Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 | 47 |

Психиатры и вообще врачи часто считают себявполне компетентными, решая вопрос о том, что лучше, для пациента. Я вспоминаюодного миллионера из Лос-Анджелеса, который как-то сказал мне: "Я долго ждалвстречи с вами, чтобы пригласить вас на ужин. Вы сможете выбрать любую еду,какую только пожелаете. В вашем распоряжении будет все, что только доступно вэтом поднебесном мире". Когда мы пришли в ресторан и нам подали меню, я увидел,что у них в том числе в меню значилась солонина с капустой. Это блюдо стоиломне всего один доллар шестьдесят пять центов, и я заказал его. Миллионер былшокирован и сказал:

"Вы не хотите этого". Он сказал официанту,чтобы тот аннулировал заказ и принес два двенадцатидолларовых бифштекса. Когдаон принес их, я сказал: "Это для джентльмена, он заказал эти бифштексы. Асейчас принесите мне, пожалуйста, мою солонину и капусту". Этот пареньоткинулся в кресле и сказал: "Еще никто в жизни не ставил меня на место такимобразом". Я ответил: "Но вы ведь сказали мне, что я могу заказать то, что ядействительно люблю, а я люблю солонину с капустой. Я предполагаю, что я будуесть ее с большим удовольствием, чем вы свои два бифштекса".

Таким образом Эриксон всегда заботился отом, чтобы человек выбирал в своей жизни собственный путь и свою любимую еду.Это может быть продемонстрировано на следующем примере, в котором описаны такжевозможные способы взаимодействия с человеком, который решил разрушить себя спомощью отказа от еды.

Молодой человек, назовем его Герберт,находился в остром депрессивном состоянии, по поводу чего и былгоспитализирован. Когда он был здоровым он весил примерно 90 кг, но отказавшисьесть он похудел и весил теперь всего лишь 35 кг. В больнице он находился ужешесть месяцев. Он проводил все свое время молча, стоя в углу комнаты. Ноговорить он мог и иногда высказывался в негативистическом, сардоническом духе,о чем бы ни шла речь.

Поскольку он отказался от еды, его кормиличерез трубочку. Его отношение к этому кормлению было сардоническим. Оннастаивал на том, что у него нет внутренностей, нет желудка, и поэтому, когдаего кормили через трубочку, непонятно было, куда попадает пища, посколькувнутренностей у него не было. Он видел в этом какой-то фокус, считая, чтоисчезновение еды —дело "ловкости рук". После кормления еды не обнаруживалось в комнате, но ее небыло и внутри него, так как у него не было желудка.

В течение недели я каждый день кормиГерберта через трубочку, говоря каждый раз, что я собираюсь позволить емудоказать мне, что у него есть желудок. Кроме того, он докажет самому себе, чтопища попадает внутрь, и доказательство придет изнутри. Каждый раз при кормлениия повторял ему это. Я говорил, что он докажет себе, что у него есть желудок, азатем представит это доказательство мне. Это доказательство будет всецелоисходить от него. Герберт отвечал мне саркастическими замечаниями. Должно быть,со мной было не все в порядке, раз я говорил такие вещи.

В конце недели я приготовил специальнуюсмесь и поместил ее в устройство для кормления пациента через трубочку. Этасмесь состояла из взбитого с молоком и сахаром желтка с горячим вином, рыбьегожира, питьевой соды и уксуса. Обычно при кормлении через трубочку стараются,чтобы в желудок не попадал воздух. Но я поступил наоборот, накачивая ему вжелудок все больше и больше воздуха.

Я вытащил трубочку и раздался звук "Бульк!"И можно было ощутить запах. Его ощущал я и санитар, находившийся в комнате.Таким образом Герберт доказал, что пища находится у него в желудке и доказалэто в первую очередь себе. После этого он никогда больше не поднимал вопрос отом, есть ли у него желудок. Тем не менее, есть самостоятельно он все ещеотказывался, так как считал, что ему нечем глотать.

Он начал набирать вес и сосредоточил своиусилия на глотании. В течение недели в процессе кормления через трубочку яговорил ему, что в следующий понедельник он Проглотит некоторое количествожидкости. В понедельник в столовой он сможет найти на столе стакан воды истакан молока. Пациенты встанут в очередь за питьем, и он будет первым в этойочереди. И как только дверь в столовую откроется, он сможет выпить один или обастакана жидкости. Он ответил на это, что со здравым рассудком у меня не все впорядке. Однако я уже один раз обеспечил ему доказательство изнутри и обещалсделать это еще раз.

В воскресенье вечером я накормил еготяжелой и жирной пищей, в которую положил огромное количество поваренной соли.На ночь я запер его в комнате. В пять часов утра, промучившись от жажды всюночь, он пытался прорваться л умывальник, чтобы попить воды, но я проследил затем, чтобы все помещения, где можно достать воду, были заперты. Тогда онвспомнил о двух стаканах жидкости в столовой и оказался первым в очереди встоловую. Он первым из всех ^пациентов вошел в столовую и выпил стакан воды.Затем он сказал мне: "Вы ведь считаете себя очень умным, не такли"

Я ответил ему: "У вас есть желудок, выможете глотать, и поэтому я думаю, что вы сможете есть за столом". Онзапротестовал: "Но я не могу есть твердую пищу". Я отцветил: "Но суп-то выможете есть. Все твердые частицы, которые есть в супе, пройдут внутрь вместе сбульоном".

