Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 21 |

– Ну в нас так само...

И вот я медленно поднимаюсь по дороге от пристани на гору, наслаждаясь тишиной вечера. Каждый раз, когда я проходил по этой дороге возле пристани, одно и то же чувство приходило ко мне – уюта и пустоты... Великая пустотность бытия...

Когда человек рождается – он слаб и гибок, когда умирает – он крепок и черств. Когда дерево растет – оно нежное и гибкое. А когда оно сухое и черствое – оно умирает...

Передо мной отрылось село, лежащее в долине среди высоких зеленых гор, я спустился вниз и перейдя через яр, где шумел по камням быстрый поток, стал подниматься по лесной дороге, ведущей по склону горы Вихи. Над дорогой нависали кроны старых деревьев, а по её краям лежали большие камни.

Не думайте и не действуйте, а просто будьте... – вспомнились мне слова из трактата одного местного адепта по прозвищу Волохан. Мне приходилось читать его самиздатовские труды, подписанные псевдонимом л№20 – как потом выяснилось, это был номер его квартиры. Я знал, что Волохан тоже приезжает в Бучак, ходит по этим дорогам, подолгу живет в палатке возле дома Вити А. в дальней части села – на хуторе Билянивка. Тогда я ещё не был знаком ни с кем из этой компании кроме самого Вити А. Но трактаты Волохана – Эволюция сознания в документах, На подступах к Локаята-йоге и другие – произвели на меня сильное впечатление, и тем летом я носил на дне рюкзака с трудом читаемые фотокопии. В те годы, когда эзотерическая литература не издавалась, плохо читаемые копии были обычным делом. Возможно, из-за с трудом различимого местами текста, а может быть – от энтузиазма, свойственного молодости, смысл этих текстов часто казался более многозначительным и таинственным, чем было на самом деле. Однако трактаты Волохана не утратили своего очарования для меня и спустя двадцать лет, когда они стали доступны в Интернете и есть на компакт-дисках, которые можно купить на любой станции метро.

А а то лето я часто читал их и до сих пор помню некоторые места наизусть, хотя, может быть, и не совсем точно: Йога выходит в жизнь, чтобы её наполнить, но в то же время она должна суметь не раствориться в ней бесследно...... Именно непричастность в причастности дает полноту существования и подлинную свободу – не только лот чего, но и для чего...

В этих трактатах было нечто, скрытое между строк – может быть, отражающее личность самого автора, – что завораживало меня, заставляя снова и снова вспоминать его загадочные слова то на жарких дорогах лета, то по ночам у костра.

Брахман есть пустота. И в этой таинственной пустоте зарождаются законы пространства, времени, причинности – весь наш мир с трамваями, воробьями, клочками газет, катящимися по ветру...

Через Волохана, познакомится с которым мне предстояло только через год, я открыл для себя понимание некоторых идей – древних и давно известных, изложенных во многих книгах, от Дао де цзин до Ричарда Баха и Рам Дасса. Однако ранее эти идеи, понимаемые умом, были непостижимы для моего сердца. Теперь же, по мере избавления от ума и погружения в миры бучацкого посвящения, куда привёл меня ветер силы, все эти идеи начали входить в моё сердце, питая его, как вода – ведь Дао подобно воде..., а мягкое и слабое побеждает твердое и сильное....

Так Волохан стал одним из тех, у кого я научился чему-то принципиально важному; может быть даже у него – в большей мере, чем от кого-либо другого из людей, оказавших на меня влияние. Говорят, что талант Алана Уоттса был в умении излагать идеи культур Востока таким образом, что они становились понятными современному человеку. Так и Волохан – он изложил некоторые идеи такими словами, которые были созвучны моему сердцу. И эти слова стали тем зеркалом, в которых ветер силы отразил нечто непостижимое, присутствующее повсюду в мире – в холмах, лесах, полевых дорогах и небесах.

А может быть, это сам ветер силы обращался ко мне через слова его книг... И если раньше я считал, что следую пути воина – охотника за силой, стараясь применять принципы этого пути не только на дорогах странствий, но и во всем остальном – работа, деньги, отношения с женщинами и друзьями – то теперь этот ветер привел меня к совершенно иному пути, пути текущей воды, пути спонтанности, пути неусилия, недеяния и незнания (ведь незнание глубже, а знание мельче...). И то, что воину необходимо завоевывать силой несгибаемого намерения, вода достигает без усилий, побеждая своей мягкостью и слабостьюЕ

Погруженный в размышления, я дошел до Бабиной горы. Опять передо мной была высокая зелёная липа и белые облака над головой. И небо – безбрежное небо лета, ласкающее своей синевой, как будто так ласкает нас сама Жизнь – единственная Реальность. Ведь у неё нет рук для ласки, а только это небо с его голубым светомЕ

З усiх явищ найдивнiше – то саме iснування...

