Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 30 |

Джон. А что скажете о тяжелой депрессии Мне часто приходилось слышать, что она - результат скорее биохимических причин, чем психологических, и, следовательно, поддается только лекарственному воздействию.

Робин. Ну, мы все построены из химических продуктов. Любой наш поворот сопровождается химической перестройкой. Увидели хорошенькую девушку, испугались автобуса, не снижая скорости мчащего на нас, когда переходим улицу, повздорили с кем-то - химический состав крови каждый раз меняется. Конечно, такие реакции поддаются воздействию химии. И, разумеется, некоторые формы депрессии можно снять химией. Фактически лекарственные препараты незаменимы как временное средство прорвать порочный круг химических превращений, идущих в организме при тяжелой депрессии и нарушающих у пациента ясность мысли и способность к взаимодействию, так что психотерапия оказывается бессильной и даже жизнь пациента - в опасности. Но лекарственными препаратами не изменить склад личности - глубоко заложенные в ней модели поведения, о которых ведем речь. И эти модели будут по-прежнему провоцировать организм все так же... химичить, вырабатывать все те же вещества, которые лекарства должны блокировать. Надо воздействовать на автоматизм моделями спровоцированных реакций, изменить сами модели, тогда человек избежит очередной депрессии, ему совсем не понадобятся лекарства.

Джон. Даже в тяжелейших случаях депрессии

Робин. Трудно сказать... Со многими случаями, которые раньше лечились только медикаментозно, теперь можно справиться получившими распространение во всем мире методами семейной психотерапии. Постоянно разрабатываются все более эффективные методы, поэтому случаи, сейчас не поддающиеся психотерапии, возможно, через год будут успешно лечиться. Впрочем, в настоящее время и, вероятно, еще долго лекарственные препараты, помощь психиатра и госпитализация, предполагающая электрошоковую терапию, когда другие средства бессильны,- единственные практические меры борьбы с тяжелой депрессией.

Джон. Почему одни пациенты в состоянии депрессии хуже других и хуже поддаются лечению

Робин. Есть разные мнения. Вот, по-моему, наиболее убедительное, проверенное практикой: тяжесть депрессии зависит от того, где именно застрял человек в фазе отделения, отсчитываемой от шестимесячного возраста. Тот, кто лушел недалеко, будет больше отставать и труднее поддаваться лечению.

Джон. Значит, если ребенок застрял, только начав различать границы, только изредка и нечетко представляя мать цельной и стоящей в отдельности, он будет... уязвимей

Робин. Да, если границы непроясненные и легко стираются, застрявший быстрее утратит связь с реальностью в состоянии стресса. Большой удар - потеря любимого человека, крушение честолюбивых планов, крах самосознания, точнее, высокой самооценки - даст боли, страдания больше, чем он сможет вынести. Он отстал, не добрался до способности ухватиться за воспоминания о любимых людях и счастливых временах, чтобы нейтрализовать боль и удержать равновесие. Боль нависнет чудовищной тенью, и порою единственное от нее спасение - устремиться вниз по лестнице совершенства к примитивному уровню с предохранительным клапаном, позволяющим спроецировать болезненные чувства на внешний мир, на других. Или человек скатится еще ниже, на уровень, где будет воображать, что властвует миром.

Джон. Он регрессирует до паранойи и даже до шизофрении

Робин. Да, в каком-то смысле вновь окажется на этих самых ранних ступеньках человекоподобия, в безумии будет жить бредом, галлюцинациями.

Джон. Но если он успел луйти чуточку дальше в фазе отделения..

Робин. Тогда он сможет ухватиться за счастливые воспоминания и, несмотря на то, что вначале пошатнется под ударом - из-за утраты - удержится в депрессии, не отступит назад. Если человек продвинутей, в нем больше взрослости, чтобы решать проблемы и, обратившись за помощью, взаимодействовать с психотерапевтом.

Джон. Имеются ли данные, доказывающие, что тяжелые депрессивные заболевания - наследственные

Робин. Да. Думаю, многие сегодня согласятся, что хотя бы отчасти уязвимость - наследственная черта и по-разному проявляется в разных формах депрессии. Из-за уязвимости определенные семьи или члены семьи скорее окажутся жертвами стресса и задействуют модели поведения, о которых мы говорили.

Джон. Значит, маниакально-депрессивные заболевания - наследственные

Робин. Специалисты, как правило, считают их наследственными заболеваниями, но есть много доказательств влияния среды. На сегодня еще не выяснено соотношение факторов.

Джон. А где их положение относительно полюсов душевного здоровья и нездоровья

Робин. Я бы поместил маниакально-депрессивную личность на нижнем полюсе сразу же за страдающей паранойей - исходя из меры проясненности границ и достигнутой степени отделенности. Как и большинство психоаналитиков, я считаю, что мания еще дальше, чем депрессия, отстоит от образа действий, присущего зрелой личности, фактически - защита от него.

