Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 39 |

Эту ситуацию дополнил разгром демографических институтов и органов демографической статистики, последовавший за аннулированием итогов переписи 1937 года. Террор и страх, посеянные сталинским режимом среди уцелевших после кровавых репрессий статистиков и демографов, приводят к окончательному отказу от парадигмы социальной патологии в демографии смертности. С конца 1930-х годов вся энергия статистиков направляется на решение проблемы точности учета, вокруг которой возникает своеобразная ситуация массового психоза. Даже собственно вопрос измерения конкретных явлений и построения показателей уходит в тень, так как расчет любого нерегламентированного показателя может оказаться фатальным для того, кто его сделал. Озабоченность полнотой учета выглядит, на первый взгляд, совершенно бессмысленной, так как большинство первичных данных без какой-либо обработки осядет в архивах на многие десятилетия. На самом деле эта озабоченность, будучи естественным порождением замкнутой на саму себя бюрократической системы, является основным полем ожесточенной конкуренции на поприще служебной карьеры.

Из всех видов деятельности, новая парадигма социальной бухгалтерии лучше всего вмещает в себя проверки полноты регистрации, а какие-либо научные исследования могут быть ею оправданы только в том случае, если они характеризуют качество учета. Младенческая смертность здесь не является исключением, поэтому ее изучение с конца 1930-х годов практически полностью останавливается. Это выглядит абсолютным парадоксом, так как с конца 1940-х годов начинается быстрое снижение младенческой смертности, обусловленное использование сульфамидов и антибиотиков. Это снижение младенческой смертности вызвало последний пароксизм старой школы, после которого наступает более чем 30-летнее затишье. В 1946 году С.А. Новосельский публикует работу о выживаемости детей в возрасте до одного года в послеблокадном Ленинграде, а Р.И.Сифман проводит сразу после Великой Отечественной войны более широкое исследование причин снижения младенческой смертности, результаты которого будут опубликованы только в 1979 году.

Дискуссия о росте младенческой смертности в СССР в 1970-х годах Отношение официальной идеологии к проблеме младенческой смертности в СССР после второй Мировой войны выглядит амбивалентным. С одной стороны, здесь было чем гордиться, так как снижение уровня младенческой смертности в 1950-е происходило очень быстрыми темпами. В условиях холодной войны и жесткого идеологического противостояния между Востоком и Западом это могло бы послужить хорошим аргументом в пользу преимуществ социализма. С другой стороны, младенческая смертность в СССР попрежнему оставалась более высокой, чем в развитых капиталистических странах. Таким образом, убедительность использования уровня младенческой смертности в качестве критерия социального благополучия была сомнительна, как для советской идеологии, так и для её западных оппонентов.

Хотя в 1950-х и начале 1960-х годов младенческая смертность была практически единственным феноменом, который мог быть полностью описан с помощью классических демографических показателей на основе текущей регистрации актов гражданского состояния, интерес к ее изучению до середины 1970-х годов проявлялся очень слабо. Этому немало способствовало и то, что подробная информация о младенческой смертности оставалась недоступной для исследователей. Хотя центральные статистические органы до 1974 года публиковали отдельные данные о младенческой смертности, этого было совершенно недостаточно для проведения серьезного анализа на общесоюзном или республиканском уровне.

В 1972 году в СССР начинается рост показателей младенческой смертности. За четыре года, с 1973 по 1976, он составил 8,5 на новорожденных. Это послужило причиной тому, что по настоянию Министерства здравоохранения СССР в 1975 году публикация данных о младенческой смертности была прекращена. Оба эти факта вызывают мощный всплеск интереса к проблеме младенческой смертности в СССР со стороны зарубежных демографов. В начале 1980-х годов в научных изданиях разгорается дискуссия о причинах её увеличения (Dutton, 1979; Davis and Feshbach, 1980; Chesnais, 1981;

Jones and Grupp, 1983; Feshbach, 1984; Field, 1986; Anderson and Silver, 1986, 1986a, 1987, 1987a; Kingkade, 1989; Blum et Monnier, 1988, 1989), интерес к которой подогревается средствами массовой информации.

Первым привлекли внимание к росту младенческой смертности в СССР Davis and Feshbach (1980). Они усмотрели причины роста младенческой смертности в сложном комплексе перемен, связанных с модернизацией, в частности с загрязнением окружающей среды, изменением материнского поведения и практики грудного вскармливания, а также с достижением предела эффективности экстенсивного (больше врачей, больше коек) развития системы здравоохранения. Гипотезы о том, что рост коэффициента младенческой смертности мог быть вызван улучшением статистического учета или структурными изменениями рождаемости, были этими авторами отвергнуты в достаточно решительных терминах.