Вдруг я понял до конца эти слова Богдана Антонича, написанные им несомненно в момент озарения. Понял не умом, как может понять любой человек эти нехитрые слова, а именно пережил. л... само существование....

Мне вспомнился день в августе прошлого года, когда исчезла стеклянная перегородка, отделявшая меня, зрящего – от мира, зримого. Если человек отказался от добра и зла, отказался от всех разграничений, а потом отказался и от того, чем он отказывался от разграничений – от ума – он остаётся один на один с тем, что есть, лицом к лицу с единственной реальностью. И тогда действительно уже ничего не нужно, кроме самого процесса существования, в котором обнаруживается источник изначальной радости.

В такие мгновения кажется, что поток времени остановился и, наконец, исчезла рябь быстрого течения бытия, скрывающая за собой то, что находится в глубине. Ведь именно время отделяет человека от запредельного – вспомнились мне слова Мейстера Экхарта, написанные много веков назад. Не только преходящие вещи и преходящие страсти, но сам налёт и привкус времениЕ А когда этот поток прекращает течь, тогда остается вечно настоящее. Кайрос, Nunc stanc, Here & now, здесь и сейчас – по разному пытались называть такое мгновение вечно настоящего, когда останавливается поток бытия, а подлинность мира переживается со всей ее остротой.

Конечно, всё это трудно объяснить словами, если не пережил сам. Но когда наступает ЭТО, художник откладывает кисть, а пишущий – бумагу. Больше писать не о чем. Потому что настало наконец ТО САМОЕ...

Солнце садилось. Поднявшись на гору, я поставил там палатку и лег на нагревшейся за день вершине среди зарослей пахнущих летом трав. Передо мной разворачивалась величественное зрелище заката – зрелище, присутствующее в мире каждый день, но от этого не утрачивающее своей красоты. А когда красная заря начала разгораться над горами, из которых я пришел сюда, ко мне пришло долгожданное чувство бесконечности – бесконечности мира и бесконечности жизни.

В угасающем небо яркий розовый след самолета поднимался к самому зениту, а у меня вдруг появилось желание завтра рано утром отправиться в Канев на самую высокую гору, поднимавшуюся за лесом. Там, на вершине, белело пятно какого-то поля, а за ним – темная точка одинокого дерева. Эту гору я постоянно видел перед собой отсюда, и кто знает, может быть там я найду что-то необыкновенное От этой мысли, пришедшей на грани сна, в сердце возникло чувство радости. Надо мной загорались звезды, я поуютнее улегся в спальном мешке и уснул.

Приехав рано утром на автобусе в Канев, я пошёл по дну одного из яров, вьющегося между высоких и крутых зеленых холмов, к самому его истоку и там поднялся на гору, к которой стремился. Передо мной открылось светлое, почти белое поле созревшего овса, колышущегося под ветром. На вершине горы стояла деревянная вышка топографического маяка, а рядом была одинокая липа, старая и раскидистая, как уютный дом, из тени которой куда не посмотришь – одно только бескрайнее небо, а ни гор, ни горизонта не видно – они остались где-то внизу, за краями колышущегося белого поля.

Там, под этой липой я встретил час полдня, а потом забрался по железным скобам на деревянную вышку, где можно было стоять на шатких досках, обозревая дали. Здесь небо казалось ещё ближе, и я ликовал – меня не обмануло вчерашнее предчувствие, и Марьина гора (а именно так называлось это место) очаровала меня. Потом, в последующие годы не раз её далекая вершина с одинокой липой, видимая почти с любой точки на побережье, влекла меня к себя, обещая снова и снова прикосновение к чувству бесконечности жизни и даря стремление к свободе – к самой совершенной свободе, какая может быть в этом конечном мире Солнца и Луны, конечном мире Сансары.

Несколько часов на вершине небесной горы прошли незаметно. По незнакомой полевой дороге я спустился в село Пекари и пошел берегом обратно в Канев на пристань – а здесь, в тени прибрежных холмов, мимо ворот Каневского заповедника проходили, наверное все странники этих гор, которые были и которые ещё будутЕ

Подойдя к источнику, текущему возле заповедника у самой дороги, я увидел сидевших там с рюкзаками студентов-геологов, приехавших в заповедник на практику. Один из них протянул мне кружку, чтобы я набрал воды. В этот миг наши глаза встретились – все странники этих гор, которые были и которые ещё будутЕ

В воскресный день на пристани было много пассажиров, устроивших давку, но это не омрачало моего восторженного настроения, пока я ехал в метеоре в Киев. Выйдя с причала, я сел на скамейку у трех старых толстых деревьев, растущих возле речного вокзала, испытывая великое блаженство бытия. Выпив бутылку пепси-колы, я медленно пошел набережной, а потом по лестнице на гору, в сторону Софийского собора – небритый бродяга в грязных штанах, потемневший от солнца, как темнеет кусок дерева, окатанный рекой и выброшенный на берег, под яркий свет знойного лета. Пока я поднимался по лестнице, держа в руке пустую бутылку, перед глазами всё стояло белое поле, колышущееся под ветром, деревянная вышка и небо – одно только небо у нас над головами...

