Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |   ...   | 52 |

Еще более совершенной мимикрией под пчелобладают некоторые двукрылые. Хищники тоже часто гут. Морской черт, илиудильщик, терпеливо поджидает жертву, лежа на дне моря, где он сливается ссубстратом. Единственная хорошо заметная часть его тела — извивающийся червеобразныйкусочек ткани, сидящий на конце длинного лудилища, которое отходит от верхнейчасти головы. Если мимо проплывает потенциальная жертва — какая-нибудь мелкая рыбешка,— эта червеобразнаяприманка приходит в движение, завлекая жертву поближе ко рту удильщика.Внезапно он открывает рот, втягивает жертву внутрь и съедает ее. Удильщик жет,используя стремление рыбешки приблизиться к движущемуся червеобразному объекту.Он говорит: Вот червяк, и всякая рыбка, поверившая жи, быстро оказываетсясъеденной.

Некоторые машины выживания используютполовые влечения других машин. Орхидея офрис пчелоносный побуждает пчелкопулировать с ее цветками, которые очень похожи на пчелиных самок. Благодарятакому обману цветки орхидеи опыляются, так как если пчела посетит две орхидеи,то она при этом невольно перенесет пыльцу с одной на другую. Светляки(принадлежащие к отряду жуков) привлекают брачных партнеров световымивспышками. У каждого вида есть свой особый рисунок последовательности короткихи более продолжительных вспышек, обеспечивающий узнавание особей своего вида итем самым предотвращающий пагубную гибридизацию. Подобно тому, как морякивысматривают световые сигналы определенного типа, исходящие от нужного иммаяка, так и светляки ищут закодированное в световых вспышках послание особейсвоего вида. Самки, принадлежащие к роду Photuris, лобнаружили, что они могутзаманивать самцов рода Photinus, имитируя световые сигналы, специфичные дляPhotinus. Заманив таким обманным путем самца Photinus, самка Photuris съедаетего. На ум сразу приходят сирены и Лорелеи, но корнуоллец предпочел бывспомнить о пиратах прежних дней, которые зажигали фонари на скалах, приманиваяк ним корабли, а когда корабли разбивались об эти скалы, забирали находившиесяв них грузы.

Развитие любой системы коммуникации всегдасопряжено с опасностью, что кто-то станет использовать ее в своих целях. Будучивоспитаны на представлении об эволюции как направленной на благо вида, мы,естественно, прежде всего думаем о жецах и обманщиках как представителяхразных видов: хищников, жертв, паразитов и т.п. Однако ложь и обман ииспользование коммуникации в собственных эгоистичных целях возможны во всехслучаях, когда интересы генов разных индивидуумов расходятся. Это относится и киндивидуумам, принадлежащим к одному и тому же виду. Как мы увидим, следуетдаже ожидать, что дети будут обманывать своих родителей, мужья — жен, а братьябратьев.

Даже мнение о том, что сигналы,используемые животными для обмена информацией, первоначально возникли впроцессе эволюции, поскольку они были взаимно выгодны, а затем сталииспользоваться недоброжелательно настроенными друг к другу сторонами, слишкомупрощенно. Вполне возможно, что все коммуникации между животными с самогоначала содержат в себе элемент обмана, ибо любые взаимодействия между животнымивсегда сопряжены с некоторым столкновением интересов. В следующей главе мырасскажем об одном весьма продуктивном подходе к изучению столкновенийинтересов с эволюционной точки зрения.

Глава 5. Агрессия: стабильность иэгоистичная машина.

Эта глава посвящена главным образомагрессии — теме,связанной с множеством недопониманий и недоразумений. Мы по-прежнему будемрассматривать индивидуум как эгоистичную машину, запрограммированную на то,чтобы как можно лучше обеспечивать свои гены в целом. Такой подход принят дляудобства. В конце главы мы вновь заговорим на языке отдельныхгенов.

Для любой машины выживания другая такаямашина (если это не ее собственный детеныш или близкий родственник) составляетчасть ее среды обитания, подобно горе, реке или чему-то съедобному. Это нечто,преграждающее путь, или нечто, что можно использовать. От горы или реки онаотличается лишь в одном: она склонна давать сдачи. Такое поведение объясняетсятем, что эта другая машина также содержит свои бессмертные гены, которые онадолжна сохранить во имя будущего, и тем, что она также не остановится ни передчем, чтобы сохранить их. Естественный отбор благоприятствует тем генам, которыеуправляют своими машинами выживания таким образом, чтобы те как можно лучшеиспользовали свою среду. Сюда входит и наилучшее использование других машинвыживания, относящихся как к собственному, так и к другим видам.

