Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 |

Большинство пациентов можно вылечить в терапевтическом театре с помощью той или иной техники. Только очень незначительное их число сопротивляется какому-либо участию в психодраме. Если мы имеем дело с пациентами, склонными к этому, тем не менее, остается еще одна психодраматическая техника: техника вспомогательного мира. С помощью этой техники создается тотальная, абсолютная сфера, в рамках которой базовая фантазия пациента,– где бы она ни появлялась во времени и пространстве, - разыгрывается как психодраматическая сцена. Это подразумевает допущение со стороны всех лиц, с которыми пациент вступает в контакт, что они – его вассалы или рабы, или любые другие персонажи, чьи роли он задает. Эта сфера может стать его убежищем, его шатром на поле сражения. Иными словами, техника вспомогательного мира заключается в преобразовании системы в целом и каждой персоны внутри нее в одну большую психодраматическую сцену с присутствующими на ней вспомогательными ля. Безусловно, это требует хорошей организованности и большой симпатии со стороны каждого участника группы (штата вспомогательных ля), включая службу помощи, группу поддержки и др. Иногда нужное изменение достигается путем построения целой системы, послушной пациенту, этакой психодраматической сцены мира, которая появляется именно тогда, когда пациент готов выступать на ней. Его сцена теперь – целостная система, а процесс лечения – прокладывание пути, руководство к действию, где все происходит как в терапевтическом театре.

Примеры.

Здесь представлены три типичных картины лечения психотических пациентов с развитыми параноидальными тенденциями. Использование психодраматических методов сопровождалось постоянными клиническими обследованиями пациентов, благодаря чему мы имели возможность понять, каким образом психотические процессы могут быть излечены психодраматическими и социометрическими средствами, и описать процесс лечения.

Пятнадцатилетний подросток был переведен к нам для лечения с диагнозом шизофрения. Основным содержанием его бреда была идея о том, что он превращается в девочку физически и психически. Социометрический тест показал, что в группе одноклассников он был изолирован и отвержен, а сам предпочитал общение с мужчинами старшего возраста вне школы – отцом, дядей и т.п. На психодраматической сцене пациент предпочитал играть роли воинственного характера, выражающие агрессивную мужественность: армейских офицеров и сержантов, полицейских, районных хулиганов, врачей, жестоких преступников, независимых бизнесменов и т.п. Роли женщин и девочек, а также роль своей матери он отвергал. Его партнерами в любых ситуациях были мужчины. Когда вспомогательные ля из женских ролей обращались к нему на сцене, он не мог вступить с ними в контакт или прикоснуться к ним. Несмотря на то, что его спонтанность в зрелых ролях и сложных ситуациях была необычайно велика и экспансивна, когда дело доходило до ролей и опыта, соответствующих его собственному возрастному уровню, она оказывалась слабой и незрелой, - он начинал играть роль мальчика намного моложе себя самого. В начале лечения он часто отказывался играть в роли собственного возрастного уровня.

Социометрические исследования показали, что в группе детей между 8-ю и 12-ю годами гомосексуальное расщепление (деление группы по половому признаку на мальчиков и девочек) проявляется как нормальная тенденция. Так как это решающий период, в течение которого мальчики объединяются между собой и становятся партнерами в группе сверстников в ролях агрессивного характера, (как показал психодраматический тест) теле-сензитивность может достигать крайних точек и оставлять мальчиков в состоянии, открытом патологическому развитию. (Кто выживет, стр. 61) С точки зрения группового процесса, период гомосексуального расщепления группы имеет большое значение в развитии психотических отклонений.

Лечение этого мальчика было успешно доведено до конца методами психодраматических техник, которые мы обсуждали выше (главным образом, с помощью техники проекции и техники зеркала). Мы последовательно провели пациента через критические роли, которые он в течение нескольких лет отрабатывал в фантазии, но в реальности скрывал от всех. В первой фазе лечения эти роли были выделены из неопределенного опыта и представлены на психодраматической сцене. Затем, во второй фазе, эти роли, реализованные путем их объективации, стали доступны для коррекции, усиления и подчинения.

