Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 |

Задуманное Вагнером кровавое дело сначала пугало его самого. Чтобы подбодрить себя, он разжигал свою Фантазию и мечтал о величии стоящей перед ним задачи, которая теперь обратилась для него в великую миссию; в дело всей его жизни. Он вооружился надежным оружием, в лесу научился стрелять, приготовил кинжал для убийства жены и детей, и, однако, всякий раз, как думал приступить к выполнению своего плана, непреодолимый ужас охватывал его и парализовывал его волю. После убийства он рассказал, как часто он ночью стоял у постели детей, стремясь преодолеть внутреннее сопротивление, и как моральная невозможность этого дела всякий раз отпугивала его. Постепенно жизнь сделалась для него совершенно непереносимым мученьем,Ч страдания Христа кажутся ему совершенно ничтожными по сравнению с его Собственными. Но чем глубже становятся тоска и отчаяние в душе Вагнера, тем больше кажется ему число его врагов и тем величественнее поставленная им себе задача. По его собственным позднейшим объяснениям, как контраст к испытываемым им страданиям, все сильнее укреплялась у него мысль, что он Ч необыкновенный человек, стоящий гораздо выше своего времени. И сначала в Фантазиях, как бы полуиронически, появляется у него представление о себе, как о великом поэте (он, действительно, писал стихи), психологе, политике (он был социалист) и т. д.; он Ставит себя рядом с Шекспиром, Г¨те и Шиллером, как одного из величайших людей мировой истории. С течением времени эти представления делаются определеннее, кажутся сами собой разумеющимися, хотя, кроме состояний опьянения, никому не высказываются, оставляя следы только в записях дневника или в стихотворениях.

Как в действительности сложились отношения Вагнера с окружающей средой Он был сыном женщины, после смерти мужа впавшей в разврат и бедность, и в детстве пережил много тяжелых для его самолюбия моментов из-за пренебрежения, встречавшегося им у состоятельных соседей, а также из-за неодобрительных отзывов последних о поведении его матери. В школьные годы учителя выдвигали его, как способного и добросовестного ученика, а товарищи любили за его честность и прямолинейность. Однако, перейдя в практическую жизнь, Вагнер, повидимому, с самого начала занял такое положение, что многие стали сторониться его, Ч несомненно в этом направлении должно было действовать его самомнение, да к тому же в мелкомещанской среде немецкой деревни он открыто объявил себя атеистом и крайне-левым социалистом. У него было несколько столкновений по службе, но в общем начальство ценило его, как хорошего учителя. Профессия его, в которой так контрастировали высокое призвание распространителя знаний с недостаточным общественным признанием, конечно, уже сама по себе предрасполагала его к напряженно-тревожному ожиданию со стороны окружающих людей поступков, могущих ранить его повышенное чувство собственного достоинства. Женился он против своего внутреннего желания к жене был холоден, хотя внешне и ласков. Таким образом, в жизни он был одинок и в полном смысле слова непонимаем: за все лет, протекшие с момента его падения до совершения преступления, ни один из знавших его людей ни на минуту не заподозрил его ни в каких половых извращениях, и никто не мог догадаться, какие-страсти бушуют в его душе.

Медицинское исследование не обнаружило у Вагнера никаких следов процесса в смысле, напр., схизофрении: он оказался человеком с довольно высоким и, повидимому, не пострадавшим интеллектом; живая активность, полное отсутствие даже намеков на обманы чувств и нисколько не нарушенная работоспособность дают нам полное право говорить, что в случае Вагнера мы имеем дело с извращенной, но не разрушенной психикой. Он написал трехтомную горячую и убедительную автобиографию, в которой подробно изложил последовательность переживаний, приведших его к преступлению. Впечатление, которое он произвел на суде, лучше всего передает один из судей: Мы ожидали увидеть тяжелого преступника, а вместо того нашли согбенного скорбью человекаЕ предупредительного, застенчивого, почти детски наивного.

Вагнер был освобожден от наказания, но помещен в психиатрическую больницу. За 7 лет его пребывания там он пришел к убеждению, что во многом, однако не во всем, ошибался. Подозрительность его сохранилась, и при ничтожном поводе он начинал думать, что другие больные и служителя высмеивают его. В больнице он вел деятельную, рабочую жизнь и много писал. Оттуда он между прочим прислал своему биографу Гауппу недурное стихотворение, посвященное восхвалению душевно-больного баварского короля Людвига II.

Как видит читатель, развитие бреда Вагнера вполне можно понять из его переживаний. Он строился, хотя и кривым, но логическим путем, под влиянием чрезвычайного внутреннего напряжения, в котором находился Вагнер в течение долгих лет его внутренней: борьбы. Чтобы объяснить полностью это странное развитие личности, надо, однако, помнить, что переживания давали только пищу конституционально обусловленной могучей и крайне односторонне направленной эффективности, в руках которой и логика была лишь вспомогательным орудием. В случае Вагнера прирожденное предрасположение определило в основном не только всю его душевную борьбу, но в значительной степени и способ, которым он ее разрешил.

В характере Вагнера с детства обращает на себя внимание какое-то внутреннее противоречие. С одной стороны Ч крайняя совестливость, склонность к самообвинениям и повышенная душевная ранимость, а с другой Ч эгоизм, самомнение, заносчивость и упрямство В душе его живут могучие страсти, а он слаб и неспособен к самообузданию. Как будто бы в нем одновременно уживаются два человека: совестливый самообвинитель и неукротимый борец, при чем в самом его деянии виден след обоих чувство своей вины Ч одного, и ненависть к врагам Ч другого. Все эти противоречивые особенности как бы нарочно соединены так, чтобы обусловливать состояние постоянного душевного конфликта.

Наконец, надо подчеркнуть, что Вагнер по самой своей недоверчивости не мог облегчить себя дружеским признанием, и поэтому бред его подвергался обсуждению только в его собственной душе, результатом чегоЧпомимо неисправимости ложных выводовЧбыло еще чувство крайнего напряжения, настоятельно требовавшее выхода.

Круг вопросов, связанных с учением о паранойе, необыкновенно обширен, и его нельзя исчерпать на немногих страницах. Отметим здесь только вот что: к паранояльному развитию склонны люди различного склада, и само оно в разных случаях совершается по разному, почему среди параноиков мы находим чрезвычайно разнообразные типы личностей: изобретателей, пророков, сутяг и проч. Затем, влияние среды и условий жизни больного, отодвигаясь в одних случаях на задний план, в других оказывается не менее значительным, чем конституциональное предрасположение. Классическим примером паранойяльного развития, в котором Фактор среды играл значительную роль, служит бред преследования у Руссо. К сожалению, недостаток места не позволяет нам остановиться здесь на его заболевании. По той же причине мы оставляем без рассмотрения и вопрос ч) том, какие интеллектуальные особенности способствуют паранойяльному бредообразованию.

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 |    Книги по разным темам