Я посадил Герберта за стол и не позволялему встать до тех пор, пока он не съел весь суп. Ему не нравилось сидеть застолом, и поэтому он должен был есть. Чтобы побудить его есть быстрее, япридумал кое-что еще. Рядом с ним я посадил пациента, который обычно не ел изсвоей тарелки, но предпочитал есть руками из тарелки соседей справа и слева отсебя. Он залезал в тарелку Герберта своими грязными пальцами, вытаскивая оттудачто-нибудь, и съедал это. Чтобы избежать этого, Герберт должен был естьбыстрее. Чем быстрее он глотал, тем менее грязным был суп, а я просто следил затем, чтобы с каждым днем количество твердых кусочков в супеувеличивалось.

Затем я послал Герберта работать на ферму,прикрепленную к больнице. Он должен был пилить толстые бревна. Дерево былоочень твердым. Я посочувствовал ему в связи с тем, что пила была чертовскитупая. Ему в партнеры дали больного, который просто ездил на пиле, и Герберт,таким образом, фактически в одиночку сделал всю работу. Погода была холодная.Если вы попробуете в холодную погоду попилить толстые бревна тупой пилой, сленивым партнером, то в конце концов ужасно проголодаетесь. Я предупредиГерберта, что его ждет специальное угощение. Он спросил, что за дьявольскиемуки вы приготовили мне на этот раз Я ответил ему, что на этот раз его не ждутмуки, просто повариха празднует свой день рождения, а он сможет посидеть сней.

Я заставил повариху приготовить все еелюбимые блюда в больших количествах. Эта повариха весила около 120 килограммови обожала поесть. Я попросил ее накрыть маленький столик на двоих и заставиГерберта сесть и наблюдать, как она ест. Проголодавшийся после работы на свежемвоздухе, он посмотрел на всю эту твердую еду и сказал: "Но это дьявольскаямука". Повариха беззаботно ела, явно наслаждаясь едой. Наконец Герберт сказал:"Вы не возражаете, если я положу себе немного еды" Она ответила: "Пожалуйста,ешьте сколько угодно". И Герберт поел этой твердой еды. Мясо под соусом,картошка. Она была прекрасной поварихой. Так закончились проблемы Герберта седой. Организуя эту ситуацию, я опирался на простую идею — если вы посмотрите на кого-то,кто ест с аппетитом, то вы можете подумать: "Однако, это кажется вкусным. Мне,наверное, тоже стоит попробовать немного".

Поскольку Герберт считал, что он неспособен двигаться, я мог привести его в какое-то место и он оставался там. Яспециально оставлял этот симптом напоследок. Этот симптом я использовал длятого, чтобы заставить Герберта наблюдать за игрой в карты.

Герберт, до того, как он попал в больницу,был заядлым игроком. Он играл не. только из-за денег, но и из-за чистой страстик картам. Он знал все карточные игры и считал себя экспертом в этой области.Поскольку Герберт считал, что он не может сам передвигаться, я поставил его вугол, а перед ним поместил карточный столик. За столик я посадил четырехсниженных пациентов, которые к тому же страдали парезом. Они даже в точности незнали, как называется каждая карта. Один из них играл в покер, другой— в бридж, третий— в бозик. Они клалиодну карту на другую без всякого смысла. Я сказал Герберту: "Знаешь, тыдействительно нуждаешься в отдыхе. Жалко, что ты должен стоять, а иначе ты могбы повернуться и уйти, или поиграть в карты". Он ответил: "Вы всегдаизобретаете самые дьявольские пытки". Я ставил его сзади каждого игрока, поочереди, чтобы он мог изучить всю игру, и при этом говорил:

"Знаешь, на игру в карты существуют разныеточки зрения".

Герберту удалось вытерпеть нескольковечеров, но затем он капитулировал: "Если вы подберете трех хороших игроков,которые бы действительно разбирались в этом деле, я буду играть в карты". Длянего, как для квалифицированного игрока в карты, это было оскорблением— он был вынужденнаблюдать, как люди играют в карты глупейшим образом.

У нас с Гербертом было много подобныхстолкновений и каждый раз он проигрывал, а из этих проигрышей вырасталоосознание того факта, что я определенно знал, о чем говорил. Он проиграл мнедостаточное количество очков, чтобы покинуть больницу, и согласно своемусобственному желанию.

Когда Эриксон в конце сороковых годовоставил работу в больнице и открыл частную практику, он продолжал брать налечение психотиков, взаимодействуя с ними подобным образом. Впоследствии он вбольшей степени начал вовлекать в лечение семью пациента, но в основном егоподход к психотикам характеризовался прежде всего принятием странногоповедения, но принятием особым, вследствие которого психотическое поведениеизменялось. В приведенном ниже диалоге Эриксона спрашивали о его подходе кпсихотикам.