Следующая картина развития психотического процесса (которую мы имели бы и в случае, описанном выше, если бы мальчика не вылечили в подростковом возрасте) может быть проиллюстрирована историей пациента 35-летнего возраста. Его случай вызван юношеской ситуацией, сходной с ситуацией того мальчика, которого мы описали выше – социометрическая изоляция в возрасте между 8-ю и 15-ю годами, привлекательность ролей мужского превосходства, отвержение ровесников, преклонение перед старшими мужчинами и равнодушие к сексуальным отношениям с женщинами. Как показали различные психодраматические техники, когда пациент пришел к нам, он жил в мире мужских ролей, в мире, где женские роли не были выражены. Этот мужественный мир был организован по иерархическим законам - мужчины, проявляющие сильную агрессивность и вызывающие страх, побеждали, мужчины, не воинственные и не имеющие власти, проигрывали и были презираемы. Пациент переходил из роли в роль, в соответствии с требованиями своего агрессивного инстинкта и стремления внушать страх; он входил в такие роли как член королевской фамилии, командир отряда летчиков, ковбой с Дикого Запада. Он окружил себя знаками отличия и власти (игрушечными пушками, самолетами, орденами главнокомандующего), которых никогда не могло быть в его реальном обиходе. Символические мелочи реальной власти удовлетворяли его полностью. Семья была полностью исключена из его жизни.

В этом случае была применена, в основном, техника вспомогательного мира. Когда пациент был переведен к нам с диагнозом dementia praexos в параноидальной фазе, его фантазии были элементарными и слаборазвитыми. На первой стадии лечения мы предоставили ему возможность не только рассуждать о ковбойских переживаниях, к примеру, но и играть ковбоя, и одеваться как ковбой в его повседневной жизни в клинике. Мы позволили ему не только говорить о револьверах и пушках, но и действительно покупать игрушечное оружие. Таким образом, по крайней мере, была воплощена та часть реальности, которая нравилась ему; он мог позволить себе одеваться, говорить и действовать подобно авантюристу, охотнику, вооруженному до зубов человеку, шпиону и т.п. Как правило, вспомогательные ля он выбирал на роли женщин, детей, слуг и другие слабые роли, например, добрых животных. Вспомогательные ля, которые сотрудничали с ним в соответствующих контр-ролях, являлись для нас терапевтическими агентами, а для него – реальными людьми, которые верили достоверности его лопыта и помогали ему в воссоздании некоторых его инфантильных проектов. Вспомогательные ля работали как переводчики и толкователи его идей и схем на наш язык, а также как проводники наших терапевтических планов и схем в ситуациях и сценах, соответствующих его ролям и иллюзиям.

На второй стадии лечения основной акцент делался на создании каналов взаимосвязей между элементами его иллюзий. Наши вспомогательные ля, спроецированные в его мир и признанные пациентом внутри психодраматического царства, делали попытки заменить его ситуации и роли более нормальными. Целью подобной работы было приближение его воображаемого мира (с помощью психодраматического принципа) к миру официальной реальности, установление между ними равновесия с тем, чтобы пациент был в состоянии жить в открытом сообществе без ущерба для других и без крушения собственных стремлений.

Третью картину развития психоза (и это также мог быть один из упомянутых выше случаев, при условии, что они были бы оставлены без лечения) демонстрирует случай женщины 60-ти лет. Эта картина получена путем наложения на предыдущие отношения пациентки (ее социальный и культурный атомы) новой системы взаимоотношений. Данная система уже была жестко организована, когда пациентку перевели к нам с диагнозом паранойя; она строилась по единой схеме, эту систему с трудом можно было назвать сырой, рудиментарной. В основании схемы было убеждение в том, что пациентка умеет читать мысли людей и слышать голоса. Она была уверена также, что может читать мысли других людей с большой точностью. После того, как пациентка пожила у нас в клинике, она смогла читать мысли медицинского персонала и других пациентов. Насколько пациент, описанный во втором примере, демонстрировал неуверенность и сомнения, страх и тревогу, настолько она пребывала в состоянии убежденности в собственной безопасности, которое охватывало все ее взаимоотношения.