В некоторых случаях одни машины выживания,по-видимому, довольно мало посягают на жизнь других таких машин. Например,кроты и черные дрозды не поедают друг друга, не спариваются между собой и неконкурируют за жизненное пространство. Тем не менее нельзя считать, что онисовершенно обособлены друг от друга. Они могут конкурировать за какой-нибудьресурс, например за дождевых червей. Это не означает, что можно когда-нибудьувидеть схватку между кротом и дроздом за червячка. На самом деле можетстаться, что дрозду за всю его жизнь никогда не доведется увидеть ни одногокрота. Но если уничтожить всю популяцию кротов, то это может сильнейшим образомповлиять на дроздов, хотя я не рискну высказывать предположения о деталяхтакого влияния или о том, какими извилистыми косвенными путями оно будетпроисходить.

Машины выживания разных видов воздействуютдруг на друга разнообразными способами. Они могут выступать в роли хищников илижертв, паразитов или хозяев, конкурентов за какой-нибудь ограниченный ресурс.Они могут использоваться специфическим образом, как, например, пчелы, служащиепереносчиками пыльцы с цветка на цветок.

Машины выживания, относящиеся к одному итому же виду, более непосредственно покушаются на жизнь одна другой. Причинэтому много. Одна из них заключается в том, что половину популяции собственноговида данного индивидуума составляют потенциальные брачные партнеры илипотенциальные усердно работающие и пригодные для эксплуатации родители егопотомков, трудами которых можно воспользоваться. Другая причина состоит в том,что представители одного и того же вида, будучи очень сходными между собой иявляясь машинами для сохранения генов, которые живут в одинаковыхместообитаниях и ведут один и тот же образ жизни, самым прямым образомконкурируют за все необходимые ресурсы. Крот может быть конкурентом для дрозда,но далеко не столь серьезным, как другой дрозд. Кроты могут конкурировать сдроздами за червей, но дрозды с дроздами конкурируют как за червей, так и завсе остальное. Если они принадлежат к одному и тому же полу, то они могутконкурировать также за брачных партнеров. По причинам, которые мы рассмотрим вдальнейшем, конкуренция обычно происходит между самцами за самок. Это означает,что самец может обеспечить сохранение своих генов, если он нанесет какой-тоущерб другому самцу, с которым он конкурирует.

огичный образ действия для машинывыживания состоит, по-видимому, в том, чтобы убивать своих соперников, а затемлучше всего съедать их. Хотя убийство и каннибализм встречаются в природе, онине столь обычны, как можно было бы ожидать, исходя из примитивной интерпретациитеории эгоистичного гена. И в самом деле, в книге Об агрессии Конрад Лоренцподчеркивает сдержанность и благородство, проявляемые животными в драках. ДляЛоренца самая примечательная особенность схваток между животными состоит в том,что это формальные состязания, происходящие, подобно боксу или фехтованию,строго по правилам. Животные дерутся в перчатках и тупыми рапирами. Угрозы иблеф заменяют подлинную беспощадность. Если противник своим поведением признаетпоражение, то победитель воздерживается от нанесения смертельного удара илиукуса, вопреки тому, что могла бы предсказать наша примитивнаятеория.

Интерпретация агрессии животных каксдержанной и формальной может вызвать возражения. В частности, несправедливо,конечно, осуждать бедного старину Homo sapiens как единственный вид, убивающийсебе подобных, как единственного наследника каиновой печати, и предъявлять емутакие мелодраматические обвинения. Что именно отмечает натуралист — сдержанность или неистовостьживотных — зависитотчасти от того, за какими видами животных он наблюдает, а отчасти от еговзглядов на эволюцию вообще — ведь Лоренц в конечном счете сторонник концепции во благо вида.Пусть представление о драках животных как о джентльменских поединкахнесколько преувеличено, но в нем несомненно, есть по крайней мере немножкоправды. На первый взгляд это выглядит как одна из форм альтруизма. Теорияэгоистичного гена должна быть готова к нелегкой задаче дать этому объяснение.Почему животные при каждой представившейся возможности не вступают в бой, чтобыубивать соперников, принадлежащих к их собственному виду

На это можно, вообще говоря, ответить, чтооткровенная драчливость дает не только какие-то преимущества; за нее приходитсярасплачиваться, причем плата не ограничивается такими очевидными расходами, какпотеря времени и энергии. Допустим, например, что индивидуумы В и С моисоперники и что, я случайно встретил В. Мне как эгоистичному индивидууму моглобы показаться разумным убить его. Не будем, однако, спешить. С также мойсоперник, но он одновременно и соперник В. Убив B, я тем самым окажу услугу С,убрав одного из его соперников. Может быть, лучше не убивать B, потому что онмог бы в таком случае вступить в конкуренцию или в драку с С, что косвеннымобразом оказалось бы благоприятным для меня. Мораль, вытекающая из этогопростого гипотетического примера, сводится к тому, что пытаться убиватьсоперников без разбора не всегда целесообразно. В обширной и сложной системесоперничества удаление со сцены одного соперника необязательно окажетсяполезным: другие соперники могут выиграть от его гибели больше, чем тот, ктоего убил. В этом убеждаются специалисты по борьбе с вредителями на собственномгорьком опыте: выработав эффективный метод борьбы с серьезным вредителемкакой-нибудь сельскохозяйственной культуры и радостно искоренив его, ониобнаруживают, что другой вредитель выиграл от гибели уничтоженного вредителягораздо больше, чем человек, и сельское хозяйство в конечном счете стало терятьбольше, чем прежде. Однако в других ситуациях убивать соперников или, покрайней мере, вступать с ними в драку представляется вполнеразумным.

