Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 13 |

Таким образом, первый шаг в работе с фантазиями на воен­ные темы состоит не в увеличении по длительности или насы­щенности воспитательных воздействий и нравоучений, а в уме­нии воспринимать самого себя как врага с точки зрения ребенка. Это потребует от нас очень многого. Ибо, как правило, родите­лей, как и детей, всегда можно уличить в нехорошем поведении в совместном процессе воспитания. Родители крайне редко спо­собны понять тот факт, что собственный ребенок вполне спра­ведливо их ненавидит и имеет право фантазировать на темы их убийства. В конце концов, и у нас, взрослых, бывают скрытые фантазии, в которых нам иногда хочется Уразмазать по стенкеФ наших детей.

Но как же тогда говорить с детьми о настоящей войне Луч­ше всего дети открыты для понимания, когда они сами задают нам вопросы. А самый неподходящий момент для такой воспи­тательной работы — когда они заняты своими фантазиями на военные темы.

Подобно тому, как обучение бегу происходит вместе с созре­ванием организма, определенные вопросы возникают у детей вместе с пробуждением определенного интереса. К этому мо­менту их детский опыт связан с темой войны гораздо теснее, чем этого можно ожидать. Сюда относится и опыт беззащитности и переживания ненависти и смерти, для которых оружие и воен­ные действия служат лишь внешним выражением. Надо открыто говорить с детьми об этом, чтобы предотвратить вынужденное сокрытие и накопление детьми этих вопросов. За формулировкой УТы еще слишком мал для этогоФ часто скрывается фраза. УЯ еще не могу объяснить тебе этогоФ. Разумеется, лучше ска­зать детям последнее, чем отсылать их, не ответив на их во­просы.

Существует много теорий о причинах возникновения войн. Но, проделав самостоятельно исторический анализ и подумав о политическом положении в будущем, можно и самому попы­таться ответить на вопрос: УДо каких пор это будет продолжатьсяФ И именно так нужно говорить с людьми— разоружаясь самому, отбрасывая шелуху идеологии, догматических теорий и образов врага, которые всегда найдутся даже в своем соб­ственном лагере. Разоружиться — это значит, прежде всего, пре­доставить ребенку возможность вырасти-в-мире, стать-сильным-в-мире. Дети, которые смогут любить своих родителей, потому что чувствуют их защиту, и которые имеют право ненавидеть своих родителей, если чувствуют себя обиженными или оскорб­ленными ими, вырастут достаточно сильными, чтобы обеспечить безопасность тех, кто сейчас обеспечивает свою безопасность с помощью оружия.

В конце концов, остается вопрос: УПочему существует вой­наФ При ответе на него дети в отличие от взрослых еще не ин­тересуются прошлым. Дети спрашивают только о настоящем: УДля чего это существует Что можно с этим делатьФ Основой для ответа на эти вопросы может послужить следующий тезис: УЛюди развязывают войны, чтобы не бояться друг друга так сильноФ. Можно найти много примеров того, как люди начинают бояться друг друга, будь то сфера экономики, производства или международных отношений.

ишь тот позволит забрать из своих рук оружие или даже сам бросит его, чей страх будет понят и принят, кому будет открыт путь к доверию, кто более не будет вынужден искать угрозу во врагах. И даже вооруженный ребенок способен понять, что он несет в себе такой же жест угрозы, как и его воображаемый враг. Это в одинаковой мере относится к отцам и матерям, мальчикам и девочкам.

Терпеть и не бить

Воспитание миролюбия в детском саду

Понятие Увоспитание миролюбияФ возникло к началу 70-х гг. в результате усилий, направленных на создание концепций воспитания, способных приблизить человечество к состоянию дли­тельного мира. Сначала воспитание миролюбия понималось, в основном, как формирование у учащихся только мирных поли­тических установок и, в силу этого, предусматривалось, в первую очередь, для школьников старших классов. Размышления о воз­можности каких-либо целенаправленных действий в этом на­правлении с детьми дошкольного возраста осложнялись тем, что никому до сих пор не удавалось доказать, что поведение маленького ребенка и международная политика хоть как-то соотно­сятся между собой. Поэтому, к сожалению, до сих пор нельзя еще точно сказать, что нужно делать родителям и воспитателям, чтобы поддерживать поведение ребенка, гарантирующее его ми­ролюбивые наклонности, когда он станет взрослым. И это все, не говоря уже о том, что большинство людей в нашем обществе придерживаются, увы, совсем иных воззрений в области воспитании и политики мира, нежели те, кто разрабатывает идеи Увоспитания миролюбияФ. И все-таки вполне разумной кажется гипо­теза, что развитие способности разрешать конфликтные ситуации без применения насилия могло бы быть основой воспитания миролюбия.

