Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 22 |

Как отмечал Козьма Прутков, специалистподобен флюсу —полнота его одностороння69. Между тем это ироничноевысказы­ваниеуказывает не на слабое место эксперта, а на его основное достоинство. Ведьодносторонность позволяет аккумулировать зна­чительные знания в определеннойобласти, что и делает его уни­кальным. В то же время эксперт — это не просто резервуарзна­ний,предназначенный только для их востребования в определен­ный момент. Не менее важнымявляется и его способность исполь­зовать их для решения конкретных задач. Этим объясняетсянеоб­ходимостьспециальных методик конвертации знаний в советы, которые будут рассмотрены втретьей главе.

Таким образом, можно выделить две главные черты эксперта - наличие определенных уникальных знанийи способность исполь­зовать их оптимальным образом для решения задач из текущейпрактики.

Парадокс политической экспертизы и эволюцияэкспертного знания

Появление протоформ экспертногозна­ния относится ещек временам антично­сти, на что указывает и происхождение слова лэксперт отлатинского experto —лопытный. Слова же римского поэта Вергилия experto credite — верьте опытному70— вполне можноиспользовать в качестве девиза современного экспертного знания.

Отметим, что именно в античностисформировался некоторый парадокс политической экспертизы, связанный с тем, чтополитика не считалась столь сложной сферой, требующей наличия особых знаний. Вто же время в других отраслях знания жители, напри­мер, греческих полисов ужеиспользовали услуги экспертов — это хорошо показал Платон в диалоге Протагор: Я, как и прочиеэллины, признаю афинян мудрыми. И вот я вижу, что когда собе­ремся мы в Народном собрании, то,если городу нужно что-нибудь делать по части строений, мы призываем в советникипо делам строи­тельства зодчих, если же по потребительской части, токорабель­щиков, и такво всем том, чему, по мнению афинян, можно учиться и учить. Если же станет имсоветовать кто-нибудь другой, кого они не считают мастером, то будь он хотькрасавец, богач и знатного рода, его совета все-таки не слушают, но поднимаютсмех и шум, пока либо он сам не оставит своих попыток говорить и неотступит­ся,ошеломленный, либо стража не стащит и не вытолкает его вон по приказупританов71.

Но совершенно иначе обстоит дело спринятием политических решений — ведь, по мнению греков, искусству управления городом нельзяобучиться и по этим вопросам в собрании могли выступать все — будь то плотник, медник,сапожник, купец, судовладелец, богатый, бедняк, благородный,безродный72. Это происходит по­тому, что греки связывают управление государством не с какими-либоспециальными навыками, а лишь с добродетелью, которой в той или иной степенинаделены все люди. Правда, сам Платон пы­тается предложить несколько иноетолкование данной проблемы, вкладывая в уста Сократа слова о том, чтодобродетели можно научиться и что она по этой причине является знанием.Следовательно, по его мнению, вопросы управления полисом было бы це­лесообразнее решать тем людям,которые обладают этим знанием в большей степени. Данная идея развивается и вболее поздних ра­ботахПлатона, и в первую очередь в Государстве, где предлага­ется предоставить право принятиявсех государственных решений особой группе людей — философам, которые последлительного воспитания и тщательного отбора смогут самостоятельноприни­мать любыегосударственные решения, т.е. фактически являться экспертами по всем, а нетолько политическим вопросам.

Однако умозрительное государство Платонаосталось утопи­ей, вто время как на практике уже в более поздний исторический период — в средние века — сложился несколько иной посравнению с греческими полисами механизм принятия решений. Правоприня­тия решений всфере госуправления перешло к монархам и их бли­жайшему окружению, которые,правда, уже не связывали полити­ческие решения с добродетелью. Но при этом парадоксполитичес­койэкспертизы сохранился — правители, явно не соответствуя в полной мере идеалу платоновскихмудрецов-философов, прибегали к услугам носителей научных знаний во многихвопросах, но только не в политической сфере. Здесь решения по-прежнемупри­нималисьпрактикующими политиками. В качестве опровержения данного тезиса можно указатьна наличие у монархов советников, однако этот ограниченный круг лиц реальновыполнял гораздо более широкие функции — по сути, они сами являлисьактивными прак­тикующими политиками и непосредственным образом личноуча­ствовали вполитической жизни своих стран. Так, советник по во­енным и политическим вопросамфранцузских монархов Францис­ка I и Генриха II Анн де Монморанси являлся также коннетаблем— маршалом Франции, авпоследствии стал главнокомандующим ар­мией и управляющим королевскимдомом73.

