Книги, научные публикации Pages:     | 1 | 2 | 3 |

Московский международный институт эконометрики, информатики, финансов и права Киселев Е.А. ...

-- [ Страница 2 ] --

Уместно также сравнение с охотой. Если вы представите себе в образе охотника, идущего на медведя, где роли сторон взаимообратимы, тогда в случае явного провала психологическая травма вам обеспечена. Для многих чувствительных людей первая же неудача на публике становится концом их ораторской карьеры, источником длительной депрессии и обиды либо на публику (глупцы, не поняли меня - я же им добра хотел!), либо на себя (я мнил себя орлом, а оказался воробьемЕ) Этой неприятности избежит тот, кто перед выступлением сумеет втолковать себе, что он - охотник на тетерева, которому в случае промаха грозит потеря патрона, но отнюдь не жизни. Этот принцип, который автор данных строк именует правилом тетерева, помогает сохранению душевного спокойствия, рабочей формы и здоровья оратором любого профиля.

Для практического усвоения правила тетерева необходимо внедрить его себе в сознание по двум каналам. Первый - рациональный:

следует иметь в виду, что явный успех публичной речи (бурные аплодисменты, переходящие в овацию) - это редкое исключение, если не работа специально группы поддержки, а нормой для незнакомого публике оратора являются настороженность и скептис, особенно в речах митинговых, аргументирующих: это что еще за птица прилетела нас жизни учить! Это отношение и должно быть принято оратором за норму исходной реакции слушателей. Далее он должен, применяя все доступные ему приемы проксемики, постараться завоевать доверие слушателей, не ожидая заведомых чудес. Следует учесть, что успех выступления - это вовсе не обязательно положительная реакция более чем половины аудитории, - подчас сдвиг всего на несколько процентов в вашу сторону равносилен победе. Кроме того, первоначально негативная реакция на вашу речь (она, как правило, носит взаимно-шоковый характер), может через несколько минут, часов или дней смениться положительной (гм-м, а может, он был - таки прав?..). (Подробнее о критериях и стадиях оценки речи публикой и самим оратором см. раздел 1.7.).

Второй канал усвоения правила тетерева - самовнушение. Перед выступлением следует 10-12 раз повторить себе: любой успех обрадует меня, но никакая неудача не обескуражит. Страх перед публикой - абсолютная бессмыслица! Вскоре вслед за этими словами, произнесенными твердым, ровным голосом, появится и вера в них, а со временем этот принцип станет частью вашей натуры, столь же естественной, как для шофера привычка держать баранку. Можно использовать для самонастройки различные приемы психотренинга и адаптированной йоги, благо в соответствующей литературе ныне нет недостатка, и львиная доля приводящихся там медитационных упражнений посвящена как раз искусству психического расслабления и сосредоточения внимания на поставленной задаче. При некотором навыке достаточно 5-10 секунд, чтобы пройти из обычного бытового состояния в рабочее, подобно тому как учитель и ученики в школе, преподаватель и студенты в вузе через несколько секунд после звонка входят в состояние, соответствующее режиму учебы. Контакт с аудиторией осуществим только в особом состоянии сознания, когда все внимание оратора и слушателей поглощено речью как своего рода священнодейством. Оратор входит в это состояние сам, а затем вводит в него аудиторию в процессе чтения вступления речи (см. раздел 1.2).

Читать и слушать речь в обычном состоянии сознания - все равно что забивать гвозди подушкой.

Репетиция (лат. повторение) - пробное произнесение речи мысленно или вслух - позволяет, прежде всего, запомнить речь, освоиться в ней, отшлифовать не только текст в единстве его содержания и формы, но и вокальную (голосовую) грань оратории, а также поставить дыхание, отладить мимику и жесты выступающего.

Репетиция позволяет оратору вжиться в свой оптимальный образ, закрепить наилучший вариант своей речевой и социальной роли (см.

выше), довести до автоматизма, все необходимые элементы речевого действия, - быть во всеоружии. В частности, репетиция дает возможность выверить время звучания речи, сократить или увеличить его за счет либо изменения темпа речи, либо размера текста. Оратор должен хорошо представлять себе относительную ценность различных фрагментов своей речи, чтобы знать, чем можно пожертвовать, попав в цейтнот, и, напротив, иметь запас для вставки, если появляется излишек времени (резервный текст). Обычно длину речи меняют за счет разного рода примеров и описаний, часто уже по ходу выступления, но лучше это сделать в ходе репетиции.

Репетировать речь следует не по отдельным смысловым квантам и блокам, а как целое, не смущаясь допущенными ошибками и стараясь исправить их по ходу речи, а не пересказывать все сначала, что лишь усугубит неблагоприятное впечатление. Мелкие ошибки (например, стилевые) лучше вообще проигнорировать в данном чтении, взяв их на заметку на будущее. В ряде случаев незначительные ошибки, исправляемые по ходу изложения, создают атмосферу непринужденности и используются как специальный проксемический прием. Здесь все зависит от конкретной речевой ситуации.

Не следует стараться дословно запомнить весь текст речи или даже ее центральную идею, - здесь хорошую помощь окажет внутренний конспект с опорными словами или пасьянс карточек с отдельными фактами (см. раздел 1.2). Всякая заученность сковывает общение оратора с аудиторией, разрушая психологический контакт.

Имеет смысл запоминать не форму идей, а их суть, предоставляя поиск формы своей речевой культуре. Разумеется, ключевые фрагменты выступления - выводы, лозунги - следует запоминать близко к письменному тексту, а на остальную информационную набивку речи ресурсы памяти (в смысле формы) лучше не расходовать.

Не противоречит ли сказанное всему изложенному в разделе 1.3. о цветах красноречия: стоит ли подбирать их, чтобы потом забыть? Нет, не противоречит, ибо усвоение средств речевой выразительности во время репетиции происходит автоматически, без мучительного заколачивания в память. Особо же ценные, с вашей точки зрения, слова и выражения можно возвести в ранг опорных или зазубрить, но это, безусловно, исключение. Если в процессе репетиции вы почувствовали, что ваша память перегружена, прибегните к методу аэронавтов, сбрасывающих с воздушного шара балласт. Но что окажется таким балластом? Здесь уместно прибегнуть к совету компетентных (на ваш взгляд) пробных слушателей, перед которыми следует прочитать речь в различных вариантах.

Следует ли при репетиции пользоваться зеркалом? Многие ораторы применяют этот метод, он способствует развитию артистизма, но у него есть и известные издержки, т.к. у отдельных ораторов, преимущественно новичков, он формирует некоторую манерность в поведении, так что быть или не быть зеркалу - это проблема личного психологического склада репетирующего. Некоторые ораторы готовят свою речь на ходу, во время прогулки или бродя по комнате, поскольку ходьба успокаивает нервную систему и задает оптимальный ритм творческой деятельности. Многие мудрецы Запада, Востока и России были странниками. Аристотель основал в Афинах научно-философскую школу перипатетиков (любителей прогулок), изучавших дисциплины на лоне природы. Этим методом ораторской подготовки не следует пренебрегать.

Главный инструмент оратора, бесспорно, голос. Чтобы успешно пользоваться им, надо иметь представление об его основных качествах, их влиянии на выполнение речевой цели выступления и способах их тренировки.

Энергетической базой нашей речи служит дыхание. Если в обычном дыхании выдох лишь в 1,5 - 2 раза длиннее вдоха, то в дыхании речевом, фонационном, эта разница достигает 10 - 15 раз. Вся речь осуществляется на выдохах, вдохи происходят во время т.н.

доборных пауз. Вдох должен быть глубоким, коротким, энергичным, бесшумным и незаметным для слушателей, а выдох - долгим, равномерным, не затухающим к концу, чтобы голос не садился, а дыхание в целом - ритмичным, плавным и устойчивым.

В некоторых учебниках риторики приводится комплексы дыхательных и фонетических упражнений. Автор этих строк предпочитает утреннюю гимнастику и пение - это самое естественное упражнение для тренировок дыхания и голоса;

весьма результативны также бег и плавание. Полезно слушать запись своего голоса на магнитофон. При этом почти все люди, особенно услышавшие такую запись впервые, с трудом узнают собственный голос - настолько его звучание, воспринятое со стороны, отличается от слышанного нами из наших уст, что связано с различными условиями прохождения звуковых колебаний в воздухе и в костях черепа. Особенно меняется соотношение высоких и низких частот, определяющие звуковую окраску - тембр голоса, а это - его главный индивидуальный признак. С магнитофона вы слышите себя так, как слышат вас другие. Тут вы можете объективно оценить себя как оратора. Истина - в магнитофоне.

Какие свойства голоса особенно важны для оратора?

Дикция, или артикуляция - это четкость, членораздельность произношения, правильность выговаривания каждого звука. Она зависит от установки речевого аппарата, и прежде всего - губ и языка, в позицию, позволяющую образовать нужный звук и, разумеется, от природных особенностей устройства этих органов у различных людей.

Недостатки дикции: картавость, шепелявость, гнусавость, гортанность, чоканье, цоканье, жеканье, зеканье, сюканье, фыканье, хыканье (вместо шишки - сыски, фыфки, хыхки, как в рассказе В.Драгунского). Заикание - не дикционный, а фонационный недостаток, вызываемый не неправильным расположением губ и языка, а судорогами в гортани.

Если явных дикционных недостатков у оратора нет, то уместно упомянуть о достоинствах. Весьма благоприятное впечатление на слушателей производит четкое, твердое р (в начале ХХ века многие ораторы нарочито говорили с раскатом, порою явно перегибая палку);

несколько менее существенными показателями хорошей дикции являются отчетливо произносимые л, м, н, б, п, в, ф и ж. Именно на этих, особенно придирчиво улавливаемых слушательским ухом звуках следует в первую очередь сосредоточиться оратору при проработке фонетических упражнений.

Дикцию тренируют специальными фонетическими упражнениями.

Лучшие из них - скороговорки (чистоговорки). Шел Саша по шоссе и сосал сушку. Щетинка у чушки, чешуйка у щучки. У быка бела губа была тупа. Всех скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь. Сколпакован колпак не по-колпаковски, сколоколован колокол не по-колоколовски;

надо колпак переколпаковать и поперевыколпаковать, надо колокол переколоколовать и поперевыколоколовать.

Интонация - совокупность фонетических качеств речи, придающих ей определенный смысловой и эмоциональный оттенок. В ней различают тон, интенсивность звучания, его полетность, длительность и тембр.

Тон - это высота звука, частота его колебаний в герцах. Мужчины говорят на частоте 85 - 200 герцу, женщины - 160 - 340 герц. Расширить свой природный частотный диапазон весьма нелегко - этого добиваются певцы изнурительными упражнениями;

гораздо легче научиться свободно (пластично) варьировать тон в пределах своего природного диапазона. Пластичный голос кажется шире по диапазону, чем непластичный, и при пении производит впечатление большей задушевности. Камерному певцу важнее иметь голос пластичный, нежели широкий. Есть хорошие мелодии для тренировки голоса.

Характер частотных переходов в них (это прежде всего лирико эпические песни - баллады, романсы) близок к ораторскому. Автор этих строк предпочитает по полчаса в день напевать романсы типа Хуторянки:

Снег валил буланому под ноги, С поля дул попутный ветерок, Ехал долгожданною дорогой, - Заглянул погреться в хуторок.

Приняла хозяйка молодая Под уздцы буланого коня, В горницу любезно приглашая, Ласково глядела на меня.

А назавтра утром спозаранку Вывел я буланого поить, - Вижу, загрустила хуторянка, И не хочет даже говорить.

Так и не доехал я до дому, Затерялся след невдалеке, - Что же делать парню молодому, Коль пришлась девчонка по душе?

Интенсивность звучания - это его мощность (количество энергии, выделяемой за единицу времени). Зависит от амплитуды колебания голосовых связок. Где говорить громко, а где тихо - определяйте по речевой ситуации. Здесь сделаем лишь два принципиальных замечания.

1) Дальность распространения звука зависит не только от его исходной громкости, но и от его частного диапазона, от наличия обертонов - высших колебательных гармоник. Голос, богатый обертонами, воспринимается как глубокий и сочный (это уже качество тембра) и медленно затухает с расстоянием. Способность голоса распространяться на большие расстояния за счет широты частотного диапазона называется полетностью.

2) Весьма часто больший психологический эффект достигается не повышением, а снижением интенсивности голоса. Тихая, неторопливая и плавная речь звучит внушительнее, солиднее громкой взвинченной, крикливой.

Темп речи - это скорость ее произнесения, определяемая количеством речевых элементов - слов или слогов - в минуту. В русском языке средний темп - 100 - 120 слов в минуту. Темп - важное средство передачи эмоций. Активные, мобилизующие эмоции (радость, гнев) ускоряют темп речи, пассивные, угнетающие (страх, уныние) - замедляют его. Многое сообщает он и о личных качествах говорящего:

один трещит, как пулемет (дятел, сорока, мельница), другой еле цедит, тянет резину, жует мочалку.

Тембр - это окраска, колорит голоса, определяемый набором обертонов (высших частотных гармоник) к основному звуку. Тембр - едва ли не главное для оратора качество голоса. По тембру голос бывает звонкий, глухой, чистый, серебряный, хриплый, сиплый, дребезжащий, вибрирующий, рокочущий, холодный, теплый, легкий, жесткий, мягкий, бархатистый, певучий, грудной, скрипучий, грубый, ласковый, острый, сухой, жалкий, сдавленный, угрюмый, мрачный, досадливый, нудный, слезный, плаксивый, убитый, веселый, ликующий, бодрый, оживленный, резвый, игривый, сердитый, гневный, злобный, ироничный, едкий, ехидный, насмешливый, раздраженный, пренебрежительный, наглый, высокомерный, надменный, почтительный,, вкрадчивый, заискивающий, подобострастный, рассеянный, сердечный, понимающий, искренний, лукавый, заговорщический, открытый, недоверчивый, несогласный, добродушный, приветливый, благодушный, дружелюбный, подозрительный, озадаченный, недоумевающий, возмущенный, удрученный,, изумленный, расслабленный, сонный, пресный, бесцветный и т.п.

Эти и другие аналогичные качества голоса нередко относят к тону (вкрадчивый тон, сердитый тон и т.п.), но тон - это высота основной гармоники голоса (высокий, низкий), но отнюдь не его эмоциональный или эстетический оттенок. Что ж, в науке одна терминология, а в быту - другая (один из параметров разницы между научно-техническим и разговорно-бытовым стилями речи). Эту разницу невозможно стереть, но следует учитывать.

Интонация позволяет уяснить смысловую структуру и функцию фразы. В русском языке существует 7 основных интонационных конструкций, имеющих синтаксическую функцию и различающихся расположением смыслового центра - слва, несущего главную смысловую нагрузку и сто я щего под логическим ударением, а также повышением или понижением интонации в самм центре и в других частях фразы. Здесь мы их рассматривать не будем, отослав желающих в разделу IV учебника Л.А. Введенской и Л.Г.Павловой Культура и искусство речи, Р. - н. - Д., 1996, с. 368 - 374.

Итак, интонация - это мощное средство метасообщения - внесения в слова и выражения дополнительного смысла, расширяющего возможности полноценной передачи информации. Не будет ошибкой сказать, - отмечал И.Андроников, - что истинный смысл сказанного заключается постоянно не в самих словах, а в интонациях, с какими они произнесены. Заметим от себя что словесный состав любой речи подделать несравненно легче, чем интонацию. Если нам говорят оптимистичные фразы убитым голосом, мы мгновенно заподозрим неладное.

Наряду с интонацией, большую роль в арсенале голосовых средств оратора играют паузы (лат. пауза - остановка). Различают 7 основных видов пауз:

1) Паузы размышления. Возникают в любом месте высказывания и отражают колебания в выборе а) что сказать (из нескольких известных оратору вариантов) и б) как сказать.