Почему же во время конфликтов между детьми так беспо­мощен призыв: УОтноситесь друг к другу с терпением!Ф Почему, вообще, дети бьют друг друга и как это связано с личностью воспитателя или родителей Поскольку никто не станет приписы­вать другому, в том числе и ребенку, беспричинных действий, я хотел бы назвать две наиболее частые причины слепых агрес­сий и неспособности разрешать конфликты.

Во-первых, это боязнь быть травмированным, быть обижен­ным, подвергнуться нападению, получить повреждения. И чем сильнее агрессия, тем, вероятно, сильнее стоящий за ней страх. Этот страх может корениться в переживаниях, связанных с прошлыми травмами, которые при этом могут и не вспоми­наться.

Во-вторых, это пережитая обида, или душевная травма, или же само нападение. Хотя формы проявления злости, вызванной обидой, очень сильно отличаются у разных детей, воспитателей и родителей, их все же необходимо рассматривать, с одной сто­роны, как следствие уникальной жизненной ситуации каждого человека. С другой стороны, встает вопрос об общих рекоменда­циях по ослаблению страха и опасности нанесения травм, открывающих возможность для ребенка оптимально развиваться способности в совместной игре с родителями, группой и воспитателями, в том числе и способность совместно разрешать конфликты. Ибо тому, кто чересчур сосредоточен на собственных чувствах страха и злости, не остается места ни на что другое.

Но как ребенок оказывается в ситуации, в которой он испы­тывает страх или чувствует себя травмированным Из многооб­разия всевозможных ситуаций я хотел бы выбрать те, в которых можно установить связь между возникновением страха или злости и социальными отношениями, показать глубокую взаимо­зависимость родителей и воспитателей, которые в большинстве своем недостаточно четко это осознают. Для этого я выберу си­туации, в которые можно очень хорошо вчувствоваться, — ситуа­ции, в которых возникает страх быть или стать исключенным из группы и злость, вызываемая этим страхом.

Проблема вхождения в группу

Я начну с описания утренней сценки в одном детском саду. Восемь часов пятнадцать минут утра. Воспитательница, госпо­жа К., сидит за столом с группой из нескольких детей, в основ­ном девочек. Они вырезают фигурки из цветной бумаги. Трое других детей играют в углу комнаты в свадьбу. Все протекает спокойно и мирно в ожидании прихода остальных детей. И вот дверь открывается. Входит в помещение Алекс за руку со своей матерью. Госпожа К. отрывается от своего занятия и дружески приветствует мать и сына. Сначала Алекс не хочет отпускать свою мать, ей с трудом удается вырваться от него. После того как мать уходит, он в нерешительности останавливается перед дверью. Через несколько мгновений он рассерженно подходит через всю комнату к группе у стола, задирает одного из мальчи­ков и затем ввязывается с ним в драку настолько агрессивно, что госпожа К. вынуждена вмешаться. Она встает и пытается успокаивающе заговорить с Алексом. Госпожа К.—женщина с добрым сердцем, ласковая воспитательница, которую очень любят дети, в том числе и Алекс. Но все-таки эта утренняя сце­на повторяется с ним ежедневно. Шум и неистовство охватывают всех остальных детей, и почти всегда это заканчивается драмами и слезами.

По уверению госпожи К.. Алекс и другие агрессивные дети живут в семьях с трудными условиями. Так оба родителя Алекса работают с утра до вечера и поэтому вынуждены оставлять его на целые дня с чужими людьми. Госпожа К. сомневается, что именно жизненные обстоятельства оставляют родителей фактически пренебрегать своим ребенком. Она придерживается мнения, что Алекс - нелюбимый ребенок, как, впрочем, в той или иной степени и другие агрессивные дети. Но почему ей не удается отучить Алекса систематически нападать на других детей Должна ли она бессильно принимать результаты влия­ния на Алекса его условий жизни Не могла бы она, выполняя волю родителей, отдающих Алекса в детский сад, вместе с тем поддерживать его

Ключ к решению, вероятно, лежит в самой первоначальной сцене: госпожа К. ждет, когда вся группа соберется. Планируя рабочий день, она привычно готовится к этой ситуации. Она сидит с детьми, которые уже пришли, за столом наискось напротив двери, считая, что вновь прибывшие дети без проблем втянутся в занятия уже пришедших детей. Со своей позиции она может сразу увидеть и поприветствовать новеньких. Но! Она остается сидеть во время этого приветствия. Дети вынуждены проходить через всю комнату в одиночку. Для Алекса, которого привели тогда, когда остальные уже углублены в свои занятия с госпожой К., и почти все стулья заняты группой у стола, путь к группе — это очень далекий путь. К тому же он должен войти в уже сложившуюся группу, и его охватывает страх, что не сможет этого сделать.