Интервьюер: Давайте вернемся к юношескойшизофрении. Предположим, вам кто-то звонит и говорит, что один молодой человекдевятнадцати или двадцати лет, который до сих пор был вполне примерным юношей,на прошлой неделе, внезапно изменился и начал ходить по улицам, неся на себебольшой крест. Соседи обеспокоены, семья расстроена. Не могли бы вы помочьнам

Как бы вы подошли к этой проблеме К этойили другой странной поведенческой реакции.

Эриксон: Ну, если бы этот юноша пришел комне, я бы, прежде всего, попросил его осмотреть крест. И я бы посоветовал емуусовершенствовать этот крест, причем усовершенствование должно было бы бытьминимальным. Если бы он согласился на это изменение, то тем самым открыл бысебе путь к более существенным изменениям. И очень скоро мне удалось бы убедитьего в том, что ему следует приобрести второй крест. А вообще-то ему следовалобы иметь по меньшей мере три креста, чтобы каждый день иметь возможностьвыбирать, какой крест взять сегодня с собой. При условии возрастания количествакрестов было бы очень трудно продолжать психотическое поведение.

Интервьюер: Не возникло ли бы у васпредположение о том, что этот юноша происходит из психотическойсемьи

Эриксон: Я воспринял бы эту реакцию, какбеспомощную декларацию: "Моя семья сводит меня с ума. Моя семья — это крест, который я не в силахнести".

Интервьюер: Но даже несмотря на этопредположение, касающееся семьи, вы все равно бы начали с креста, а не ссемьи.

Эриксон: Да, потому что семья бы защищаласвоего мальчика и начала бы оказывать на него еще более сильное давление. Аэтот юноша и так уже достаточно одинок. Он должен нести невыносимый крест. Онодинок со своим крестом, о чем и объявляет публично. А все люди, в том числе исоседи, отвергают его. Он очень и очень одинок. Единственное, в чем оннуждается, это в усовершенствовании своего креста.

Интервьюер: Вы бы начали встречаться с ним,а не с родителями

Эриксон: Родителей бы я подключил намногопозже.

Интервьюер: Но родители с необходимостьюотреагировали бы на увеличение количества крестов, не так ли

Эриксон: О, да, конечно. Но, знаете, мойкабинет — прекрасноеместо для хранения крестов.

Интервьюер: Большинство профессионалов,которые сочли бы, что мальчик является представителем психотической семьи,немедленно бы вошли в контакт с семьей, предполагая, что юноша изменит своеповедение только тогда, когда изменится что-то определенное всемье.

Эриксон: Наверное стоит привести пример.Допустим, вы слышите крик о помощи, но обнаруживаете, что на шоссе лежит грудабольших камней, но вы видите и боковую дорогу, посреди которой лежит толькоодин камень. И вы сворачиваете на эту дорогу, поскольку вас призывает обществои вы должны сделать что-то прямо сейчас. Груда больших камней — это семья, а боковая дорога содним камнем — эторебенок. Вы выделяете ему территорию, где он может чувствовать себя вправе бытьсобой, где его отклонения не отвергаются, а встречаются с уважением. Онзаслуживает благосклонного внимания, но не деструктивного внимания, и вы даетеему это, а затем можете взаимодействовать с семьей.

Если человек потерпел неудачу, пытаясьдостигнуть независимости от семьи, то он продолжает находиться в сильнойэмоциональной связи с своими родителями, несмотря на свой возраст. Сорокалетниеи пятидесятилетние мужчины и женщины могут находиться в таких же запутанныхотношениях со своими родителями, как и подростки. Иногда такие люди нанекоторое время совершенно прерывают контакт с родителями и функционируют каксоциальные изолянты со странным поведением. В других случаях они связаны сосвоими родителями эмоционально и пространственно, и ни родители, ни ребенок немогут освободиться друг от друга.

Бели рассмотреть процесс расставанияродителей с детьми как процесс взаимодействия тех и других, то становитсяясным, что цепляются за ребенка не только родители, но и ребенок цепляется зародителей. Система функционирует так, как если бы разделение было вредоносным.Эти патетические отношения могут продолжаться в течение всей жизни, вплоть достарости. Следующий пример иллюстрирует способ, с помощью которого Эриксонпытался добиться хотя бы частичного ослабления эмоциональной связи междуматерью и сыном, болеющим шизофренией в течение всей жизни.

Однажды я работал с семидесятилетнейматерью и ее пятидесятилетним сыном, больным шизофренией. Она была женщиной,полной сил, и буквально притащила его ко мне. Ни один из них не был способен накакую-либо самостоятельную деятельность, потому что они постоянно находилисьвместе. Мать сказала, что она хотела бы провести хотя бы один день вбиблиотеке, но она не может этого сделать, поскольку она должна быть вместе сосвоим сыном. Если она пыталась уйти даже ненадолго, он начинал плакать ирыдать.

Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 | 47 |    Книги по разным темам