Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 57 |

До сих пор мы занималисьврачебно-психологическим исследованием психической импотенции, не оправдываемымзаглавием этой статьи. Но дальше мы поймем, что нам нужно было начать с этоговступления, чтобы иметь возможность обратиться к настоящей теме.

Психическую импотенцию мы свели к неслияниюнежного и чувственного течения в любовной жизни; а указанную задержку развитияобъяснили влиянием детских фиксаций и более поздним запретом при промежуточномвозникновении инцестуозного запрета. Против этого учения можно, во-первых,выдвинуть следующее возражение, оно даст нам слишком много: если оно намобъясняет, почему некоторые лица страдают психической импотенцией, то для насостается загадочным, как иные люди могли избежать этого страдания. Так какприходится сознаться, что все указанные видимые моменты, как то: сильнаядетская фиксация, кровосмесительный запрет и запрет в более поздние годыразвития после наступления половой зрелости, имеются почти у всех культурныхлюдей, то было бы вполне правильно заключить, что психическая импотенцияявляется общим страданием культурного человечества, а не болезнью отдельныхлиц.

Если понятие о психической импотенции братьшире и не ограничивать только невозможностью полового акта при наличностиполового желания и физически здорового полового аппарата, то сперва приходитсяпричислить сюда всех тех мужчин, которых называют психастениками, которым еслии удается всегда акт, то он не доставляет особенного наслаждения; этовстречается чаще, чем полагают. Психоаналитическое исследование таких случаев,не объясняя сначала разницы в симптоматологии, открывает те же этиологическиемоменты. От анестетичных (лишенных чувственности) мужчин легко оправдываемаяаналогия ведет к громадному числу фригидных женщин, отношение которых к половойлюбви нельзя лучше описать и понять, как указанием на полное его сходство сболее известной психической импотенцией мужчин.

Но если мы не будем расширять понятие опсихической импотенции, а присмотримся к оттенкам ее симптоматологии, то мы несможем не согласиться с тем, что любовные проявления мужчины в нашемсовременном культурном обществе вообще носят типичные признаки психическойимпотенции. Нежное и чувственное течения только у очень немногих интеллигентныхмужчин в достаточной степени спаяны; мужчина почти всегда чувствует себястесненным в проявлениях своей половой жизни благодаря чувству уважения кженщине и проявляет свою полную потенцию только тогда, когда имеет дело снизким половым объектом. Такое обстоятельство обусловливается, кроме того, тем,что к его половым стремлениям присоединяются компоненты извращенности, которыхон не осмеливаемся удовлетворять с женщиной, заслуживающей уважения. Полноеполовое удовольствие он может испытать только тогда, когда безудержно отдаетсянаслаждению, чего он, например, не осмеливается проявлять со своейвысоконравственной супругой. Отсюда происходит его потребность в униженномполовом объекте, женщине, этически малоценной, у которой, по его мнению, нетэстетических требований, которой неизвестны его общественные отношения и она нев силах о них судить. Перед такой женщиной он всего легче обнаруживает своюполовую силу даже в том случае, если его нежность направлена к более высокостоящей. Возможно, что так часто наблюдаемая склонность мужчин высшихобщественных классов выбирать себе любовницу или даже законную супругу изженщин низкого сословия является только следствием потребности в униженномполовом объекте, с которым психологически связана возможность полногоудовлетворения.

Я не колеблюсь объявить, что два момента,действительные при настоящей психической импотенции: интенсивная инцестуознаяфиксация детского возраста и реальный запрет в юношеском возрасте - являютсяпричиной также и этого, такого частого, проявления в поведении культурныхмужчин в их любовной жизни. Пусть это и звучит неприятно и парадоксально, носледует сказать, что тот, кто в любовной жизни хочет быть свободным исчастливым, тот должен преодолеть респект перед женщиной и примириться спредставлением о кровосмесительстве с матерью или с сестрой. Тот, кто готов вответ на такое требование подвергнуть себя серьезной внутренней проверке передсамим собой, тот непременно найдет, что считает, в сущности, половой акт чем-тоунизительным, что грязнит и позорит человека, а не только его тело.Происхождение этой оценки, в которой, верно, нелегко сознаться, можно найтитолько в период юности, когда чувственное течение было уже сильно развернуто, аудовлетворение было почти одинаково запрещено как по отношению к постороннему,так и к инцестуозному объекту.

