Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 |   ...   | 57 |

Чтобы показать, как ощущает это один изсторонников подхода, позвольте мне опять процитировать героя "Уолдена-2".

"Теперь, когда мы знаем, как работаетположительное подкрепление и почему не работает отрицательное, – говорит он, объясняяотстаиваемый им метод, – мы можем действовать более обдуманно и, следовательно, болееуспешно в нашем созидании культуры. Мы можем достигнуть такого уровняуправления, при котором управляемые, хотя они и следуют порядку намного точнее,чем при старой системе, тем не менее чувствуют себясвободными. Они делают то, что хотят делать, а не то,что их заставляют. Вот источник великой силы положительного подкрепления– нет нисопротивления, ни возмущения. С помощью тщательной научной разработки мыуправляем не итоговым поведением, а намерением вести себя – мотивами, желаниями,склонностями. Любопытно, что в этом случае никогда невозникает вопроса о свободе" [12, с. 218].

Общая картина и еесмысл

Давайте посмотрим, смогу ли я очень краткоочертить картину влияния поведенческих наук на индивида и общество так, как оносо всей полнотой трактуется доктором Скиннером, а также скрыто присутствует вустановках и исследованиях многих, возможно большинства, ученых, занимающихсяповедением. Наука о поведении, несомненно, движется вперед в своем развитии.Предоставляемая ею власть управлять поведением будет сосредоточиваться в рукаходного человека или группы. Этот человек или группа, несомненно, будутвыдвигать свои цели, а большинство из нас при этом все в большей мере будетподвергаться управлению с помощью столь тонких средств, что мы даже не будемсознавать их средствами управления. Таким образом, независимо от того,принадлежит ли власть совету мудрых психологов (если эти термины непротиворечат друг другу), или товарищу Сталину, или Старшему Брату и выступаетли их целью счастье, производительность, преодоление эдипова комплекса,подчинение или любовь к Старшему Брату, мы, несомненно, будем приближаться кпоставленной цели, возможно думая при этом, что сами желаем достичь ее. Такимобразом, если верен такой ход рассуждений, оказывается, что наступает какая-торазновидность полностью управляемого общества – "Уолден-2" или "1984". Тот факт,что это произойдет не сразу, а будет устанавливаться постепенно, не меняетсущества дела. Человек и его поведение станут плановым продуктом научногообщества.

Вы вправе спросить: "А как же насчетличной свободы Как насчет демократических концепций прав человека" На это удоктора Скиннера есть совершенно определенный ответ. Он решительно заявляет:

"Тезис о том, что человек не свободен,важен при применении научных методов в изучении поведения человека. Свободноевнутреннее "Я" человека, ответственное за поведение его внешнего биологическогоорганизма, есть всего лишь донаучный заменитель различных причин, выявляемых входе научного анализа. Все эти альтернативные причины поведения лежатвне личности" [11, с. 447].

В другом источнике он объясняет этоположение более развернуто.

"Поскольку наука используется все шире, мывынуждены принимать теорию, лежащую в основе ее фактов. Сложность состоит втом, что эта теория явно не согласуется с традиционными демократическимивзглядами на человека. Кажется, что с открытием каждого нового обстоятельстваформирования поведения человека остается все меньше того, что может бытьприписано самому человеку. И поскольку такие взгляды становятся все болееисчерпывающими, вклад самого индивида приближается к нулю. Столь высокопревозносимые творческие способности человека, его оригинальные достижения вобласти искусства, науки и морали, его способность выбирать и наше правоотвечать за свой выбор – ничего этого нет в новом автопортрете. Раньше мы считали, чточеловек свободен, выражать себя в искусстве, музыке, литературе, исследоватьприроду, искать свой собственный путь спасения. Он может начать действовать пособственной инициативе, а также вносить спонтанные и необъяснимые изменения всвои действия. Даже в самых угрожающих условиях за ним остается право выбора.Он может оказывать сопротивление любым попыткам управлять им, даже если этоможет стоить ему жизни. Наука, однако, утверждает, что действия порождаютсясилами, сказывающимися на индивиде, и что его "странности" – просто другое названиеповедения, причины которого нам еще непонятны" [10, с. 51-53].

По мнению Скиннера, когда-тодемократический взгляд на природу человека и правительства служил благой цели.

"Для сплочения людей против тирании былонеобходимо, чтобы индивид чувствовал свою силу, чтобы он знал, что имеет праваи может управлять собой. Вооружение обычного человека новым пониманием своеголичного достоинства, значимости и силы, необходимых ему для своего спасениясейчас и в дальнейшем, было зачастую единственным средством революционера" [10,с. 5 3].

