Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 35 |

Peter Felix Kellerman

FOCUS

ON PSYCHODRAMA

The Therapeutic Aspects

of Psychodrama

Jessica Kingsley Publishers

London and Philadelphia

Питер Феликс Келлерман

ПСИХОДРАМА

КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Анализ терапевтических

Механизмов

Перевод с английского

И.А. Лаврентьевой

Москва

Независимая фирма УКлассФ

1998

УДК 615.851.84

ББК 52.57

К 34

Келлерман П.Ф.

К 34 Психодрамакрупным планом: Анализ терапевтических механизмов/Пер. с англ. И.А. Лаврентьевой. — М.: Независимая фирма УКлассФ, 1998. — 240 с. — (Библиотека психологии ипсихотерапии).

ISBN 5-86375-093-6

Книга одного из ведущих мастеров психодрамыПитера Феликса Келлермана представляет собой систематический взгляд на один изсамых вдохновенных и загадочных методов современной психотерапии. Подробныйанализ психодраматических техник и теоретические прозрения уживаются здесь свеселыми и печальными (но всегда живыми) примерами из практики.

Эта книга — серьезное практическоеруководство и абсолютно необходима для специалистов. Но всем, кто интересуетсяпсихологией и философией, она откроет много нового о человеке и общении людей,о мире, который, по словам Шекспира, есть театр.

Публикуется на русском языке с разрешенияиздательства

УJessica Kingsley PublishersФ и егопредставителя Кати Миллер.

ISBN 1-85302-127-X (GreatBritain)

ISBN 5-86375-093-6 (РФ)

й 1992 Peter Felix Kellerman

й 1992 Jessica KingsleyPublishers

й 1998 Независимая фирма УКлассФ, издание,оформление

й 1998 И.А.Лаврентьева, перевод на русский язык

й 1998 Е.Л. Михайлова,предисловие

Исключительное право публикации на русскомязыке принадлежит издательству УНезависимая фирма УКлассФ. Выпуск произведенияили его фрагментов без разрешения издательства считается противоправным ипреследуется по закону.

САНИТАРНЫЙ ДЕНЬ

В УВОЛШЕБНОЙ ЛАВКЕФ

Привкус горечи в постоянной войне междубелым клоуном

и рыжим возникает не от музыки или чего-тов этом роде,

а от сознания того очевидного для насфакта,

что мы не в состоянии примирить эти двефигуры.

Федерико Феллини УДелать фильмФ

Одно из сильнейших театральных впечатлений— темная сцена ипустой зал, место действия без актеров и зрителей, где уже затихли отзвукивчерашнего представления и еще не родились голоса и краски сегодняшнего.Рабочее место, лишенное эффектов и иллюзий и именно поэтому обладающее особоймагией... На подмостках, влажных после уборки, — вон и сутулая фигура с ведром— меловая разметкамизансцен. Поворотный круг неподвижен, скупое репетиционное освещение делаеттени густыми и глубокими; на столике в проходе — исчерканный режиссерскийэкземпляр пьесы; именно Уздесь и теперьФ только и можно увидеть, как этоделается. Изнанка с ее УузламиФ и прозой завораживает накрепко, некоторых— на всю жизнь:Уступайте в театр, живите и умрите в нем, если сможетеФ.

В этой книге, поначалу кажущейся суховатой идемонстративно рациональной, прячется похожая атмосфера, причем спрятана онаумело. О любви автор лишь проговаривается, а главный его пафос состоит как разв том, что предмет любви — психодрама — описывается как обычный, то есть серьезный метод психотерапии.Есть у нее и отчетливые механизмы, и ограничения, и противоречия, и своямифологизированная Уофициальная версияФ (с ней П.Ф. Келлерман полемизирует, нопод видом академической беспристрастности; эта изысканная полемика составляетнемалое обаяние книги, ее подтекст).

В общем, для страстно любящих ту жеУпрекрасную дамуФ излагается и аргументируется вполне кощунственная мысль:психодрама — методкак метод. Может отказаться от некоторых спецэффектов­, развеять ею же созданнуюволшебную атмосферу, не слышать восторженных голосов почитателей — и все равно не боятьсяпристального рассмотрения. Выдержит, сохраняя достоинство.

Есть в этом, конечно, изрядная долясуровости — как еслибы какой-то средневековый барон, желая упрочить репутацию жены, учинил ейпринародное испытание огнем: мол, ­чест­ная— ожогов неостанется. Впрочем, от аналитического взгляда плавится только грим, автор жеполностью уверен в необходимости испытания и его исходе.

