Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 |   ...   | 57 |

Я должен отметить, что этот недирективныйметод обучения не имел 100%-ного успеха. Три-четыре студента находили саму этуидею неприемлемой. Даже в конце курса, хотя почти все стали сторонниками этогометода, один студент, насколько я знал, был настроен крайне отрицательно, адругой весьма критически. Они хотели, чтобы преподаватель снабжал их ужеустоявшимся интеллектуальным "товаром", который они могли бы заучить наизусть,а затем воспроизвести на экзамене. Тогда они были бы уверены, что научилисьтому, что нужно. Как сказал один студент: "Если бы мне пришлось докладывать,чему я научился, что бы я мог сказать" Конечно, это было намного сложнее, чемпри традиционном методе, если вообще возможно.

Метод Роджерса предполагал свободу,плавность, открытость и терпимость. Студент мог начать интересный разговор, егоподхватывал второй, а третий студент мог увести нас в другом направлении,затронув личный вопрос, неинтересный классу, и мы все чувствовали раздражение.Но это было как сама жизнь, текущая, как река, кажущаяся бессмысленной, всегданесущая новую воду, текущая все дальше и дальше, и никто не знает, чтопроизойдет в следующую минуту. В этом было ожидание, готовность, живость, мнеказалось, что это было настолько близко к самой жизни, насколько этого можнодобиться на занятиях. Этот метод может испугать человека авторитарнойориентации, который верит в тщательно разложенные по полочкам факты; на такихзанятиях он не получает никакой поддержки, а сталкивается лишь с открытостью,изменчивостью, незавершенностью.

Новаяметодика

Я думаю, что возбуждение и волнение, стольхарактерное для нашей группы, было вызвано главным образом именно этойнезавершенностью. Студентов Роджерса можно было узнать даже в столовой по ихоживленным беседам и желанию всегда быть вместе. Иногда, если не былодостаточно большого стола, они рассаживались рядами по двое, по трое, держатарелки на коленях. Как говорил и сам Роджерс, в этом процессе нетзаконченности. Сам он никогда не делает каких-либо обобщений (вопреки всемтрадиционным законам обучения). Вопросы остаются нерешенными, а проблемы,поднятые в классе, остаются в состоянии обсуждения и продвижения. Стремясьприйти к согласию, студенты собираются вместе, желая понять и найтиокончательное решение. Завершенности нет даже в оценках. Оценка означаеткакое-то окончание, но доктор Роджерс их не ставит, оценку предлагает самстудент, и, поскольку он делает это сам, даже этот знак завершенности остаетсянеокончательным, открытым, незаконченным. Кроме того, из-за свободы на занятияхкаждый вносит в них часть себя, он отвечает не по учебнику, держась за поручни,а опираясь на свою индивидуальность, он общается с остальными на уровне своегоподлинного "Я". Именно поэтому создается близость, теплота и единство, вотличие от обычного курса с его обезличенными темами занятий.

Может быть, описание многих добрыхпоступков позволит мне раскрыть это чувство близости. Одна студентка пригласилагруппу к себе домой на пикник. Другой студент, священник из Испании, такполюбил всю группу, что собирался написать историю о том, что произойдет совсеми ее членами после того, как они расстанутся. Отдельно собирались членыгруппы, интересующиеся вопросами консультирования студентов. Один член группыорганизовал наше посещение психиатрической клиники для детей и взрослых, атакже помог нам познакомиться с экспериментальной работой доктора Линдсли сбольными психозами. Члены группы приносили магнитофонные записи и книги вдополнение к материалам нашей библиотеки. Дух доброты и дружелюбия проявлялсяво всем, причем так сильно, как это бывает только в очень редких случаях. Яникогда не сталкивался ни с чем подобным ни в одном из многих-многих курсов, вкоторых участвовал. В связи с этим надо заметить, что члены группы былиобъединены вместе чисто случайно и значительно различались по социальномуположению и возрасту.

Я полагаю, что описанное здесь мною– это по-настоящемутворческое развитие метода обучения, которое радикально отличает его отстарого. У меня нет сомнений в том, что новый метод способен затронутьчеловека, сделать его свободнее, восприимчивее, разностороннее. Я сам на себеиспытал его действенность. Я думаю, что недирективное обучение имеет такиеглубокие последствия, которые в настоящее время еще не в полной мере могут бытьосознаны даже его сторонниками. Я полагаю, оно имеет значение, далеко выходящееза пределы классной комнаты; оно значимо для всех сфер жизни, где есть общениелюдей и их совместное существование.