2) Логические паузы делят речь на смысловые блоки - речевые такты.

Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаватьсяЕ А.С.Пушкин НЕПРАВИЛЬНО ПРАВИЛЬНО 3) Психологические, или эмоциональные паузы выражают чувства вне всяких грамматических правил.

Первое место поделили ПетровЕ и ты!

4) Синтаксические паузы отмечаются знаками препинания.

Самая малая пауза обозначается запятой, побольше - точкой с запятой, наибольшая - точкой.

5) Ситуационные паузы либо дают слушателю время на обдумывание или действие, либо вызываются перерывом в синхронно комментируемом процессе. Используются при диктовке, в воинских командах, комментировании спортивных игр, ожидании ответа собеседника.

6) Физиологические паузы - добор воздуха. Умелый оратор растворяет их в паузах всех предыдущих видов.

7) Пустые, или беспомощные паузы - это когда нечего сказать по сути или неизвестно, как сказать по форме. От 1-го вида (паузы размышления) пустые паузы отличаются тем, что там идет выбор из нескольких вариантов, а здесь - из нуля.

Пауза, - заметил К.С.Станиславский, - важнейший элемент нашей речи и один из главных ее козырей.

Наряду с вокальными (голосовыми) качествами оратора важную роль в его воздействии на публику играет язык мимики и жеста. Глаза - зеркало души. Оратор должен умело пользоваться своим взглядом, избегая как блуждания его по всей аудитории, что создает впечатление рассеянности или растерянности, так и сверления им одного человека;

золотая середина - обзор 5-6 человек, которые сами охотно смотрят оратору в глаза. Этим завязывается зрительный контакт с аудиторией, который, что любопытно, распространяется на всех слушателей (кроме самых пассивных), словно бы у зала была одна душа!

Люди не любят безразличного, тусклого, отсутствующего взгляда.

Но имитировать заинтересованность, придавая себе нарочито оживленный вид - это еще хуже. Фальшь немедленно будет замечена!

Автор категорически против встречающихся в ораторских пособиях рекомендаций как-либо регулировать свою мимику в процессе произнесения речи. Регулируйте свое настроение и отношение к выступлению, а нужная мимика и жесты придут сами собой.

Жесты бывают выразительные (эмоциональные), изобразительно-подражательные, указующие и регулирующие.

Часто встречаются манеризмы - непроизвольные движения, отвлекающие внимание слушателей (почесывание затылка, топтание на месте, раскачивание из стороны в сторону, подергивание плечом и т.п.).

С ними надо бороться, контролируя себя, так же как со словами - паразитами типа понимаете, словом, короче говоря, однако, так сказать, видите ли, вроде как и т.п. Но, подобно тому, как, употребленные к месту и в меру, эти выражения играют полезную роль вводных слов, точно так же к месту можно и дернуть плечом и почесать в затылке. Вспоминается поговорка: грязь - это любое химическое вещество в неположенном месте.

Избавляясь от крайностей в мимике и жестах, стремитесь, чтобы ваше поведение было выражением вашей собственной духовной деятельности. Никого не копируйте. Не переигрывайте. Оратор - лишь отчасти актер, точно так же как и актер - лишь отчасти оратор.

Огромную роль в современной информационной среде играют радио и телевидение. Большинство людей охотнее смотрит и слушает электронные СМИ, нежели читает газеты и журналы. Юристу, бизнесмену, политику, литератору, педагогу, любому общественному деятелю может представиться шанс выступить в эфире. Что следует иметь в виду, выступая перед микрофоном в радио- или телестудии?

См. схему 19.

Схема 19.

ВЫСОКИЙ МАССОВЫЙ ВНУШАЮЩИЙ ОХВАТ ЭФФЕКТ ТЕЛЕРАДИО НАСЕЛЕНИЯ ЭФИРНОГО РИТОРИКА ЭФИРНЫМИ СЛОВА СМИ СПЕЦИФИКА СПЕЦИФИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО РЕЧЕВЫХ СРЕДСТВ АДРЕСАТ ВОСПРИЯТИЯ Упор не на громкость и Ошибки в эфирной риторике Предельно высоту голоса, а на его воспринимаются в 4-5 раз широкий - все выразительность острее, чем в прямом контакте с общество в оратором Использование конспектов с совокупности выделением опорных слов, всех своих Утратив внимание слушателя, интонации и резервного его невозможно вернуть - вас адресных групп текста отключат Необходимость репетиции Оратора в эфире сравнивают с непосредственно перед профессиональным диктором, а выходом в эфир не с обычным собеседником Сжатие речи в процессе Усиленная ставка на позитив репетиции Упор на личное обаяние и зрительный контакт Отработка мимики и жестов перед выступлением в Акцент на общие интересы телестудии слушателей и более лаконичная подача групповых 1) Прежде всего - это универсальность адресата вашей речи.

Ваши слушатели в своей массе - это не особо заинтересованные вашей деятельностью люди, как те, которые тратят время и силы на встречу с оратором данного профиля;

это, по сути дела, среднестатистические граждане, многие из которых просто случайно попали на вашу передачу.

И если ваша речевая цель предполагает массовый охват публики, то следует в первую очередь удержать тех, кто вольно или невольно начал вас слушать, усилив в выступлении моменты, общие для наиболее широкого круга адресатов (принцип ромашки с выделением тематической сердцевины - подробнее см. раздел 1.5.) и выделив 5- важнейших групповых интересов (лепестков). Это следует сделать четче и ярче, чем в обычной речи, поскольку здесь вас никто не попросит уточнить ваши положения, а повторяться в эфирной речи значит не только транжирить драгоценное время, но и производить на слушателей крайне дурное впечатление.

2) Любая ошибка в эфирном выступлении воспринимается слушателями в 4-5 раз критичнее, чем со сцены зала. Если вы наделали массу мелких лексических или даже концептуальных ошибок в беседе с публикой в зале, их могут и не заметить, особенно если тема весьма актуальна, а слушатель не слишком квалифицирован, но малейшая ваша оплошность в эфире пойдет гулять по народным устам с насмешливыми комментариями, заслоняя подчас самую суть сказанного.

Все дело в оценочном стереотипе публики: на сцене вы - обычный собеседник, мало чем отличающийся от сидящих в зале, и спрос с вас соответствующий;

в эфире вас сравнивают уже не с простым смертными, а с дикторами - профессионалами слова. Поэтому готовить эфирную речь надо гораздо тщательнее, чем обычную.

3) Следует избегать малейшего разбавления речи любыми малосодержательными вставками и лирическими отступлениями:

Утеряв внимание слушателя, вы уже не вернете его - вас просто отключат. Введение должно быть не более одной фразы, в коей следует моментально брать быка за рога. Материал излагается плотно, лаконично;

каждые 30-40 секунд вбрасывается освежитель внимания - яркий троп, эпитет или риторическая фигура, поговорка, пословица афоризм или короткий анекдот (особенно из свежих), которые не только оживляют интерес публики к теме, но и позволяют быстро перейти од одного вопроса к другому. К тому же все эти цветы красноречия заметно снижают изначально высокий критицизм эфирного слушателя.

Фразы должны быть существенно короче, чем в обычной, зальной речи.

Концовка должна быть бодрой, энергичной, непременно оптимистичной, состоящей из одной-двух подчеркнуто завершающих фраз. Если это лозунг, например, в предвыборной речи кандидата на выборную должность, то их может быть до трех - четырех: я буду добиваться: трудоспособным - работы, работающим - зарплаты, пенсионерам и инвалидам - социальной помощи и всем - бесплатного медицинского обслуживания.

4) Эмоциональные всплески следует передавать не увеличением громкости голоса и не повышением его тона, что подчас уместно в речах со сцены, а усилением выразительности, т.е.

углублением интонационных перепадов и изменением тембра (звуковой окраски). Голос может делаться более проникновенным, взволнованным, доверительным, задушевным, решительным, чем обычно. Эту тембровую палитру надо использовать сполна, но нельзя ни кричать, ни шептать в микрофон;

не следует также мычать, причмокивать, кряхтеть, злоупотреблять вводными словами (видите ли, так сказать, в некотором роде, как бы, наподобие того, в общем, естественно, короче говоря, однако и т.п.). Весьма часто подобные ошибки происходят от элементарного волнения, но могут производить впечатление речевого бескультурья. Их надо преодолеть в процессе репетиции и психологической самонастройки.

5) Ни на радио, ни на телевидении не стесняйтесь читать речь по бумажке, если только вы не обладатель идеальной памяти или виртуоз слова. В конспекте следует выделить опорные слова и фразы подчеркиванием или значками на полях. Один взгляд на такое слово моментально оживит в вашей памяти весь смысловой блок. Подобная запись называется внутренним конспектом.

6) Ранжируйте смысловые кванты и блоки эфирного речевого материала по важности и отметьте в конспекте, чем вы можете пожертвовать, если попадете в цейтнот и что можете добавить при избытке времени. И то и другое в любом случае - второстепенный материал (резервный текст);

главное должно прозвучать при любых обстоятельствах.

7) Сидя перед телекамерой, не прилипайте взглядом к конспекту и не сверлите глазами объектив - обе крайности производят на зрителей весьма негативное впечатление. Примерно треть всего времени следует глядеть в конспект, еще треть - в объектив и еще столько же уместно побегать глазами по сторонам, градусов на 10- вправо - влево от объектива. Это неплохая имитация естественного поведения, вполне приемлемая для новичка, но, очевидно, излишняя для завсегдатая телестудий.

8) Эфирные выступления следует репетировать в 3-4 раза дольше, чем обычные, и делать это надо с использованием магнитофона в присутствии сведущих в риторике друзей. 7-8-минутную речь надо прочесть так и эдак не менее 30 раз, учитывая абсолютно все, в том числе самые пристрастные замечания. Не возражайте и не оправдывайтесь, даже если в корне не согласны с вашими критиками:

вам предстоит выступать перед предельно широкой аудиторией, а телерадиопублика, как и любой клиент, всегда права, и вам подобает не подлаживать ее под себя, а самому подлаживаться к ней. Это, естественно, касается лишь формы вашего выступления, содержание же, как и всегда, определяется наложением речевых целей оратора и аудитории.

9) Многие ораторы, особенно новички, замечают при репетиции удивительный эффект: 10-минутная речь при повторном чтении превращается в 8-минутную, при третьем - в 7-минутную и далее не меняется. Причиной этого является сокращение пауз размышления (см. выше), затрачиваемых на осмысление и эмоциональное усвоение малознакомого текста. Если вы, тщательно отрепетировав речь, отложите ее на несколько дней, то обнаружите, что она вновь удлинится почти до исходной величины. Поэтому необходимо проводить последние репетиции непосредственно перед визитом в студию. В самой же студии, ожидая своей очереди в эфир, ничего репетировать уже не надо, - следует сосредоточиться и успокоиться.

10) Подготовив текст выступления, полезно разметить его интонационными знаками, отмечающими паузы, повышения и понижения тона, и пользоваться им как на репетиции, таки в студии Подобный эскиз выглядит следующим образом:

О правах женщин говорится немало. Особенно в странах сытых и благополучных, где люди морщат лоб в раздумьях: какую икру намазать на хлеб - красную или чернуюЕ А подавляющему большинству россиян ныне приходится заботиться не об икре, а о хлебе. И главная тяжесть здесь, как всегда на Руси, ложится на плечи женщин.

Интонационный эскиз не следует отягощать опорными словами и выражениями во избежание путаницы. Выберите тот тип записи, который вам больше подходит. Главные критерии выбора - уверенность и легкость чтения. А вот резервный текст следует непременно выделить в любом типе конспекта.

11) На теледиспуте в прямом эфире не старайтесь обострять полемику, и так неизбежно возникающую между принципиальными соперниками.

В глазах телерадиоаудитории солиднее смотрится не тот, кто разносит в пух и в прах всех и вся, хотя бы было за что, а тот, кто сможет порадовать публику чем-то позитивным, будь то новый автомобиль, новый вид услуг или какая-нибудь идея. Как правило, чем менее сведущ слушатель в предлагаемой теме,, тем больше значения имеет в оценке выступления чисто личностный аспект - имидж оратора.

12) Если вы выступаете в эфире как представитель какого либо сообщества - фирмы, спортивного клуба, института, академии, политической партии и т.п., то имейте в виду: в эфире в большинстве случаев вы будете тащить ваш коллектив, а не он вас, ибо по вашей речи будут судить обо всем сообществе, раз уж вы удостоились всенародно представлять его по воле его руководства. Случайных людей к микрофону не подпускают - таков, в общем, справедливый оценочный стереотип телерадиоаудитории. В эфире вы работаете на свою команду, за исключением тех случаев, когда команда выдвигает вас кандидатом на выборный пост. Кто паровоз, а кто вагон - это надо весьма четко, но корректно дать понять слушателям. Следует помнить, что хорошо срежиссированное эфирное слово обладает болей внушающей силой, чем печатное, а плохо срежиссированное - меньшей.

В целом о подготовке устных выступлений любого жанра следует сказать, что это - необходимый этап работы для оратора любой квалификации;

если оратор очень сильный, то от него многого и ждут. И если вы очень занятой человек и речи вам пишет кто-то другой, то психологическую самонастройку и репетицию за вас не выполнит никто.

1.5. Риторика митинга Митинг (англ. Meeting - встреча, собрание) - одна из древнейших и, пожалуй, самая демократичная из всех форм проявления политической культуры. Митинг - это собрание на открытом пространстве (улице, площади, стадионе, лесной поляне, в парке и т.п.) людей, обменивающихся мнениями по какой-либо острой социальной, политической, культурной или религиозной проблеме. В форме митингов проходили публичные выступления религиозных проповедников - библейских пророков, христианских апостолов, крестоносцев перед походами, английских священников - реформаторов конца XIV в. Дж.

Уиклифа и Дж. Болла, новгородских еретиков - стригольников того же времени, чешских гуситов XV в., флорентийского реформатора XV в.

Дж. Савонаролы, немецких лютеран XVI в. и многих других, кто нес слово веры в народные массы. Митинги - спутники всех без исключения восстаний и революций, всех активных социальных движений и идеологических диспутов. К митингам особого рода следует отнести различные формы родоплеменных, раннегосударственных и средневековых народных собраний - тинг у северогерманских племен, вече у славян, решавших племенные, а затем и государственные дела и у ряда народов переросшие в современные законодательные собрания - парламенты. Впервые слияние функций народного схода, решавшего текущие дела, и законодательного собрания, ведавшего бюджетом, долгосрочным вопросом внутренней и внешней политики и разработкой писаного права, произошло в V в. до н.э. в Древней Греции, где прославилось афинское народное собрание - агора, ставшее колыбелью демократии (греч. народовластие), и на древнеримском форуме. И современной парламентаризм, и современная митинговая практика берут свое начало от древнегреческой агоры, от древнеримского форума и народных собраний древней и средневековой Европы. Поэтому в риторике парламента и митинга есть нечто общее, но имеются и существенные различия.

Аудитория парламента и митинга - это люди, активно интересующиеся как вообще политической и социальной жизнью своей страны, так и ее состоянием в данный момент и желающие применять в ней посильное участие с целью перевода ее в лучшее (по их мнению) состояние. Разница заключается в том, что парламентарии - это профессиональные (пусть даже только на срок своего депутатства) политики, обладающие надлежащими знаниями и навыками и соответствующим юридическим статусом. Участники митинга этих параметров лишены, - их позвала на площадь их собственная воля, личное отношение к ситуации в обществе, гражданский или классовый долг. На митингах обычно довольно много политически нейтральных лиц, желающих удовлетворить свое любопытство. Некоторые из них таким образом впервые приобщаются к политике и определяют свое место в ней: за что и против чего бороться, в чьих рядах, какими способами и насколько активно.