В нашем культурном обществе женщины находятсяпод таким же влиянием воспитания, но, кроме того, еще и под влиянием поведениямужчин. Для них, разумеется, одинаково дурно и в том случае, когда они ненаходят в мужчине его половой мужской силы, как и тогда, когда повышеннаявначале оценка их в период влюбленности сменяется после обладанияпренебрежением. У женщины существует очень слабая потребность в униженииполового объекта; в связи с этим находится, несомненно, и то обстоятельство,что обычно у женщины не проявляется ничего похожего на половую переоценкумужчины. Но длительное половое воздержание и удержание чувственности в областифантазии вызывают у нее другое важное последствие. Впоследствии она уже не всилах разрушить связь между чувственными переживаниями и запретом и оказываетсяпсихически импотентной, то есть фригидной, в то время, когда ей наконецразрешаются подобного рода переживания. Поэтому у многих женщин являетсястремление сохранить тайну еще даже и тогда, когда сношения ей уже разрешаются;у других появляется способность нормально чувствовать только в том случае,когда условия запрета снова имеют место при какой-либо тайной любовной связи.Изменяя мужу, она в состоянии сохранять любовную верность второгоразряда.

Я полагаю, что условие запрета имеет влюбовной жизни женщины то же значение, что унижение полового объекта у мужчины.Оба являются следствием длительного откладывания начала половой жизни посленаступления половой зрелости, как этого требует воспитание ради культурныхцелей. Оба стремятся прекратить психическую импотенцию, которая являетсяследствием отсутствия слияния чувственного и нежного течений. Если следствияодной и той же причины оказываются различными у мужчины и у женщины, топричиной этому является, быть может, иное различие в поведении обоих полов.Культурная женщина обыкновенно не нарушает запрета в течение периода ожидания,и, таким образом, у нее создается тесная связь между запретом и сексуальностью.Мужчина нарушает большей частью запрет под условием унижения полового объекта,и поэтому это условие и переносится в его последующую любовнуюжизнь.

Ввиду столь сильно назревшего в современномкультурном обществе стремления к реформе половой жизни, считаю нелишнимнапомнить, что психоаналитическому исследованию так же чужды какие бы то нибыло тенденции, как и всякому другому. Оно стремится лишь к тому, чтобы вскрытьсвязи и зависимости, находя в скрытом причину общеизвестного. Психоанализ неможет ничего иметь против того, чтобы его выводы были использованы припроведении реформы для создания полезного вместо вредного. Но он не можетзаранее сказать, не будут ли те или иные установления иметь следствием другие,более тяжелые жертвы.

Тот факт, что культурное обуздание любовнойжизни влечет за собой общее унижение полового объекта, должен нас побудитьперенести наше внимание с объектов на самые влечения. Вред первоначальногозапрета сексуального наслаждения сказывается в том, что позднейшее разрешениеего в браке не дает уже полного удовлетворения. Но и неограниченная половаясвобода с самого начала не приводит к лучшим результатам. Легко доказать, чтопсихическая ценность любовной потребности понижается тотчас же, как толькоудовлетворение становится слишком доступным. Чтобы увеличить возбуждениелибидо, необходимо препятствие; и там, где естественные сопротивленияудовлетворению оказываются недостаточными, там люди всех времен создавалиусловные препятствия, чтобы быть в состоянии наслаждаться любовью. Этоотносится как к отдельным индивидам, так и к народам. Во времена, когдаудовлетворение любви не встречало затруднений, как, например, в период паденияантичной культуры, любовь была обесценена, жизнь пуста. Нужны были сильные"реактивные образования", чтобы создать необходимые аффективные ценности. Всеэто дает основание утверждать, что аскетические течения христианства дали любвипсихическую ценность, которой ей никогда не могла дать языческая древность.Наивысшего значения любовь достигла у аскетических монахов, вся жизнь которыхбыла наполнена почти исключительно борьбой с либидинознымиискушениями.

Объяснение встречающихся в этой областинеясностей прежде всего обращается, разумеется, к общим свойствам нашихорганических влечений. В общем, конечно, совершенно верно, что психическоезначение влечения повышается в связи с отказом от его удовлетворения. Стоиттолько попробовать подвергнуть одинаковому голоданию группу самых разнообразныхлюдей. С возрастанием властной потребности в пище сглаживаются всеиндивидуальные различия, вместо них наступают однообразные проявления единогонеудовлетворенного влечения. Но верно ли, что с удовлетворением влечения так ужсильно понижается его психическая ценность Стоит вспомнить, например,отношение алкоголика к вину. Разве не правда, что вино дает алкоголику всегдаодно и то же токсическое удовлетворение, часто сравниваемое в поэзии сэротическим, его можно сравнить с эротическим с точки зрения научногопонимания Слыхали ли вы, чтобы пьяница принужден был вечно менять напитки,потому что он теряет вкус к одному и тому же напитку Напротив, привычка всебольше и больше укрепляет связь между человеком и излюбленным сортом вина.Слыхали ли вы, чтобы пьяница проявлял потребность отправиться в страну, гдевино дорого или где запрещено его пить.. То, что говорят наши великиеалкоголики, например Беклин, о своем отношении к вину, звучит как чистейшаягармония, как образец счастливого брака. Почему же у любящего совершенно иноеотношение к своему сексуальному объекту