Если этот метод использовать в учебнойпрактике, он предполагает широкое применение дискуссий, исследований иэкспериментов. Он представляет возможности для свежего и оригинального взглядана проблему методов, так как, по своим теоретическим подходам, практике иметодологии он радикально отличается от старых методов. Мне кажется, что этотподход необходимо опробовать во всех сферах обучения – в начальной, средней школе, вколледже – везде, гделюди собираются вместе, чтобы учиться новому и обогащать старые знания. Наданном этапе нас не должны особо беспокоить некоторые недостатки метода и егонесоответствие требованиям, так как он еще не отработан окончательно и мы ещене знаем о нем все, что необходимо знать. Как любое новшество, он начинается струдностей, а мы терпеть не можем отказываться от старого. Традиции, авторитет,условности укрепляют и поддерживают старое; и даже мы сами – его продукт. Однако, если мыпосмотрим на обучение как на реконструкцию опыта, то не означает ли это, чтоиндивид должен перестроить самого себя Он должен сделать это сам за счетреорганизации самых глубин своего "Я", ценностей, отношений, своейиндивидуальности. Разве есть метод, который мог бы лучше изменить индивида:научить его делиться с другими своими идеями и чувствами в общении, разрушатьбарьеры, разъединяющие людей в этом мире, где, чтобы быть умственно и физическиздоровым, человек должен научиться быть частью человечества.

ичный опытпреподавания

изложенный доктору Роджерсу год спустя
Самюэлем Тененбаумом, докторомфилософии

"Я чувствую себя обязанным написать Вам освоем первом опыте преподавания после того, как я подвергся воздействию вашегообраза мыслей. Может быть, вам известно, а может быть и нет, что у меня былстрах перед преподаванием. Со времени нашей совместной работы я начал болеечетко осознавать, в чем для меня состояла трудность. Она – прежде всего в моемпредставлении о роли преподавателя, которую мне нужно играть, – роли автора, режиссера ипродюсера спектакля, Я всегда боялся "зависнуть" на занятии: мне кажется, этоваше выражение, и оно мне нравится – класс равнодушен, незаинтересован, неконтактен, а я все бормочу и бормочу, пока совсем не теряюсамообладания. Предложения никак не идут, звучат коряво, время движетсямедленно-медленно и совсем замирает. Таким был воображаемый мною кошмар. Яполагаю, что кое-что из этого случается с каждым учителем, но я обычнообъединял их всех в себе и начинал занятия с дурным предчувствием, в сильномволнении, сам не свой.

А теперь о моем опыте. Меня попросилипровести два цикла занятий летом в Педагогическом колледже университета Йешива,но у меня было прекрасное "алиби". Я не мог, потому что уезжал в Европу. Номеня спросили, не смог бы я в таком случае провести в июне краткий курс всегоиз 14 занятий, который не помешал бы поездке У меня не было причины дляотказа, и я согласился. Я больше не хотел уклоняться от этой ситуации и, болеетого, был полон решимости раз и навсегда овладеть ею. Если мне это непонравится (а я не преподавал почти 10 лет), то я что-то приобрету. А еслипонравится, то тоже научусь чему-то. Если же мне придется помучиться, то лучшеуж теперь, когда курс короткий и невелик по времени.

Вам известно, что на мое мнение обобучении большое влияние оказали Килпатрик и Дьюи. Но теперь у меня был ещеодин мощный источник влияния – вы. Когда я впервые встретился со своими учениками, то сделал то,чего никогда не делал раньше. Я был искренен в своих чувствах. Вместо того,чтобы чувствовать, что учитель должен знать, а учащиеся должны у него учиться,я признался в своей неуверенности, сомнениях, колебаниях и незнании. Поскольку я как бы развенчалсвою роль учителя перед учащимися, мое настоящее "Я" более свободно нашло своевыражение, и я обнаружил, что говорю легко и даже вдохновенно. Под"вдохновенно" я имею в виду то, что идеи, приходящие мне в голову, когда яговорил, порождали во мне новые, как мне казалось, удачные идеи.

Еще одно важное отличие: верно, что, с техпор как я оказался под влиянием методов Килпатрика, я приветствовал самыеширокие дискуссии, но, как я теперь вижу, я все же хотел, чтобы студенты зналиматериал рекомендуемых им лекций и учебников, и ждал этого от них. И хуже того,я теперь понимаю, что, хотя я и приветствовал дискуссии, мне больше всегохотелось, чтобы после сказанного и сделанного окончательные выводы учащихсясоответствовали моему собственному мнению. А в результате – дискуссии не были настоящими втом смысле, что они не были открытыми, свободными и познавательными; вопросы небыли настоящими вопросами в том смысле, что они не побуждали к размышлению, всеони были заранее предрешены. Это значит, что я точно знал, какие ответы былихорошими, а иногда единственно верными. В результате я приходил к классу сосвоими материалами, а мои ученики на самом деле были средством, с помощьюкоторого я управлял ситуацией на уроке, чтобы вставить тот материал, которыйнаходил желательным.