Противоположная точка зрения была высказана Jones and Grupp (1983), которые, напротив, считали, что значительная часть роста младенческой смертности в СССР обусловлена улучшением статистического учета, особенно в люжной трети СССР.

Несколько позднее M.Field (1986), разбирая высказанные гипотезы, указал, что хотя улучшение регистрации, вероятно, имело место, им можно объяснить от одной трети до половины прироста коэффициента младенческой смертности. Следовательно, от половины до двух третей его прироста приходится отнести на реальное повышение смертности младенцев, причем, не только в люжной трети СССР. В качестве возможной причины реального повышения младенческой смертности в начале 1970-х годов он указал эпидемии, вызванные новыми штаммами гриппа, к профилактике которых советская медицина оказалась неподготовленной. Отметим, что, говоря о явлениях, которые, по его мнению, должны быть исследованы в первую очередь для выяснения причин повышения младенческой смертности в СССР, он, кажется, впервые, обращает внимание на состояние здоровья поколений, рожденных во время войны, на застой в советской экономике и усиление социальной стратификации населения в СССР.

Более решительно точка зрения, согласно которой рост младенческой смертности в СССР является в значительной мере статистическим артефактом и обусловлен улучшением полноты учета, была высказана Anderson и Silver (1986, 1986a). Как известно, используемое в СССР определение живорождения отличается от рекомендованного Всемирной Организацией Здравоохранения (ВОЗ).

По мнению авторов, из-за разницы в определениях показатель младенческой смертности очень чувствителен к малейшим улучшениям системы регистрации рождений и смертей, в особенности новорожденных с высоким риском умереть в течение первой недели жизни. Кроме того, в данной работе было указано, что если приложить к СССР определение живорождения, рекомендованного ВОЗ, то коэффициент младенческой смертности, при прочих равных условиях, увеличится на 22-25%.

Все указанные авторы либо ограничивались только использованием агрегированных показателей младенческой смертности, либо добавляли к ним данные отдельных локальных исследований, сообщения о которых были опубликованных в медицинских журналах. Прекращение публикации данных о младенческой смертности сыграло с ними злую шутку. Многие из них либо не были информированы, либо не были уверены в точности информации о том, что с 1976 года коэффициент младенческой смертности в СССР вновь начал уменьшаться, что ставило под сомнение многие из высказанных ими гипотез.

Только в октябре 1986 года возобновилась публикация данных о младенческой смертности, и поэтому только Anderson и Silver (1986a) могли определенно указать, что подъем младенческой смертности начала 1970-х годов носил временный характер. Кроме того, практически все авторы предполагали, что в основном увеличение коэффициента младенческой смертности происходило за счет его неонатального компонента, наиболее чувствительного к изменениям здоровья женщин и материнского поведения, а также к улучшению системы регистрации. Ставшие с конца 1980-х доступными для исследователей подробные данные о компонентах младенческой смертности показали, что это не так, и что рост общего уровня младенческой смертности был обусловлен увеличением постнеонатальной смертности от экзогенных причин (Velkoff V. and J E.Miller, 1995; Avdeev et Monnier, 1996, c.36). Это некоторым образом подтверждало предположение о важной, если не решающей роли новых штаммов вируса гриппа, для борьбы с которыми советское здравоохранение не было вооружено (Field, 1986). Если улучшение учета и имело место, то, по крайней мере, в России это никак не отразилась на показателях смертности в перинатальный и неонатальный период (Рис.10). Введение в 1974 году сертификата перинатальной смертности, о котором упоминали Anderson и Silver, не заставило даже дрогнуть уровень перинатальной смертности в городском населении. В сельском населении увеличение было очень небольшим - на 2,7% в 1974 году по сравнению с 1973, после чего этот показатель опять начал снижаться.

Рис. 10: Компоненты младенческой смертности в России (1959-2000) А. Мертворождаемость Б. Ранняя неонатальная смертность 16 2 1955 1960 1965 1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 2005 1955 1960 1965 1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 год год В. Неонатальная смертность Г. Пост-неонатальная смертность 16 14 Городское население 30 Сельское население 2 1955 1960 1965 1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 2005 1955 1960 1965 1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 год год Что мы обнаружили после перестройки До начала перестройки у советских демографов были связаны руки и запечатаны уста. Хотя отдельные работы по проблемам младенческой смертности и публиковались в 1960-е - первой половине 1980-х годов, авторы либо обходились минимальным числом показателей, относящихся к СССР и союзным республикам (Игнатьева, 1983, Вишневский и Волков, 1983, Бедный, 1984), либо ограничивались чисто методологическими вопросами, используя при этом только зарубежные данные (Ксенофонтова, 1986).