Джон. Значит, мания оказывается посередине между паранойей и депрессией

Робин. Да. Она характеризуется некоторыми чертами ступени, дающей шизофрению или паранойю: непроясненностью границ, утратой связи с реальностью, разделением эмоций на хорошие и плохие и проекцией неприятных вовне. Однако маниакально-депрессивная личность несколько сложнее совокупности указанных черт, потому что преодолела эту ступень.

Джон. Спешное отступление к паранойе, но на полпути - стоп!

Робин. Да. Откат назад из-за утраты, чтобы не угодить под пресс депрессии.

Джон. Но мания - почти противоположность депрессии - так ведь Охваченный манией человек безудержно оптимистичен, в депрессии - безвыходно пессимистичен.

Робин. Верно. Поведение человека в маниакальном состоянии напоминает наше с Вами, когда возбуждены или ликуем - вне себя... Человек теряет почву под ногами, без меры экспансивен, щедро добавляет своему ля значительности, могущественности, переполняется грандиозными честолюбивыми замыслами.

Джон. И швыряет деньги на ветер - те, которых пока не имеет, но обязательно на днях заработает.

Робин. Да-да. Он правит жизни пир. И поэтому совершенно неуправляем!

Джон. Немного похож на уже знакомый нам большущий шар

Робин. Да, хотя между манией и шизофренией существует разница. По крайней мере, пока маниакальный больной не дал задний ход. Обыкновенный человек в маниакале все-таки понятливее и понятнее шизофреника.

Джон. Где-то ближе к реальности..

Робин. Да. Шизофреника так никогда и не втиснули в границы, поэтому он так и считает себя большущим шаром. Маниакальный по прежнему опыту знает, что не может властвовать мирома-аон усвоил этот урок, но он отчаянно притворяется большущим шаром. А раз он знает в глубине души, что зря надувается, от шара, в конце концов, останется пшик - и он опять лупадет в депрессию.

Джон. Маниакальное состояние может длится месяцы

Робин. Да. Иногда обнаруживается какая-то ритмичность приступов, но чаще всего схематизировать течение болезни трудно. Впрочем, специалисты, изучавшие состояние, утверждают, что стресс, большая утрата переключают механизм либо в ту, либо в другую сторону.

Джон. Так. И, наконец, что там с легкими случаями Люди спихивают легкую депрессию, основательно, впрочем, повозившись...

Робин. Это больше продвинутые, не слишком отклоняющиеся от нормы люди. Просто родители чуть перестарались, оберегая чад от положенных стрессов. Откуда и стойкая привычка искать у себя ссадины и раны, как только в жизни какие-то трудности. Кроме того, семьи здесь крепче спаяны, чем идущие верным путем.

Джон. Хорошо, взвесили все разновидности депрессии. От самой тяжелой, когда человек может луйти в паранойю и шизофрению, не выдержав нагрузки - жизнь окажется ему не по плечу - до случаев, когда остается какой-то контакт с реальностью, и маниакально-депрессивная личность то в безумном порыве сбрасывает груз проблем, то опять придавлена прессом депрессии, и до самых легких случаев, когда люди несут бремя жизни, мало ей радуясь.

Робин. Да, суть схватили.

Джон. И как же с облегчением Как лечить самые тяжелые случаи

Робин. Чем тяжелее случай, тем больше вы зависимы от химии - от лекарственных препаратов, которые снимут особо острый синдром. Но при этом необходимо наблюдать и семью целиком, чтобы добиться результатов.

Джон. А что касается легких случаев..

Робин. Что касается легких случаев, психотерапевтическое лечение может оказаться весьма успешным. Только бы человек обратился за помощью. Такие люди, отметьте,- обычно из очень преуспевающих. Потребность в любви, в похвалах делает их редкими тружениками, они всем пожертвуют ради своей фирмы, ради дела.

Джон. И ради семьи.

Робин. Да, и в этом отчасти проблема! Ведь они, как Вы помните, не умеют брать себе. Прикипев к семье, к какому-то кругу людей, с которым связала жизнь, они будут преданы им, будут надежны, порой до болезненности усердны. Не умея брать себе, будут все... принимать к сердцу... Поэтому многого достигнут, заслужат немало наград.

Джон. И заработают язву. В Вашей группе, помню, все, в том числе все замужние женщины, были высшего профессионального уровня. Закрадывалось подозрение, что никто не мог позволить себе удовольствий, возможно, от чувства ответственности за свою половину (или от чувства зависимости). В таких семьях очень цепко держатся друг за друга - да

Робин. Да, даже если этого не показывают.

Джон. Но раз никто в такой семье не способен позаботиться о себе, здоровым образом взять нужное, значит, как Вы миллион раз повторяли, никто не способен дать. Что же они получают, крепко держась друг за друга

Робин. От добра добра не ищут. С одинаковыми недостатками, споткнувшиеся на том же, они находят друг у друга понимание, какого у идущих верным путем не нашли бы. Хорошо бы лучшего, но они довольствуются тем, что есть. Семья живет, пока не столкнется с утратой, пока кто-то не выйдет из круга. Смерть, разлука, большие перемены для этой семьи губительнее, чем для здоровой, нормальной, она не так надежна, ее чаще поджидают катастрофы. Вот почему большие разветвленные семьи, ушедшие в прошлое, процветали, вот почему с современной малой лоранжерейной семьей столько возни.