Если B — морской слон, имеющий большойгарем из многочисленных самок, а я — другой морской слон — могу, убив его, заполучить этотгарем, то мне безусловно следует попытаться сделать это. Но даже такаяизбирательная драчливость сопряжена с риском и потерям B выгодно нанестиответный удар, чтобы защитить свою ценную собственность. Если я начинаю драку,то у меня столько же шансов погибнуть, как и у него, а может быть, даже больше.Он владеет ценным ресурсом и именно поэтому я хочу вступить с ним в драку. Нопочему он владеет этим ресурсом Вероятно, он завоевал его в бою. Возможно, онсумел победить других претендентов, пытавшихся с ним драться до меня.По-видимому, он хороший борец. Даже если я выйду победителем и получу гарем, я,может быть, буду так покалечен в драке, что не смогу воспользоваться плодамисвоей победы. Кроме того, драка требует затрат времени и энергии. Может быть,лучше их пока поберечь. Если я в течение некоторого времени постараюсь побольшеесть и не ввязываться в драки, то я подрасту и наберусь сил. В конце концов ябуду драться с ним за гарем, но мои шансы на победу станут выше, если яподожду, чем если я ввяжусь в драку сейчас.

Произнося этот монолог, я просто пыталсяпоказать, что решению о том, вступать или не вступать в драку, в идеале должныпредшествовать сложные, хотя и неосознанные расчеты расход-приход. Не всепотенциальные выгоды можно получить, вступив в драку, хотя некоторый выигрышона, несомненно может принести. Точно так же в процессе драки каждоетактическое решение о том, наращивать ли усилия или понизить накал страстей,связано с потерями или выгодами, которые в принципе также поддаются анализу.Эта идея давно бродила в умах этологов, однако лишь Мэйнарду Смиту, которогообычно не считают этологом, удалось выразить ее ясно и убедительно. Совместно сДж. Прайсом (G.К. Price) и Дж. Паркером (G.A. Palter) он использует в своихисследованиях область математики, известную под названием теории игр. Ихэлегантные идеи можно описать с помощью слов, не прибегая к математическимсимволам, хотя при этом придется несколько поступиться строгостью. Главнаяконцепция, которую вводит Мэйнард Смит, — это концепция эволюционностабильной стратегии, ее идея, как он считает, была заложена работами У.Гамильтона и Р. Мак-Артура (К.Н. MacArthur).

Стратегия — это предварительнозапрограммированная линия поведения. Вот пример стратегии: Нападай напротивника, если он спасается бегством — преследуй его; если он наноситответный удар —убегай от него. Важно понимать, что стратегия не рассматривается как нечто,сознательно разработанное индивидуумом. Помните, что мы говорим о животном какоб автоматической машине выживания, снабженной компьютером, которыйконтролирует действия мышц, по заложенной в него программе. Сформулироватьстратегию в виде набора простых инструкций, используя обычные слова,— это всего лишьудобный способ размышлять о ней. С помощью какого-то точно не установленногомеханизма животное ведет себя так, как если бы оно следовало этиминструкциям.

Эволюционно стабильная стратегия, или ЭСС,определяется как стратегия, которая, если она будет принята большинством членовданной популяции, не может быть превзойдена никакой альтернативной стратегией.Это очень тонкая и важная идея. Ее можно выразить и по-иному, сказав, чтонаилучшая стратегия для данного индивидуума зависит от действий большинствачленов популяции. Поскольку остальная популяция состоит из индивидуумов, каждыйиз которых стремится максимизировать свой собственный успех, единственнойстратегией, способной сохраниться, будет та, которая, возникнув однажды впроцессе эволюции, не может быть улучшена одним отклоняющимся индивидуумом. Вслучае какого-либо крупного изменения в окружающей среде может возникнутькороткий период эволюционной нестабильности и даже колебаний численностипопуляции. Но после того, как возникнет ЭСС, она будет сохраняться: отклонениеот нее будет наказываться отбором.

Pages:     | 1 |   ...   | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |   ...   | 52 |    Книги по разным темам