Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 35 |

И философы, и естествоиспытатели давнопришли к выводу, что ничто в этом мире не существует само по себе, вне связи сдругими предметами и явлениями. Связи эти могут быть сильнее или слабее, болееили менее разнообразны, но они всегда существуют и определяют динамичностьэтого мира — ифизического мира, и мира человеческих отношений. В естественных условиях этисвязи достаточно богаты и нередко способны взаимно отрицать друг друга,создавая предпосылки для амбивалентных отношений (притяжение и отталкивание,любовь и ненависть и т.п.). Характер и особенности связей нередко имеютопределяющее значение для понимания смысла того или иного предмета или явления.Один и тот же предмет — яблоко — имеет совершенно различный смысл в зависимости от того, находитсяли оно перед вами на блюде, привлекательное и вызывающее аппетит, как накартине Сезанна; или оно помещено на голову сына Вильгельма Телля, которыйдолжен сбить его стрелой, не задев ребенка; или это яблоко, которое Евапротягивает Адаму; или это яблоко, которое падает на голову Ньютона; или,наконец, это яблоко из стихов Вознесенского: "Но любовь — это райское яблочко с бритвами— сколько раз янадкусывал, сколько давай". Различие определяется не свойствами самого яблока,а особенностями его взаимосвязей, реальных или потенциальных, включаявоображаемые, с другими предметами и явлениями. Для человека, существующего вконтексте определенной культуры, роль таких ассоциативных связей особенновелика, и они могут сосуществовать одновременно, многократно пересекаясь иделая картину мира чрезвычайно богатой и полиморфной. Вот почему в предложенноймной концепции основное внимание уделяется именно взаимодействиям, связям междупредметами и явлениями.

Согласно этой концепции, левое полушарие извсего обилия реальных и потенциальных связей выбирает немногие внутренненепротиворечивые, не исключающие друг друга, и на основе этих немногих связей(в идеале —стремление только к одной, но очень сильной) создает однозначно понимаемыйконтекст. Прекрасным примером такого контекста является текст хорошонаписанного учебника по естественным наукам. В основе этого контекста лежитустановление однозначных причинно-следственных отношений между предметами иявлениями. Благодаря однозначному контексту достигается полное взаимопониманиемежду людьми в процессе их деятельности, и потому формирование этого контекстатак тесно связано с речью. Однозначность обеспечивает также логический анализпредметов и явлений, последовательность перехода от одного уровня рассмотренияк другому. При этом все остальные связи, способные усложнить и запутатькартину, сделать ее менее определенной и, упаси боже, внутренне противоречивой— все эти связибезжалостно отсекаются. Такая аккуратно подстриженная под машинку логическогомышления картина мира является уже не картиной в полном смысле этого слова, амоделью, удобной в обращении. Все школьное образование в условиях западнойцивилизации направлено на скорейшее формирование у человека однозначногоконтекста левополушарного мышления.

Правое полушарие занято прямопротивоположной задачей. Оно "схватывает" реальность во всем богатстве,противоречивости и неоднозначности связей и формирует многозначный контекст.Прекрасным примером такого контекста являются сновидения людей с целым мозгом.Я люблю этот пример, потому что он адресуется к внутреннему опыту каждогочеловека. Всем нам, наверное, знакомо ощущение беспомощности, когда проснувшисьпосле яркого и личностно значимого сновидения, мы пытаемся его пересказать,чтобы передать свои от него ощущения. И с удивлением обнаруживаем, что, хотя мыясно помним его во всех деталях, при пересказе ускользает что-то важное, причемне только от слушателей, но и от нас самих. То, что мы способны выразить всловах, является лишь бледной тенью, скелетом того, что мы действительновидели. И дело не в том, что нам не хватает слов, а в том, что не удаетсяпередать в словах тот многозначный контекст, который формируется обилиемпересекающихся связей между его отдельными образами. Речь, во всяком случае,речь не поэтическая, принципиально не предназначена для передачи и выражениятакого контекста, поскольку строится по законам левополушарного мышления.Именно поэтому "мысль изреченная есть ложь".

В не меньшей степени это относится и кописанию произведений искусства. Попробуйте передать ваши впечатления отдействительно взволновавшей вас картины или кинокартины. Что бы вы ни сказали,это всегда будет только слабым приближением к тому, что вы хотели бы сказать— многозначныйконтекст искусства адекватно передается лишь через многозначный контекстискусства же. Наконец, все то же самое относится к попытке описания чувств имежличностных отношений, которые у нормальных, психически здоровых людей всегдамногозначны.