Начало буржуазного периода политическойистории не изме­нилоситуации в проблеме появления политической экспертизы — произошли некоторыетрансформации в самой политической сис­теме, в том числе и в способахрекрутирования политической эли­ты, но институт политических экспертов так и несформировался.

Замена в ряде стран Западной Европыпередачи монархических титулов по наследству избранием первых лиц государствачастью населения не привело к тому, что практикующие политикиосозна­линеобходимость появления специальных политических консуль­тантов. Отсутствие спроса наданный вид услуг обусловило и отсут­ствие предложения, в результате чего фактически до начала XX векаполитической экспертизы просто не существовало.

С этой точкой зрения согласны и западныеисследователи —например, Л. Пал считает, что до Первой мировой войны полити­ческая экспертиза была заменена наstatecraft74, что можно перевес­ти на русский язык как умение управлять государством. У данногоумения две составляющих — мудрость правителя и его опыт, кото­рые и заменяют собой политическуюэкспертизу. В результате вплоть до середины XX века практикующие политикипребывали в уверенности, что они способны самостоятельно осуществлятьфунк­ции политическойэкспертизы, не привлекая для этого каких-либо специалистов.

Причины расцвета политическойэкспертизы

Ситуация кардинально меняется после Второймировой войны. Этот период по праву можно назвать временем появле­ния и расцвета политическойэксперти­зы. Л. Палсвязывает это с тремя основными причинами. Первая из них — общее усиление позиций науки обуправлении. Речь идет о появлении в западном обществе уверенности внеобходимости раз­вития менеджмента, который должен способствовать болееэффек­тивнойорганизации управления, причем во всех структурах — от отдельного предприятия довсего государства. Вторая причина — рост внимания к гуманитарным наукам, в результате чего пришлоосознание того, что качественный политический анализ является не продуктомопыта и богатой политической практики, а продук­том научных технологий. В качестветретьей причины канадский политолог называет успешное развитие после войныэкономики за­падныхстран75.

Рассматривая предложенные причины, вочередной раз прихо­дится обратить внимание на то обстоятельство, что в западнойпо­литической традициипринято расширительно толковать полити­ческий анализ, понимая его какпроцесс принятия любых государ­ственных решений. На это указывают и причины развитияполити­ческойэкспертизы после Второй мировой войны. Например, эко­номический рост рассматривается Л.Палом как следствие появле­ния новой господствующей экономической парадигмы — кейнсианства, предполагавшейактивное вмешательство государства в эко­номическую подсистему общества. Помнению Л. Пала, усиление вмешательства государства в экономику привело к тому,что оно вынуждено было прибегнуть к услугам экспертов в данной сфере, так какранее, повинуясь теории невидимой руки Адама Смита, оно не столь активноучаствовало в экономических процессах. Та­ким образом, Л. Пал ведет речь обэкспертах в экономической, но не политической области. Поэтому мы вынужденыскорректиро­ватьпредлагаемые им причины, поскольку нас в первую очередь интересуют детерминантыпоявления собственно политической эк­спертизы.

Отметим, что первые две из них вполне могутбыть взяты на вооружение, но на наш взгляд, они крайне близки друг к другу, всвязи с чем было бы более оправданным объединить их в одну пред­посылку возникновения политическойэкспертизы, а именно, осоз­нание политической элитой полезности и даже необходимостиис­пользования научныхтехнологий, которые могут быть предложе­ны гуманитарными отраслями знания.Появление сциентистской парадигмы позволило изменить пренебрежительноеотношение к научным технологиям, характерное для политиков первойполови­ны XX в., ипривлечь к участию в решении актуальных проблем из текущей политическойпрактики носителей данных технологий — экспертов.

В то же время эта причина является скореевторичной — ведьполитические акторы могли поверить в могущество научных тех­нологий только в том случае, еслиони сами уже не могли в полной мере справиться с решением стоящих перед нимизадач и если ста­раястратегия лопыта и мудрости уже перестала давать эффек­тивные результаты. Возникновениеполитических технологий стало лишь реакцией на неспособность политиковсамостоятельно при­нимать качественные решения, в результате чего у них возниклапотребность в изменении существовавшей системы политического анализа. Новыеаналитические приемы явились предложением, сформировавшимся под появившийсяспрос, который, в свою оче­редь, образовался в результате существенного усложненияполити­ческой системыв XX в. Именно этот фактор и следует признать основной причиной появлениянаучного политического анализа с использованием экспертного знания, которыйдолжен был заменить дающую сбои стратегию лопыта и мудрости.