Речевая среда парламента и митинга пронизана острой полемикой, - это ристалище политических битв, призванных изменить судьбу страны. Речевая цель любого парламентского или митингового оратора - убедить слушателей в верности указуемого им пути как наиболее соответствующего их интересам и в то же время вполне реального, если только слушатели поверят ему и пойдут за ним или его партийным лидером. Речевое ожидание слушателей в парламенте и на митинге также сходно, - и те и другие желают получить указание, что делать, или подтверждение своей правоты и воодушевление на дальнейшие действия, или укрепление чувства локтя. Но есть и существенная разница. Если речевая цель парламентария ориентирует слушателей - законодателей на работу в строго регламентированных условиях большой политики: принятие и пересмотр законов, бюджетов, постановлений и т.п., то речевая цель оратора митингового - создать настроение умов, не столько даже единомыслие, сколько единочувствие слушателей. Митинговый оратор - это ситуационный лидер, калиф на час, даже если он хорошо знаком митингующим как многолетний формальный или реальный вождь правящих или оппозиционных сил.

Его ситуационное лидерство наслаивается на лидерство регулярное и в острые политические моменты может существенно укрепить или подорвать его. В парламентских речах судьбоносная для оратора ситуация складывается лишь в случае утверждения его парламентом в качестве премьер-министра или рассмотрения вопроса о снятии депутатской неприкосновенности. Таким образом, речевые роли ораторов парламентских и митинговых также имеют свою специфику:

одноразовость взаимодействия большинства митинговых ораторов с публикой побуждают их выкладываться за одну короткую речь до конца, что делает исключительно острой проблему информационной плотности речи (количества информации, полезной для оратора и для аудитории, излагаемой за минуту речевого времени). Более 3-4 минут на митинге вас слушать не станут, если только вы не кумир публики, - так, Фидель Кастро в молодые годы выступал под жарким солнцем Гаваны по 7 часов без перерыва, пока некоторые из слушателей не падали в обморок, тогда как прочие продолжали жадно внимать словам вождя. Но это - оратор во многих отношениях совершенно особый.

Из сравнения речевых сред парламента и других представительных форумов, с одной стороны, и митинга - с другой, вытекает и специфика содержания и риторических средств выступления в каждой из них, определяемая, прежде всего тем, что парламентарии - это политическая элита, а митингующие - рядовая масса, т.е. люди с совершенно иным уровнем политических знаний и полномочий. Соответственно и требования тех и других к оратору и оратора к тем и другим существенно различны, и выражается это прежде всего в целевом подходе к рассматриваемой проблеме. У парламентских ораторов цели намечаемых действий, как правило, узкие и конкретные, у ораторов митинговых цели намечаемых или, точнее, декларируемых ими действий широкие и абстрактные, и пути перехода от них к конкретным делам публике, как правило, не разъясняются. Знаток должен знать и уметь, обыватель должен верить и повиноваться, - хоть старому лидеру, хоть новому, хоть доброму, хоть суровому.

Историю делает народ, вожди же лишь указывают ему, как ее делать, и выборность вождей здесь ровным счетом ничего не меняет, поскольку и выбирает себе народ вождей с их же подачи.

Риторика законодательных и деловых форумов и риторика митинга разняться не только адресатом и, соответственно, содержанием, но и формой. Митинговая риторика гораздо менее стеснительна в речевых средствах - лексике, фразеологии, стилевых снижениях, откровенных жанрогизмах и подчеркнутых дисфемизмах, от воспроизведения которых в учебном пособии лучше воздержаться. И если существует понятие непарламентские выражения, то понятия немитинговые выражения покамест не вошло в наш словесный оборот.

В лучшем случае следует ожидать избегания на митингах нелитературных выражений, но пока это в целом лишь доброе пожелание. Для отдельного же оратора вывод однозначен: в любой ситуации говорить так, чтобы потом на вас не показывали пальцем, не давать культурно сниженной среде психологически ассимилировать себя и ни на миг не отвлекаться от поставленной речевой цели.

Основные культурно-политические функции любого митинга следующие:

1) Формирование общественного мнения по той или иной проблеме, распространение идей (пропаганда).

2) Морально-психологическая поддержка лидеров и знаковых фигур своего лагеря.

3) Увеличение числа сторонников определенного общественного или политического движения.

4) Идейное и организационное сплочение единомышленников для конкретного дела (агитация).

5) Оказание психологического давления на политических оппонентов или на законодательную, исполнительную или судебную власть (ненасильственные методы уличной борьбы).

См. схему 20.

Схема 20.

ФОРМА СПОСОБ ОРГАНИЗА- СОСТАВ ОРГАНИЗАЦИИ ЦИИ И ПРОВЕДЕНИЯ АУДИТОРИИ КУЛЬТУРНО ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ПРИКАЗНЫЕ - СВОБОНЫЕ МИТИНГИ ОТКРЫТЫЕ МИТИНГИ МИТИНГОВ организуются для всех желающих начальством МИТИНГИ - ЗАВЕРШЕ НИЯ ДЕМОНСТРАЦИЙ ГРУППОВЫЕ МИТИНГИ - для САНКЦИОНИРОВАН МИТИНГИ-ПИКЕТЫ отдельных категорий лиц НЫЕ - разрешены Формирование общественного мнения, властями Ветераны войны СИДЯЧИЕ МИТИНГИ распространение идей (пропаганда) Жертвы репрессий Морально-психологическая поддержка лидеров и МИТИНГИ - КАРНАВАЛЫ НЕСАНКЦИОНИРО знаковых фигур своего лагеря Обманутые вкладчики ВАННЫЕ - МИТИНГИ - ПИКНИКИ организуются вопреки Пенсионеры и инвалиды Привлечение новых сторонников в ряды партии или воле властей движения Врачи МИТИНГИ - КОНЦЕРТЫ Идейное и организационное сплочение Учителя единомышленников для конкретного дела (агитация) СТИХИЙНЫЕ - МИТИНГИ - СУББОТНИКИ возникают по воле толпы Шахтеры Психологическое давление на политических без всякого МИТИНГИ - МОЛЕБНЫ оппонентов или на органы власти Солдатские матери предварительного плана Каждый из этих видов митингов обладает своими организационными и культурными традициями, своей духовной атмосферой, своим ораторским контингентом и своим набором речевых ожиданий слушателей. Куда-то люди приходят, чтобы сжать кулаки, куда-то - чтобы высказать наболевшее, поговорить со старыми друзьями или посмеяться над противниками и тем снять душевное напряжение, но есть общая и главная социально-психологическая черта всех митингов - пребывание в среде себе подобных, в однородной духовной ауре, в которой так легко дышится обитателю нашего расколотого и некомфортабельного мира. Многие даже не слишком политизированные люди, сходив на митинг единомышленников, несколько дней чувствуют себя так, словно испили живой воды. И поставляют им эту воду братья по убеждениям и ораторы, умеющие проникать в душу публики и давать ей то, что ей жизненно необходимо.

Все виды митингов можно разделить по еще одному признаку:

жестко- и мягкоорганизованные. Первые скорее напоминают производственные собрания прошлых лет со строго заданной повесткой, заранее известным списком ораторов, читающих по бумажке подготовленные речи и заранее приглашенными слушателями, среди которых обычно выделяется группа поддержки, скандирующая заготовленные лозунги, и надежная внутренняя охрана. Такие митинги гарантируют единство рядов и страхуют от возможных ЧП, которые организаторам митинга еще более нежелательны, чем властям. Любая попытка незапланированного оратора прорваться на трибуну расценивается здесь как провокация и немедленно пресекается. Вокруг штатного оратора стоят известные соратники, иногда развивающие основную мысль лидера, и крепкие парни с каменными лицами. Задача публики - кричать Ура!, аплодировать и скандировать лозунги. Такой сценарий митинга типичен для эпох, когда народные волнения идут на спад, власть - старая или новая - приходит в себя и наводит порядок.

Участники подобных митингов с большей или меньшей степенью удовлетворенности уясняют себе, что период бури и натиска кончился и общество вступило в полосу действия новых политических ценностей, которые и провозглашаются на митинге.

В период политических брожений и междувластия преобладают митинги, организованные какой-либо одной оппозиционной силой или блоком таких сил. Организационная сторона их не столь четка, прийти на них могут все желающие, и достаточно многие имеют шанс донести свое слово до публики. Обычно вскоре после затравочной речи главного оратора (как правило, известного деятеля) митинг рассыпается на десятки активно дискутирующих групп во главе со стихийно (а иногда и не стихийно) выделившимися кулуарными ораторами, основными качествами которых являются:

1) Инициативность, смелость, готовность пойти наперекор не только властям предержащим (многие в митинговой толпе бдительно ищут провокаторов), но и стереотипам массовым и узкогрупповым. У некоторых эти свойства доходят до откровенной задиристости, подчас шокирующей слушателей. Но главное дело сделано: эмоции возбуждены, критицизм публики смещен в необходимую сторону (кому необходимую - застрельщики митинговой полемики знают лучше слушателей) и начинается бурный вулканический обмен мнениями, так что за полчаса - час можно собрать почти полную для данной толпы их коллекцию.

2) Употребление большого числа сомнительных, порою явно фантастических сведений и трактовок, призванных не столько создать в сознании публики новую картину мира, сколько расшатать старую.

Атака при этом идет на базисные ценности старой идеологии, и чем меньше логики в этой атаке, тем выше ее эффективность, ибо, во первых, уровень веры (некритического восприятия) лежит в людском сознании гораздо глубже, чем уровень логики - сравнительно недавнего приобретения человечества и, во-вторых, ошеломляющая новизна не только самих сообщаемых фактов, но и их трактовки - экзотической логики, сильнейшим образом расстраивает критические механизмы восприятия (фильтры сознания - см. раздел 1.7.). Двойного - фактологического и логического - удара психика неискушенного человека не выдерживает. С людьми, впавшими в шоковое состояние, можно делать почти все, что угодно. Подобная технология внушения давно освоена, в частности, активистами тоталитарных сект.

3) Тонкое знание человеческой психологии. Кулуарные ораторы превосходно знают речевые ожидания толпы в целом и отдельных ее групп, умеют усилить и сплотить вокруг себя выгодные им идейные течения и перессорить оппонентов при помощи все того же шокового внушения и целого набора давно известных словесных ухищрений (см.

раздел 1.8.).

4) Умение при высокой подготовленности к достижению своей речевой цели изобразить себя вольными сынами стихии, людьми порыва, искателями истины. Нередко подобный манипулятор чужим сознанием делает вид, что хочет чему-то поучиться, а затем, улучив момент, перехватывает инициативу и начинает сам учить впавшую в транс толпу. Многие не успевают даже заметить момент превращения овечки в волка. Между тем, определить его несложно - это момент наивысшего подъема интереса к дискутируемой идее - одобрительного или осуждающего, когда у слушателей загораются глаза и все начинают сыпать в общее ведерко без умолку. Умелый манипулятор может пятью шестью короткими, броскими фразами, подаными в подходящий момент, надолго запрограммировать сознание слушателей. На жаргоне профессиональных манипуляторов это называется крутить шурупы.

5) Умение вовремя отступить с минимальными потерям, когда ничего иного не остается. По словам одного опытного митингового оратора, не бывает избитых идей - бывают избитые проповедники идей. Избитым можно оказаться и морально, и идеологически, если манипулятору противостоит его более мощный собрат и, вывинтив из сознания публики чужие шурупы, заменит их своими. Как правило, в риторически хорошо организованных стихийных митингах к манипулятору приставляется, как в футболе, свой опекун, который, заметив, что часть публики в глубине души недовольна вершимым над ней мировоззренческим насилием и ищет способа вернуть изгоняемые идеалы, начинает тем же шоковым методом (сенсационные факты и экзотическая логика) выбивать клин клином и восстанавливать милые сердцу слушателей воззрения, но не совсем в прежнем виде, а с уклоном в свою сторону. Из двух митинговых манипуляторов при прочих равных условиях побеждает тот, кто требует от публики меньших идеологических жертв. Разумеется, ничто не помешает заранее согласовавшим свои действия двум или нескольким манипуляторам одного лагеря устроить колоритный спектакль - публике на потеху, а себе на пользу. И счастлив тот, кто сумеет за кипением митинговых страстей и взаимных обвинений отличить форму политической полемики от ее содержания.

См. схему 21.

Схема 21.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИИ ТОЛПЫ КАЧЕСТВА МИТИНГОВЫХ КУЛУАРНЫХ ОРАТОРОВ Симптом свой - чужой: кто не с нами, тот против нас Сильное влияние стереотипов - устойчивы х алгоритмов мировоззрения и поведения Инициативность, смелость, Эмоциональность, значительно готовность и умение управлять превосходящая средний уровень митинговой массой членов данной массы Неразборчивость в средствах, Крайности в оценках и действиях, преобладание отрицания над утверждением радикализм, экстремизм Тонкое знание психологии Уровень интеллекта, существенно толпы и ее речевых ожиданий более низкий, чем у среднего представителя данной массы Умение при высокой ораторской Эффект унификации - будь как все!

подготовке сыграть простачка Ощущение правоты, силы, Умение при явном поражении безнаказанности вовремя отступить - идейно и физически Чувство круговой поруки - один за всех, а все за одного Коллективный транс (групповая медитация) Взаимодействие митинговых ораторов с публикой и между собой может быть чрезвычайно разнообразным, но в любом случае главным оружием митингового трибуна является речь. Известны всего три основных функциональных вида устных выступлений:

1) Информирующая речь - сообщает знания.

2) Аргументирующая речь - формирует убеждения.

3) Эмоциональная речь - возбуждает эмоции.

См. схему 1.

Основной вид митингового красноречия - это, бесспорно, аргументирующая (убеждающая) речь, которая бывает обычно либо пропагандистской (распространяющей идеи), либо агитационной (призывающей к действиям). Возможны и комбинации этих функций с добавлением пафоса (эмоционального элемента).

Аргументирующая речь достаточно большой длины (3 минуты и более) строится по следующим основным правилам:

1) Во введении следует обозначить спорный вопрос (проблему речи) и дать свой ответ на него (тезис речи), т.е. обозначить, в чем вы намерены убеждать слушателей.

Следует заинтересовать публику острой и оригинальной постановкой проблемы, делая упор на коренные идеологические устои, которые вы собираетесь защищать или атаковать. При этом необходимо всячески подчеркивать общее межу собою и слушателями и затушевывать розное, дабы с первых же слов создать максимально положительный настрой публики по отношению к вам.

2) В основной части речи следует учитывать отношение к оратору слушателей, либо известное заранее, либо выявляющееся при озвучивании введения, и применять в случае положительного настроя аудитории дедуктивный метод изложения - от общего к частному, например. от принятых в данной среде истин - к лозунгам и призывам.

При отрицательном настрое публики основной тезис речи приходится не развивать, а доказывать, выводя его из простых общеизвестных или очевидных аргументов. Этот метод изложения - от частного к общему - называется индукцией (см. раздел 1.7.).

В основной части любой речи должно быть не более пяти тезисов, подчиненных общей теме и логически вытекающих либо из смой этой темы (веер), либо последовательно один из другого (цепь). В речах аргументирующих имеет смысл ограничить число тезисов тремя, поскольку публика на митинге менее всего склонна к философскому анализу. Лучше же взять единственный тезис и бить, подобно дятлу, в одну точку, лишь поворачивая избранную мысль разными гранями, применяя уместные в данном случае тропы и риторические фигуры, пословицы, поговорки и афоризмы - средства создания ярких, запоминающихся образов. Образ в митинговой речи играет, исключительную роль, т.к. во время митинговых словесных баталий публика мыслит в основном правым полушарием, ответственным за конкретно-образное восприятие окружающего мира и эмоциональную оценку явлений.