Сейчас он считает, что такая философияустарела и даже создает препятствия, "если она мешает нам применять науку очеловеке для описания человеческой жизни" [10, с. 54].

ичноеотношение

До этого момента я старался нарисоватьобъективную картину некоторых достижений наук о поведении и объективную картинутого общества, которое может возникнуть на основе этих достижений. Я, однако,имею весьма определенное личное отношение к картине того мира, который Скиннероткрыто (а многие другие ученые не так явно) ожидает в будущем.

Я считаю, что такой мир разрушит человека,которого я узнал в самые проникновенные минуты психотерапевтической практики. Втакие минуты я взаимодействую с человеком, который непосредственен, свободен иответственен за свою свободу, то есть сознает свободу выбора, кем ему быть, исознает также последствия своего выбора. Я не могу верить, как это делаетСкиннер, что все это иллюзии, что непосредственность, свобода, ответственностьи выбор в действительности не существуют.

Я чувствую, что сделал все от менязависящее, использовав все свои способности, для развития наук о поведении, ноесли в результате моей работы и работы других ученых человек станет роботом,созданным и управляемым наукой, которую он сам создал, тогда я буду чувствоватьсебя по-настоящему несчастным. Если в будущей хорошей жизни индивиды станутлучше с помощью управления их окружением или контроля за поощрением, так что уних будет неизменно высокая производительность, хорошее поведение, счастье ичто-либо еще, то я не хочу такой хорошей жизни. Для меня это псевдохорошаяжизнь, включающая все, за исключением того, что делает жизнь хорошей.

Поэтому я спрашиваю себя: есть ли какой-тоизъян в логике такого развития Есть ли другой взгляд на значение наук оповедении для человека и для общества Мне кажется, я знаю, в чем заключаетсяэтот изъян, и я понимаю, в чем состоит другой взгляд на эту проблему. Этим я ихочу с вами поделиться.

Проблема результатов ицелей в науке

Мне кажется, что изложенная мною точказрения основывается на неправильном восприятии соотношения между целями ирезультатами научных исследований. Я считаю, что в ней чрезвычайнонедооценивается значение цели научного исследования. Я бы хотел выдвинуть дваразвернутых тезиса, которые, по-моему, заслуживают внимания. Затем я болеедетально раскрою смысл этих двух положений.

1. В любом научном предприятии – неважно, в "чистой" илиприкладной науке, –существует предварительный личный субъективный выбор цели или ценности,которой, как считается, должна служить эта работа.
2. Этот субъективный выбор ценности, рождающий научное исследование,всегда находится вне этого исследования и не может стать составляющим элементомэтой науки.

Позвольте мне проиллюстрировать первыйтезис положениями из работы доктора Скиннера. Когда он пишет, что задача наук оповедении – сделатьчеловека "производительным", "с правильным поведением" и т.п., он, несомненно,делает выбор. Ведь он, например, мог предложить сделать людей покорными,зависимыми и стремящимися к стадности. Однако, согласно его собственномуутверждению в другой работе, человеческая "способность делать выбор", егосвобода выбирать свой путь и предпринимать те или иные действия – все это не существует в научномпредставлении о человеке. В этом заключается глубокое противоречие илипарадокс. Позвольте мне разъяснить это как можно лучше. Без сомнения, наукаосновывается на допущении, что поведение имеет свои причины – за определенным событием следуетпоследующее событие. Следовательно, все детерминировано, нет ничего свободного,выбор невозможен. Но мы должны помнить, что сама наука и всякое отдельноенаучное исследование, всякое изменение в ходе научного исследования, всякаяинтерпретация смысла научных данных и всякое решение о применении этих данныхосновываются на личном, субъективном выборе. Таким образом, наука в целомнаходится в такой же парадоксальной ситуации, как и сам доктор Скиннер. Личный,субъективный выбор, который делает человек, служит движущей силой научнойдеятельности, в ходе которой делается заявление, что не существует ничеготакого, как личный, субъективный выбор. Позднее я еще остановлюсь на этомбесконечном парадоксе.

Я подчеркнул тот факт, что каждый такойвыбор, порождающий или развивающий какое-то научное исследование, есть выбор,основанный на определенной ценности. Ученый исследует это, а не то, потому чточувствует, что первое исследование для него более ценно. Он выбирает этот, а нетот метод для своего исследования, потому что выше его ценит. Он интерпретируетполученные данные определенным способом, потому что считает этот способ болееистинным или более достоверным – иными словами, более соответствующим критерию, который он высокоценит. При этом личный выбор таких ценностей никогда не является частью самойнаучной работы. Выбор ценностей, связанный с определенным научнымисследованием, всегда и обязательно лежит вне этого исследования.