Идеальных нет

Джон. Многие симптомы депрессии, которые Вы описываете, мне знакомы по опыту. В затяжную, глубокую, как семь-восемь лет назад, не впадаю, но иногда придавит-таки слегка... Например, скажет кто-нибудь что-то обидное, а я вместо того, чтобы расслабиться и чуточку сбавить самомнение, часто чувствую: зажимаюсь. Или, когда с работой напряженка, не даю себе передышки - не умею взять необходимое. Как заведенный кручусь, отчего опять зажимаюсь, духом не упираюсь в тело, с полновесностью тела теряю полномерность мира. И тогда появляется чувство - больше всего не люблю в себе его - недовольства Всевышним... за то, что решил позабавиться за мой счет, понаставил всяких барьеров. Знаю: почти все мои друзья так же депрессивно реагируют на стресс... Это я подбираюсь к вопросу: Ну, а Вы..

Робин. Когда я занялся практикой как детский психиатр, я часто шутил с коллегами: если от меня и есть толк, то только потому, что в родной семье понемногу всего увидел - что к чему прочувствовал на своей душе. Тогда я еще не оправился после типичной болезни студентов медицинского факультета - они находят у себя все до одного случая из учебника. Впрочем, в моей шутке было правды с избытком. Вначале я думал, что я - печальное исключение, но позже, стажируясь и посещая группу психотерапии, при ближайшем знакомстве я выяснил, что у других стажеров в семьях проблем тоже хватало. Я немного разобрался в своей душе и задним умом понял: попал в психиатрию, чтобы и себя пользовать, и других лечить. Может быть, неосознанно моя семья пожертвовала мною во спасение страждущих. К счастью, в моей профессии недостатки обращаются в преимущество.

Джон. А в политике - не так

Робин. Возможно, и так. Но в моем деле, если поставили себе диагноз, сами можете себя и подлечить, как-то распутать клубок проблем.

Как-то на днях я послушал старую запись первой у нас в стране представительной конференции по семейной психотерапии. Она проводилась в 1973 году. И первый раз, по предложению приехавших из Института Акермана в Нью-Йорке американских специалистов по семейной терапии, мы занялись разыгрыванием ролей, то есть разыгрывали сценки из своей семейной жизни или вспоминали семейные истории пациентов. Разыгрывали - чтобы лучше вникнуть. Тогда-то и были посеяны семена нашей с Вами книги - вот, познакомьтесь с выдержкой из моего выступления на закрытии конференции.

Самое, пожалуй, важное из того, что мне дала конференция,- я нашел связь со своей семьей. Я знал, что нуждаюсь в этом, но не знал, как этого достичь. И я понял, что все присутствующие здесь - моя семья, мы все время здесь наблюдали одну семью.

Всякий раз видели неуверенную мать, которая с трудом удерживает свои позиции и боится высунуться. Она по-прежнему испытывает привязанность к своей матери и жаждет заботы мужа, детей, но, защищаясь от осознания нужды, сама дает без меры, сама заботится обо всех подряд, не замечая чьей-то нужды в самостоятельности. И она в депрессии, конечно же, ведь она сама... не взяла этот рубеж самостоятельности.

Каждый раз перед нами отец, не ладивший со своим отцом, не сумевший вырваться из нужды в своей матери, он раздражен, он безволен, выбирает и... остается обойденным.

Супруги не лучшим образом удовлетворяют свои сексуальные потребности, ведь они не доросли до этой ступени развития, они все еще цепляются за родителей, жаждут родительской любви-опеки. А без этой опеки, которую они, конечно же, не могут проявить друг к другу в достаточной мере, они не могут порадовать друг друга в постели. Дети в семье наследуют ту же модель. В результате родители чувствуют себя до крайности бессильными, но как раз поэтому пытаются предстать всесильными и чересчур усердствуют, воспитывая детей правильно.

Я наблюдал эту модель, когда разыгрывалась семейная жизнь наших пациентов, когда коллеги лиграли свою, и подумал: а не похож ли я на человека, требующего луну с неба для себя только. Может быть, все здесь видят эту луну, эту семью - одну на всех их собственную семью. Может быть, есть лишь одна семья, семья людей - просто много способов отстать и сбиться с пути.

Джон. Наверное, резонно думать, что многие читающие нашу книгу будут узнавать себя или, по крайней мере, механику своей семьи, семьи друзей.

Робин. Да, многие узнают себя, может быть, увидят себя бледными копиями лобразов из этой книги.

Джон. А если ничего не увидят

Робин. Тогда они полностью преодолели описываемую ступень, но таких незначительнейший процент.

Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 30 |    Книги по разным темам