то единообразным способом, и подходит ли для такого объяснения концептлмаргинальности Да, если понимать его более широко и вновь связатьпредставления о распаде и возникновении новых общностей с теорией социальныхпотребностей.

Действительно, само определение общностибазируется на такой реальной предпосылке, как сходство потребностей людей ивозникающее на его основе единство интересов, целей, ценностей. Следовательно,невыполнение этого условия должно повлечь за собой разложение уже существующейассоциации. А поскольку социальное развитие стимулирует потребности, в то времякак индивидуальные особенности членов общности обусловливают разную степень ихвосприимчивости к новым соблазнам, возникает возможность потенциальноговыпадения отдельных личностей из конкретных сообществ, поскольку очень важныедля них интересы не удовлетворяются в прежней системе связей.

Это пограничное состояние, когда человекструктурно принадлежит какой-то общности, но содержательно не удовлетворенкачеством реализации своих интересов, социологи и стали называтьмаргинальностью. Маргиналы находятся в таком объективном состоянии, котороеможет порождать разнообразные поведенческие реакции. Иногда они составляютлвнутреннюю оппозицию, не покидая пределы прежней общности, иногда ведут жизньлдвойного агента, будучи параллельно вписаны в несколько однотипных ассоциаций(например, профессиональных, семейных, дружеских и даже политических), азачастую порывают с прежней ассоциацией и вливаются в другую, где их значимыепотребности и цели оказываются более достижимы.

Такая трактовка маргинальности позволяетпонять, откуда берется человеческий материал для строительства новыхассоциаций в стабильных общественных системах; в нестабильных, как мы видим напримере собственного российского общества, неудовлетворенность и выпадениеиз структурных общностей может носить преимущественно вынужденный илипринудительный характер, т.е. не быть связанной со свободным поиском лучшихвозможностей, а определяться внешними неблагоприятнымиобстоятельствами.

Консолидация.Итак, недовольные и озабоченные соединяются в новую общность, чтобы, наконец,достичь своих целей. Но они не объединяли бы свои усилия, если бы могли достичьполноценного удовлетворения в одиночку. Следовательно, до сих пор за кадромоставалась важная характеристика ассоциации. Для удовлетворения своихпотребностей человеку зачастую нужны специфические ресурсы (материальные,финансовые, трудовые и организационные – их выделил Г. Ленски), а дляполучения этих ресурсов от других людей или от общества требуется сила (илилвес). Объединение с другими страждущими позволяет решить проблемудемонстрации (или имитации): социальной силы – чтобы взять необходимыересурсы, или функциональной значимости, нужности обществу – чтобы лотдали.

И в том, и в другом случае (если мывспомним, что люди –прекрасные мультипликаторы своих потребностей, так как способны постоянноумножать свои желания и поэтому всегда остаются склонны к тотальному решениюжизненных проблем по принципу все и сразу) общности обычно стремятся обрестилволшебную палочку в виде постоянной возможности влиять, контролировать иперераспределять ресурсы в свою пользу. Иными словами, они стремятся кдостижению власти.

Продвижение в элиту. Эту существенную особенность порождения социальной динамикиотметил итальянский социолог В. Парето, который писал, что социальные изменениясвязаны с появлением новой элиты. Она прорастает из нижних слоев, когдаобщности начинают выталкивать на поверхность (в наиболее привилегированные иодновременно наиболее влиятельные слои) своих представителей.

Общества, управление которыми происходит вформах представительной демократии, фактически легализуют этот хитрыймеханизм естественного социального перемещения вверх лот имени и по повелениюзаинтересованной массы. Поселенческие общности выдвигают своих депутатов, апартии и общественные организации – своих. В промежутке между выборами они теребят своихпредставителей или терпеливо надеются, что у тех достанет совести (точнее,чувства солидарности) что-нибудь сделать для удовлетворения потребностейизбирателей. Конечно, среди населения всегда находится горстка циников (т.е.лсоциологов, взгляд которых на реальные отношения не замутнен поэтическимиметафорами политической риторики) и они замечают, что изменение социальнойпозиции выдвиженцев приводит к смещению их ценностных ориентиров, чтопринадлежность к элите должна подтверждаться солидарностью с нормами и целямиименно элиты и что власть включает создание социальной дистанции междуобщностью лизбирателей и общностью депутатов.