Если благодаря левополушарной стратегииформируется модель мира, удобная для анализа, но основанная на эталонах ипоэтому ограниченная, то благодаря правополушарному вкладу создается живой,полнокровный образ мира (вследствие чего этот вклад ассоциируется с "образныммышлением"). Через посредство следов образы взаимодействуют друг с другом сразуво многих "смысловых плоскостях", что и создает эффект многозначности.Представления о различных принципах организации контекстуальной связи как обосновном дифференцирующем признаке право- и левополушарного вкладов в процессмышления помогает устранить ряд противоречий. Действительно, если дело не вхарактере информации, и каждое полушарие способно к манипулированию и знаками иобразами, то не должно вызывать удивления сохранение отчетов о сновидениях улиц с расщепленным мозгом. Однако, как и следовало ожидать, сам характер этихотчетов меняется: сновидения становятся более простыми по структуре ипрактически исчерпываются формальным сюжетом. Понятно также, что анализмузыкального произведения сопряжен с более выраженной активацией левогополушария, а правое может воспринимать речь в относительно широких пределах.Можно даже предположить, что восприятие стихотворных текстов окажется в этихслучаях особенно успешным. Во всяком случае, есть клинические наблюдения, чтолица с афазиями вследствие поражения левого полушария, неспособные произнести вобиходе ни одной связной фразы, иногда сохраняют способность к пению песен илиоперных арий. Естественное объяснение получает и факт нарушения языка жестов углухонемых при левостороннем инсульте: язык глухонемых, в отличие отестественного и, как правило, непроизвольного языка жестов и мимики здоровогочеловека, предназначен для передачи однозначно понимаемых эталонныхсообщений.

Само понятие многозначности нуждается вуточнении. Идет ли речь о такой организации контекста, при которой он можетнеодинаково, но каждый раз строго определенно восприниматься (оцениваться)разными людьми либо в разных временных интервалах — или же имеется в виду подлиннаяполисемантичность, сосуществование нескольких значений Иными словами, являетсяли многозначность результатом взаимодействия несовпадающих, но определенных вкаждом конкретном случае индивидуальных представлений об объектах, или же она— следствиенеопределенности этих индивидуальных представлений Мы полагаем, что правомочныобе трактовки. На первый взгляд, может показаться странным признание возможнойнеопределенности и многозначности каких-либо собственных представленийсубъекта. Но необходимо учитывать, что психика индивида включает в себя обапротивололожным образом ориентированных компонента мышления, и только длясистемы правого полушария бессмыслен, невозможен феномен, одновременноймножественности значений объекта, поскольку самые сложные и взаимоисключающиесвязи, приводящие к логическим противоречиям, "схватываются" этими механизмамикак целостный образ. Многозначность существует только по контрасту соднозначностью и только с ее позиции.

Однако любая попытка ее экспликации— не только другимлюдям, но и самому себе, — оказывается безуспешной, и целостный образ вследствие своихбесчисленных внутренних и внешних связей становится многозначным.

Но система, которая обеспечивает выбор иэкспликацию немногих связей из всего их обилия, может считаться внешней толькопо отношению к этому "правополушарному" переплетению образов, но не поотношению к личности и ее психике в целом. Способность к созданию однозначногоконтекста и вытекающая отсюда способность к объективации, последовательномуанализу связей, выделению себя из мира, самоосознанию и рефлексии является,конечно, не менее фундаментальной особенностью человеческой психики, чемспособность к организации многозначного контекста. То, что для образнойподсистемы служит только механизмом репрезентации, для личности являетсяважнейшим и неотъемлемым компонентом ее социального становления исуществования. Сформировавшийся для взаимодействия с другими людьмилевополушарный вклад в мышление стал важнейшим компонентом внутренней жизни,ибо личности не существует без социального взаимодействия.

Между тем образ должен неминуемовосприниматься на уровне эксплицирующей системы как многозначный, ибо никакоеего обозначение не признается субъектом, обладающим "образным" мышлением, какисчерпывающее.

Это особенно наглядно выступает прирассмотрении сновидений или художественных образов произведений искусства.Благодаря двум противоположным способам организации контекста человек как бысам несет в себе Другого (в понимании Лакана). Осознанный образ является лишьодносторонним и обедненным слепком подлинно целостного неосознаваемого образа.Сама проблема соотношения между осознаваемым и неосознаваемым психическим можетбыть пересмотрена в свете вышеизложенных представлений.