Слух существенно уступает зрению по объему воспринимаемой информации. Опытные ораторы умеют сокращать эту разницу. Насыщая свою речь образами и превращая ее во внутренний фильм. При помощи делаемых оратором простых и лаконичных обобщений слушатели достаточно легко переходят с конкретного уровня на абстрактный - на уровень идей.

3) В заключении аргументирующей речи следует дать броский лозунг или призыв, фокусирующий весь накопленный информационный и эмоциональный заряд выступления в одну точку. Публика не любит, когда оратор, возбудивший ее страсти, предлагает ей самой делать надлежащие выводы, но главное, такой подход не соответствует речевой цели самого оратора. Его задача - убедить и призвать, а важнейшие качества призыва - яркость, однозначность и абсолютная уверенность оратора в своей правоте. Доверить пропаганду идеи вялому оратору - значит погубить ее. Итог аргументирующей речи и по смыслу, и по пафосу должен быть концентрирован, и если в основной части митингового выступления может быть и более трех тезисов - идей, то в выводах следует либо подать их в пакете лозунгов с общей связкой - анафорой (Долой!.., Долой!.., Долой!.., Да здравствует!.., Да здравствует!..., Да здравствует!..), либор свести в единый лозунг, отделив его от предшествующей речи паузой в 1-2 секунды и выговорив его громко, четко и слегка нараспев, но ни в коем случае не скороговоркой. Очень сильный ход - разделение итогового лозунга на две части - отрицающую и утверждающую. Этого требует как элементарная логика любого действия - сначала разрушить неугодное старое, а затем построить желанное новое, так и сама человеческая психика, ожидающая положительной завершенности. Мы, активисты природоохранительного движения России, требуем [пауза]:

прекратить гибельную переброску русских рек с севера на юг! Создать независимую общественную комиссию по исследованию гидрологического режима России и обратить внимание государственных органов на недопустимость разрушения природной среды нашего Отечества! (Из лозунгов российских зеленых 1980-х годов).

4) Если ваша речь звучит в связке выступлений ораторов - союзников, то вам необходимо выделить как общие для всей связки положения, так и ваше особое соображение, сообщение, предложение, - ваш личный вклад в общее дело.

Эмоциональная речь (юбилейная, надгробная, на дружеской или деловой встрече, при прощании, хвалебная, осуждающая) также является традиционным элементом митинговой культуры. Она призвана возбудить соответствующие чувства, создать общую духовную атмосферу и может иметь как самостоятельное значение (на юбилеях, праздниках, презентациях, похоронах, днях памяти и т.п.), так и вспомогательное, создавая необходимый психоэмоциональный фон для улучшения восприятия следующих затем агитационно пропагандистских речей. Такую роль нередко играют затравочные речи крупных общественных и политических деятелей, знаковых фигур, произносимые обычно в первые 10-15 минут большого, двух трехчасового митинга или в первые 5-7 минут малого, одного двухчасового и становящиеся эмоционально-смысловым эпиграфом всего митинга. Эти выступления вводят митингующих в состояние коллективного транса, когда сознание публики сконцентрировано на решении задач, обозначенных в затравочной речи, и готово не только с энтузиазмом подхватывать идеи оратора-первопроходца и его приемников на трибуне, но и развивать эти идеи в рамках целенаправленного творчества, основная задача которого - перевести абстрактные идеи первого выступления в форму конкретных агитационно-пропагандистских конструкций, лозунгов и призывов.

Затравочная речь содержит в себе семена всех идей, долженствующих вызреть в выступлениях последующих ораторов во время митинга.

Первый оратор пробуждает и воодушевляет, другие наставляют на путь истинный. Первый дает железо, другие куют из него мечи и орала. По такому сценарию проходили почти все митинги крупных мастеров политического слова - от А.Д.Сахарова до В.И.Анпилова.

Из сказанного следует, что затравочная речь митинга должна быть по преимуществу эмоциональной и лишь предвосхищать, но не осуществлять непосредственно дальнейшую раскрутку идей. Это - особый жанр митингового выступления, которому присущи и черты эмоциональной речи вообще. Главные из них следующие:

1) Хвала добродетели и осуждение порока на основе этических норм, культурных и политических традиций данной среды.

2) Преувеличение (гипербола) и последовательное усиление (восходящая градация, или амплификация) восхваляемых или осуждаемых качеств с использованием соответствующих тропов и риторических фигур (см. раздел 1.3).

3) Сравнение предмета речи с классическими (историческими, религиозными, мифологическими, фольклорными и литературными) образами - эталонами соответствующих качеств - Прометей, Геркулес, Каин, Моисей, Соломон, Иуда, Цезарь, Георгий Победоносец, Кащей Бессмертный, Илья Муромец, Наполеон, Смердяков (см. раздел 1.2., топ 9) или с природными явлениями - Солнцем, ночью, зарей, бурей, молнией, морозом, весной и т.п.

Митинговый оратор должен хорошо знать и умело использовать психологию массы (толпы). Поведение человека в толпе существенно отличается от его же поведения наедине с самим собой или в небольшой компании. Масса, будь она хоть сосредоточенной в одном месте (толпа), хоть рассеянной по огромному пространству без всякой зримой связи индивидуумов друг с другом, ведет себя так, словно образует единый организм с единой душой (психикой), даже если состоит из не приемлющих друг друга групп. Причины этого до сих пор неясны, выдвигаются различные версии, вплоть до биоэнергетических, но сам факт психического (не обязательно идейного!) единства массы, особенно собранной в толпу, бесспорен.

Психологии толпы присущи следующие черты (см. схему 21):

1) Симптом свой-чужой, или кто не с нами, тот против нас.

Наличие противника - реального или мнимого, давнего или только что выявленного, очень сплачивает массу как внутри себя, так и вокруг лидера, в том числе ситуационного - митингового оратора. Ненависть к общему врагу - это обручи на бочке, не дающие ей распасться. Этот симптом одинаково силен как в толпе, так и в рассредоточенной массе и всегда успешно использовался политиками как для мобилизации народа на чрезвычайные усилия, так и для обеспечения максимальной покорности в относительно спокойное время.

2) Сильное влияние стереотипов - устойчивых алгоритмов поведения и мировоззрения. Более древние поведенческие стереотипы - это инстинкты человека как стадного животного, остающиеся востребованными и в эпоху научно-технического прогресса. Более молодые мировоззренческие и, в частности, политико-идеологические стереотипы - приобретение эпохи цивилизации, одно из основных средств культурной и политической социализации человека в любой общественной среде. Уничтожить стереотипы как таковые невозможно. Ибо они - костяк всей народной культуры, центрально звено самосознания этноса. Можно лишь в определенных условиях, в эпохи кризиса старых ценностей, заменить одни мировоззренческие стереотипы другими (подробнее об этом в разделе 1.7), причем процесс подобной замены отличается высокой степенью нелинейности и, как следствие, непредсказуемостью долгосрочных результатов. Изменить же поведенческие стереотипы - значит изменить человека как биологический вид. А игнорировать стереотипы или иметь сильно искаженное представление о них - значит обречь себя на крах в любой сфере общественной деятельности.

3) Эмоциональность, значительно превосходящая средний индивидуальный уровень членов массы (особенно толпы) и легко стимулируемая зрительной и словесной символикой. Влияние эмоций в митинговых речах исключительно велико. Этому способствует как самый факт сбора на митинге одинаково настроенных людей, так и действия затравочных ораторов, доводящих эти эмоции до чрезвычайной силы и канализирующих их в нужном направлении.

Глубокомысленные рассуждения и доказательства, - отмечал М.В.Ломоносов, - не так чувствительны, и страсти не могут от них возгореться;

и для того с высокого седалища разум к чувствам свести должно и с ними соединить, чтобы он в страсти воспламенился. Ему вторит российский просветитель конца XVIII века Н.Н.Новиков:

Человеки суть существа чувствительные, гораздо более склонные управляться от страстей, нежели от рассудка.

Эмоции при умелом их использовании - это ключ не только к интересу, но и к доверию слушателей, а также к их памяти.

Эмоционально окрашенная информация запоминается лучше, чем пресная. К сожалению, отрицательные эмоции запоминаются лучше, чем положительные - добрая слава лежит, а худая бежит.

Эмоции - мощное и притом обоюдоострое оружие: их легче возбудить, чем угасить, да и направить их в нужное оратору русло удается далеко не всегда. Эмоциональная аура толпы ассимилирует психику даже вполне солидных и рассудительных людей. В митинговой массе они, подпав под влияние бойкого оратора, решительно теряют голову, доходя подчас до коллективного помешательства, буйств и погромов. Эмоции - иррациональный, во многом еще загадочный и трудноконтролируемый фактор. Играть с ними нельзя.

Воздействие на эмоции слушателей - актуальный вопрос нравственной позиции оратора, его гражданского долга.

4) Крайности в оценках и действиях, радикализм, экстремизм.

Это вполне естественные свойства митинговой массы. На митинг идут не среднестатистические обыватели, а активисты, люди с определенным идейным зарядом, а нередко и с готовностью к действию.

Мы пришли сюда, чтобы не болтать, а делать: дайте лишь искру, - подобная мысль явно или тайно витала в головах участников всех тех митингов (подчас многодневных), которые перерастали потом в уличные бои. Митинг - отец баррикады. Неудивительно, что в напряженные политические моменты власти запрещают проведение любых собраний, даже, судя по заявленной повестке, вполне безобидных, ибо известно, что все революции начинаются с вероподаннических просьб.

5) Масса (особенно толпа) по интеллекту всегла ниже своего среднего представителя. По замечанию французского социопсихолога Лебона, сорок академиков, собранных вместе, ничуть не умнее сорока водовозов. Эта истина подтверждена столь огромным количеством примеров, что говорить о каком-либо коллективном разуме нации, класса, партии, а тем более митинговой публики не имеет смысла.

Коллективным может быть только лишь инстинкт, разум же любого сообщества - это разум его наиболее талантливой части, интеллектуальной элиты, имеющей, притом, достаточно средств, чтобы навязать обществу плоды своих раздумий. Именно так развиваются, в частности, наука и техника. Истина никогда не обретается большинством голосов, если понимать под истиной соответствие чьих-либо заявлений реальному положению дел. Наука делается не на митингах (типа пресловутой летней сессии ВАСХНИЛ 1948 года, в корне подорвавшей отечественную генетику), а в лабораториях и на научных симпозиумах, где любая попытка поставить теорию выше факта встречает решительное осуждение. Только в собраниях интеллектуалов, сделавших поиск истины целью своей жизни, можно говорить о коллективном разуме. Митинги к таким собраниям не относятся. Там голосуют не разумом, а сердцем. Но если под истиной понимать субъективное восприятие вещей, мнение, включая представления о добре и зле, долге, справедливости, наилучшем устройстве общества и т.п., то окажется, что коллективные резолюции - вполне приемлемый способ решения весьма многих социальных проблем. Поэтому не следует считать заведомую иррациональность митинговых волеизъявлений синонимом их функционального несоответствия задачам поиска общих ценностей.

Инстинкт подчас работает лучше, чем разум, позволяя найти верное решение при недостатке информации или при отсутствии рационального алгоритма ее обработки.

Есть старинная притча. Шли по заячьему следу два охотника - отец и сын. Вышли к поляне, и старик сказал: я устал, иди сынок, догони зайца один. Молодой охотник ринулся по следу, обегал всю поляну и, не настигнув зайца, с конфузом вернулся назад. Отец и говорит ему: зачем же ты по заячьим петлям бегал? Вон, видишь, с поляны выходной след тянется - там заяц и сидитЕ Это драгоценное умение находить конечный результат исторических событий, минуя промежуточные этапы, дает не разум, а инстинкт, и если разум любого коллектива, за исключением научного, есть понятие весьма шаткое и призрачное, то инстинкт - основное орудие коллектива в поисках истины (субъективной). Здравый инстинкт вырабатывается веками, и обретение его знаменует наступление эволюционной зрелости народа. В кризисные эпохи общество добирает недостающий опыт, избавляясь от излишней доверчивости через серию болезненных обманов и приобретая, вкупе с новыми мифами, крупицы подлинных знаний. Митинги - один из главных факторов этого созревания. Проблема в том, что мифы и знания делятся не поровнуЕ 6) Эффект унификации - будь как все! Хуже всего оказаться в толпе белой вороной. Отсюда вечная дилемма ситуационного лидера:

нельзя ни быть вровень со всеми - иначе не заметят, ни чересчур выделяться - иначе отторгнут. Важно соблюсти меру, быть на шаг вперед и не более. Многие митинговые ораторы самых разных политических ориентаций предпочитают, подчас инстинктивно, выступать в амплуа рубахи-парня, точь-в-точь такого же, как все, разве что чуть побойчее и пооткровеннее, но не особенно умнее. Очевидно, масса прочно усвоила, что умный человек не может быть не плутом.

Масса даже чаще прощает политику откровенное плутовство (вспомним строителя финансовых пирамид С.Мавроди, избранного в 1993 г. в Государственную Думу России), нежели излишний ум и возвышенность идеалов. По мере духовного созревания общества синдром отторжения незаурядных личностей смягчается, хотя полностью никогда не исчезает, и происходит это со стороны массы за счет шлифовки не ума, а инстинкта, а со стороны лидера за счет наращивания не столько аналитического ума, сколько обаяния, именуемого в политическом мире харизмой. Масса приемлет не того, кто умнее, а того, кто сильнее ее.

Полезно вспомнить мысль Л.Н.Толстого: человеку, у которого много ума, надо еще больше ума, чтобы правильно распоряжаться этим умом. Без этого второго ума первый либо остается без применения, либо попадает в распоряжение выраженного носителя второго ума. Прежде, чем выйти на митинговую трибуну в любой речевой роли, определите, кто вы по своему характеру, темпераменту и уму. Оратор любого профиля, а общественный деятель в особенности, не должен иметь иллюзий на свой счет. Ему надлежит знать: либо он мощный катер-буксир без единой тонны собственного полезного груза, либо наполненная ценным добром безмоторная баржа, либо, в идеале, теплоход-сухогруз. Знание своих психологических качеств позволит верно определить как свой функциональный статус в деловом или политическом сообществе (лидер, теоретик - консультант, организатор, пропагандист, агитатор), так и свою речевую роль на митинге. И если у вас обнаружится избыток теоретического ума (по сравнению с уровнем массы), спрячьте его в карман и дайте в своих речах народу лишь то, что он способен переварить. Масса не любит, когда ей, даже невольно, колют глаза своей ученостью или устраивают откровенный ликбез, зато обожает, когда искушенный оратор беседует с ней как бы на равных.

Митинговому оратору приходится постоянно лавировать между Сциллой демагогии и Харибдой резонерства, и далеко не во всякой речи ему удается, даже при многолетнем опыте, пройти без потерь. Массе приходится подыгрывать, от нее нельзя требовать усиленного внимания или терпения, а по большому счету, от нее нельзя вообще требовать ничего. На митинге, как и в сфере сервиса, исходят из принципа - клиент всегда прав. Оратор лишь уточняет этот принцип следующим образом: публика всегда права в своих запросах, а я всегда прав в своих ответах на них. Сомневающимся в этом путь на трибуну митинга закрыт.