Другой итальянский социолог, Г. Моска,связывал общественную динамику с конфликтом внутри элит. Он считал, что новыедвижения в обществе начинаются тогда, когда возникает борьба в верхних слоях.Для жестко структурированных обществ это особенно верно, поскольку являетсяпочти единственной возможностью социального обновления в системе сложившихсясоциальных монополий и высокой степени подконтрольности низов верхам. Скажем, вРоссии, как доказывал отечественный историк Н. Эдельман, цикл социальныхизменений обычно начинается как революция сверху и проходит без логонька,поскольку народ не разделяет управленческой эйфории чуждой ему просвещеннойэлиты, до тех пор, пока инициатива не переходит вниз, после чего дело,естественно, кончается бунтом и его последующим подавлением. Репрессивныйпериод противостояния правителей и подчиненной массы начинаетсяснова.

Поскольку элита обладает социальноймонополией, что обеспечивает ей неподконтрольность, значительные привилегии иширокий доступ к социальным благам, трудно представить с точки зрения здравогосмысла, что она вдруг воспылает альтруизмом и станет делиться с народом налевои направо. Но несмотря на выводы Г. Моски о тенденциях к социальномусамозамыканию, порождающему застой в элитах и обществе, социологи редковысказывают крамольную идею о том, что верхние слои могут привлекать к властиновую элиту.

Такая осторожность связана с тем, что речьидет не об лобновлении крови (как вульгарно представляют дело обыватели), а окардинальной смене принципов организации элит: наследование заменяетсяизбранием, вассальные отношения – гражданскими, конкуренция – кооптацией и т.п. Необходимостьпериодического ложивления переживается элитой двойственно, и разнообразиеантикризисной тактики делит ее на противоборствующие части.

Социолог К. Кумар в своем исследованиивозникновения современного общества* критикует концепцию буржуазной революцииК. Маркса (который считал, что более прогрессивный экономический класс добилсяполитического господства, вырвав власть из рук недееспособной аристократии),доказывая в противовес ему, что именно аристократия была творцом капитализацииЕвропы. Проведенный им анализ персонального состава элит до и послеиндустриально-политических переворотов показал, что крупнейшие собственникиземли стали впоследствии и крупнейшими капиталистами. Рассматривая логикувзаимодействия новой экономической и старой политической элит, онинтерпретировал его как игру с нулевой суммой, в которой смертельная схваткане выгодна обеим сторонам, поэтому происходит парадоксальное явление: верхниеслои приводят к власти новую элиту (сохраняя важные для себя монопольныепозиции).

*Кumаr К. TheRise of Modern Society. Oxford, 1988.

Итак, сложный, многозвенный путь социальногопознания привел социологов к выводу, что возникновение новых социальныхобщностей из маргинальных, неустроенных групп есть источник общественногосаморазвития, социальных изменений.

Массы и толпы. Какпотребности людей имеют кардинальный или дополнительный, постоянный илиспорадический характер, так и общности, которые объединяют многочисленныхчленов, жаждущих сатисфакции, могут быть устойчивыми или временными, хорошоструктурированными или размытыми (диффузными). Массовидные общности, ккоторым социологи относят массы, аудитории, социальные движения и толпы,являются наиболее загадочными, поскольку не имеют привычного структурноголскелета.

Построенные порой из случайного материала,массовидные общности соединяют в единых поведенческих порывах очень разных,ничем другим не связанных, незнакомых людей. Их однотипное поведение(футбольных фанатов, зрителей сериала, демонстрантов, любопытных зевак и т.п.)продиктовано зачастую не разумом, а чувствами, т.е. их за собой влечет неосознание общности целей, а ощущение общности эмоций. Конечно, люди всегдаспособны приписывать смыслы своим действиям (в том числе рациональные), носпециалисты давно отметили, что поведению массовидной общности присущиэмоциональное заражение и аффект. Выходя из зала, со стадиона или выбираясь изтолпы, человек нередко удивляется тому, что он только что делал нечто, вовсеему не присущее.

Поэтому в изучении диких, объединенныхлпервобытными чувствами сообществ (которые, впрочем, могут вести себя вполнедостойно и мирно) социологи чувствуют себя неуверенно, как с объектами иной,незнакомой природы, не поддающимися магическим заклинаниям норм, правил идоговоренностей, и инициативу у них перенимают социальныепсихологи.