В этой книге читатель найдет самый полный— на сегодняшний день— анализ того, чтоименно может клиническая психодрама и как эти возможности оптимальнореализуются. Нового же описания структуры профессиональной деятельностипсиходраматиста не появится еще долго: Уумри — лучше не скажешьФ. Кажетсяважным, что разговор с читателем ведется не на жаргоне подхода: Упротагонистразогрелся на косвенном дублиро­вании, и тут мы вошли в раннюю сцену, разделили мать на­части...Ф Язык книгиподчеркнуто нейтрален, порой даже бесцветен — но лишь потому, что авторнамеренно сохраняет такую позицию и работает с понятиями, одинаково доступнымилюбому психотерапевту: научение, инсайт, катарсис, сопротивление...

Голос его теряет беспристрастную интонациюлишь несколько раз —например, когда речь заходит о пресловутой Упсиходраматической харизмеФ,легкомыслии и детской жажде славы и любви, столь заметных в творческом почеркестихийного УвакхическогоФ психодраматиста, каким был Джей Эл Морено. (Читателю,особенно не чуждому психоаналитических выкладок, покажутся неслучайными идвойное посвящение УмамамФ — настоящей и профессиональной, и появление на страницах этой книгиУотцовских фигурФ —Феллини и Бергмана...)

Важнее другое: даже занимая весьмакритическую позицию по отношению к психодраматической УсемьеФ с ее культомдиони­сийского началаи нелюбовью к алгебре, автор отстаивает интересы этой самой УсемьиФ— что бы она по этомуповоду ни ду­мала. Онпросто жесткий реалист, понимающий, что профессиональные сообщества, слишкомзависящие от Учуда, тайны и авторитетаФ, неизбежно становятся сектами,отталкивают серьезных и работоспособных учеников, сажают на психологическуюУиглуФ клиентов и разучиваются разговаривать с коллегами.

А если вспомнить о культурном контекстеэтой непростой и замечательной книги...

Похоже, что на пороге XXI векаромантические противопоставления трезвости и вдохновения, возвышенного иземного больше не работают: вот уж и Сальери оправдан, и клоун Дарио УнобелевкуполучиФ...

The show mast go on. Занавес!

Екатерина Михайлова

ПРЕДИСЛОВИЕ

Питер Феликс Келлерман предоставил мненеобыкновенную возможность познакомить читателя со своей захватывающей работой,посвященной интеллектуальным достижениям моего отца, Дж. Л. Морено, докторамедицины. Этот систематический и дерзкий подход к терапии и теории психодрамыпробудил во мне воспоминание об одном наблюдении, сделанном великимамериканским философом Уильямом Джеймсом. Джеймс утверждал, что склонность копределенному мировоззрению, выбор из множества возможностей, которыевстречаются человеку на протяжении всей его жизни, во многом определяютсятемпераментом. Он приводил такой пример: философы-эмпирики (Джон Локк и ДэвидЮм) склонны были любить факты, тогда как рационалисты (например, Гегель)предпочитали систему и порядок. Конечно, здесь Джеймс высказывается не какфилософ, а как психолог, так как эти рассуждения ad hominem не имеют отношенияк вопросу о том, какое мировоззрение является истинным (даже если бы этотвопрос и был уместен).

Все же психологическое наблюдение Джеймсастоит упоминания в контексте грандиозной динамики психиатрии двадцатогостолетия. Рассмотрим для примера, какие люди привлекают более Юнга, чем Фрейдав качестве студентов или пациентов. Еще поразительнее различия между теми, ктов большинстве своем склонен к психоанализу любого толка, и теми, кто выбираетболее активные модальности, например, психодраму.

Я с уверенностью могу рассуждать на этутему, так как с самого раннего возраста осознавал, что в своем доме я внекотором роде Убелая воронаФ. Часто окруженный по-своему яркими и блестящимипоследователями моего отца, я заметил, что эти люди, в общем, более УлегкиеФ и,так сказать, более спонтанные, чем я сам. Обычно они больше интересовалисьдействием, чем теоретизированием на тему действия. Мое собственное образованиев практике психодрамы, хотя и начавшееся достаточно рано, никогда такестественно не входило в мою жизнь, как интерес к философии итеории.

Таким образом, я испытал большоевоодушевление, когда обнаружил, роясь в библиотеке своего отца во время учебы вколледже, что существует немало людей, которые, подобно мне, интересуютсяразработкой теоретических аспектов психодрамы. Деятельность этих людей восновном пришлась на период, предшествующий моему рождению, — на середину ­30-х — середину 50-х годов, и в ихчисло входили видные социологи и теологи. Из множества монографий на даннуютему, опубликованных издательством УBeacon HouseФ в этот период, книгаУПсиходрамаФ, том 2 является самым известным примером.

Нет необходимости рассуждать о том, почемув развитиии теории психодрамы на протяжении примерно тридцати лет царилоотносительное затишье. Говорю УотносительноеФ, потому что совсем не хочу, чтобычитатель решил, что я недооцениваю труд нескольких (немногих) исследователей (ив особенности моей матери, Зерки Т. Морено), которые продолжали углублять нашепонимание психодраматического процесса. Но, к сожалению, эти люди были, скорее,исключением и в психодраме все-таки существовал некоторый концептуальныйзастой.