7) Ощущение членами толпы своей несомненной правоты, силы и безнаказанности. Это ощущение начинается с индивидуального уровня в виде инстинктивно осознаваемого эффекта кооперации:

народу масса целая - сто или двести;

чего один не сделает - сделаем вместе (В.В.Маяковский), или: но если в партию сгрудились малые - сдайся, враг, замри и ляг! Партия - это рука миллионнопалая, сжатая в единый разящий кулак (его же). Этот инстинкт оратор может легко усилить, сделав упор на общие интересы массы, на эмоции и на указание простых (по крайней мере, с виду) конкретных путей достижения заветной цели. В минуты митинговой эйфории толпе кажется, что она может все. Ощущение собственного всемогущества сопровождается полнейшим игнорированием силы противной стороны: в такие моменты толпу не пугают ни казаки с нагайками, ни полиция в шлемах и со щитами, ни даже танки. Единственный, кого она еще слушает в таком, по сути дела, гипнотическом состоянии - это оратор, одна фраза которого, охотно вспоминаемая потом друзьями и врагами, может повлиять на ход Истории. Ответственность оратора здесь достигает наивысшей степени, и всякого рода ссылки на непредвиденность ситуации тут неуместны.

8) Чувство круговой поруки - один за всех, а все за одного, ощущение принадлежности к чему-то более великому, нежели собственная личность, растворение индивидуума в массе. Это, по сути дела, высшая, надличностная сторона предыдущего свойства, уходящая своими корнями не в грубо материалистический эффект кооперации, а в сферу высоких идей, хотя оба эти явления могут быть рассмотрены как формы реализации стадного инстинкта. Философская трактовка этих явлений, строго говоря, выходит за рамки общей риторики, однако оратор должен учитывать, что личность большинства участников митинга во время этого действа, обладающего главной чертой карнавалов и религиозных мистерий - погружением индивидуума в виртуальную реальность, в инобытие, - эта личность становится иной. Виртуальная реальность живет по иным законам, нежели породившей ее обычный мир (это хорошо знают и адепты религиозных сект), и люди там мыслят и ведут себя по законам этой реальности, пребывая в измененном состоянии сознания - трансе, или медитации, следуют логике этой реальности, не укладывающейся ни в какие привычные схемы. Не всегда человек, вернувшийся с митинга, способен быстро выйти из митинговой эйфории, а выйдя из нее, не всегда способен дать резонное объяснение своим ощущениям, мыслям, словам и действиям. Коллективный транс оставляет на личности глубокий и подчас долгосрочный отпечаток. Митинги являются, по сути дела, психотропными сеансами с достаточно высокой степенью трансформации личности. Не погружаясь здесь в глубины психологии, воспользуемся двумя несложными моделями, позволяющими отчасти объяснить некоторые из рассмотренных выше феноменов митингового сознания.

Первую из этих моделей можно назвать принципом ромашки, поскольку на изображающем ее рисунке (см. схему 22) области личных интересов членов митинговой массы обозначены в виде лепестков, имеющих различную пространственную ориентацию, а пересечение этих областей в центре образует поле общих интересов той же массы - как бы сердцевину ромашки. Эти совпадающие интересы индивидуумов, суммируясь, образуют большой массив духовной энергии и однонаправленной воли, тогда как разнонаправленные лепестки несовпадающих интересов либо вообще никак не проявляются, либо гасят друг друга, что хорошо заметно в речах ораторов, выступающих не по делу и потому не аккумулирующих жизненные чаяния отдельных лиц. Выявленное же общее ценностное ядро, завладев вниманием публики, нарастает усилиями целенаправленно работающих ораторов, как снежный ком и в конце концов выливается в запланированное организаторами митинга действие - от изменения мировоззрения заметной части митингующих, принятия каких-либо резолюций или обращений, решения голосовать за определенного кандидата до похода на органы власти - мирного или воинственного.

См. схему 22.

Схема 22.

Психологическая ромашка А, B, C, D, E - области личных А B интересов членов E массы R - область общих R интересов членов массы D C Вторая модель, изображенная на схеме 23, называется принципом ежа. Представим себе предмет обсуждения, скажем, политическую или экономическую ситуацию в стране, в виде точки А, находящейся в центре прямоугольной системы координат. Это - то, что есть. Оно не устраивает граждан, - один хочет, в соответствии со своими представлениями о своем личном (или общественном - в данном случае это не важно) благе перевести ситуацию из дурной точки А в хорошую точку А1, другой - в А2, третий - в А3 и т.п. Желание каждого индивидуума предстает в виде вектора, причем начинаются все эти векторы в единой точке А, ибо действительность на всех одна, а устремляются в разные стороны (сколько голов - столько и умов), имея притом различную длину, пропорциональную духовной энергии или общественному влиянию данной личности. Возникает нечто вроде лучистой звезды, махрового цветка или ощетинившегося ежа, и чем больше иголок у этого лежа, тем ближе их равнодействующая подходит к нулю. Противоположные устремления нейтрализуют друг друга. На любого мудреца найдется свой простак, на любого патриота - свой космополит, на любого левого - свой правый, на любого сильного - десяток слабых, на любого знатока - сотня дилетантов. В результате произойдет практически полная взаимная аннигиляция, и толпа (а равно и общество в целом) окажется коллективным субъектом, хотя и весьма неравнодушным к своим проблемам и даже, возможно, весьма деятельным, но в целом безвольным, а при достаточной длине лиголок еще и склонным к политическому распаду, как это произошло с СССР в 1991 году.

См. схему 23.

Схема 23.

Психологический еж А..

А.

А1 А.

..

А А.

.

А.

А А.

А7.

лЁж на практике, разумеется, почти всегда в той или иной мере асимметричен, его равнодействующая отлична от нуля, и она колеблется, как стрелка компаса в магнитную бурю. Но стоит лишь создать устойчивое магнитное поле - и стрелка моментально установится вдоль него. Точно так же и умелый оратор, опираясь на общие ценности массы (по схеме ромашки), зачесывает все лиголки ежа на одну сторону, призывая: идите за мной! Дальше нередко процесс движется по нарастающей, и вот уже толпа не ищет у оратора совета, а требует: веди нас! И горе вожаку, не сумевшему сыграть свою роль до конца и ставшему заложником возбужденной им толпы! Это не обязательно толпа на уличном митинге - это может быть и целый народ у радио и телевизора, и процесс может длиться годы, а итог действия вовремя не ориентированной в благоприятном для общества направлении духовной энергии, как правило, непредсказуем и суров.

Обе модели - ромашки и ежа - представляют действие разнородных и разнонаправленных идейных сил, но если ромашка выделяет центростремительный момент действия этих сил - общее ценностное ядро, то еж подчеркивает их центробежный момент.

Единство центробежных и центростремительных факторов в анализе настроений толпы с учетом речевой цели митингового оратора определяет его поведение на народной трибуне.

Психология масс, ее законы и ключи к ней всегда занимали тех, кто ставил своей целью завоевание и удержание власти. Знание того, что неведомо самому народу, считалось азбукой профессионального политика любой социальной системы и любого режима.

Учись управлять массой. Не давай ей увлечь себя. Это можно достигнуть самодисциплиной и хладнокровием. Владей всегда собой, будь тверд и спокоен, тогда ты будешь держать слушателей в своих руках. - Памятка агитатора. Бюллетень бюро печати Политуправления РВСР. 27.04.1920.

В массовых собраниях мышление выключено. И я использую это состояние;

оно обеспечивает моим речам величайшую степень воздействия, и я отправляю всех на собрание, где они становятся массой, хотят они того или нет. - Адольф Гитлер. Моя борьба.

Центральную роль в подготовке к взаимодействию с публикой играет психологическая самонастройка оратора (см. раздел 1.4). Это несложное действие окупается сторицей, и если вы решили всерьез посвятить себя работе с массой в любом ораторском амплуа, то должны в совершенстве овладеть искусством самонастройки, ибо не может владеть чужой психикой тот, кто не владеет своей. Самодисциплина и хладнокровие, упомянутые в инструкции агитатора 12920 года - это действительно стержень психологии митингового оратора, и могут быть как врожденными качествами, так и приобретенными длительным опытом либо развитыми при помощи специальных психологически ориентирующих упражнений. Особенно полезно придерживаться так называемого правила тетерева (см. раздел 1.4.), которое удержало на плаву немало талантливых пропагандистов и ораторов.

На митинге, как в никакой другой речевой среде, важно определиться с продолжительностью речи. Практика показывает, что особенно сильное психологическое и идеологическое воздействие на слушателей оказывают речи длиной в 2-3 минуты. Человеческое внимание отпускается порциями - квантами по 5-7 минут с пиком чуть ближе к началу, на уровне как раз 2-3 минут от первых слов речи. По закону края (см. раздел 1.1) лучше запоминаются начало и конец любого смыслового блока. Можно приравнять такой блок к кванту внимания, дав на первой минуте вступление с четкой постановкой проблемы, со второй минуты по шестую развив тему со всем набором ее тезисов и доказательств, а на седьмой минуте дать концентрат всей речи - выводы и призывы. Такие 5-7 минутные речи нередки в митинговой практике, однако заметного эффекта достигают лишь в дружественной среде, где свой обращается к своим. В противном случае публика начинает зевать, а то и свистеть, сгоняя оратора с трибуны. Во избежание этого речь следует сократить до 2-3 минут, не только соответственно уменьшив общий расход слушательского внимания, за что публика уже будет вам благодарна, но и приноровив конец речи с его выводами т лозунгами к пику внимания. В итоге 2-3-минутная речь окажется эффективнее 5-7-минутной, особенно если сокращение произведено за счет отжатия воды.

Автору этих строк, выступавшему на московских митингах рубежа 1980-90-х годов и написавшему ряд речей для своих друзей - кандидатов на выборные должности регионального уровня, речи-трехминутки представляются базовым жанром митингового выступления.

Владеющий искусством составления и произнесения таких речей достаточно легко сможет перейти как к более коротким - до одной минуты, так и к более пространным монологам.

Основные правила составления и произнесения митинговых трехминуток следующие:

1) Вначале - представиться, обязательно кратко, без лишних титулов. Я - депутат Еского областного Законодательного собрания Геннадий Сидоров. Или: Я - член областного Совета ветеранов - лафганцев Василий Седых и т.п. Публика не любит слушать анонимов - ей надо с первых секунд открыть свое лицо.

2) Если проблема речи является продолжением проблемы предыдущих выступлений, ее можно не повторять или обозначить буквально полуфразой: По вопросу о бесплатных медицинских услугах мое мнениеЕ Или просто: Я полагаю, что пенсии ветеранам труда надо платить из федерального бюджета, посколькуЕ Короче, с первой второй фразы надо брать быка за рога, опуская введение как таковое. Его главная функция - возбуждение интереса публики - уже реализована предыдущими речами. А пафос данного выступления целиком переносится в основную часть.

3) В основной части речи-трехминутки, в отличие от более развернутых аргументирующих речей (см. выше) следует проигнорировать отношение публики к вам (положительное или отрицательное) и не делать выбора между дедуктивной или индуктивной подачей материала, а, четко заявив основной тезис (или максимум два, если вы уже обрели достаточный опыт), тут же сопроводить его двумя-тремя сильными доказательствами, производящими впечатление концентрированного удара, апеллирующего одновременного к фактам, к логике и к коренным интересам адресных групп слушателей. Это, по сути дела, разновидность индукции, при которой тезис - вывод становится не позади, а впереди доказательств. Образов и формирующих их риторических приемов здесь должно быть немного и они призваны не столько украшать речь, сколько концентрировать внимание слушателей на центральной точке темы. Скажу прямо: я - за сохранение бесплатных медицинских услуг и льготных цен на лекарства, ибо без этого никакие права и свободы нам не понадобятся, - мертвецам они ни к чему, да и гроб тогда купить будет не на что.

4) Заключение речи-трехминутки должно быть более категоричным, чем у пространных аргументирующих речей. Желательно свести его к единственному лозунгу, особенно к лозунгу - антитезе: Мы говорим - нет политике лечения богатых и умерщвления бедных! Да - бесплатной медицине, протягивающей руку помощи простому человеку!

5) Основная ставка в речи - трехминутке делается не на разоблачение оппонента и опровержение его идей (хотя возможно и это, но тогда в полярно настроенной аудитории развернется уже прямая полемика - см. раздел 1.8.), а на силу собственных идей и подтверждающих их аргументов. Это можно назвать позитивной полемикой. Оратор - трехминутник не тратит времени на спор с оппонентами: он уверенными мазками рисует перед слушателями свою собственную картинку выхода из обуревающих общество неурядиц.

Точно так же поступает настоящий художник: стремясь доказать свое превосходство над соперником, он не критикует его картину, а пишет свою. Самый же подлинный слуга искусства озабочен не конкуренцией с коллегами по цеху, а выражением своего Я во имя и на благо общества. Подобно ему и излагающий позитивную программу митинговый оратор своими речами, лаконичными и лишенными полемического яда, выставляет себя не как зеркальное отражение своего антипода, а как нечто самоценное. На фоне пышущих взаимной ненавистью политических дуэлянтов, у которых, по китайской поговорке, губы, как мечи, а языки, как копья, позитивный оратор производит весьма благоприятное впечатление. Разумеется, у любого долготерпения есть предел, и в полемику, возможно, придется - таки вступить, но если вы хотите, чтобы в идеологически неоднородной аудитории вам не заткнули рот и дали сполна высказать дорогие вашему сердцу идеи, будьте лаконичны и дружелюбны. Особенно существенно это, когда у вас нет группы поддержки среди публики и ораторов - союзников или помощников.

Звучат на митингах и совсем короткие - до одной минуты - речи, именуемые в ораторском обиходе пулями (маленькие и меткие). Это либо одиночный тезис, излагаемый без всякого введения в сопровождении одного-двух аргументов и краткого, предельно ясного вывода, либо реплика на чье-то выступление, либо постановка нового вопроса, либо блок из 5-6 кратких тезисов. Произносятся такие речи зачастую с места, без выхода на трибуну. Кратность их мотивирована тем, что более одной минуты при выступлении из толпы публика, за редким исключением не согласна терпеть, даже если вопрос чрезвычайно важен;

в последнем случае оратора просят подняться на трибуну, если же тема не столь актуальна, просят умолкнуть.

6) Весьма часты на митингах провокационные реплики и провокационные вопросы типа: Мели, Емеля - твоя неделя! Или: А откуда это вам известно? С чего это вы взяли, чтоЕ Неготовность к подобным комментариям непростительна для митингового оратора;

к тому же на митинге нет спикера, который бы одергивал за грубость. Как тут быть? Если провокационный выкрик не содержит ничего, кроме эмоций, можно либо проигнорировать его, явив публике свою выдержку и достоинство, либо ответить порцией еще более сильного яда, но непременно в спокойном тоне, с улыбкой на устах. На первую из приведенных здесь реплик уместно отреагировать так: Даете мне неделю? Спасибо, мне хватит пяти минут, а остальную неделю будем слушать вас, если публика не возражает. На злобно-недоверчивые вопросы можно ответить так: Откуда? Газеты читали? Какие? Любые - правые, левые.. Если мало читали - почитайте еще, просветитесьЕ Ответы не блещут корректностью, но если к вам лезет некто в боксерских перчатках;

не стоит предлагать ему сыграть в шахматы. Ведь авторы злобных реплик и вопросов не ждут от вас ответа по существу, их единственные цели - дискредитировать вас в глазах публики, вывести из душевного равновесия и просто выплеснуть снедающую их злобу. Отвечать им всерьез - значит выставлять себя на посмешище, а на митинге это - верный проигрыш. Отнеситесь к ним как к убогим или к шутам, продемонстрируйте нарочитое спокойствие или дозированную иронию, а если публика, встав на вашу сторону, начинает сама высмеивать грубияна или просто кричит вам: говори, не слушай его!, то надо немедленно остыть и продолжить выступление. В любом случае более чем одним ответом удостаивать грубиянов нет нужды - не давайте сбить себя с намеченного пути, но и отмалчиваться в случае особо злобной или массированной атаки негоже - не позволяйте никому вытирать о себя ноги.