Парадоксально, но открытие демографических данных в году и снятие идеологической цензуры отнюдь не вызвало всплеска исследований и публикаций советских демографов на эту тему.

Внимание привлекают только две опубликованных на русском языке работы. Одна из них довольно схематично освещает основные тенденции и проблемы младенческой смертности в СССР (Ксенофонтова, 1990). Хотя эта работа содержала в себе значительное количество фактического материала, в ней было отмечено, что в 1980-х годах наметилась негативная тенденция в динамике ранней неонатальной, перинатальной смертности и мертворождаемости практически во всех республиках, за исключением Белорусской ССР и Молдавской СССР. 1 Вторая работа, опубликованная очень малым тиражом, показала существенные территориальные различия уровня младенческой смертности в России (Захаров и Ревич, 1992). Усиления интереса к более глубокому изучению младенческой смертности после этих публикаций, в общем-то, не произошло.

Хорошей иллюстрацией практически полного отсутствия интереса к проблеме младенческой смертности в СССР стала судьба проведенного в 1979 году ЦСУ СССР Обследования смертности детей до одного года. Результаты его не получили никакого резонанса ни в руководстве СССР сразу после получения результатов (об открытой публикации в 1981 году не могло быть и речи), ни позднее, когда в самый разгар перестройки авторы докладывали о нем в Министерстве здравоохранения РСФСР.

Ксенофонтова Н.Ю. Некоторые тенденции младенческой смертности в последнее десятилетие. В кн.: Демографические процессы в СССР. Отв. ред.

А.Г.Волков. М.: Наука, 1990, с.134.

Такое отсутствие интереса к результатам фундаментального исследования - нормальное явление для советской бюрократической системы. Его проведение нужно было для того, чтобы найти виновного в повышении младенческой смертности. Но поскольку от начала его организации до окончания прошло более 5 лет, и за это время показатели опять улучшились, то воспользоваться его результатами для сведения бюрократических счетов было невозможно, тем более что руководящий состав Министерства здравоохранения к тому времени поменялся.

ишь спустя 15 лет авторам удалось опубликовать за рубежом некоторые результаты исследования 1979 года, показавшего весьма значительные различия младенческой смертности между социальнодемографическими группами (Andreev et Ksenofontova, 1996). Это подтверждало гипотезу о сильной социальной неоднородности населения СССР как структурном факторе колебаний уровня младенческой смертности. (Field, 1986). Позднее гипотеза об изменении социального состава родившихся упоминалась при обсуждении вопроса о повышении младенческой смертности в году, но специальной статистической проверке она подвергнута не была (Андреев, 1995, с.70). Более подробно, но опять-таки в чисто теоретическом ключе, реакция гетерогенного населения на социальные пертурбации исследовалась на примере изменения смертности в России в 1980-1990 годах (Avdeev, Blum, Zakharov, Andreev, 1997).

С начала 1990-х годов выяснилось, что именно парадигма социальной бухгалтерии оказалась наиболее плодовитой на исследования. Не слишком оживленная дискуссия вращается вокруг двух взаимно связанных сюжетов. Первый - это вопрос полноты учета сам по себе. Естественно, что реальный ответ на него мог быть найден только при конкретном изучении поведения всех элементов и всех агентов системы регистрации, но подобного исследования, естественно, никогда не было и, видимо, не будет проведено. В частности, ни в одной из работ, затрагивающих проблему недоучета младенческой смертности, нельзя найти ни описания механизма исключения из системы регистрации факта рождения или смерти, ни хотя бы одного конкретного примера, пусть нарративного (анекдотического) характера, и, самое главное, ни малейшего представления о сколько-нибудь убедительной мотивации для такого рода действий. Надо иметь в виду, что сознательное исправление отчетного документа (приписка) может повлечь за собой серьезные последствия для лица, совершающего такое действие. Еще более серьезными могут быть последствия для ответственного лица, допустившего захоронение без выданного органом регистрации актов гражданского состояния свидетельства о смерти. Так что вопрос о мотивации в данном случае не является праздным. Второй сюжет:

насколько должен быть скорректирован в сторону повышения коэффициент младенческой смертности, чтобы он стал сопоставимым с аналогичным показателем для стран, где используется определение живорождения, рекомендованное ВОЗ.

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 39 |    Книги по разным темам