Во время этого последнего курса у меня ещене было достаточно мужества, чтобы совсем отказаться от собственного материала,но в этот раз я действительно слушал моих учеников; я относился к ним спониманием и симпатией. Хотя я и проводил час за часом, готовясь к каждомузанятию, я обнаружил, что ни разу не обратился ни к одной записи из обширногоматериала, с которым пришел в класс. Я дал учащимся полную свободу, неограничивая никого каким-либо определенным направлением, я не возражал противсамых широких отступлений и следовал за учащимися, куда бы они ни вели.

Я помню, как обсуждал это с одним крупнымпедагогом, и он сказал, как мне показалось, разочарованно и неодобрительно: "Новы, конечно, настаиваете, чтобы учащиеся хорошо мыслили". Я привел цитату изУильяма Джеймса77, которыйдействительно сказал, что человек – это капля разума в океане эмоций. Я сказал ему, что меня большеинтересует то, что я назвал бы "третьим измерением" – сфера чувств учащихся.

Я не могу сказать, что следовал вашемупримеру целиком и полностью, доктор Роджерс, поскольку я все-таки высказывалсвое мнение и иногда, к сожалению, обращался к лекции. Я думаю, что это плохо,поскольку, как только преподаватель выражает свое авторитетное мнение, студентыобычно перестают размышлять и стараются угадать, что именно имеет в видуучитель, и предлагают ответ, который может ему понравиться, чтобы заслужитьодобрение в его глазах. Если бы мне пришлось заниматься этим снова, то я быделал это меньше. Но я очень старался и думаю, что мне удалось в значительнойстепени разбудить в каждом ученике чувство достоинства, уважения и принятиясебя. Меньше всего я намеревался проверять, оценивать и ставить им отметки.

А результатом для меня – и именно поэтому я вам пишу– оказалосьприобретение совершенно нового опыта, который трудно передать с помощьюобычного языка. Я сам не могу объяснить его полностью, а только чувствуюблагодарность за то, что это со мной случилось. Во время проведенного мноюкурса я почувствовал то, что испытал при обучении у вас. Я обнаружил, что люблюименно этих студентов так, как никогда не любил ни одну другую группу, и они– как они сами этовыразили в выпускных работах – начали чувствовать больше тепла, доброты и симпатии по отношениюдруг к другу. Устно и письменно они сообщали о том, как они тронуты, как многоони узнали, как хорошо себя чувствовали. Для меня это было незабываемым новымопытом, и я был потрясен и покорен им. Я думаю, раньше у меня были студенты,которые относились ко мне с уважением и восхищением, но никогда преподавание недоставляло мне ощущение такой теплоты и близости. Кстати, следуя вашемупримеру, я избегал предъявления каких-либо определенных требований к подготовкек занятиям.

Свидетельством того, что все вышеописанноебыло не результатом "пристрастного восприятия", явились отзывы студентов внезанятий. Учащиеся так хорошо отзывались обо мне, что преподаватели факультетахотели прийти на занятия. А самое главное, в конце курса мои ученики написалидекану Бенжамину Файну письмо, в котором они высказывались обо мне самым лучшимобразом. А декан в свою очередь написал мне об этом.

Сказать, что я потрясен тем, чтопроизошло, – значитвыразить мои чувства очень слабо. Я преподавал в течение многих лет, но никогдане испытывал ничего даже отдаленно похожего на то, что произошло. В том, чтокасается лично меня, то я никогда в классе не проявлял всего себя с такойполнотой, глубиной и вовлеченностью. Далее я спрашиваю, есть ли или может либыть в традиционном обучении с его ориентацией на рекомендуемые материалы,экзамены, оценки, место для формирующегося человека с его глубокими иразносторонними потребностями, с его желанием осуществить себя. Но это уводитнас слишком далеко. Я могу только сообщить вам о том, что произошло, и сказать,что я благодарен и покорéн тем, что испытал. Мне бы хотелось, чтобы вы знали это, потомучто вы опять расширили и обогатили мою жизнь78.

Глава16

ЗНАЧЕНИЕ ПСИХОТЕРАПИИ,ЦЕНТРИРОВАННОЙ НА КЛИЕНТЕ,
ДЛЯ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Когда несколько лет тому назад меняпопросили выступить перед местным населением на любую выбранную мной тему, ярешил подробно рассмотреть изменения, которые проявляются у наших клиентов в ихсемейных отношениях. В результате появилась данная статья.

*аа *аа*

Чем больше наши терапевты и консультантыработали с отдельными клиентами и группами, тем более они убеждались, что нашопыт имеет существенное значение для всех областей межличностноговзаимодействия. Мы уже сделали попытку выявить значимость этого опыта вопределенных областях, например, для образования, группового лидерства,межгруппового взаимодействия, но мы никогда не пытались показать его значениедля семейной жизни. Это именно та проблема, на которой я хочу сейчасостановиться. Я хочу дать возможно более ясную картину того, что значитпсихотерапия, центрированная на клиенте, для самой замкнутой из межличностныхгрупп – семьи.

Pages:     | 1 |   ...   | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 |   ...   | 57 |    Книги по разным темам