Митинг в целом - не лаборатория, в которой добывают истину, а арена борьбы, демонстрации силы, умения руководить массой, находить выход из скользких ситуаций. Однако нередко оратора стремятся спровоцировать на выдачу конфиденциальной информации, задавая, например, вопросы: Кто ваши союзники? Кого выставит ваш блок на выборы в Государственную Думу? Как вы лично относитесь к политику N? Что вы сделаете, если ваши оппоненты предпримут такие-то шаги?.. Если ответ на подобные вопросы входит в вашу речевую цель - надо отвечать прямо и без утайки, дабы никто не мог вольно или невольно перетолковать ваши слова на свой лад. Если же выдача этих тайн преждевременна, то будет уместно прибегнуть к общесловию, ответив, например, так: Наш союзник - всякий, кто разделяет нашу программу;

если ваши убеждения близки к нашим - милости прошу к нашему шалашу. До выборов в Думу еще полгода, и мы выбираем, кого будем выбирать. А как выберем - немедленно представим на ваш выбор (риторическая фигура - каламбур, или игра слов, имея легкий оттенок юмора, позволяет обратить разговор в шутку и уйти от ответа). Я ко всем отношусь без пристрастий: если человек делает полезное, на мой взгляд, дело - я его поддерживаю, если нет - то нет;

отвечать же могу только за себя. Если наши оппоненты сделают что-нибудь в этом роде - мы, безусловно, ответим, а как именно - это определим по ходу дела, ибо конкретный ответ может вытечь только из конкретных обстоятельств;

главное - чтобы конечный результат этих взаимодействий был таким-тоЕ Подобные ответы, высказанные спокойным, уверенным тоном, как правило, вполне удовлетворяют публику, а попытка возобновить вопросы воспринимается ею как явная назойливость. Вообще, умение корректно отбрить излишне любопытных - одно из несомненных достоинств митингового оратора.

Если оппонент - провокатор продолжает наседать на вас, требуя четкого и подробного ответа, то в ряде случаев есть еще один способ переиграть его - контрвопросы. Если от вас упорно требуют уточнить ответ, вы вправе столь же упорно требовать уточнить вопрос, не слишком заботясь о сохранении душевного равновесия вашего настойчивого собеседника. Почему я раньше выступал против депутата N, а теперь - за? А вы не вспомните конкретно, за что я тогда критиковал его и за что теперь поддерживаю? Вы говорите, я призываю к ущемлению прав человека? Давайте уточним: какого человека? Если садисты, насильники, наркоторговцы для вас - люди, то я лучше предпочту не выглядеть в ваших глазах человеком, а вам пожелаю всю жизнь пребывать в компании этих дорогих вам людей.

Фашист - это кто? Ныне столько фашистов развелось вокруг, что впору, наконец, разобраться с этим титулом. Вы заявляете, что некоторые общественные деятели упрекают меня вЕ Назовите мне этих деятелей! Вы утверждаете, что яЕ Откуда у вас эти сведения?

И т.п. Разумеется, для подобной пикировки вы должны быть абсолютно уверены в своей правоте. Нелишне еще раз напомнить, что митинг - это проверка на прочность не столько убеждений, сколько нервов, и если вы не уверены в своей способности донести нужные идеи до публики без психологических травм, то лучше поручить эту функцию вашему более искушенному в риторике соратнику, дав ему текст речи и проработав его вместе с ним по методу речевого дискурсивного графа (см. раздел 1.2) или хотя бы совместно отрепетировать предстоящий монолог.

Репетицией в любом случае не следует пренебрегать, ибо простота митинговых выступлений мнимая, а в общественной деятельности, как правило, не бывает мелочей.

Из всех жанров монологической речи митинговая по своей лексике и стилю наиболее приближена к разговорной;

даже политическая терминология в ней нередко заменяется бытовыми и просторечными эквивалентами, как правило, с выраженной эмоционально-оценочной окраской. Так, вместо, экспроприация говорят грабеж, вместо непосильный долг - кабала, вместо власть - режим (это слово, в политологии нейтральное, в политической риторике имеет явный негативный оттенок), вместо диктатура - твердая рука, или, напротив, всенародный концлагерь и т.п. Нигде игра эвфемизмов и дисфемизмов не проявляется так ярко, как в митинговой риторике, ибо именно здесь - на площади, на улице, в городском сквере - народ за считанные часы выплескивает все, что копил годами.

Митинги, за исключением явно заорганизованных - это наиболее свободное, наиболее полное и точное отражение психологического состояния общества, его проблем и надежд, его духовных ценностей и характерных реакций на вызовы внешнего мира. Посещение митинга - это экскурсия в мир народного менталитета, определяющего социальное бытие в гораздо большей мере, чем это еще недавно представлялось сторонникам отечественных и западных технократических концепций. Общественный деятель любого профиля обязан бывать на митингах, наблюдать их изнутри (с духовным погружением в их среду) и снаружи, уметь слушать и говорить там, иначе он рискует до конца своей карьеры так и не выбраться из дебрей абстрактных кабинетных философем.

1.6. Беседа. Психологические аспекты диалога Львиная доля всех слов, которые нам доводится произносить в нашей жизни, отлита в форму беседы. Беседа, - замечает в своем словаре В.И.Даль, - взаимный разговор, общительная речь между людьми, словесное их сообщение, размен чувств и мыслей на словах. Иначе говоря - это прямой, или открытый, диалог. Говорящий и слушающий постоянно меняются местами, и каждый вынужден сообразовывать свои слова с высказываниями собеседника, а поскольку чужая мысль непредсказуема, ответ приходиться давать экспромтом, что придает речи выраженный дискурсивный (поисковый) характер. Поэтому беседу спланировать труднее, чем монолог. Тем важнее уметь готовиться к ответственной беседе.

Основных видов беседы семь:

1) Непринужденная дружеская беседа.

2) Проблемная беседа.

3) Ознакомительная беседа (беседа - разведка).

4) Светская, или салонная беседа.

5) Деловая беседа.

6) Информационная беседа.

7) Застольная беседа.

В жанре беседы выделяются две основных стратегии речевого поведения - эгоистическая и альтруистическая. В эгоистической стратегии собеседники - один, оба или несколько - превращают диалог в монолог или ряд параллельных монологов, где каждый слушает только себя, преследуя речевую цель выговориться, заявить о себе, по - властвовать, а то и просто подавить партнера. В альтруистической стратегии осуществляется подлинный диалог, проявляется уважение к собеседнику, желание понять мысли партнера и его личность, умение слушать, готовность к совместному поиску истины и разумному компромиссу, отсутствие излишней категоричности в содержании и форме высказываний. В народе собеседников-эгоистов считают людьми некультурными, а альтруистов - культурными вне зависимости от степени знакомства тех и других с сокровищами мировой культуры.

Можно сказать, что эгоистическая стратегия беседы (и, шире - всей речевой культуры) заключается в рамках от желания просто самоутвердиться (похвастаться, выставив на обозрение свои заслуги в их подлинном или завышенном размере) до желания самоутвердиться ценою унижения других (в самом крайнем случае унижение собеседника приобретает характер самоцели - это уже откровенное хамство). Альтруистическая стратегия варьирует от элементарной учтивости, такта (нежелания причинить собеседнику какую-либо обиду или огорчение) до подлинного, глубокого уважения и искренней любви.

Впечатление от речевой манеры человека, особенно четко формирующееся в беседе, распространяется на личность в целом.

Лучший способ узнать человека, пока он не успел проявить себя в деле - это побеседовать с ним. Собеседование при приеме на работу, традиционная беседа родителей невесты с женихом - это речевые пробы, призванные не столько дополнить данные письменной анкеты или многолетнего личного знакомства, сколько определить характер человека, и прежде всего - его отношение к другим людям через исследование общей стратегии его речевого поведения. При этом вскрываются два пласта психологических качеств собеседника:

1) Свое, родное - то, что он расскажет без всякого нажима с вашей стороны о себе и обо всем остальном. Подвергнув этот слой беседы риторическому анализу (см. раздел 1.2), можно получить психологический автопортрет собеседника. Если он тараторит без умолку, не давая вам вставить ни слова (одна из типичных форм эгоистической стратегии), не досадуйте, а послушайте его повнимательнее, и он откроется перед вами во всей полноте как того, что хотел сказать, так и того, что хотел утаить. Напомним, что риторический анализ позволяет выявить в дополнение к информации первичной (озвученной) также и вторичную (известную оратору, но по тем или иным соображениям не высказанную им) и третичную (скрывающуюся в подсознании оратора и неизвестную рационально логической части его психики). Все эти информационные массивы становятся доступны вдумчивому слушателю. Не зря древние мудрецы утверждали: в беседе важнее слушать, чем говорить (слово - серебро, молчание - золото). Так что не всякий раз имеет смысл обрывать самозабвенного говоруна: толкуя даже о совершеннейших пустяках, он рассказывает о себе. Важно прежде всего понять, зачем он это делает:

считает стекло алмазами по простоте душевной или, прикидываясь простачком, уводит разговор в сторону?..

2) То, что выявляется в ходе вопросов и ответов, т.е.

целенаправленного, сфокусированного воздействия на сознание собеседника. Если исследование первого рода натуралисты называют наблюдением, то второго - экспериментом. Эксперимент всегда предполагает некое воздействие на объект, что неизбежно нарушает его исходное состояние, и это очень огорчает современных физиков. Точно так же и не в меру откровенные вопросы могут насторожить собеседника и побудить его к неискренности, а заодно и поведать слишком многое о самом вопрошающем. Поэтому для составления возможно более точного психологического портрета собеседника следует вначале дать ему выговориться, не перебивая и ни в чем не оспаривая его, а лишь демонстрируя общепринятые знаки внимания (так-так, да-да, ну-ну, вот-вот, угу, очень интересно, понятно, верно, вот-так-так! и т.п.), а затем перейти к вопросам, вначале расплывчатым, нейтральным, а затем все более конкретным. Чтобы беседа при этом не напоминала допрос, следует придерживаться принципа взаимности (вспомним римскую поговорку: do ut des - даю, чтобы ты дал).

Разумеется, эти правила имеют практический смысл отнюдь не во всех видах беседы, но в ознакомительной, деловой и информационной беседах они всегда приносят ощутимую пользу, позволяя отстаивать не только формально выдвинутые позиции, но и коренные, открыто не декларируемые интересы сторон.

Рассмотрим теперь психологическую специфику и оптимальные варианты частных стратегий (моделей, алгоритмов) речевого поведения в беседах семи вышеупомянутых видов.

1) Непринужденная дружеская беседа важна не столько своим содержанием (размен мыслей, по В.И.Далю), сколько созданием атмосферы общего душевного комфорта (размен чувств). Обмен информацией - лишь повод для погружения в эту атмосферу;

более того - избыток конкретной, требующей напряженного осмысления информации, а тем более любого рода тревожные сообщения мгновенно разрушают эту атмосферу. Здесь достаточно отринуть стратегию эгоиста и принять стратегию альтруиста, и тогда сбудется замечание А. де Сент Экзюпери: высшая роскошь на Земле - это роскошь человеческого общения. Собственно говоря, подлинная дружба не нуждается в методических наставлениях.

Здесь уместно сделать одно принципиальное замечание. Весьма часто стратегия, кажущаяся на первый взгляд эгоистической (превращение диалога в ряд параллельных монологов) приводит к полнейшему взаимному удовлетворению всех участников разговора.

Каждый гнет свое, не слушая других - и все довольны, все счастливы!

Не противоречит ли это сказанному выше об эгоистической стратегии?

Нисколько! Все дело в том, с какой целью это делается. Если вы желаете, чтобы вас непременно выслушали, посочувствовали, одобрили, развеяли опасения, дали совет, посмеялись, повспоминали о былом, а ваш собеседник, что называется, ни гу-гу на этот счет - тогда дело плохо. Но если вы оба сошлись лишь затем, чтобы выговориться и до реакции собеседника вам нет (или почти нет) дела и здесь между вами царит полное взаимопонимание и равноправие, или же одна из сторон предпочитает почему-либо (по простоте или с умыслом - см.

выше) не говорить, а слушать, - это совсем другое дело. Тогда каждый участник такой беседы имеет все основания считать свою речевую цель выполненной. Не следует поэтому считать все беседы подобного рода проявлением речевого бескультурья: если люди довольны (а больше им ничего и не надо), то все в порядке. Такие беседы несут важнейшую функцию снятия стресса (поговорили - и на душе полегчало, и сто болезней долой!), снимают груз опаснейших внушений, подрубают корни депрессий и неврозов и способствуют продлению жизни. Это мнимое пустословие - якорь спасения для множества пенсионеров и вообще одиноких людей. Так что прежде чем становиться в ряды критиков пустословия, посмотрите, каков ваш критерий оценки этого явления вообще и в каждом конкретном случае. Подходит ли он к юноше, который, знакомясь с девушкой, может, помимо заветных вечных слов, наговорить ей что угодно и потом ни разу не пожалеть об этом? К детскому лепету в песочнице, где юные граждане осваивают азы общей риторики?..

Дружеская беседа - это, по сути дела, эмоциональная речь со всеми характерными чертами этого жанра - ориентацией на психологию, а не на логику и факты, на дедуктивную подачу информации, требование (и охотное удовлетворение) заведомо некритичного восприятия материала (верю не умом, а сердцем, а с другой стороны порою - пусть меня не слушают - лишь бы не спорили), использование (в образованной среде) элементов художественного стиля и практически всегда - разговорно-бытового, а порою и утрированно - просторечного (особенно среди т.н. выходцев из низов - подобным образом беседовал с запорожскими казаками князь Г.А.Потемкин - Таврический).

Замечательные примеры дружеских бесед, создающих атмосферу душевного комфорта и гармонии, содержит отечественная классическая литература.

Петя дает Гаврику урок латинского языка:

- Значит, так. Ну там, в общем, потом этот самый классический литературный латинский язык приблизительно через триста лет утратил свое господство и уступил, понимаешь ты, место народному латинскому языку, и так далее, и так далее, и тому подобное - одним словом, это все не так важно. (Гаврик одобрительно кивнул головой). А важно, братец мой, то, что в конечном счете в этом самом латинском языке оказалось сначала двадцать букв, а потом прибавилось еще три буквы.

- Всего, стало быть, двадцать три! - быстро и радостно подсказал Гаврик.

- Совершенно верно. Всего двадцать три буквы.

- А какие?

- Не лезь поперек батьки в пекло! - сказал Петя традиционную поговорку гимназического учителя латинского языка, которому он все время незаметно для себя подражал. - Буквы латинского алфавита суть следующие. Записывай: A, B, C, DЕ Гаврик встрепенулся и, послюнив карандаш, стал красиво выводить в тетрадке латинские буквы.

- Постой, чудак человек, что же ты пишешь? Надо писать не русское Б, а латинское.

- А какое латинское?

- Такое самое, как русское В. Понял?

- Чего же тут не понять!

- Сотри и напиши, как надо.

Гаврик вынул из кармана своих широких бобриковых штанов кусочек аккуратно завернутой в бумажку полустертой резинки УслонФ с оставшейся задней половинкой слона, стер русское УБФ и на его месте написал латинское УВФ.

- Впрочем, - сказал Петя, которому уже изрядно надоело преподавать, - ты пока тут переписывай латинский алфавит прямо из книжки, а я немножко разомнусь.

В.П.Катаев. Хуторок в степи.

Несомненно, с методической стороны такой урок нуждается в существенных коррективах, но зато какую восхитительную атмосферу подлинной дружбы, взаимоуважения и преклонения перед Наукой создают все эти бытовые лексические и синтаксические отклонения от идеальной академической схемы! Ведь не ради же знакомства с латынью мы с детства с восторгом перечитываем эту сцену! Здесь дружеская беседа оказалась упакованной в форму языкового урока.