В ее системе была идея преследования. Круг заговорщиков, которым руководил вожак-мужчина, угрожал ей физической расправой и ограблением. Пациентка любила приходить в театр и демонстрировать свои способности в раскрытии заговоров людей, преследовавших ее. Она успешно разоблачала все козни, которые строили против нее сотрудники и пациенты клиники, и которые она раскрывала с помощью чтения чужых мыслей. В истории ее случая также присутствовала социометрическая изоляция. Несмотря на то, что в молодые годы пациентка была привлекательной девушкой, она настойчиво отвергала предложения мужчин и оставалась незамужней. По мере продвижения ее лечения на сцене, пациентка постепенно перемещала иллюзии преследования бандой гангстеров в ту область, где она создавала свой мир, сосредотачивая пространство своих иллюзий внутри клиники. Вследствие этого мы имели больше возможностей помогать ей в объективации и лечении иллюзий, чем если бы они оставались сфокусированы вне клиники.

Заключение.

Это исследование основано на психодраматическом лечении 33-х пациентов. Их диагнозы, в соответствии с обычной формой классификации, были следующие: шизофрения (18), МДП (10), инволюционный психоз (5). В числе больных шизофренией было 12 человек с заболеваниями параноидного типа с развитыми галлюцинациями и бредом.

Существенной особенностью всех двенадцати пациентов являлось отсутствие или наличие весьма незначительного переноса от пациента к психиатру - в обычном психоаналитическом смысле. Некоторые пациенты, правда, демонстрировали определенные признаки переноса к психиатру, но они были настолько слабы и рассеяны, что не могли бы служить основой для длительной и методически прогрессивной психотерапии.

Тем не менее, с помощью наших психодраматических техник, мы смогли начать систематический курс лечения, в котором участие и руководство, в основном, выпадало на долю пациентов. Психодрама предоставила пациентам среду, в которой их внутреннее ля могло развиваться и раскрываться. В этой среде они могли выражать свои иллюзии и галлюцинации в той степени, в которой это было бы невозможно в обычной терапевтической ситуации. С помощью психодраматического процесса были разыграны все роли, которые нуждались в презентации, и, поскольку были установлены межролевые отношения между пациентами и вспомогательными ля, мы смогли остановить дальнейшее ухудшение и, в 25-ти случаях, вывести пациентов на такой уровень взаимоотношений, который более пригоден для жизни за стенами клиники.

Врачу, социологу, опытному психиатру, возможно, на первый взгляд, трудно поверить, что драма или драматические техники могут иметь больший успех, чем другие направления психотерапии, но недостаток понимания важности драмы как терапевтического средства есть, в значительной степени, глубокое непонимание происхождения драмы из спонтанной формы. Также часто забывают, что концепция душевного катарсиса впервые появилась в литературе в связи с греческой драмой, а вовсе не в результате психотерапевтических интуиций. Таким образом, современная психотерапия заимствовала эту концепцию из драмы, но пренебрегла значением взаимоотношений в психодраматическом действии для всех типов душевного катарсиса.

Сегодня, после успешного применения психодраматических техник к проблемам детства и юности, межличностным проблемам (брачным и семейным), и, наконец, к лечению таких сложных психических нарушений, как прогрессирующие психозы, не вызывает сомнений, что метод психодрамы представляет собой область для перспективных исследований в психиатрии и социологии. Это царство психотерапии заслуживает научного внимания исследователей и практикующих врачей.

Библиография.

1. Freud, S., On Narcissism, Collected Papers, International Psychoanalytic Library, No. 10, Vol. 4, pp. 30-60.
2. Moreno, J. L., and Jennings, Helen H., Sociometric Measurement of Social Configuration, Sociometry Monographs, No. 3, Beacon House, New York, 1945.
3. Moreno, J. L., Psychodrama and the Psychopathology of Inter-Personal Relations, Psychodrama Monographs, No. 16, Beacon House, New York, 1945.
4. Moreno, J. L., Psychodramatic Treatment of Marriage Problems, Psychodrama Monographs, No. 7, Beacon House, New York, 1945
5. Moreno, J. L., Psychodramatic Shock Therapy, Psychodrama Monographs, No. 5, Beacon House, New York, 1944
6. Moreno, J. L., A Case of Paranoia treated through Psychodrama, Psychodrama Monographs, No. 13, Beacon House, New York, 1945

Текст перевели Т.Платонова и Ю.Артемова. Переводчики благодарят за помощь в переводе и поддержку М.Падун.

Pages:     | 1 | 2 | 3 |    Книги по разным темам