Вместо ладони матери, которую он с такой неохотой вынуж­ден выпустить из своих рук, Алекс получает дружеское приветствие госпожи К. Мало того, что он разозлен на свою мать, кото­рая хочет его здесь оставить (так как ее шеф сердится, когда она опаздывает), он должен еще и проделать в одиночку путь к группе, в которой, вообще, может не найтись место для него с его накопившимся озлоблением. А госпожа К., чтобы подать руку Алексу, должна была бы встать из-за стола, что могло бы тоже вызвать недовольство группы. Да и сама она, будучи заин­тересована в спокойном проведении этого занятия, не видит смысла в том, чтобы из-за каждого вновь пришедшего ребенка мешать уже играющим детям, вставая для его приветствия и по­могая ему войти в группу. Госпоже К. не нравятся также, что одни дети приходят не вовремя, другие устраивают ежедневные сцены при расставании и т. д. Возможно, то, что она садится по диагонали к двери, на наибольшем удалении от нее, содер­жит в себе какую-то долю защиты, помогающей ей лучше противостоять трудностям начала рабочего дня. Правда, большин­ство детей хорошо справляются с ритуалом приветствия. Но что касается Алекса... Каждый раз он нападает на другого, обычно более слабого ребенка, таким образом, частично освобождаясь от своей злости, вызванной неуверенностью, и в конце концов вырывает—хоть и в отрицательном смысле—к себе внимание, которого он, собственно говоря, и ожидал: госпожа К. встает и занимается им.

Для многих детей, например, таких, как Алекс, переход от семейной обстановки к детскому учреждению является тяжелым испытанием, для преодоления которого они нуждаются в особой поддержке, так как они лишь с большим трудом могут преодо­леть свои чувства неуверенности и разочарования. Помочь им преодолеть это расстояние — значит очень многое сделать для разрядки агрессивной ситуации в группе. Возможность оказания этой помощи зависит от того, какая дистанция в группе необхо­дима самому воспитателю в определенных ситуациях, например, в начале рабочего дня, и от того, насколько жестко эта дистан­ция регламентируется условиями работы, например тем, как в определенном детском саду организовано начало дня.

Но это зависит также и от того, понимает ли, вообще, вос­питатель, как и насколько глубоко его собственные отношения с детьми вроде Алекса определяются его чувствами в отношении родителей ребенка. Ибо когда воспитатель полагает, что именно родители создают плохие условия жизни для своих детей и имен­но это является единственной причиной того, что с этими детьми ничего нельзя сделать, он упускает из виду самого себя, теряю­щегося при столкновении с трудными детьми. В итоге воспита­тель сам впадает в агрессивное состояние из-за того, что он не в силах изменить поведение родителей для блага этих детей. Чувство бессилия по отношению к родителям указывает на при­чину того, почему воспитательнице самой так нелегко идти на­встречу нелюбимым детям. А теперь рассмотрим другие аспекты темы аутсайдера.

Позиция аутсайдера в группе

Аутсайдер группы не в состоянии или пока не в состоянии соответствовать педагогическим требованиям в данной группе и держится с краю во время всех групповых действий. Он зани­мает в группе позицию самого слабого, медлительного и пугли­вого, позицию ребенка, который — в противоположность самому быстрому, мужественному и сильному—не может наравне со всеми нормально участвовать в жизни группы. Это может выгля­деть, например, так.

Педагог предлагает группе игру УОкеанФ, и дети усажива­ются в круг. Уже во время объяснения правил Берндт выкрики­вает: УА я не буду играть с вами!Ф Когда дети составляют круг из стульев, Берндт садится на стол вне круга. Педагог ведет себя выжидательно, предоставляя ему свободу действий. Во вре­мя игры группы лицо Берндта постепенно светлеет. Видно, что он включается в происходящее, что растет его желание тоже принять участие в игре. В этот раз он еще дожидается заверше­ния игры вне группы, и педагог позволяет ему это, не предпри­нимая попыток включить его в игру. Когда же воспитательница через некоторое время снова предлагает ту же игру, Берндт уже принимает в ней участие (U. Koester, 1981).

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 13 |    Книги по разным темам