Разумеется предстает она со страниц любимых книг и в чистом виде. Вот толкуют между собой ребята, только что выкопавшие яму для зимовки пчел.

- А я буду скучать по пчелам зимой, - сказал Гриша. Я к ним очень привык и полюбил их за то, что они такие хорошие маленькие труженики.

- Я тоже буду скучать по пчелам зимой, - сказал Федя.

- До зимы еще далеко, - ответил Толя. - А зимой мы будем учиться, и скучать будет некогда.

- А ведь правду сказал нам дедушка - пчеловод: Кто начнет заниматься пчеловодством, тот никогда не бросит этого дела, - сказал Павлик. - Вот я, например, - я уже твердо решил: когда вырасту, обязательно стану пчеловодом на колхозной пасеке. У меня будет много ульев, штук сто или двести. Скорее даже двести, чем сто!

- Тебе хорошо, - ответил Федя. - А мне как быть? Ведь я уже решил сделаться инженером, чтобы строить мосты, тоннели, каналыЕ - Ну и что же? - говорю я. - Будь себе инженером, а дома у тебя будут ульи. Они ведь не помешают тебе.

- Конечно, говорит Витя. - Вот я, например, буду художником и пчеловодом. Разве нельзя сразу по двум специальностям работать?

- Художнику хорошо! - ответил Женя. - А мне-то как быть? Я хочу быть летчиком.

- Ну и будь летчиком, - говорю я. - Не будешь же ты по целым дням на самолете летать. Полетаешь, полетаешь, и домой прилетишь, посмотришь на своих пчел и опять полетишь куда надо.

- А если на несколько дней понадобиться куда-то лететь?

- Несколько дней пчелы и без тебя проживут. Они сами о себе могут заботиться. Им не нужна нянька.

- Летчику-то еще ничего, - сказал Юра. - Я вот хочу быть матросом или капитаном на пароходе, а пароход как уйдет в дальнее плавание, чуть ли не на весь год!

- А ты улей поставь на палубе, - говорю я. - Пусть он и стоит себе. Пока плывешь по морю или по океану, затыкай леток, чтобы пчелы не разлетелись а как остановишься у берега, выпускай пчел.

Чтобы они на берегу покормились.. вот и хорошо будет.

Так мы разговаривали, и я всем доказал, что каждый может заниматься пчеловодством: и летчик, и шофер, и машинист, и шахтер.

А потом я пошел домой и стал думать, как же мне самому быть. Ведь я уже решил работать в Арктике, а разве в Арктике могут жить пчелы? Там ведь нет ни цветов, ни деревьев, одни только льды да белые медведи. А потом я подумал, что, наверное, пока я вырасту, люди насадят в Арктике цветов и деревьев, так что и там можно будет разводить пчел. А если к тому времени не успеют насадить, то я их сам насажу, а пока цветы вырастут, буду кормить пчел сахарным сиропом.

Обязательно разведу в Арктике пчел!

Н.Н.Носов. Дневник Коли Синицына.

Эта беседа-мечта с ее постепенно нарастающим перевесом желания над логикой, слитным устремлением к заветной цели - замечательный памятник своей эпохи, когда не только детям казалось, что до светлого будущего рукой подать (повесть написана для детей младшего школьного возраста в конце 1950-х годов). При всей условности художественного стиля отчетливо бросается в глаза присущая дружеской беседе дедуктивность изложения: все собеседники глубоко убеждены, что пчел не только нужно, но и вполне возможно разводить где угодно, и главный герой отметает последние сомнения в этом, применяя, как видим, весьма гибкую логику, в конце концов (апофеоз!) убеждая и себя в возможности изменить законы природы в угоду своей мечте (см. раздел 1.7. об условиях возникновения мифов, догм и утопий). Вообще, дружеская беседа (или ее имитация в художественной литературе) с ее подавлением ума в пользу сердца - лучшая форма пропаганды любых, и прежде всего, иррациональных идей.

2) Проблемная беседа - это разговор о делах насущных: что делать, как поступить наилучшим образом для решения конкретных задач. Это, как правило, совещание или дискуссия на конкретную жизненную тему, мозговой штурм, обмен опытом или предложениями, а также просьбы о помощи.

Вернемся к классике. Незнайка и его друзья летят на воздушном шаре, надутом горячим воздухом.

Ветер быстро гнал шар над облаками, но скоро все заметили, что шар стал опускаться.

- Почему мы вниз полетели? - забеспокоились малыши.

- Воздух начал остывать в шаре, - объяснил Знайка.

- Значит, мы теперь опустимся на землю? - спросил Торопыжка.

- А для чего мы взяли мешки с песком? - сказал Знайка. - Надо выбросить из корзины песок, и мы снова полетим вверх.

Авоська быстро схватил мешок с песком и бросил вниз.

- Что ты делаешь? - закричал Знайка. Разве можно целый мешок бросать? Ведь он может кого-нибудь по голове ударить.

- Авось не ударит, - ответил Авоська.

- Авось не ударит! - передразнил его Знайка. - Мешок надо развязать и высыпать песок.

- Сейчас я высыплю, - сказал Небоська.

Он развязал другой мешок и высыпал песок прямо в корзину.

Здесь, в сравнении с предыдущим случаем, совершенно иная жизненная и, соответственно, иная речевая ситуация. Здесь нет места фантазиям и абстракции, - каждая фраза побуждает к действию - немедленному и жизненно важному. Привязка к житейской конкретике - вот главная черта всех заседаний, совещаний, собраний, семейных советов и иных проблемных бесед. Истинность их решений поверяется практикой (не всегда мгновенно, как в приведенном случае, но зато уж всегда наверняка). Если есть время рассуждать, можно применить и индукцию, и дедукцию, смотря по степени согласия аудитории с утверждениями оратора (см. раздел 1.7). Знайка ввиду явного цейтнота и бесспорности своего авторитета с успехом использовал директивный метод воздействия на публику.

3) Ознакомительная, или разведочная беседа. Это прежде всего размен информации: что вы хотите узнать о незнакомце и что готовы сообщить ему о себе? Начинают обычно с анкетных данных - фамилия, имя, отчество, профессия, место работы, иногда еще семейное положение, далее - сфера интересов собеседника. Важно почувствовать запретные темы, которые могут нанести ущерб ему или вам;

натолкнувшись на такую тему, сразу же сверните на другой путь. При малейшем сомнении лучше промолчать, ибо слово - не воробейЕ Будьте не более откровенны с незнакомцем, чем он с вами. Помните:

люди не любят, когда им лезут в душу, и если собеседник поступает подобным образом, дайте ему красивый, цветистый ответ (фигура ухода) вместо требуемого у вас чересчур откровенного, а при необходимости объясните напрямик, почему вы так поступаете.

Скользкие темы необходимо обрывать на самой ранней фазе. Чем круче и рискованнее разговор, тем учтивее он должен быть по форме. В острых и сомнительных ситуациях главная, а подчас единственная цель - не попасть в беду. И хороший язык нередко спасает здесь своего обладателя.

Вот как разговаривал Гекльберри Финн с незнакомой женщиной, к которой он явился за городскими новостями, скрываясь вместе с беглым рабом - негром Джимом от чужих глаз:

- Войдите, - сказала женщина;

и я вошел. - Садись на этот стул.

Я сел. Она оглядела меня с ног до головы своими маленькими блестящими глазками и спросила:

- Как же тебя зовут?

- Сара Уильямс.

- А где ты живешь? Здесь где-нибудь поблизости?

- Нет, в Гукервилле, это за семь миль отсюда, вниз по реке. Я всю дорогу шла пешком и очень устала.

- И проголодалась тоже, я думаю. Сейчас поищу чего-нибудьЕ [Через несколько минут женщина повторила вопрос:] - Как, ты сказала, тебя зовут, деточка?

- М- мэри Уильямс.

Кажется, в первый раз я сказал не Мэри, а как-то по-другому, так что я не смотрел на нее;

я, кажется, сказал Сара. Она меня вроде как приперла к стене, и по глазам это, должно быть, было видно, - вот я и боялся на нее взглянуть. Мне хотелось, чтобы старуха еще что-нибудь сказала: чем дольше она молчала, тем хуже я себя чувствовал.

Тут она и говорит:

- Деточка, по-моему, ты сначала сказала Сара, когда вошла.

- Да, верно: Сара-Мэри Уильямс. Мое первое имя Сара. Одни зовут меня Сара, а другие Мэри.

- Ах, вот как?

- Да.

Теперь мне стало легче, но все-таки хотелось удрать. Взглянуть на нее я не решался.

Ну, тут она начала говорить, какие нынче тяжелые времена, и как им плохо живется, и что крысы обнаглели и разгуливают по всему дому, словно они тут хозяева, и еще много рассказывала, так что мне совсем полегчало.

[Еще через несколько минут:] - Ну, так как же тебя зовут по-настоящему?

- Т-то есть как это?

- Как тебя по-настоящему зовут? Билл, Том, или Боб, или еще как-нибудь?

Я даже весь затрясся и прямо не знал, как мне быть. Однако сказал:

- Пожалуйста, не смейтесь над бедной девочкой! Если я вам мешаю, тоЕ [Геку пришлось выдумать о себе новую историю, что он сирота, воспитанник жадного фермера, и подвергнуться новой проверке:] - А ну-ка, скажи мне: если корова лежит, то как она поднимается с земли - передом или задом? Отвечай живей, не раздумывай: передом или задом?

- Задом.

- Так. А лошадь?

- Лошадь передом.

- С какой стороны дерево обрастает мхом?

- С северной стороны.

- Если пятнадцать коров пасутся на косогоре, то сколько из них смотрят в одну сторону?

- Все пятнадцать.

- Ну, кажется, ты действительно жил в деревне. Я думала, может ты опять меня хочешь надуть. Так как же тебя зовут по настоящему?

- Джордж Питерс, сударыня.

- Так не забывай этого, Джордж. А то еще, чего доброго, скажешь мне, что тебя зовут Александер, а потом, когда я тебя поймаю, начнешь вывертываться и говорить, что тебя зовут Джордж-АлександерЕ М.Твен. Приключения Гекльберри Финна.

Эта взаимно-ознакомительная беседа отличается исключительной динамичностью, дискурсивностью, изобилует периодами ложного затишья, призванными расслабить внимание собеседника, словесными ловушками, изощренными тестами, вопросами-выпадами и довольно гибкими уходами от них. Примечательно, что, несмотря на ряд тактических неудач, Гек в конце концов все же успешно вывернулся, приблизив свою легенду к действительности (это- одна из важнейших заповедей разведчика) и узнал о готовящейся облаве.

4) Светская, или салонная беседа - во многом вынужденный разговорный жанр: здесь неплохую услугу оказывают всевозможные пособия по этикету и, разумеется, адльтруистическая стратегия. Главное здесь - создать атмосферу хотя бы внешней беззаботности, разгрузки от повседневной суеты. Во многих салонах так и уславливаются: о неприятностях не говорим! На праздниках в этом есть определенный смысл.

Если в компании есть близкие друзья, то у них светская беседа практически сразу же переходит в дружескую, к которой посторонним нелегко присоединиться (не в свои сани не садись!);

в итоге общество дробится на мелкие группы, чему не всегда есть смысл препятствовать.

Однако если хозяева салона почему-либо считают необходимым разговорить непременно всех, тут светские правила должны вступить в полную силу. Ключевым принципом здесь должна стать альтруистическая стратегия в своем минимальном варианте - учтивость, такт, уважение к собеседнику, хотя бы простейшее внимание к нему, а уж дальше зоны взаимных интересов определятся сами собой.

В светской беседе особое место занимает выбор темы, - задача, для других видов речевого действия, вообще говоря, не актуальная.

Темы диктует жизнь, и в львиной доле случаев думать приходится лишь о том, что и как сказать в рамках данной темы (см. разделы 1.2 и 1.3).

Если говорить не о чем, то лучший выход - молчание. Но в светском салоне молчать не положено, и выбор темы беседы становится первоочередной задачей. Хорошо, если этим озаботятся гостеприимные хозяева, начинающие разговор сами или предлагающие сделать это кому-либо из толково владеющих словом гостей (Иван Андреевич, расскажите нам, пожалуйста, о вашем путешествии по Бермудскому треугольнику. Как вам удалось вернуться оттуда целым и невредимым?). А если беседа пущена на самотек?

В светской беседе часто проявляются несовершенные модели диалога. Одни собеседники сыплют пулеметными вопросами типа: Как дела? Как дети?, едва выслушивая ответ. Другие хнычут, бранят все и вся;

если собеседник такой же, то поначалу возникает впечатление гармонии, но в итоге в душе остается горький осадок безысходности.

Третьи сверх меры углубляются в интимные темы, нарушая индивидуальный суверенитет друг друга;

часто один делает это по охоте, а другой - вынужденно. Потом об этом бывает тяжко вспоминать.

Четвертые сплетничают об общих знакомых (школа злословия) или сообщают: такой-то сказал о вас то-тоЕ Это сначала возбуждает, а затем истощает нервную систему.

Пятые травят бесконечные анекдоты или случаи из своей жизни, успевая всем изрядно надоесть. Шестые, обычно нервные и мнительные люди, впадают в судорожную говорливость, перескакивают с темы на тему, лишь бы не прослыть молчаливым букой.

Вспомним гоголевского Манилова. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: Какой приятный и добрый человек! В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь:

Черт знает что такое! - и отойдешь подальше;

если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. Лучше всего поступают седьмые: заводя разговор на абстрактную, никого не задевающую, но потенциально интересную тему (древние цивилизации, экстрасенсы, народная медицина, НЛО и т.п.), они затем по реакции собеседников уточняют ее и вводят словесное общение во взаимоприятное русло.

Отечественная классика богата изложениями светских бесед, во время которых, как бы случайно, всплывают важные для героев (и, разумеется, для читателей) личные и общественные темы.

Блистательнейшие примеры - Горе от ума А.С.Грибоедова, Ревизор Н.В.Гоголя, романы Л.Н.Толстого, И.С.Тургенева, Ф.М.Достоевского.

Здесь уместно процитировать несколько реплик из драмы М.Ю.Лермонтова Маскарад Шприх.

Я вас знаю.

Арбенин.

Помнится, что нам Встречаться не случалось.

Шприх.

По рассказам.

И столько я о вас слыхал того-сего, Что познакомиться давным-давно желаю.

Арбенин Про вас я не слыхал, к несчастью, ничего, Но многое от вас, конечно, я узнаю.

*** Он мне не нравитсяЕ Видал я много рож, А этакой не выдумать нарочно;

Улыбка злобная, глазаЕ стеклярус точно, Взглянуть - не человек - а с чертом не похож.

Казарин.

Эх, братец мой - что вид наружный?

Пусть будет хоть сам черт!.. да человек он нужный, Лишь адресуйся - одолжит.

5) Деловая беседа. Без нее немыслимы ни менеджмент, ни маркетинг, ни бизнес вообще. Деловая беседа, по своей сути - это переговоры, торг, размен уступок при поиске общих элементов в заведомо различных интересах. Цель деловой беседы - выявить это общее, четко оформить и закрепить в той или иной форме договора. В этом виде беседы необходимо:

1. Захватить и удержать инициативу. Для этого следует атаковать собеседника вопросами;

с другой стороны, необходимо учитывать, что вопросы явственно обнажают ваши собственные интересы.

2. Иметь ввиду, что зачастую риторический вопрос - это мягкое, бархатное утверждение или предложение: а не лучше ли нам?..

3. Выяснить с максимальной точностью подлинное состояние дел собеседника, не обольщаясь его радужными фразами в стиле Дейла Карнеги.

4. Предложить партнеру несколько альтернатив, в любом случае выгодных для вас.

5. Суметь обменять несколько несущественных уступок на одну существенную.