Я прибегаю к примитивномупсихологизированию на тему ­интеллектуальных поисков, попутно радуясь тому, что Питер ФеликсКеллерман опровергает меня, как опровергали работы представителей и болеераннего поколения. Созрело новое поколение психодраматистов, готовое доказатьнесправедливость УочевиднойФ точки зрения, состоящей в том, что психодрамапривлекает людей, которым не хватает терпения для часто совершаемых в одиночкуакадемических трудов. И действительно, путешествуя повсюду последние десятьлет, я был поражен, (особенно в Европе), как много молодых психологов и врачейзанимаются обогащением теории психодрамы.

Это подводит меня к, возможно, наиболееважному уроку, содержащемуся в данной книге. Он является неотъемлемой частьюпроекта, который взялся осуществить Келлерман, а именно: показать, чтопсиходрама содержит в себе богатый и уникальный теоретический аппарат. Частоэто теоретическое богатство ос­тается незамеченным, и психодраматические техникиперено­сятся в рамкииных концепций, в особенности в различные ветви психоанализа. Проблема подобныхманевров состоит в том, что они создают неестественное разделение между теориейи методом. Иначе говоря, думать, что психодрама — это мешок плохо связанных друг сдругом терапевтических фокусов, значит ошибочно полагать, что Дж. Л. МореноУизобреФ психодраму. Ведь даже поверхностного взгляда достаточно, чтобыпонять, что психодрама все время развивалась, так же как постоянно развивалисьидеи моего отца. Хотя это не обязывает никого принимать теорию психодрамы,интеллектуальная честность требует, по крайней мере, не игнорироватьее.

Таким образом, Келлерман взял на себяогромный труд по систематизации и разъяснению фундаментальных теоретических ипрактических аспектов психодрамы. По ходу дела он развенчал некоторые старыемифы и расчистил от их обломков новый концептуальный фундамент. Он оказалсяспособен на это благодаря потрясающему владению психотерапевтическойлитературой в целом, богатому опыту клинической практики, благородномуфилософскому воображению и инстинкту первооткрывателя.

Невозможно переоценить важность такого родаработы. Чтобы психодрама окончательно не была разобрана по частямпредставителями различных теоретических течений и не вспоми­налась впоследствии просто каккурьез в истории мысли, абсолютно необходимо доказать, что она продолжаетоставаться ценностью, неиссякаемым источником новых идей и новых возможностей.Никакая философия или теория не может быть существенной частью культуры, еслине окажется настолько богатой идеями, что станет возможным все более глубокоепродвижение в ее понимании. Иначе она превратится в бескровный рудимент, еепостигнет участь птолемеевой космогонии меди­цины шуток или сотен других менееизвестных попыток понимания и управления.

Читатели, интересующиеся литературой попсиходраме, уже четверть века знакомы с анализами теории психодрамы Келлермана.Сейчас его работа станет доступной и более широкой аудитории. С выходомнастоящей книги его вдохно­венный и оригинальный труд не только продолжит созда­ние прочного концептуальногобазиса психодраматической терапии, но и поставит Келлермана в один ряд сУдрагоценной горстьюФ значительных мыслителей в области психодрамы. Моевеличайшее же­ланиесостоит в том, чтобы различные аспекты этой работы вызвали как можно большепродуктивных диалогов и споров, и чтобы это помогло разойтись во все стороныволнам творчества, благодаря которым психодрама вступит во второй векуникального содействия человеку на его жизненном пути.

Джонатан Д. Морено,

доктор философии

Посвящается моей матери,

ивии Келлерман, чья любовь, поддержка

и материнская забота всегда были со мной.

Без нее не было бы ни меня, ни этой книги.

А также Зерке Морено сблагодарностью

за посвящение в психодраму.

ВВЕДЕНИЕ

Театральное перевоплощение существует почтистолько же, сколько и цивилизация. Исполнение роли, постановка пьесы и другиеприемы, заимствованные повседневностью у театра, имеют те же цели вдраматургии человеческих жизней. Неудивительно, что эти приемы былииспользованы при лечении и стали частью психотерапии. Дж. Л. Морено(1889-1974), пионер в использовании драматургических элементов в терапии,назвал открытый им метод психодрамой. Множество событий произошло со временоснования метода. Сейчас психодрама прочно занимает позициюжизнеспособной альтернативы другим терапевтическим подходам; она развилась всистематический метод с разработанными стратегиями и техниками во многомблагодаря Зерке Т. Морено, чей вклад в эту область огромен.

Психодрама основана на допущении, что люди- это УактерыФ, выходящие на различные подмостки в течение жизни.

Мир – театр, а люди в нем — актеры;

У каждого есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 35 |    Книги по разным темам