Мы полагаем, что неосознанность естьфункция многомерности и многозначности образа. (Мы не рассматриваем здесьспецифику активного неосознания, то есть вытеснения, эмоционально значимой инеприемлемой для сознания информации). Малоинтегрированный и низкочастотныйобраз с его уникальным множеством связей, не поддающихся унификации, уже в силуэтих своих особенностей может остаться неосознаваемым. Это положениечрезвычайно важно для теории познания. Известен парадокс Св. Августина: "Язнаю, что такое пространство и время только до тех пор, пока меня об этом неспрашивают". За этим парадоксом стоит реальность неосознаваемого знания,которое слишком сложно для перевода на точный и однозначный язык науки. Обесистемы: фундаментальная, формирующая образный многозначный контекст, иэксплицирующая, обеспечивающая логический анализ и однозначное взаимопонимание,— находятся всостоянии взаимной дополняемости.

Осознаваемая модель мира постояннообогащается за счет последовательного перевода на язык высокочастотных знаковвсе новых и новых связей и граней той сложной многозначной картины, котораяформируется на основе уникальных образов и их следов. Но это только однасторона их взаимодействия; не менее важен другой аспект, о котором мы сейчас ипоговорим.

Благодаря "левополушарным" способностям,обеспечивающим выбор из всего обилия связей немногих высокочастотных, создаетсявозможность для последовательного анализа предметов и явлений, вскрытия новыхзакономерностей. Но для того чтобы эти новые закономерности не оказалисьотрывочными и разрозненными, а способствовали формированию целостной картинымира, они должны вступить в многостороннее взаимодействие с ранееустановленными закономерностями. Иначе говоря, они должны пройти этап"правополушарного" синтеза. В противном случае они окажутся не только бесполезными, но даже могут затруднить процесс познания. Логический анализпомогает вскрыть новые связи, но сам по себе не обеспечивает определения ихместа в целостной картине мира. С учетом всего сказанного выше можнопредположить, что формулировке принципа дополнительности предшествовала такаяинтеллектуальная работа Н. Бора, результатом которой был синтез уже известныхсвойств электрона, как волны и как частицы, в низкочастотный образ, лишь вдальнейшем подвергшийся частичной интеграции. Для творческого познанияконкретные результаты логического анализа необходимо вписать в более широкую ине вполне осознаваемую картину мира, с тем чтобы только потом обогатить ирасширить осознаваемую модель реальности.

Остановимся теперь на проблеме организацииестественного языка.

Хорошо изученная связь речевой функции слевым полушарием мозга давала, на первый взгляд, достаточно оснований длявывода о сходстве или даже тождестве ее механизмов и механизмов манипулированиязнаками и логикой.

Такой вывод как будто подкрепляется тем,что речь сформировалась как способ оптимального взаимопонимания, а последнее,казалось бы, должно быть наиболее полным при формировании однозначнопонимаемого контекста. Однако именно это положение при более глубоком анализеоказывается очень спорным.

Однозначно понимаемый контекст адекватенлишь тогда, когда его структура строго соответствует характеру объективносуществующих связей или требованиям к анализу объекта и взаимодействию с ним.Примером может служить язык точных наук, компьютеров и учебников. В обычном жеобщении стремление к однозначности не только не облегчает, но даже затрудняетвзаимопонимание, ибо то, что человек стремится выразить, донести дособеседника, по природе своей многозначно. Связи человека с миром и с другимилюдьми сплетаются в такую густую сеть, что попытка представить их в упрощеннойи строго упорядоченной форме ведет к их необратимому обеднению, к утратеспецифики человеческого феномена, Научный анализ и диалог с машинами— свидетельство того,что человек способен оперировать "чистыми" значениями, а сновидения показывают,что он может оперировать также "чистыми" смыслами (по А. Н.Леонтьеву).

В большинстве случаев люди обмениваются нераз и навсегда данными, отстоявшимися в языке значениями, а живыми именамиобразов, их смысл в каждый данный момент целиком определяется контекстом, вкоторый они вписаны. Причем это не только контекст высказывания в структуреречи, это весь широкий контекст отношений между людьми, как и отношенийчеловека с миром, включая его прошлый опыт и самый широкий круг ассоциаций. Безучета этого контекста, принципиально не поддающегося исчерпывающему значению,подлинное взаимопонимание оказывается невозможным. Чтобы не потерять самихобразов за системой их именования, речь должна отражать множественность связеймежду ними. Поэтому подлинная глубина и полнота взаимопонимания требуетметафор, и попытка избавиться от них во имя точности высказывания ведет кпотере этих качеств (свойств), а следовательно, — и самой точности. Чтобы речьмогла выполнять коммуникативную функцию, человек должен в ней гибко и динамичносовмещать возможности обоих способов организации контекстуальной связи, иотработанные лингвистические системы должно использовать не только для передачиинформации, но и для выражения экзистенции, т.е. для обозначения многозначныхсмыслов.

Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 35 |    Книги по разным темам