6. Быть тем мягче по форме, чем жестче приходится быть по сути.

7. Четко оговорить и юридически закрепить условия и гарантии выполнения сделки - иначе все красноречие пропадет впустую. Помнить поговорку: слово к делу не подошьешь.

Замечательную серию деловых бесед привел в Мертвых душах Н.В.Гоголь Вот как разговаривает Чичиков с Плюшкиным:

- Мне, однако же, сказывалиЕ что у час более тысячи душ.

- А кто это сказывал? А вы бы, батюшка, наплевали в глаза тому, который это сказывал! Он, пересмешник, видно, хотел пошутить над вами. Вот, бают, тысячи душ, а поди-тка сосчитай, а и ничего не начтешь! Последние три года проклятая горячка выморила у меня здоровенный куш мужиков.

- Скажите! и много выморило? - воскликнул Чичиков с участием.

- Да, снесли многих.

- А позвольте узнать: сколько числом?

- Душ восемьдесят.

- Нет?

- Не стану гать, батюшка.

- Позвольте еще спросить: ведь эти души, я полагаю, вы считаете со для подачи последней ревизии?

- Это бы еще слава Богу, - сказал Плюшкин, - да лих-то, что с того времени до ста двадцати наберется.

- Вправду? Целых сто двадцать? - воскликнул Чичиков и даже разинул несколько рот от изумления.

- Стар я, батюшка, чтобы гать: седьмой десяток живу! - сказал Плюшкин. Он, казалось, обиделся таким почти радостным восклицанием. Чичиков заметил, что в самом деле неприлично подобное безучастие к чужому горю, и потому вздохнул тут же и сказал, что соболезнует.

- Да ведь соболезнования в карман не положишь, - сказал Плюшкин. - Вот возле меня живет капитан;

черт знает его, откуда взялся, говорит - родственник: Дядюшка, дядюшка! - и в руку целует, а как начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши берегиЕ Чичиков постарался объяснить что его соболезнования совсем не такого рода, как капитанские, и что он не пустыми словами, а делом готов доказать его и, не откладывая дела долее, без всяких обиняков, тут же изъявил готовность принять на себя обязанность платить подати за всех крестьян, умерших такими несчастными случаями.

Предложение, казалось, совершенно изумило Плюшкина. Он, вытаращив глаза, долго смотрел на него и наконец спросил:

-Да вы, батюшка, не служили ли в военной службе?

- Нет, - отвечал Чичиков довольно лукаво, - служил по статской.

- По статской? - повторил Плюшкин и стал жевать губами, как будто что-нибудь кушал. - Да ведь как же? Ведь это вам самим-то в убыток?

- Для удовольствия вашего готов и на убыток.

- Ах, батюшка! ах, благодетель мой! - воскликнул ПлюшкинЕ Вот утешили старика! Ах, господи ты мой! ах, святители вы мои!.. - Далее Плюшкин и говорить не мог. Но не прошло и минуты, как эта радость, так мгновенно показавшаяся на деревянном лице его, так же мгновенно и прошла, будто ее вовсе не бывало, и лицо его вновь приняло заботливое выражение. Он даже утерся платком и, свернувши его в комок, стал им возить себя по верхней губе.

- Как же, с позволения вашего, чтобы не рассердить вас, вы за всякий год беретесь платить за них подать? и деньги будете выдавать мне или в казну?

- Да мы вот как сделаем: мы совершим на них купчую крепость, как бы они были живые и как бы вы их мне продали.

Н.В.Гоголь. Мертвые души. Том I.

В этом разговоре, равно как и в беседах Чичикова с другими владельцами мертвых душ, отчетливо прослеживается высокая степень подготовленности одной из сторон при полнейшей неготовности другой;

из этой разницы Чичиков всякий раз извлекает немалую выгоду. Он ни в чем не перечит своим собеседникам, проявляет полнейшее понимание их проблем и готовность делом помочь их разрешению, неизменно подчеркивая выгоду продажи мертвых, но по-прежнему облагаемых налогом душ для их нынешних владельцев. Те постоянно отвлекаются, впадают в эмоции, но Чичиков с безупречной корректностью возвращает их в должное русло и в итоге добивается своего. Воистину, Мертвые души - превосходный учебник деловой риторики, как и Двенадцать стульев, где речевым аналогом Чичикова выступает Остап Бендер.

6) Информационная беседа ведется с целью выведать определенную информацию. Расспрос, допрос, экзамен - это разновидности информационной беседы;

ознакомительная беседа (см. п.

3) - это, по сути дела, взаимно-информационная беседа, взаимный допрос, как правило, более или менее смягченный светскими условностями.

Типичная структура информационной беседы - серия прямых вопросов и ответов:

Е Сторож с винтовкой за плечами сказал нам, что питомник для осмотра закрыт.

- А для чего открыт?

- Для научной работы, - внушительно отвечал сторож.

Я чуть не сказал, что мы и приехали для научной работы, но вовремя посмотрел на Володю и придержал язык.

- А директора можно?

- Директор в отъезде.

- А кто его заменяет?

- Старший ученый специалист, - сказал сторож с таким выражением, как будто он и был этим старшим ученым специалистом.

- Ага! Вот его-то нам и нужно!

В.А.Каверин. Два капитана.

В определенной ситуации информационная беседа может носить мягкий, неназойливый характер, маскируясь под дружескую или салонную, а порою быть нарочито эмоциональной, отвлекающей внимание собеседника от главного замысла:

Том поблагодарил их в самых изящных выражениях, наконец, дал себя уговорить и вошел;

уже войдя в дом, он сказал, что он приезжий их Хиксвилла, штат Огайо, а зовут его Уильямс Томсон, - и он еще раз поклонился.

Он все болтал да болтал, что только в голову взбредет: и про Хиксвилл, и про всех его жителей;

а я уже начинал немного беспокоиться;

думаю: каким же образом все это поможет мне выйти из положения? И вдруг, не переставая разговаривать, он привстал да как поцелует тетю Салли прямо в губы! А потом опять уселся на свое место и разговаривает по-прежнему;

она вскочила с кресла, вытерла губы рукой и говорит:

- Ах ты дерзкий щенок!

Он как будто обиделся и говорит:

- Вы меня удивляете, сударыня!

- Я его удивляю, скажите пожалуйста! Да за кого вы меня принимаете? Во возьму сейчас да иЕ Нет, с чего это вам вздумалось меня целовать?

Он будто бы оробел и говорит:

- Ни с чего, так просто. Я не хотел вас обидеть. ЯЕ я думал - может, вам это понравится.

- Нет, это прямо идиот какой-то! - она схватила веретено, и похоже было, что не удержится и вот-вот стукнет Тома по голове. - С чего же вы вообразили, что мне это понравится?

- И сам не знаю. МнеЕ мне говорили, что вам понравится.

- Ах, вам говорили! А если кто и говорил, так, значит, такой же полоумный. Я ничего подобного в жизни не слыхивала! Кто же это сказал?

- Да все. Все они так и говорили.

Тетя Салли едва-едва сдерживалась: глаза у нее так и сверкали, и пальцы шевелились, того и гляди, вцепится в Тома.

М. Твен. Приключения Гекльберри Финна.

Показав таким образом, какой он прямой и симпатичный парень, от которого скрывать ну просто нечего, Том затем выдает себя за своего сводного брата Сида и, окончательно войдя в расположение семьи Фелпсов, узнает, что в усадьбе находится беглый негр Джим. Без вступительной фазы, имевшей форму экспансивной светско-дружеской беседы (проксемика!) это было бы вряд ли возможным.

В информационной беседе любого характера, как ни в какой иной, важно подчинить все частные речевые цели конечной: все вопросы и ответы, все контрвопросы и реплики, все лирические отступления, все цветы красноречия, все шокирующие жесты должны быть подчинены единой задаче выуживания необходимой информации, а при необходимости - и сокрытия своей собственной (в беседе - разведке - см. п.3).

7) Застольная беседа - по сути дела, особая форма дружеской беседы, специфичная своей обстановкой;

специфика эта состоит в том, что собеседники находятся в той или иной степени алкогольного опьянения. Не останавливаясь на риторических особенностях тостов как традиционной формы эмоциональных речей (вспомним Шурика из Кавказской пленницы с его бесценным опытом изучения тостов на практике), отметим важнейшие особенности речевого поведения в состоянии застолья и осмелимся дать некоторые рекомендации.

1. Вино снижает способность к самоконтролю - ломает фильтры сознания (см. раздел 1.7), смещает критерии оценки чужих и своих собственных слов из рационально-логической сферы в эмоциональную.

В результате нередко банальные мысли кажутся перлами остроумия, невинные высказывания - смертельной обидой, бесхитростные изречения - ядовитыми намеками, простые мысли - дремучей заумью. И говорящий говорит не то, что сказал бы без чарки, и слушающий слушает не так. Полследствия такого общения подчас бывают далеки от оптимальных.

2. Хмельное застолье развязывает уста - что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. В итоге из всех пьющих выигрывает тот, кто, как говорится, крепче на голову, а еще более тот, кто меньше всех пьет и способен превратить застольную беседу в информационную;

зачастую этот эффект обоюден, а результат непредсказуем, если только не подсядет кто-нибудь вполне трезвый. Здесь порою молчание бывает дороже золота.

3. В застольном общении легко даются любые обещания, любые клятвы, делаются любые предложения и звучат любые ответы. На следующий день застольщики со смущением убеждаются, что пьяным речам - грош цена, что все, сказанное накануне, было своеобразным театром, не более. Некоторые честно предупреждают: после третьей рюмки мне не верь! Но большинство забывает предупредить. Так что серьезные разговоры лучше вести на сухую голову.

Вот как толковали за столом мушкетеры Дюма:

- А теперь, - продолжал Атос, - пока мы ждем вина, расскажите-ка мне, дТАртаньян, что сталось с остальными.

ДТАртаньян рассказал ему, как он нашел Портоса в постели с вывихом, Арамиса же - за столом в обществе двух богословов. Когда он заканчивал свой рассказ, вошел хозяин с заказанными бутылками и окороком, который, к счастью, оставался вне погреба.

- Отлично, - сказал Атос, наливая себе и дТАртаньяну, - это о Портосе и Арамисе. Ну, а вы, мой друг, как ваши дела и что произошло с вами? По-моему, у вас очень мрачный вид.

- К сожалению, это так, - ответил ДТ Артаньян, - и причина в том, что я самый несчастный из всех нас.

- Ты несчастен, дТАртаньян! - вскричал Атос. - Что случилось?

Расскажи мне.

- После, - ответил дТАртаньян.

- После! А почему не сейчас? Ты думаешь, что я пьян? Запомни хорошенько, друг мой: у меня никогда не бывает такой ясной головы, как за бутылкой вина. Рассказывай же, я весь превратился в слух.

ДТАртаньян рассказал ему случай, происшедший с г-жой Бонасье.

Атос спокойно выслушал его.

- Все это пустяки, - сказал он, когда дТАртаньян кончил, - сущие пустяки.

- Пустяки - было любимое словечко Атоса.

- Вы всё называете пустяками, любезный Атос, - возразил дТАртаньян, - это не убедительно со стороны человека, который никогда не любил.

Угасший взгляд Атоса внезапно загорелся, но то была лишь минутная вспышка, и его глаза снова сделались такими же тусклыми и туманными, как прежде.

- Это правда, - спокойно подтвердил он, - я никогда не любил.

Далее Атос поведал дТАртаньяну о том, как некий граф (один из моих друзей, а не я, запомните хорошенько) убил свою жену, обнаружив на ее плече клеймо в виде лилии - знак наказания за воровство.

- О, боже, Атос! Да ведь это убийство! - вскричал дТАртаньян.

- Да, всего лишь убийствоЕ - сказал Атос, бледный как смерть. - Но что это? Кажется, у меня кончилось виноЕ И, схватив последнюю бутылку, Атос поднес горлышко к губам и выпил ее залпом, словно это был обыкновенный стакан. Потом он опустил голову на руки. ДТАртаньян в ужасе стоял перед ним.

- Это навсегда отвратило меня от красивых, поэтических и влюбленных женщин, - сказал Атос, выпрямившись и, видимо, не собираясь заканчивать притчу о графе. - Желаю и вам того же.

Выпьем!

- Так она умерла? - пробормотал дТАртаньян.

- Еще бы! - сказал Атос. - Давайте же ваш стаканЕ Ветчины, бездельник! - крикнул он. - Мы не в состоянии больше пить!

- А ее брат? - робко спросил дТАртаньян.

- Брат? - повторил Атос.

- Да, священник.

- Ах, священник! Я хотел распорядиться, чтобы и его повесили, но он предупредил меня и успел покинуть свой приходЕ ДТАртаньян был потрясен страшным рассказом Атоса, однако многое было еще неясно ему в этом полупризнании. Прежде всего, оно было сделано человеком совершенно пьяным человеку пьяному наполовину;

и тем не менее, несмотря на тот туман, который плавает в голове после двух-трех бутылок бургундского, дТАртаньян, проснувшись на следующее утро, помнил каждое слово вчерашней исповеди так отчетливо, словно эти слова, одно за другим, отпечатались в его мозгу.

Явившись затем к Атосу, ДТАртаньян услышал следующее:

- Я был вчера сильно пьян, дорогой друг, - начал он. - Я обнаружил это сегодня утром, почувствовав, что язык еле ворочается у меня во рту, и пульс все еще учащен. Готов биться об заклад, что я наговорил вам тысячу невероятных вещей!

Сказав это, он посмотрел на приятеля так пристально, что тот смутился.

- Вовсе нет, - возразил дТАртаньян. - Насколько мне помниться, вы не говорили ничего особенного.

А.Дюма. Три мушкетера.

Тонкий психолог, А.Дюма - отец неспроста придал этой беседе, имеющей принципиальное значение для сюжета романа, столь утрированно застольный характер. Ведь выпей Атос в обычную мушкетерскую меру, он продолжал бы молчать о своей трагедии, как молчал долгие годы до того, и ни дТАртаньян, ни читатели так ни о чем бы и не узнали. Возможно пришлось бы ограничить всю интригу романа бриллиантовыми подвесками.

Любили застольные посиделки и на Руси. Одна из них представлена А.С.Пушкиным в Борисе Годунове:

Хозяйка (входит) - Вот вам, отцы мои. Пейте на здоровье.

Мисаил - Спасибо, родная, Бог тебя благослови.

(Монахи пьют;

Варлаам затягивает песню:

Как во городе было во КазаниЕ) Варлаам (Григорию) - Что же ты не подтягиваешь, да и не потягиваешь?

Григорий - Не хочу.

Мисаил - Вольному воляЕ Варлаам - А пьяному рай, отец Мисаил! Выпьем же чарочку за шинкарочкуЕ Однако, отец Мисаил, когда я пью, так трезвых не люблю;

ино дело пьянство, а иное чванство;

хочешь жить как мы, милости просим - нет, так убирайся, проваливай: скоморох попу не товарищ.

Григорий.

Пей, да про себя разумей, отец Варлаам! Видишь: и я порой складно говорить умею.

Григорий, как оказалось, постничал не зря: трезвый, он сумел выведать у шинкарки, что идет облава на беглеца из Москвы, психологически подготовиться ко встрече с приставами и бежать от них. В заключение следует заметить, что и А.Дюма - отец и А.С.Пушкин превосходно знали, о чем пишут.

Многие норовят в застольной беседе блеснуть остроумием. Это - сугубо индивидуальное качество, равно как и способность оценивать его. В застольной беседе, однако, имеет смысл не столько стимулировать остроумие (по методу Варлаама), сколько контролировать его, ибо, осмелимся повториться, эмоции и ораторов, и слушателей в застольи непредсказуемы.

Pages:     | 1 | 2 | 3 |    Книги, научные публикации