Действительно, в XX в. на политическойарене появились сра­зунесколько новых и крайне важных политических субъектов, а уже существовавшиесерьезным образом изменились и повысили уровень своего влияния. Так, все болееактивно стали вмешиваться в политику коммерческие структуры, ранее находившиесяза рам­камиполитического поля, резко возросла роль средств массовой информации, особеннопосле появления электронных СМИ, в ре­зультате чего СМИ получили даженазвание четвертой власти. Активно развивается избирательная система,совершенствуется принцип разделения властей и парламентаризма, вследствие чегоправо выбора получает подавляющее большинство населения с де­мократической политическойсистемой, а законодательная и судеб­ная власти существенно расширяют свои полномочия. В мирепоявляется значительное число парламентских республик, где высшийзаконодательный орган власти получает право формировать каби­нет министров, при этом последнийфункционирует только на пра­вах поддержки парламентом. Возникает и институтпарламентско­гоконтроля за деятельностью правительства. Как значимые поли­тические акторы заявляют о себеобщественные организации, бро­сающие вызов традиционным политическим партиям. Да и сами партиипереживают существенную трансформацию: они совершен­ствуют навыки работы сизбирателями, внутреннюю организацион­ную структуру, механизмыреагирования на изменения ситуации.

Усложнение политического процесса приводитк тому, что по­литикивынуждены учитывать в своей деятельности все новые и новые факторы,сталкиваться с растущим в геометрической про­грессии объемом информации,принимать значительно большее количество решений. Кроме того, политическийпроцесс оказывается настолько динамичным, что понятие опыта становится всеболее и более расплывчатым — повторяющихся ситуаций становится все меньше, а значит,получаемый от участия в определенных событи­ях опыт оказывается в будущем маловостребованным. Более того, попытки использовать старые наработки в новыхситуациях без учета изменившихся условий все чаще и чаще заканчиваютсявесь­манеудачно.

Данные обстоятельства приводят к тому, чтополитики вынуж­деныискать вспомогательные инструменты для оптимизации сво­ей деятельности и находят их ввиде носителей специального зна­ния о политическом процессе, способных с помощью научныхтех­нологийтрансформировать его в компетентный анализ ситуации, политический прогноз и,что самое главное, политическое решение.

В результате парадокс политическойэкспертизы оказывается преодоленным, и она становится равноправным членомлэксперт­ной семьи.Более того, политические эксперты все чаще работают в тесном контакте с другимиэкспертами, что происходит вслед­ствие увеличивающегося числа пограничных проблем, требующихкомплексного подхода. Политические эксперты сотрудничают с эк­спертами в области экономики,юриспруденции, социологии, демог­рафии, целого ряда других отраслей научного знания. Например,возможность изменения избирательного законодательства являет­ся как политической, так июридической проблемой, требующей участия соответствующих специалистов. А длярешения задачи обес­печения победы того или иного кандидата на выборах требуетсяподключение не только политических и юридических экспертов, но и специалистов вцелой серии других научных дисциплин.

Разграничение экспертов иполитиков

Говоря об экспертной революции впо­литике, следуетотметить и появляющий­ся соблазн заменить экспертами самих политиков — получить своеобразный экспертныйреванш за про­шлыеисторические периоды, когда политики не видели необходи­мости в политической экспертизе.Но подобная подмена представ­ляется не совсем реалистичной. Ведь функции современныхполи­тическихэкспертов и самих политиков различаются. Политик — это не носитель определенныхпрофессиональных и научных зна­ний, а обладатель специфических интеллектуальных ичеловечес­ких качеств.Они, с одной стороны, обеспечивают ему легитимность — готовность населения страныпередать ему властные полномочия, что весьма важно в современныхдемократических системах. С другой стороны, они позволяют ему контролировать инаправлять процессы, протекающие в обществе. Политик является во многом фигуройсинтетической в том смысле, что он задает общие векто­ры развития всей структурыгосударства и гражданского общества, при этом не прорисовывая отдельные детали.Определяя общее направление эволюции политической и других общественныхсис­тем, он прибегаетк услугам экспертов для решения более частных и локальных задач. В результатепроисходит своеобразное разделение труда между политиками и экспертами— каждый выполняетсвою функцию, составляя в целом эффективный тандем.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 22 |    Книги по разным темам