Классические труды, посвященные феноменумассового поведения, были написаны задолго до нашего рождения. Это Толпа ипублика Г. Тарда (1883) и О поведении толпы Г. Лебона (1903). Тард впервыеразделил (в понятиях, конечно) толпу и массу. Толпу он определил как группу людей,находящихся в прямом контакте, обусловленном физической близостью. Масса, члены которой ведут себя сходнымобразом, отличается от толпы опосредованным контактом в группе.

Внимание, которое стали проявлять ученые кколлективному поведению в XX в., было неслучайным. По мнению нашегосовременника, известного социального философа X. Ортеги-и-Гассета, изучавшего впервую очередь тоталитарные, фашистские, общества, в этот период сформировалосьмассовое общество, в котором господствуют стандарты массовой культуры. Этобесструктурное общество, маргинализирующее всё и вся. Социальная атомизацияпроисходит во всех современных обществах, для которых характерными явлениямистановятся психозы моды, массовые истерии и иные проявления, более ярковыраженные в обществах тоталитарного типа.

Если какие-то значимые потребности людей нереализуются и они осознают это как угрозу своему существованию, включаютсяособые механизмы защитного поведения. Когда возникает общность интереса,основанная на беспокойстве или даже страхе, формируется толпа или масса. Деломожет дойти даже до паники, словно происходит заражение отрицательнымиэмоциями, в первую очередь страхом. Поэтому теорию Г. Лебона и Г. Тарда сталиназывать эпидемиологическим направлением социологииобщностей.

Эти исследователи подчеркивали возникновениечувства анонимности, бесконтрольности и поэтому вседозволенности члена толпы,поскольку потерянность в массе других людей и единство испытываемых всемиэмоций выводят индивида из состояния социальной зачарованности. Он перестаетощущать свои ролевые маски, они в этот момент ему не требуются, никто изокружающих людей не предъявляет ему этих ролевых ожиданий. Человек как бырегрессирует в мир первозданных нутряных страстей.

И Лебон, и Тард отмечают, что в толпеформируется чувство особой мощи, многократного увеличения собственных усилийотдельного человека, он чувствует себя увлеченным общим порывом, превращается вчасть единого живого организма (русский писатель М. Горький так описывалтолпу-птицу в романе Мать). Во главе этой свежепереплавленной общности стоитлидер, и толпа полностью, беспрекословно подчиняется его воле.

3. Фрейд, теоретические принципы которогобыли взяты на вооружение представителями психоаналитического направления всоциологии (кстати, довольно распространенного в дореволюционной России), внессвой вклад в изучение психозов толпы. Рассматривая поведение толпы сквозьпризму индивидуальной психологии, он объяснял специфику происходящегоконфликтом социокультурного и бессознательного в психике человека. Исходя изсвоей концепции структурного конфликта между Super Ego (нормативной сферойличности) и Id (подсознанием), Фрейд, выделял агрессивные и податливые толпы, вкоторых происходит абсолютная потеря воли отдельного человека.

Союз эмоций или рацио Как бы то ни было, далеко не все массовидные социальные движенияобъясняются разгулом неосознаваемых страстей или эмоциональным заражением. Впоиске более сложных и в то же время более точных моделей теоретическогообъяснения массовых феноменов автор концепции социального обмена Д. Хомансвыдвинул идею внешней и внутренней систем человеческой группы*, основнымиэлементами которой являются деятельность, чувства, взаимодействия и нормы.Теория, которую этот исследователь развивал с 30-х гг., базируется на посылке,что люди во взаимодействии друг с другом пытаются достичь блага и чем значимееблаго, тем больше усилий предпринимает человек.

*Homans G. TheHuman Group. N.Y., 1950.

Г. Мид, решавший ту же проблему, пришел квыводу, что человеческие объединения больше зависят от общих представленийлюдей, которые он рассматривал как линдивидуальные перспективы. В своей теориилакта, которая впоследствии легла в основу нового социологического направления– символическогоинтеракционизма, Мид глубоко обосновал, что люди часто взаимодействуют,общаются, помогают друг другу из таких лэмоционально-рациональных побуждений,как одинаковое понимание добра и зла, социальных ценностей и т.п. Иначе говоря,люди, соединяющиеся в общности, реагируют не на угрозы и не на блага, а насмыслы, значения, трактовки символов, пытаясь упредить действия другдруга.

Pages:     | 1 |   ...   | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |   ...   | 58 |    Книги по разным темам