Хочу пояснить, что я говорю не о том, чтоценности не могут быть предметом научного исследования. Неверно считать, чтонаука имеет дело только с определенными классами "фактов" и что в число этихклассов "ценности" не входят. Все несколько сложнее, но один-два простыхпримера могут прояснить дело.

Если я ценю овладение начальными навыкамичтения, письма и арифметики, полагая их в качестве цели обучения, то научныеметоды могут дать мне информацию о том, как этой цели достичь. Если для менязначима способность к решению проблем и я полагаю цель обучения в этом, научныеметоды могут помочь мне и в достижении этой цели.

Теперь, если я хочу определить, что"лучше": умение решать проблемы или знание элементарных основ грамоты, письма иарифметики, то с помощью научного метода также можно сопоставить их ценность,но только – и этоочень важно, –только в терминах какой-тоиной ценности, которую я выберу сам. Я могу считать ценным успешное обучение вколледже. Тогда я могу решить, что лучше соответствует этой ценности– умение решатьпроблемы или начальные навыки грамоты письма и арифметики. Я могу считатьценным личное совершенствование или профессиональные успехи или ответственнуюгражданскую позицию. Я могу определить, что "лучше" для достижения каждой изэтих целей – умениерешать задачи или навыки грамоты письма и арифметики, но ценность, котораяпридает смысл определенному научному исследованию, всегда должна быть вне этогоисследования.

Хотя в этих лекциях нас больше интересуетприкладная наука, тем не менее, все, что я излагаю, в равной степенисправедливо и для так называемой чистой науки. В чистой науке обычно первичнаясубъективная ценность – достижение истины. Но это субъективный, личный выбор, и наука неможет ответить на вопрос, лучший ли это выбор; чтобы на это ответить,необходима какая-то другая ценность. Например, генетики в России должны былисделать личный выбор между поисками истины и поисками фактов, подтверждающихправительственные догмы. Какой выбор "лучше" Мы можем провести научноеисследование этих альтернатив, но только в свете какой-то иной субъективновыбранной нами ценности. Если, например, для нас значимо выживание культуры, томы можем с помощью научных методов исследовать вопрос о том, что больше связанос выживанием культуры: поиск истины или поддержка государственных догм.

Моя точка зрения состоит в том, что любаянаучная работа в области чистой или прикладной науки выполняется для достиженияцели или ценности, которые выбираются людьми субъективно. Важно, чтобы этотвыбор делался явно, поскольку та ценность, которую мы выбираем, не может бытьпроверена или оценена, подтверждена или опровергнута тем научным исследованием,для которого она послужила исходной точкой и которому она придает смысл.Первоначальная цель или ценность, всегда и обязательно лежит за пределаминаучного поиска, которому она дала начало.

Среди прочего это означает, что, если мывыбираем какую-то конкретную цель или несколько взаимосвязанных целей и ставимих перед людьми, а затем начинаем в ходе широкомасштабных исследованияхуправлять их поведением для достижения этих целей, мы оказываемся зажаты втиски нашего первоначального выбора, потому что данное научное исследование неможет превзойти себя и выбрать новые цели. Только субъективный индивид можетэто сделать. Таким образом, если мы выберем в качестве нашей цели человеческоесчастье (цель, заслуженно высмеянную Олдосом Хаксли в романе "Дивный новыймир") и привлечем все общество к участию в научной программе поосчастливливанию людей, то окажемся заключены в очень строгие границы, вкоторых никому не будет вольно сомневаться в указанной цели, ибо наши научныеизыскания не смогут сами превзойти себя и изменить свои основополагающие цели.Не развивая подробно это положение, я бы хотел заметить, что столь значительнаяригидность, неважно, у динозавров или в диктаторских режимах, совершенно неспособствует выживанию культуры.

Однако если частью нашего замысла будетпредоставление свободы некоторым "стратегам", которые не обязаны испытыватьсчастье, которые не подлежат соответствующему управлению и которые поэтомусвободны в выборе иных целей, это будет означать, что избранная нами цельосчастливливания людей недостаточна и должна быть дополнена. Это означаеттакже, что раз нужно создавать какую-то свободную элитарную группу, тосовершенно ясно, что подавляющее большинство людей в этом случае будут просторабами – неважно,каким красивым словом мы их назовем, – рабами тех, кто выбирает цели.

Pages:     | 1 |   ...   | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 |   ...   | 57 |    Книги по разным темам