Я думаю, что следовало бы - как это нистранно звучит - допустить возможность существования в самой природесексуального влечения чего-то, что не благоприятствует наступлению полногоудовлетворения. Тогда из длительной и трудной истории развития этого влечениявыделяются два момента, может быть вызывающие такое затруднение. Вопервых,вследствие двукратной попытки выбора объекта, с промежуточным возникновениеминцестуозного запрета, окончательный объект полового влечения никогда несовпадает с первоначальным, а является только его суррогатом. Психоанализнаучил нас: если первоначальный объект какого-нибудь желания утерян вследствиевытеснения, то он нередко подменяется бесконечным рядом заменяющих объектов, изкоторых не удовлетворяет вполне ни один. Это может нам объяснить тонепостоянство в выборе объекта и ту неутомимость, которыми так нередкоотличается любовная жизнь взрослого.

Во-вторых, мы знаем, что половое влечениераспадается на большое число компонентов - не все могут войти в состав егопозднейшего образования, - но их нужно прежде всего подавить или найти другоеприменение. К ним относятся сначала копрофильные части влечения, которыеоказались несовместимыми с нашей эстетической культурой, вероятно, с тех пор,как мы благодаря вертикальному положению тела при ходьбе удалили наш органобоняния от поверхности земли. Далее, той же участи подлежит значительная частьсадистских импульсов, которые также относятся к числу проявлений любовнойжизни. Но все эти процессы развития захватывают только верхние слои сложнойструктуры. Основные процессы, вызывающие любовное возбуждение, остаютсянезатронутыми. Экскрементальное слишком тесно и неразрывно связано ссексуальным, положение гениталий остается предопределяющим и неизменныммоментом. Здесь можно было бы, несколько изменив, повторить известное изречениеНаполеона: "Анатомия решает судьбу". Гениталии не проделали вместе со всемчеловеческим телом развития в сторону эстетического совершенствования, ониостались животными, и поэтому и любовь в основе своей и теперь настолько жеживотна, какой она была испокон веков. Любовные влечения с трудом поддаютсявоспитанию, их воспитание дает то слишком много, то слишком мало. То, чтостремится из них сделать культура, недостижимо; оставшиеся без применениявозбуждения дают себя знать при активных половых проявлениях в виденеудовлетворенности.

Таким образом, приходится, может быть,примириться с мыслью, что равновесие между требованиями полового влечения икультуры вообще невозможно, что невозможно устранить лишения отказа истрадания, как и общую опасность прекращения в отдаленном будущем всегочеловеческого рода в силу его культурного развития. Хотя этот мрачный прогнозоснован на том только единственном предположении, что культурнаянеудовлетворенность является необходимым следствием известных особенностей,приобретенных половым влечением под давлением культуры. Но именно этанеспособность полового влечения давать полное удовлетворение, как только этовлечение подчинилось первым требованиям культуры, становится источникомвеличайших культурных достижений, осуществляемых благодаря все дальше идущемусублимированию компонентов этого влечения. Ибо какие мотивы могли бы побудитьлюдей давать другое применение сексуальным импульсам, если бы при каком-либораспределении их они могли бы получать полное счастье Они не отошли бы отэтого счастья и не делали бы дальнейших успехов.

Таким образом, кажется, что благодарянепримиримому разладу между требованиями обоих влечений - сексуальным иэгоистическим - люди становятся способными на все высшие достижения, хотяпостоянно подвергаются опасности заболеть неврозом, особенно наиболее слабые изних.

Цель науки - не пугать, не утешать. Но я исам готов допустить, что такие общие заключения, как высказанные выше, следуетпостроить на более широком основании и что, может быть, некоторые направления вразвитии человечества могут помочь исправить указанные нами в изолированномвиде последствия.

ФРЕЙД 3. Об унижении любовнойжизни.

Философия любви. Сборник. Ч. 2. - М 1990, с.366 - 380.

Николай БЕРДЯЕВ

ТАЙНЫЕ СИЛЫ ЛЮБВИ

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 57 |    Книги по разным темам