Праморе Тетис.

Осенью я снова попал в холмы возле Бабиной горы. В лесу на склонах Вихи, недалеко от старой грунтовой дороги, я увидел зеленый вагончик на колесах – железная труба над окном, а над крышей – вышка бурового станка со связкой труб. Это были геологи. Подойдя к ним, я назвался археологом, рассказал про нашу экспедицию и завязал с ними знакомство. Получилось так, что несколько дней я прожил вместе с ними в этом вагончике, потому что в палатке уже было довольно холодно.

Рано утром я отправлялся на весь день бродить по холмам, возвращаясь лишь к вечеру и принося мужикам из сельского магазина водку или консервы, так что они меня считали за своего. Я ходил по бучацким лесам, где многие места были для меня ещё неведомы, всё было новым и поэтому несколько дней показались такими насыщенными и долгими, как будто прошёл месяц.

Все чаще и чаще шли дожди, шумя ночью по железной крыше вагончика, и без остановки стучал дизель, ввинчивая бур все глубже и глубже в толщу горы, чтобы вынуть на поверхность столбик то зелено-серого песка давно исчезнувших морей, то твёрдого зернистого песчаника или синевато-серой глины.

По вечерам, когда опускалась темнота, я сидел у теплой железной печки, пил чай с начальником отряда Васей, а в огне потрескивали грабовые дрова, который я носил из леса. Дождь шумел по крыше, стекая по грязному оконному стеклу, а бур все глубже и глубже уходит в основание горы. Казалось, что так я сидел у печки всегда, и нет никакого вчера, как нет никакого завтра – зачем они, эти вчера и завтра, если Великая Пустота проникает повсюду – о, это вечно настоящее...

Геологи громко разговаривали, рассказывая анекдоты и какие-то скучные житейские истории, а я их не слушал, глядя в огонь и разминая пальцами кусочек древней красно-фиолетовой глины... В какой-то миг я почувствовал свою причастность к морям давно минувших эпох – ведь для воображения время не является преградой.

В следующие дни это настроение стало всё больше овладевать мной – я ходил по влажным осенним лесам, мок под дождями, лазил по ярам, собирал окаменелые раковины в Голубом Каньоне... Шумели над головой деревья, пахло прелыми листьями и мхом, а в душе у меня всё ярче расцветал фантастический образ праморя Тетис, прародины всех живых существ. Когда-то, сто миллионов лет назад, это был огромный древний океан, тянувшийся с запада на восток на десять тысяч километров, а сейчас всё, что от него осталось – это Средиземное, Черное и Каспийское моря.

Я вспоминал, как летом лежал на солнце на осыпях прибрежных обрывов – зеленых песках того самого древнего океана, пересыпая их между пальцами. Прозрачная волна, плещущая у ног и бесконечное водное пространство, искрящееся под солнцем напоминали о теплом райском праморе, образ которого мы носим в глубине души...

Когда лежишь на осыпающемся с обрыва серо-зеленом песке, нагревшемся на солнце, прижавшись к нему всем телом, постепенно возникает чувство растворения в ярком свете и в плеске волн и кажется, что душа сжимается в точку размером с одну из этих зеленоватых песчинок. И тогда, может быть, меня уже вообще нет... назавжди...

А когда мое ля растворится в этих осыпающихся песках вечности, в белом солнце и ветре – тогда раскроется бездна времен и песчаный обрыв станет берегом давно исчезнувших морей, шум прибоя которых можно теперь услышать только в глубине души. И катящиеся с востока волны великого праокеана будут с шорохом набегать на берегЕ Тогда моё ля станет лишь волной в этом прибое. Там, в том великом праморе бесформия, праокеане экстаза я стану ничем и буду, наконец, во всём – в набегающих на песок волнах, в белой морской пене и в искрящемся на волнах свете...

Этот фантастический образ стал особенно ярким сейчас, осенью, среди сумрачных лесов и гор. В те дни я увлёкся чтением книги Криштофовича Палеоботаника и повсюду носил её с собой в рюкзаке, рассматривая рисунки растений древних геологических эпох – эоценовой пальмы Nipadita burtinii, олеандров, гинкго и секвой, отпечатки ветвей которых можно найти в серо-зеленом песчанике на обрывах Голубого каньона. А воображение рисовало картины тропического океана и давно отшумевшего прибоя – как будто откуда-то из глубины светило некое иное солнце, более яркое, чем сегодняшнее; светило из тех древних эпох, где и небо было более синим, чем сегодняшнее; и море более прозрачным, чем наши моря; и мир более девственным чем этот, уже вдоль и поперек исхоженный неугомонными людьми.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам