Книги, научные публикации
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 6 | -- [ Страница 1 ] --
Проект Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ и издание одноименной серии исследований и материалов осуществляются при финансовой поддержке Фонда Форда (Московское отделение)
ПРОЕКТ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В БАЙКАЛЬСКОМ РЕГИОНЕ: МОНИТОРИНГ И АНАЛИЗ Исследования и материалы ВЫПУСК 5 Иркутский государственный университет Исследовательский Центр Внутренняя Азия БАЙКАЛЬСКАЯ СИБИРЬ: ИЗ ЧЕГО СКЛАДЫВАЕТСЯ СТАБИЛЬНОСТЬ МОСКВА - ИРКУТСК ИЗДАТЕЛЬСТВО НАТАЛИС 2005 УДК 323.1(571.5)(082.1) ББК 66.3(253.5)я43 Б18 Редакционная коллегия:
В. И. Дятлов, С. А. Панарин, М. Я. Рожанский Б18 Байкальская Сибирь: из чего складывается стабильность / [редкол.: В. И. Дятлов, С. А. Панарин, М. Я. Рожанский]. Ч М.;
Иркутск: Наталис, 2005. Ч 320 с. : табл. Ч (Проект Этно политическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ : исслед. и материалы / Иркут. гос. ун т, Исслед. центр Внутр. Азия;
вып. 5). Ч ISBN 5 8062 0190 2. I. Дятлов, Виктор Иннокентьевич, ред. Агентство CIP РГБ Книга завершает серию публикаций проекта Этнополитическая ситуа ция в Байкальском регионе: мониторинг и анализ. Ее жанр можно определить как проблемный сборник;
она содержит как постановку теоретических во просов, так и описания реальных социокультурных практик. Особо выделены те ситуации, при которых межэтнические контакты приобретают или могут приобрести политическое измерение, становясь при этом существенным фак тором для развития всего общества. Сборник состоит из четырех разделов, пер вый из которых посвящен ситуации в Республике Бурятия;
во второй вошли статьи, посвященные стремительно растущему влиянию внешних миграций на этнополитическую ситуацию в Байкальской Сибири. Третий раздел посвящен проблеме регионального сибирского самосознания Ч ключевой для развития политических и этнических процессов в регионе. Очерки четвертого раздела посвящены постсоветским изменениям в социальном пространстве тех дере вень, поселков, молодых и старых городов, в которых авторы живут, либо име ли возможность периодических наблюдений и исследований. Книга адресована научным работникам, студентам, аспирантам и всем интересующимся современными этнополитическими процессами в Байкаль ском регионе.
УДК 323.1(571.5)(082.1) ББК 66.3(253.5)я43 ISBN 5 8062 0190 й Издательство Наталис, 2005 й Исследовательский Центр Внутренняя Азия, СОДЕРЖАНИЕ Введение РАЗДЕЛ I 6 23 23 95 95 Панарин С. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия РАЗДЕЛ II Дятлов В. Миграции, мигранты, новые диаспоры: фактор стабильности и конфликта в регионе Рабинович В. Модель адаптации пришлых этноконфессиона льных групп (на примере дореволюционного Иркутска) Гедвило Г. Национальное объединение в сибирском городе: форма институционализации этничности и/или инструмент политики властей Дятлов В., Кузнецов Р. Шанхай в центре Иркутска. Экология китайского рынка РАЗДЕЛ III 153 166 188 188 200 222 249 249 258 270 274 279 288 295 308 Савельева Л. Истоки сибирского регионального сознания, или о конструировании воображаемой реальности Дорохов Д. Редакторы национал патриотических газет Иркутска о национальной ситуации в городе и мире Рожанский М. Фантом национальной империи. Русская партия в Иркутске РАЗДЕЛ IV Ложникова Е. Шелехов Ч ударная корпоративная стройка Тимофеева Т. Ангарск. Моноград Ч ресурсы социальной энергии Голощапов В. Несросшийся поселок Куклина В. Современная сибирская деревня: феномен ре тради ционализации? Ложникова Е. Умный человек развернется и здесь. Случай Хужира Карнаухов С. Точка как жизненное пространство Шманкевич Т. Сжимающийся город Ч новая сегрегация Цепенникова Э. Вооруженные знаниями Об авторах Введение Устоявшийся и ставший привычным образ восточных регионов России можно выразить через распространенный здесь слоган: Сибирь Ч территория согласия. На всех уровнях, в официальной и неофициальной обстановке, журналистами, представителями элиты и простыми обывателями развивается мысль о том, что своеобразие исторических судеб Сибири, специфика формирования населения края исключают возможность возникновения межнациональных или этнически окрашенных конфликтов. У нас не Кавказ, у нас была, есть и будет обстановка межнационального согласия Ч вот квинтэссенция такого взгляда. Сейчас это представление посте пенно становится идеологемой и, говоря современным русским деловым языком, брэндом, активно продвигаемой торговой маркой. Мотивируется это, как правило, обстоятельствами культурного и исторического порядка Ч формированием сибирского общества как переселенческого, как синтеза гетерогенного пришлого населения с аборигенным. Чтобы далеко не ходить, сошлемся на сравнительно недавний текст одного из соавторов: Большой отпечаток на форми рование атмосферы межнациональных отношений накладывают традиции переселенческого общества. Жизнь рядом с представите лями других народов, расовое многообразие лиц на улицах городов и сел Ч это норма, естественное состояние. Исторически иркутяне накопили большой опыт межнационального общения и контакта. В этом смысле они более подготовлены к восприятию этнического многообразия, чем провинциальные жители европейской России. Без трений не обходилось и не обходится, ксенофобия присутствует, но ее масштабы несопоставимы с тем, что можно наблюдать сейчас во многих регионах страныЕ Еще с дореволюционных времен гра ница конфликта и взаимного отторжения, деления на своих и чужих проходила здесь не между представителями этнорасовых и религиоз ных групп, а по линии старожилы (сибиряки или лосибирячив шиеся) Ч вновь прибывшие, новоселы 1. Другой соавтор писал ло любимом сибирском занятии Ч переби рать вслух, какие крови понамешаны, и замечать небрежно, что Введение здесь у всех так. В любом сибирском городе и почти в каждом селе гордятся этим как достопримечательностью места 2. Имплицитно предполагается при этом, что смешанное проис хождение, многообразие кровей в роду (лродове, как говорят в сибирской деревне) Ч залог этнической толерантности и противоя дие от ксенофобии. В Бурятии на всех общественно политических и научных меро приятиях постоянно и настойчиво воспроизводится мысль о том, что этническая конфликтность в республике отсутствует. Так, пре зидент РБ Л. В. Потапов пишет о Енеобходимости добрососедских, бесконфликтных отношений между всеми народами и этническими группами Бурятии, прежде всего, русскими, бурятами и эвенками, как основными коренными народами республики. Именно благодаря их гуманности, толерантности в республике издревле существуют и остаются нерушимыми исторически сложившиеся отношения взаим ного уважения, согласия и дружбы между всеми народамиЕ В усло виях суровой природы, где испокон веков человек мог выживать только при поддержке другого, между русским и местным этносами неизбежно складывались отношения гостеприимства, взаимовы ручки, душевной открытости, и ныне присущие жителям Бурятии 3. Нельзя сказать, что в Сибири произошли какие то события, потрясения, радикальные сдвиги, заставившие отказаться от такого взгляда. Но постоянное, настойчивое, может быть даже назойливое воспроизводство и продвижение этой благостной картинки все таки настораживает, заставляет задаться вопросом Ч не происходит ли здесь переход от констатации к заклинанию? Заклинанию Ч как отражению подспудных страхов? Невооруженным взглядом видно к тому же, как растут антииммигрантские настроения в обществе, как все больше политиков на волне этих настроений приходит во власть, как самые разнообразные по своему характеру конфликты приобре тают этническую окраску. Эти сомнения и стали побудительной причиной к тому, чтобы попытаться перейти от констатаций пожеланий о межнациональ ном мире к описанию и осмыслению реальных практик. Возник исследовательский проект, основная идея которого была сформули рована в названии: Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ. Проект получил финансовую под держку Фонда Форда (Московское отделение), что позволило в 2000Ц2003 гг. сформировать междисциплинарный и международ ный исследовательский коллектив, провести серьезную работу по концептуализации проблемы и реализовать комплекс необходимых Введение исследовательских мероприятий, прежде всего, семинаров и рабо чих совещаний в Иркутске, Улан Удэ, Улан Баторе. Полученные результаты отчасти введены в научный оборот в серии Рабочих мате риалов проекта 4, а также в ряде статей, сборников и монографий 5. Конечным же результатом проекта стало предлагаемое издание, жанр которого его создатели определили как проблемный сборник. Это не монография, так как здесь отсутствует необходимый для та кого жанра полный охват всех проблем и сюжетов, а также более или менее выраженная подчиненность всех текстов единой коллективной идее. Имеются, напротив, ярко выраженное стилевое разнообразие и существенные различия в подходах и оценках. С другой стороны, это не просто конгломерат статей, сгруппированных вокруг одной темы. В ходе постоянных обсуждений и дискуссий вырабатывалась общая стратегия издания, его внутренняя логика и композиция. В процессе этой постоянной (на протяжении всего времени про екта) и напряженной работы происходила и заметная трансформация первоначального замысла. Это естественно, так как любой исследо вательский проект, направленный на получение нового знания, прямо предполагает более или менее значительные корректировки в его реализации, иногда даже изменения стратегии. Постановка вопроса, ответ на который известен заранее, вряд ли может дать новые и интересные результаты. Эволюция первоначального замысла оче видна при сравнении названий проекта и завершающей его книги. Изменился подход к выделению региона Ч исследовательской площадки для проекта. От Байкальского региона мы постепенно пришли к Байкальской Сибири. Пользуясь термином регион, мы изначально понимали эту категорию в качестве эвристического инструмента, чисто исследовательской конструкции. Тогда при определении границ региона важны, прежде всего, исследователь ские задачи и выбор наиболее эффективной стратегии их решения. Возможность произвола ограничена при этом принципиальным обстоятельством, сформулированым А. В. Ремневым: Под регио ном в данном случае мною понимается не политико администра тивный территориальный субъект управления и хозяйствования, а историко географическое пространство, создаваемое не столько физическим ландшафтом, сколько временем и историей 6. Нас интересовали процессы этнополитического развития в той историко культурной провинции Сибири, которая сложилась во круг Байкала. Вся Сибирь и даже Восточная Сибирь представлялись нам слишком большими и слишком разнообразными для глубокого изучения проблемы. В то же время, население территорий, примы Введение кающих к Байкалу, давно исторически сложилось как некая авто номная социокультурная общность, тесно связанная исторически, экономически, культурно, административно. Это место стыка и, не исключено, потенциального разлома между Сибирью и Дальним Востоком. Сюда, с другой стороны, простирается значительная часть трансграничной монгольской историко культурной общно сти, направляется мощный поток внешней миграции, прежде всего из Китая. Это уже сейчас оказывает заметное воздействие на ход экономических, социальных и этнокультурных процессов. В силу этих причин мы посчитали территории, примыкающие к Байкалу, вернее Ч население этих территорий, важной исследова тельской площадкой и воспользовались широко распространенным названием Байкальский регион. Однако в процессе работы стало ясно, что это определение накрепко связано сейчас с политико административным пониманием 7. В современной исследователь ской и общественно политической практике принято называть так совокупность нескольких субъектов федерации современной Рос сии: Республику Бурятия, Иркутскую и Читинскую области, Усть Ордынский и Агинский бурятские автономные округа 8. Однако вполне рационально обоснованное политико адми нистративное понимание термина постепенно перестало нас устра ивать. Для нас были важны скорее некоторые ключевые для пони мания проблемы сюжеты, а не охват всех перечисленных выше территорий, к чему прямо или косвенно обязывало употребление термина Байкальский регион. Кроме того, за пределами Байкаль ского региона по условию оставалась Монголия, чье место и роль в этнополитических процессах в Прибайкалье велики. Уже введенный в научный оборот (хотя и не слишком распространенный) термин Байкальская Сибирь 9 позволил отказаться от слова регион, свя занных с ним дополнительных и не нужных для целей проекта кон нотаций, включить и Монголию в качестве важной и равноправной части системы изучаемых отношений и связей. Отсутствие в названии книги ключевой для проекта катего рии лэтнополитическая ситуация не означает радикальной смены исследовательских приоритетов. Скорее речь идет о некотором их расширении. Развернутое определение общего для всех авторов понимания этой категории содержится в статье Сергея Панарина. Воспроизведем здесь некоторые основные положения этого опреде ления для того, чтобы стала ясна логика структуры сборника. Этнополитическая ситуация Ч это такой период сосуществова ния этнических общностей на данной территории, на протяжении Введение которого в их взаимодействии устойчиво преобладает та или иная результируюшая разнонаправленных частно групповых устремлений (например, на компромисс), а установившийся баланс этнических отношений (например, по поводу доступа к ресурсам) не претерпе вает радикальных изменений. Любая этнополитическая ситуация содержит в себе и конфликтный, и анти конфликтный потенциал. В зависимости от того, в какой мере каждый из потенциалов реализу ется или не реализуется в политической практике, и от того, каково соотношение этих двух мер, она может оцениваться обществом либо как неконфликтная, либо как конфликтная. В действительности, раз речь идет об этнополитической ситуации, Ч а она выходит за пре делы политического Ч правильнее, видимо, говорить о ситуациях скрытой и явной конфликтности. Скрытая конфликтная этнополи тическая ситуация не эксплуатируется публичной политикой, поэ тому то и может быть определена как неконфликтная. Открытая конфликтная этнополитическая ситуация, напротив, излюбленное поле политических ристалищ в этно составном обществе. Исходя из такого понимания, мы попытались выделить для исследования те ситуации, при которых межэтнические контакты приобретают/могут приобрести политическое измерение, становясь при этом существенным фактором для развития всего общества. Прежде всего это относится к сложным этническим и политиче ским процессам в Республике Бурятия. В рамках Байкальского региона она занимает особое место. Во первых, Бурятия Ч един ственная национальная республика в регионе. Буряты, будучи в пре делах республики в численном меньшинстве, тем не менее, обла дают на ее территории статусом государственнообразующего народа. Этот статус можно считать одной из важнейших составляющих бурятской идентичности, он высоко ценится как минимум частью (но частью влиятельной) его обладателей Ч бурятской политической и культурной элитой. Во вторых, Республика Бурятия играет особую роль по отношению ко всем проживающим в Байкальской Сибири бурятам. В административном отношении их современный этниче ский ареал разделен между пятью субъектами РФ: республикой, двумя автономными округами (Усть Ордынским и Агинским) и двумя областями (Иркутской и Читинской). Причем субъекты эти Ч разного типа: республика и округа являются национально террито риальными образованиями, области Ч территориальными. Соответ ственно проживающие в них буряты не совпадают по своему адми нистративно политическому статусу: в республике и округах они считаются титульным народом, в районах, не попавших в округа, Ч Введение лобычным этническим меньшинством в составе населения Иркут ской и Читинской областей. Стоящие выше всех в статусной иерар хии буряты республики обладают наиболее развитым национальным самосознанием, и потому многим из них (в первую очередь интелли генции и учащейся молодежи) далеко не безразлично положение бурят, оказавшихся за ее пределами. Любое ощутимое изменение в этом положении в сторону его ухудшения не останется без внимания в Бурятии. Об этом свидетельствует негативная реакция в респу блике на планы объединения Усть Ордынского округа с Иркутской областью Ч пожалуй, более резкая, чем в самом округе. В третьих, скрытыми или потенциальными факторами межэтнической напря женности становятся специфические формы социальной мобильно сти бурят, сложно протекающие процессы их национального воз рождения, хотя они пока во многом нейтрализуются целым рядом факторов стабильности. В целом же следует подчеркнуть следующее. В бурятской культуре высоко ценятся толерантность и компромисс. Поэтому ее носители представляются очень лудобным материалом для мироустроитель ных замыслов тех начальников, в головах которых, говоря словами М. Е. Салтыкова Щедрина, прочно угнездилась мысль о сочетании идеи прямо линейности с идеей всеобщего осчастливления 10. Тем не менее, любое серьезное покушение на достигнутый этнополитиче ский статус бурят Ч со стороны кремлевских ли, областных ли энту зиастов губернизации или же со стороны националистически настроенных групп небурятского населения Ч может вызвать доста точно бурную реакцию у бурят, в первую очередь Ч у бурят респу блики. И вряд ли можно рассчитывать на то, что эта реакция не отра зится на состоянии бурятско русских отношений, а значит, на этнополитической ситуации во всем Байкальском регионе. Оба отмеченных выше обстоятельства Ч и то, что РБ, подобно другим бинациональным образованиям, предрасположена к воз никновению на ее территории как минимум этнической напряжен ности, и то, что она занимает ключевое положение в Байкальском регионе с точки зрения его стабильности и безопасности, Ч обусло вили необходимость специальной статьи Сергея Панарина об этно политической ситуации в республике. Благодаря своей проблема тике, комплексности и величине она составила первый из четырех разделов книги. Во второй раздел вошли статьи, посвященные растущему влия нию внешних миграций на этнополитическую ситуацию в Байкаль ской Сибири. Формирующиеся в последние годы потоки внешней Введение миграции (из Закавказья, Центральной Азии и особенно из Китая) уже приобрели общероссийское значение по своим геополитиче ским, этнокультурным, экономическим результатам. В потенции они могут значительно или даже радикально изменить этносоциаль ную структуру региона Ч с трудно представимыми сейчас послед ствиями. Отношение к мигрантам Ч наиболее болезненный элемент в общем комплексе межэтнических взаимоотношений в регионе. Одновременно трудовые мигранты уже стали важной и необходимой частью экономики. Напомним еще раз: население Сибири и Дальнего Востока фор мировались как переселенческое по преимуществу. Массовые тру довые миграции всегда были важнейшим фактором политического, социального, экономического, культурного развития этих регионов. В то же время, потенциал внутригосударственной миграции, кото рый был основным, а часто и единственным резервуаром, исчерпан или близок к исчерпанию. Поэтому чрезвычайно остро стоит про блема внешних миграций в качестве важнейшего источника попол нения трудовых ресурсов региона. Формирующийся рынок труда уже предъявляет и будет предъявлять во все расширяющихся мас штабах спрос на дешевую, хотя и не слишком квалифицирован ную рабочую силу. В условиях рыночной экономики и отсутствия железного занавеса на границах страны это формирует мощный притягивающий фактор для миграционного притока. При стратегии развития общества как рыночного и открытого, проблемы выбора Ч использовать или не использовать в больших масштабах труд ино странных гастарбайтеров Ч не будет. Наиболее реальны два возможных донора Ч Китай и Централь ная Азия, хотя какое то время будет сохранять свое значение ми грация из Закавказья. Китай обладает гигантскими трудовыми ресурсами, Центральная Азия Ч крупными, причем в обоих случаях эти ресурсы по месту их образования Ч избыточные. Китай уже сейчас Ч миграционный донор мирового масштаба, Центральная Азия Ч донор в масштабах Евразии. И в Китае, и в Центральной Азии аграрное перенаселение так велико, что трансграничные миг рационные выбросы оттуда будут происходить при любой политике собственных властей и принимающих обществ. Восток России Ч прямо на пути этих потоков. Думается, что основным ограничителем будут не различного рода запреты и административные препятствия, а масштабы спроса на дешевую и не очень квалифицированную рабочую силу. Но именно в Сибири и на Дальнем Востоке она вскоре станет наиболее дефицит Введение ным товаром. Понятно, что основная масса мигрантов, особенно на первых порах, будет приезжать на время, стремясь обеспечить семьи на родине. Но мировой опыт показывает, что вскоре сформируются и постоянные общины. Их рост приведет к возможности самодоста точного развития диаспор, что будет препятствием для ассимиляции и даже аккультурации. С другой стороны, они могут стать и инстру ментом интеграции мигрантов в принимающее общество. Появление большого количества временных мигрантов и укоре нение части из них может привести к значительным, а возможно и радикальным переменам в этнокультурном составе населения на востоке России и к серьезным геополитическим сдвигам. Это чре вато серьезными трудностями, даже катаклизмами. Проблема транс граничной трудовой миграции становится, таким образом, пробле мой национальной безопасности. Пока это лишь тенденция Ч но тенденция оформившаяся, реальная. Она несет в себе серьезный вызов Ч и будущее нашего края будет прямо зависеть от стратегии ответа на этот вызов. Попытки решить проблему трансграничной трудовой миграции путем ее запрета или радикального ограничения в условиях рыночной экономики изначально обречены Ч единственным результатом ста нет уход миграционного потока за пределы правового пространства со всеми вытекающими из этого последствиями: тотальной криминали зацией иммигрантских сообществ, их полной непроницаемостью для властей, коррумпированием регулирующих и работающих с мигран тами органов, огромными потерями госбюджета от неполученных налогов и сборов, утечкой капиталов, деформацией рынка труда и т. д. Логическим следствием станут межэтнические конфликты. Соб ственно, они уже начались. Кавказофобия, которая довольно успешно теснит антисемитизм, стремительно возрождающийся син дром желтой опасности, подозрительно настороженное отноше ние к исламу и его приверженцам Ч все это формирует довольно широкую и прочную основу для этнической конфликтности. Пока она по большей части латентна, хотя периодически прорывается наружу в виде бытовых конфликтов, погромов на рынках, дискри минационных действий властей, в лозунгах и предвыборных про граммах довольно влиятельных политических сил. Различным аспектам огромной и сложной для изучения про блемы миграции посвящены четыре статьи второго раздела. В статье Виктора Дятлова сделана попытка дать характеристику основных потоков внешней миграции, ее роли в общественно политической и экономической жизни региона. Кроме того, поставлена проблема Введение диаспорализации, роли этого процесса в адаптации мигрантов в при нимающем обществе. Исторический опыт адаптации мигрантов к принимающему обществу дореволюционного Иркутска рассматри вается в статье Владимира Рабиновича. (Вообще то наш сборник посвящен анализу современных проблем, однако ретроспективный взгляд на них, сравнение с аналогичными процессами в прошлом может дать значительный эвристический эффект.) В статье Галины Гедвило показана роль национально культурных обществ в процес сах этнической консолидации, в сложном деле выработки и проведе ния государственной национальной политики. Возможно, впервые в отечественной историографии предпринята попытка типологии НКО не по их официально заявленным целям, а по реальным прио ритетам деятельности. Наконец, в совместной статье Виктор Дятлов и Роман Кузнецов пишут о китайском рынке в Иркутске Ч Шан хае или шанхайке, давно уже превратившемся из торговой пло щадки в сложнейший социальный организм, в основное место контакта мигрантов и представителей принимающего общества. Третий раздел книги посвящен проблеме регионального сибир ского самосознания. Сейчас оно выражено слабее, чем на рубеже ХIХЦХХ вв., когда даже активно обсуждался вопрос о существова нии особой сибирской нации. Объясняется это тем, что мощные миграционные волны эпохи столыпинских реформ и советского освоения края растворили старожильческую Сибирь. Но до конца регионалистские настроения все таки не исчезли, периодически всплывают, становятся частью идеологических проектов политиче ских движений. Раздел открывается статьей о сибирском регионализме или областничестве. Вообще говоря, регионализм Ч естественный спут ник модернизации, поскольку более эффективное использование прежних или вовлечение новых экономических и социальных ресур сов возможно лишь при заинтересованности (а, значит, расширении пространства свободы) тех, кто эти ресурсы знает, ищет, организует. Последовательность модернизации определяется тем, насколько плотно ее агенты чувствуют зависимость между своими усилиями и происходящими изменениями. Регионализация как раз и есть форма луплотнения такой зависимости. Поэтому в централизованных странах, не наработавших моделей учета региональных запросов и интересов, регионализация Ч одна из ключевых проблем осущест вления радикальных реформ или революционных изменений. Для тех, кто пытается управлять процессом таких изменений, важно, с одной стороны, стимулировать региональную активность, с другой, Введение не выпустить регионалистские силы из под контроля. Каждая из попыток модернизации России за последние полтора столетия сопровождалась ростом регионалистских устремлений. Так было и в 60Ц80 х годах XIX века, и в первое послереволюционное десятиле тие, и в последнее десятилетие века двадцатого. Областничество Ч знаковый эпизод в прерывистой истории сибирского регионализма, самая важная часть символического капитала сторонников регио нализма, апеллирующих к традициям. Автор статьи Людмила Са вельева исследует, насколько прочными были основания первого областнического проекта, точнее Ч одной из базовых его пози ций Ч представлений о жителях Сибири как об особой исторически сложившейся общности. В постсоветской Сибири регионалистские тенденции наиболее отчетливо выразились в деятельности Межрегиональной ассоци ации Сибирское соглашение (МАСС). Судьба МАСС, самой влия тельной из межрегиональных организаций начальной ельцинской эпохи, позволяет осознать масштаб трудностей, возникающих при попытках не то что бы децентрализации страны, а просто снижения степени ее гиперцентрализованности. Пик активности и влияния МАСС пришелся на 1991Ц1993 годы, после чего значение ассоци ации даже в деле развития внутрисибирских межрегиональных свя зей резко упало. И у этого падения были две очевидные причины Ч внешняя и внутренняя. Внешняя причина Ч это боязнь полити ческого усиления региональных лидеров, боязнь, доходящая до паники перед сепаратизмом, столь заметной в высказываниях прези дента Ельцина, его окружения, лэкспертов, в прессе и по телевиде нию. Внутренняя же причина заключается в том, что пансибиризм, то есть намерение выражать и отстаивать некие общесибирские интересы, оказался фантомом. Лидеры, представлявшие различные сибирские регионы, достаточно разнообразные по уровню развития, остроте и характеру существующих проблем, обнаружили в попыт ках совместной деятельности, что выступление с общесибирских позиций тоже оборачивается централизацией Ч только уже внутри сибирской. Новое издание гиперцентрализованности России стало результатом действий не одного только Центра. Централизованность укоренена в структурах, сознании, моделях развития. Поэтому Центр, не будучи гарантом развития, предстает единственным источником, если не стабильности, то сохранения первичного основания ста бильности Ч единства страны. Мы до сих пор не имеем исторического опыта, позволяющего утверждать, возможна или нет в условиях России комплексная Введение последовательная модернизация при сохранении государственного единства. А, учитывая характер и масштаб рисков, связанных с рас падом единого государственного пространства России, противоре чие между задачами современного развития страны и её самосохра нения предстает неразрешимым. Эта неразрешимость порождает не только философско исторический образ постоянного возвращения в исторический тупик, но и устойчивую конфликтогенную обще ственную атмосферу. Каждый из реформистских периодов был насыщен настроениями взаимной вражды столицы и локраин, как страхом перед сепаратизмом, так и обвинениями новых столич ных властей в предательстве национальных интересов. Не исключение и нынешний виток модернизации. Не умея нала дить согласование интересов Центра и Провинции, не продвигаясь к реальному федерализму, власть Ч общероссийская и региональная Ч вызывает на арену политической и общественной жизни этнократи ческие силы, объективно противодействующие как модернизации, так и единству страны. В Байкальской Сибири это в первую очередь русская партия, иначе говоря Ч сторонники возобновления сверх державы как этноцентричной империи. Статья Демида Дорохова, в которой исследуются национал патриотические издания Иркутска (по материалам самих этих изданий и интервью с их редакторами) сфокусировано на теме отношения к миграции и этнической неодно родности. Восприятие миграционных процессов как смертельной угрозы миропорядку характерно для этноцентристов и их упрощен ной логики. В статье Михаила Рожанского прослеживается, как это упрощение оказалось востребованным на региональном идейно политическом поле и превратило русскую партию в партнера пар тии власти, иначе говоря, как встретились яростные противники модернизации и ее политические агенты. Последний, четвертый раздел нашего сборника явно отличается по своей стилистике и тематике от предыдущих. Более того, именно в связи с его появлением в названии книги произошел переход от лэтнополитической ситуации к стабильности. Очерки этого раздела посвящены постсоветским изменениям в социальном про странстве тех деревень, поселков, молодых и старых городов, в кото рых авторы живут, либо имеют/имели возможность делать периоди ческие наблюдения и исследования. Социальные изменения, поиск людьми ресурсов развития и выживания в новую эпоху, связанные с этим повороты жизненных траекторий, кризис и обретение иден тичности Ч все это переорганизовывает локальные и региональное социальное пространство, создает как новые конфликтные точки, Введение так и новые средства решения старых и новых конфликтов. Это тот контекст, вне которого понимание этнополитической ситуации будет неполным или просто неадекватным. Данная часть проекта была реализована в рамках специальной образовательно исследовательской программы, осуществляемой в течение ряда лет под руководством Михаила Рожанского. Его идея состояла в том, чтобы сформировать исследовательскую сеть для сбора и анализа полевых материалов и достичь этого через обучаю щее участие в проекте молодых людей, получающих или сравни тельно недавно получивших высшее образование, живущих и работающих в Байкальской Сибири и благодаря этому хорошо знаю щих специфику районов их проживания. Участники программы выступали и как исследователи, и как своеобразная фокус группа, работа с которой позволяла опера тивно отслеживать динамику восприятия региональной ситуации. Они образовали исследовательскую сеть, максимально прибли женную к предмету изучения. Планировалось, что образовавшаяся таким образом сеть послужит не только для выполнения данного проекта, но и возможного проекта типа follow up, тематически близ ких проектов и вообще любых проектов, построенных по принципу обучающего участия. Разумеется, для действительно активного и творческого участия в проекте бывшие и нынешние выпускники гуманитарных факультетов должны были овладеть информацией и методами работы, которые им не преподавались. Это означало, что наряду с обретением знаний и навыков самостоятельно, члены сети должны были обрести иные воз можности обучения. Поэтому огромное внимание уделялось образо вательной стороне программы Ч регулярно проводились обучающие семинары, мастер классы, коллективные лаборатории, индивиду альные консультации с привлечением крупнейших специалистов страны.
Отрабатывались современные модули и стратегии обучения. В рамках программы была проведена серия исследовательских семинаров и большой комплекс полевых исследований. На их основе написаны статьи, составившие объемный альманах 11. Результаты наи более интересных и качественных исследований вошли в наш сбор ник. Первоначально программа создавалась в качестве инструмента для вычерчивания социокультурной карты региона. Однако про цесс формирования исследовательской сети и подготовки ее участ ников дал много важных дополнительных результатов, имеющих самостоятельное значение. Фактически формируется новая модель постдипломного образования выпускников университетов. Укре Введение пляются связи с местными сообществами. После завершения проекта сложившийся коллектив не распался, он продолжает активную иссле довательскую и образовательную деятельность, институционализиро вавшись в качестве автономной некоммерческой организации Центр независимых социальных исследований и образования (ЦНСиО) 12. На основе сформировавшегося в процессе работы над проек том творческого коллектива развернула исследования созданная в 2003 году автономная некоммерческая организация Исследователь ский центр Внутренняя Азия 13. При помощи Фонда Форда (Мос ковское отделение) Центр осуществляет международный исследова тельский проект Система высшего образования в социальном развитии Центральной Азии. Кроме того, Центр провел (в партнер стве с германским Фондом Розы Люксембург и при его финансовом содействии) исследовательский семинар, посвященный проблемам внешних миграций на востоке России, выпустил сборник его мате риалов на русском и английском языках 14. Широта и комплексность изучаемой проблемы прямо предпола гали то, что в рамках отдельного проекта невозможно проанализиро вать все ее аспекты и взаимосвязи. Изначально планировалось, что и наш проект будет открытым, оставляющим многое для дальнейшей работы. Однако, и было бы неправильно умолчать об этом, нам не удалось по разным причинам реализовать две важных исследова тельских задачи, которые прямо предполагаются концепцией и логикой проекта. Прежде всего, это проблема, суть которой так трактуется в Кон цепции национальной политики Республики Бурятия: Форсирова ние темпов социально экономического и культурно национального переустройства республики в 20Ц30 е годы, осуществлявшегося в русле общей политики страны, имело и негативные последствия. Разделение Бурятии в нарушение ее Конституции на автономную республику и два автономных округа привело к значительному сокра щению ее территории и численности населения, разрыву хозяйствен ных связей, снижению социально экономического потенциала и территориальному разобщению, прежде всего, бурятского народа 15. До сих пор значительной частью национальной элиты это прямо или косвенно оценивается как болезненная национальная травма. На разных уровнях постоянно обсуждаются различного рода про екты административно политического воссоединения этнической Бурятии. Проводимая сейчас общегосударственная политика по укрупнению регионов вообще ставит под вопрос существование нынешних национально административных единиц в качестве Введение субъектов федерации. Все это делает проблему важнейшей состав ной частью этнополитической ситуации в регионе. Нельзя сказать, что в сборнике эта проблема проигнорирована Ч в статье Сергея Панарина о ней говорится. Но ее значение требовало отдельных углубленных исследований и специальных текстов. Это предполага лось, работа велась, но по ряду субъективных причин она не завер шилась соответствующими публикациями. То же самое можно сказать и о проблеме, касающейся большой и постоянно растущей роли Монголии как реального актора этно политических процессов в Байкальской Сибири. Исследования велись, изучению этой проблемы был посвящен специальный семи нар, проведенный в 2001 году в Монголии. По его результатам был опубликован сборник интересных, с нашей точки зрения, материа лов 16. Но в развернутую аналитическую статью в нашем сборнике это не вылилось. Тема открыта Ч и неизбежно будет изучаться в дальнейшем. Проект Ч детище его организаторов и участников. За все воз можные недостатки и просчеты ответственность несут только они. Но проект не состоялся бы вообще или был бы совсем иным без помощи, содействия, советов, критики многих людей, которым хотелось бы выразить огромную и самую искреннюю благодарность. Осуществление проекта и издание этой книги были бы невоз можны без поддержки Фонда Форда, который, оказывая нам финан совую поддержку, помогая осваивать очень непростые управленче ские технологии, никогда Ч прямо или косвенно Ч не вмешивался в содержательную сторону исследований. Для участников проекта Фонд олицетворяла руководитель его Образовательной программы Галина Рахманова. По ее инициативе проект начался, при дружеской помощи и неназойливом контроле, мягкой по форме, но жесткой по существу критике он развивался. С нашей точки зрения, она блестяще воплощает в себе философию и стилистику деятельности Фонда Форда, которому мы глубоко и искренне благодарны. Большим приобретением для проекта стали эксперты: консуль тант Международной организации по миграциям (МОМ) Галина Витковская, директор Центра независимых социологических иссле дований (Санкт Петербург) Виктор Воронков, доцент Европейского университета в Санкт Петербурге Елена Здравомыслова, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования воспроизводства населе ния Центра демографии и экологии человека Института народнохо зяйственного прогнозирования РАН Сергей Захаров. Их работа в Введение этом качестве стимулировала дискуссии, рождала новые идеи и подходы, вскрывала уязвимые места и помогала их ликвидировать. Мы благодарны тем коллегам, которые вели лекции и практиче ские занятия с участниками научно образовательной программы: д. ф. н., профессору РГГУ Н. Н. Козловой, к. ф. н., с. н. с. Института философии РАН В. Л. Цымбурскому, директору Центра независимых социологических исследований (СПб.) В. М. Воронкову, доценту Европейского университета в Санкт Петербурге, к. с. н. Е. А. Здраво мысловой, магистру Новосибирского университета Э. Г. Цепеннико вой, д. ф. н., профессору Новгородского университета Т. В. Шмеле вой, психологу И. С. Захарян, д. и. н. Т. Д. Скрынниковой, к. и. н. С. Д. Батомункуеву, И. Э. Елаевой (все Ч ИМБиТ СО РАН, Улан Удэ), а также иркутским преподавателям и ученым Ч к. и. н. Т. П. Кальяно вой, к. и. н. С. Ф. Шмидту, к. ф. н. Л. Г. Рябовой, д. г. м. н. Г. Я. Абра мовичу, д. г. н. К. Н. Мисевичу, к. э. н. В. П. Гукову. Наши самые теплые слова коллегам из Бурятии Ч за неоце нимую поддержку в проведении исследований и за теплоту челове ческого общения: декану исторического факультета Бурятского государственного университета, профессору К. Б. М. Митупову, бывшему декану, к. и. н. М. Г. Цыреновой, заведующему кафедрой политологии и социологии БГУ Э. Д. Дагбаеву, директору Института монголоведения буддологии и тибетологии СО РАН, чл. корр. РАН Б. В. Базарову, сотрудникам института Ч д. и. н. Т. Д. Скрынниковой, д. ф. н. Г. А. Дырхеевой, д. и. н. М. Н. Балдано, к. и. н. О. В. Бураевой. Мы признательны руководству Иркутского государственного университета в лице его ректора Ч профессора А. И. Смирнова за помощь и содействие при проведении проекта. Мы активно и пло дотворно сотрудничали с Межрегиональным институтом по обще ственным наукам при Иркутском государственном университете (МИОН при ИГУ), проводили совместные мероприятия Ч и нам приятно поблагодарить за это научного директора профессора Г. Н. Новикова и административного директора Н. А. Потороченко. Большая часть работ проекта была опубликована нашим по стоянным и надежным партнером Ч московским издательством Наталис. Мы благодарны его директору Ирине Мадий за высокий профессионализм, дружеское и заинтересованное отношение Ч и хотели бы продолжать это сотрудничество и дальше. Авторы предисловия в качестве соредакторов сборника и руко водителей проекта благодарят всех участников исследовательского коллектива, образовательно исследовательской программы за их азарт, энтузиазм и творческую энергию. Будет только справедливо, Введение если отдельные теплые слова мы скажем в адрес монгольских участ ников нашего коллектива Ч ученому секретарю Института гумани тарных наук Монгольского государственного университета науки и технологии (МГУНТ) Н. Галийме и директору Института иностран ных языков МГУНТ Т. Батбаяру. Они внесли большой вклад в понимание изучаемых проблем, блестяще организовали и провели семинар в Улан Баторе. И, наконец, отдельная благодарность Ч Юлии Пинигиной, кото рая помимо исследовательской работы вынесла на своих плечах всю тяжесть административного и финансового управления таким боль шим и сложным проектом. В. Дятлов, С. Панарин, М. Рожанский ПРИМЕЧАНИЯ Дятлов В. И. Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или кон фликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске). М., Наталис, 2000. С. 81Ц82. 2 Рожанский М. Привязка к пространству // Зеленая лампа / Иркутское отделение Союза российских писателей. Литературно публицистический альманах. Иркутск, 2002. С. 168. 3 Потапов Л. В. Родина у нас одна Ч Россия // Русские в Бурятии: история и совре менность. Улан Удэ, Изд во Бурятского госуниверситета, 2002. С. 4Ц5. 4 Строганова Е. А. Бурятское национально культурное возрождение (Конец 80 х Ч середина 90 х годов ХХ века, Республика Бурятия). Москва Ч Иркутск, Наталис, 2001 (Проект Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ. Исследования и материалы. Вып. 1);
Социально экономическая характе ристика Байкальского региона (Республика Бурятия, Республика Тыва, Иркутская область, Усть Ордынский Бурятский автономный округ): Информационно ста тистический сборник / Сост. С. В. Жбанов. Москва Ч Иркутск, Наталис, 2002. (Проект Этнополитическая ситуацияЕ. Исследования и материалы. Вып. 2);
Бай кальский регион: правовое поле этнополитической ситуации (1992Ц2001) / Автор составитель Ю. Н. Пинигина. Москва Ч Иркутск, Наталис, 2002. (Проект Этнопо литическая ситуация... Исследования и материалы. Вып. 3);
Байкальская Сибирь: фрагменты социокультурной карты. Альманах исследование / Отв. ред. и руководи тель творческого колл. М. Я. Рожанский. Иркутск, ИГУП. 2002. (Проект Этнопо литическая ситуация в Байкальском регионе.... Исследования и материалы. Вып. 4);
Монголия Ч Бурятия Ч Тува Ч Иркутская область: развитие, взаимодействие и вызовы внутри и вокруг Байкальского региона. Материалы международного семи нара, проведенного Исследовательским проектом Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ, осуществляемом в Иркутском госу дарственном университете и Монгольским государственным университетом науки и технологии, 24Ц25 октября 2001 г., г. Улан Батор, Монголия). Улан Батор, 2002. 5 Дятлов В. И. Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или кон фликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске). М., Наталис, 2000;
он же. Еврейская тема в иркутской национал патриотической прессе // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Сборник материалов 11 й региональной научно прак Введение тической конференции. Иркутск, 25Ц27 августа 2001 г. Красноярск, Кларетаниум, 2001. С. 168Ц172;
Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе. Красноярск, Кларетаниум, 2002 (Серия Еврейские общины Сибири и Дальнего Востока. Вып. восьмой);
Панарин С. Кон фликтный потенциал социально экономических и этносоциальных процессов в Республике Бурятия // Исследовательский проект Раннее предупреждение и упра вление этническими конфликтами в процессе социально политической тран сформации России через общественный диалог и образование. Бюллетень № 3. Конфликт Ч диалог Ч сотрудничество. Конфликтогенный потенциал и проблемы этничности в регионах Российской Федерации / Международная обществен ная организация Центр стратегических и политических исследований. М., 2000. С. 26Ц46;
Гедвило Г. Культурные организации азербайджанцев в Иркутске: история формирования и место во внутриобщинных отношениях // Диаспоры, 2001, № 1. С. 148Ц160;
Савельева Л. П. Истоки сибирского регионального сознания, или о кон струировании воображаемой реальности // Россия и Восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия. Материалы и тезисы докладов к международной научно практической конференции. Иркутск, 17Ц19 мая 2002. Иркутск, Оттиск, 2002. С. 154Ц160;
Дятлов В. И. Таджики в современном Иркутске: динамика и механизмы формирования диаспоры // Там же. С. 261Ц265: Шманкевич Т. Ю., Шманкевич А. В. Таджики в Усолье: есть ли они в городе? // Там же. С. 265Ц270;
Кузнецова Я. А. Национально культурные центры в Улан Удэ: современное состояние и тенденции развития // Там же. С. 272Ц276;
6 Ремнев А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти ХIХ Ч начала ХХ веков. Омск, Изд во Омск. гос. ун та, 2004. С. 12. 7 О механизме формирования подобного подхода и причинах его преобладания смо три: Бурдье П. Идентичность и репрезентация: элементы критической рефлексии идеи региона // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 45Ц60. 8 Смотри, например: Тулохонов А. К. Байкальский регион: проблемы устойчивого развития. Новосибирск, Наука, 1996. С. 8. 9 Смотри, например: Урбанаева И. С. К концепции байкальской культуры: идея супе рэтнической традиции // Философия и история культуры: национальный аспект. Улан Удэ, 1992. 10 Салтыков Щедрин М. Е. Собрание сочинений. Т. 8. М., 1969. С. 403. 11 Байкальская Сибирь: фрагменты социокультурной карты... 12 Более подробная информация о ЦНСиО имеется на его сайте www.cnsio.irkutsk.ru 13 Сайт www.innerasia.ru 14 Мост через Амур. Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке: Сборник материалов международного исследовательского семинара / Под ред. В. И. Дятлова, англ. пер. О. А. Бакшеевой. Москва Ч Иркутск, Наталис, 2004;
Абду лова И. Дятлов В. Международный семинар Иностранные рабочие в России Ч мост через Амур? Миграция и иммиграция в центральноазиатском и сибирском регионах, китайская и другие диаспоры (Иркутск, 19Ц21 декабря 2003 г.) // Диа споры, 2004. № 1. С. 240Ц246. 15 Концепция национальной политики Республики Бурятия. Одобрена Постановле нием Правительства Республики Бурятия 29.09.1997 № 336 // Байкальский регион: правовое полеЕ С. 91. 16 Монголия Ч Бурятия Ч Тува Ч Иркутская областьЕ РАЗДЕЛ I Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Сергей Панарин Республика Бурятия (далее РБ, Бурятия, республика) принадлежит к бинациональным национально территориальным образованиям в составе Российской Федерации: подавляющее большинство населе ния в ней составляют представители двух народов Ч титульного и русского. В то же время в Бурятии, как и в ряде других российских республик, титульный народ находится в меньшинстве: в 1989 году на долю бурят приходилось 24% всего населения, на долю русских Ч 69,9%, в середине 1990 х годов Ч около 26% и 68% соответственно 1, по данным на середину сентября 2004 года Ч 27,8 и 67,8% 2. Политический вес нации не обязательно определяется ее чис ленностью. Например, в Башкортостане и Адыгее удельный вес народов эпонимов еще ниже, чем в РБ. Тем не менее, в 1990 х годах в этих двух республиках политические элиты титульного меньшин ства полностью контролировали властные структуры, немало преус пели в установлении авторитарного режима и фактически проводили этнократический политический курс. Бурятия не пошла по этому пути. По степени свободы информации республика на конец 1990 х годов занимала первое место среди национальных субъектов РФ и одиннадцатое Ч среди всех регионов России 3;
президент рес публики Ч русский, Л. В. Потапов;
в Народном Хурале депутаты буряты не образуют абсолютного большинства;
ни бурятские, ни русские партии и движения, которые можно было бы назвать нацио налистическими, в РБ не пользуются сколько нибудь заметным влиянием и крайне немногочисленны 4. На первый взгляд, исключение составляет Конгресс бурятского народа (КБН) в силу его выраженной этнической окраски. Однако эта общественно политическая организация (подробнее см. ниже) умерена даже в программных установках, не говоря уже о политиче ской практике. Но если предшествующий опыт политического развития РБ не дает оснований говорить о ее превращении в авторитарную этнокра тию и о бурятско русском противостоянии, это еще не означает, что РАЗДЕЛ I в республике нет предпосылок для этнизации политики и возникно вения этнических конфликтов. Как справедливо было отмечено А. Ямсковым, в любом обще стве социально экономическое развитие и культурная трансформа ция протекают неравномерно в территориальном и социальном плане, что закономерно порождает конфликты интересов регио нальных или социально классовых групп и необходимость постоян ного поиска нового баланса властных полномочий представителей этих групп. В полиэтнических обществах эти процессы неравномер ного развития столь же закономерно приобретают определенную этническую окраску, поскольку разные народы населяют различные территории и имеют разное представительство в социально классо вых слоях общества. Таким образом, этнические конфликты можно считать практически неизбежным следствием самого факта суще ствования и развития полиэтнического общества 5. Пусть в кон кретном случае Бурятии неизбежное следствие не реализовалось, сам бинациональный состав ее населения требует мониторинга и анализа этнополитической ситуации в республике. К тому же в рамках Байкальского региона РБ занимает особое место. Бурятия в нем Ч единственная территория, не просто явля ющаяся местом компактного расселения крупного по восточно сибирским меркам нерусского населения, но и имеющая статус национальной республики. В то же время ее границы лишь частично совпадают с этноареалом бурят. Уже при образовании в 1923 году Бурят Монгольской автономной советской социалистической рес публики в нее не вошли буряты, проживавшие в Китае и Монголии, а также в России, но на значительном удалении от основного бурят ского массива (верхнеленские буряты Иркутской области) 6. А после того, как в 1937 году от БМАССР были отторгнуты территории, ныне образующие бурятские анклавы в соседних областях (Агинский автономный округ и Улан Ононский район в Читинской области, Усть Ордынский автономный округ и Ольхонский район Ч в Ир кутской), пространство расселения бурят внутри России было бук вально иссечено административными границами. По мнению некоторых бурятских ученых, такая сильная фраг ментация затормозила складывание у бурят единой нации и куль туры 7. Тем не менее социальные и культурные связи между респу бликой и анклавами никогда не прерывались. В постсоветское время политическая и культурная элита РБ приложила немало усилий к укре плению этих связей, постаралась дополнить их еще и политическими связами. Ярким примером является создание КБН Ч организации, С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия принципиально репрезентирующей себя в качестве защитника национальных интересов всех бурят (КБН, созданный в 1996 году, как общественная организация, призванная защищать интересы своего народа, авторитетно выступать от его имени, от имени сороди чей, проживающих в различных регионах страны и мираЕ 8). В плане организованных действий и формальных структур тяготение к рес публике выражено у анклавов, быть может, не столь явно;
но не вызы вает сомнения, что РБ Ч полюс притяжения образовательной, отчасти трудовой и брачной миграции бурят, проживающих за ее пределами 9. Фактически сложилась система ассиметрично сообщающихся сосудов;
поэтому с большой долей уверенности можно предположить, что любое ощутимое изменение в положении того или иного ее участника не оста нется без внимания политически не равнодушной публики в пределах всего этноареала. В случае же, если изменение будет заключаться в рез ком понижении статуса бурят, возникновении угроз их безопасности, в особенности этнокультурной и физической, напряженное внимание может смениться болезненной вспышкой этнической тревожности Ч необходимого исходного условия эффективной политической моби лизации этнических чувств. И тогда не только в Бурятии, считающейся чуть ли не самой спокойной республикой России, но и во всем Бай кальском регионе нынешнее сравнительно благополучное положение в области этнических отношений может отойти в область воспоминаний. Оба отмеченных выше обстоятельства Ч и то, что РБ, подобно другим бинациональным образованиям, предрасположена к воз никновению на ее территории как минимум этнической напряжен ности, и то, что она занимает ключевое положение в Байкальском регионе с точки зрения его стабильности и безопасности, Ч обусло вили необходимость специальной главы об этнополитической си туации в республике. Было и еще одно обстоятельство: крайняя немногочисленность научных работ на эту тему. Как спокойная республика, Бурятия сравнительно редко оказывается в поле зрения столичных исследователей 10. Прямое попадание в тему мне известно вообще только одно Ч небольшая работа более чем десятилетней дав ности 11. А в Улан Удэ этнополитические сюжеты долгое время были подвергнуты негласному табу. Видимо, местные ученые руководство вались принципом не буди лихо, пока оно тихо. Только в последнее время появились книги, статьи и диссертации, в которых непосред ственно рассматривается этнополитическая ситуация или присут ствуют сюжеты, связанные с ее формированием и изменением 12. Глава основывается на мониторинге бурятских СМИ, осущест влявшемся с октября 1999 по февраль 2000 года Ириной Елаевой, РАЗДЕЛ I а с октября 2000 до начала 2003 Ч Сергеем Жбановым, на республи канской и федеральной статистике, справочных изданиях и научных исследованиях. Использованы также полевые материалы, собран ные мною в 1993Ц1995 и 1999 годах в Тункинском районе РБ, и лич ные наблюдения, сделанные во время неоднократных поездок в Улан Удэ в те же годы и позднее. Хрологические рамки главы подвижны. При разборе факторов этнополитической ситуации они отодвигаются вглубь Ч к моменту распада СССР, году последней Всесоюзной переписи населения (1989) и даже далее. Вместе с тем преимущественно в главе рассматри вается этнополитическая ситуация времени мониторинга СМИ, то есть конца 1990 Ч самого начала 2000 х годов. С моей точки зрения, в основных чертах эта ситуации сложилась уже к середине 1990 х годов, а законченный вид обрела в 1998 году, к началу второго пре зидентского срока Л. В. Потапова. К концу этого срока наметилась признаки смены ситуации;
но утверждать, что смена произошла, рано. Возможно, она совершится, когда к республике будет приме нен новый порядок избрания глав субъектов Федерации. Или когда центру удастся осуществить свой проект объединения Усть Ордын ского округа с Иркутской областью. Но пока этого не случилось, об этнополитической ситуации рубежа веков все еще можно говорить как о современной, не исчерпавшей себя. Несколько замечаний о структуре текста. В первой его части, методологической, раскрывается содержание понятия этнополити ческая ситуация. Последующие разделы посвящены характеристике общих условий жизни в республике, перспективам ее самостоятель ного выхода из кризиса, особенностям расселения и урбанизации бурят, предпочитаемой ими стратегии этносоциальной мобильно сти, наконец, имеющемуся в республике потенциалу стабильности и безопасности.
Этнополитическая ситуация Что такое этнополитическая ситуация? Чтобы избежать дидакти ческого произвола, когда читатель получает определение понятия сразу, как какое то откровение, я хотел бы сначала напомнить этимо логию слова ситуация, затем из более широкого (поглощающего) понятия листорическая ситуация вывести понятие политическая ситуация, дополнительно уточнив его содержание через определе ние таких понятий, как политическая практика, политическая С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия культура, листорическое наследие (и через соотнесение с ними), а уж потом определить собственно этнополитическую ситуацию. Слово ситуация Ч реплика средневекового латинского situatio, производного от situs классической латыни. Основными значениями существительного situs были: место, расположение и обстоятельства места, положение в нем 13. Образованное от глагола sino страдатель ное причастие прошедшего времени situs также имело два основных значения: 1) как собственно причастие Ч положенный, поставлен ный, построенный в каком то месте;
2) как причастие, ставшее при лагательным, Ч находящийся где то, а в переносном смысле Ч основывающийся на чем либо, зависящий от чего либо 14. Европей ские языки удержали все эти значения. Так, во французском, откуда слово и перекочевало в русский язык в начале XVIII века, у situation следующие значения: 1) местоположение, расположение;
2) положе ние, состояние (как способность сделать что либо и т. д.);
обста новка, обстоятельства 15. В английском языке situation Ч это и место с его окружением (в их подразумеваемой нераздельности);
и положе ние (position) кого то или чего то, в разных контекстах понимаемое как местонахождение или поза, должность или состояние;
и сово купность условий и/или обстоятельств (set of circumstances), опреде ляющих это положение или состояние 16. В русском языке слово ситуация, подобно многим другим заимствованиям, претерпело некоторую смысловую эволюцию. Первоначально оно было узкоспециальным термином: толкуя его как местность, видоположение, местоположение, В. Даль предва ряет эти значения сокращениями фр. (указание на происхождение) и землемер. (на профессиональную принадлежность слова), а после дает развернутое определение ситуационной топосъемки 17. В современном русском литературном языке слово ситуация стало более абстрактным понятием, тогда как его топографическое значе ние отодвинулось далеко на задний план. Только в четырехтомном академическом словаре ситуация Ч это, во первых, совокупность условий и обстоятельств, создающих те или иные отношения, обста новку, положение, во вторых, совокупность водных пространств, лесов, гор, населенных пунктов и т. д., изображенных на карте или плане посредством условных знаков 18. Популярный словарь Оже гова вообще забывает о топосе и коротко определяет ситуацию так: Совокупность обстоятельств, положение, обстановка 19;
вторят ему и различные словари иностранных слов в русском языке. В то же время в русском языке, как и в западноевропейских, ситуация синонимична положению, которое в свою очередь Ч сино РАЗДЕЛ I ним состояния. Стоит отметить, что в позднезастойные годы сотно шение ситуации и состояния специально обсуждалось советскими философами. В частности, утверждалось, что состояние отражает способ реализации (?) отдельных моментов лестественноистори ческого процесса или лобъективное свойство всех форм движения материи. Говоря же о ситуации, следует иметь в виду такую объек тивность, куда субъективное (воля и действие субъекта) включается в качестве необходимого звена 20. Оставим в стороне эти произволь ные навязывания взаимозаменимым словам разных смысловых оттенков;
куда более плодотворным представляется то, что И. А. Же ленина целенаправленно акцентировала в понятии ситуация аспект времени 21, а понятие листорическая ситуация отождествила с состоянием всего общества как социальной системы Ч со всеми вхо дящими в нее подсистемами 22 Ч значит, и с политической и этниче ской. Историческую ситуацию можно вслед за Желениной определить метафорически Ч как звено исторического процесса 23;
но можно предложить и более операциональное определение: длящееся состоя ние социальной системы Ч длящееся до тех пор, пока его основные характеристики выдерживают натиск событий, событийную эрозию. Историческая ситуация объемнее ситуации политической, поэ тому вторая воспроизводит родовые свойства первой. Политическая ситуация Ч это такой период существования системы, образуемой субъектами (акторами) и объектами политической воли, на протяже нии которого основные качества системы (например, стабильность) и показатели ее функциональной эффективности (например, степень коррумпированности аппарата) не претерпевают радикальных изме нений. Политическая ситуация определяется: 1) текущей политиче ской практикой людей, 2) политической культурой данного общества, 3) его историческим наследием и 4) внешними воздействиями. Под политической практикой подразумеваются решения и дей ствия любых акторов по поводу власти, ее присвоения, легитима ции, разделения/концентрации, функционирования и т. д. Когда речь идет о политической культуре, имеется в виду совокупность представлений о природе власти как таковой, о способах ее присво ения, легитимации, смены и т. д., а также о приоритетах политиче ского целеполагания и о том, какими должны быть отношения между властью и обществом. В этносоставном государстве/регионе наряду с общим вариантом политической культуры можно встретить ее этнические диалекты. Обычно они не являются целостными, полностью отличными от господствующей политической культуры: их своеобразие определяется не тем, что они ориентируют на совер С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия шенно особый репертуар целей и средств, а ценностно обусловлен ными препочтениями, отдаваемыми той или иной цели, тем или иным средствам. Историческое наследие Ч наименее осознаваемый ограничитель и/или ресурс политического действия. Это ценности и институты, перешедшие в настоящее из прошлого и далеко не всегда отрефлексированные. Они то явно, то неявно влияют на политиче скую практику: непосредственно, когда препятствуют или способ ствуют решению задач политической практики, и косвенным обра зом, через область политической культуры, которой в значительной мере задаются цели и способы практики 24. На первый взгляд, добавление к понятию политическая ситуа ция этнической составляющей предполагает дальнейшее сужение исследовательского поля Ч уже хотя бы потому, что в этом случае, с одной стороны, сохраняется временной ограничитель исследования, с другой, словно проступает, становится ощутимым его изначальное значение: конкретное место с его окружением, конкретный этноареал в его смыкании с соседними этноареалами. Тогда как о политической ситуации можно говорить в пространственно более широких смы слах Ч вплоть до политической ситуации в мире. Все это так, но одновременно происходит и нечто противоположное Ч расширяется тематический репертуар исследования. Оно выходит за пределы сферы публичной политики, специализированного и формализованного целеполагания и действия. Пусть меня обвинят в примордиализме и историческом объективизме, но я согласен с Джошуа Фишманом: постоянно оправдывая и свою неизменность, и свои изменения (и примиряя их), этническое одновременно присутствует и в бытий ности мира человека, и в его делании в этом мире, и в знании о мире 25. Добавлю только (из уважения к чувствам легко ранимых идейных кон структивистов): присутствует, когда пробуждается. А как мы назовем это пробуждение Ч истинным, аутентичным возрождением или изо бретением a la Hobsbaum 26, органичным проявлением или конструи рованием Ч это в контексте данной главы не столь уж и важно. Ибо применительно к вполне определенным времени и месту Ч последним полутора двум десятилетиям жизни в пространстве бывшего СССР Ч утверждение о силе и вездесущности этнического чувства не оспарива ется, кажется, ни одной из соперничающих объяснительных школ. Исходя из вышеизложенного, предлагается следующее опреде ление центрального понятия. Этнополитическая ситуация Ч это такой период сосуществования этнических общностей на данной территории, на протяжении которого в их взаимодействии устой чиво преобладает та или иная результируюшая разнонаправленных РАЗДЕЛ I частно групповых устремлений (например, на компромисс), а уста новившийся баланс этнических отношений (например, по поводу доступа к ресурсам) не претерпевает радикальных изменений. Получается, что этнополитическая ситуация тоже объемнее по литической. Однако различие между ними не только в этом. Этно политическая ситуация является преимущественно экзистенциаль ной по своей природе (так или иначе, но обязательно ощущается на уровне частной обыденной жизни, осмысляется обыденным созна нием) и универсальной по своему воздействию (затрагивает все стороны существования каждого участника этнического взаимодействия). Политическая же ситуация является преимущественно социетальной по своей природе (обязательно ощущается на уровне общества, но не обязательно в частной жизни, обязательно осмысляется политиче ским сознанием, но не обязательно Ч обыденным) и избирательной по своему воздействию (в большинстве случаев затрагивает лишь некоторые стороны существования некоторого числа участников этнического взаимодействия). Кроме того, этнополитическая ситуа ция ставит человека перед выбором между тремя возможностями: 1) принять ее (добровольно или вынужденно;
2) постараться ее изме нить посредством коллективного действия;
3) выйти из нее посред ством пространственного перемещения. Выбор, оставляемый поли тической ситуацией, шире: помимо принятия, изменения и бегства возможна, как минимум, еще одна альтернатива, пожалуй, наиболее популярная в России, эскапистская Ч уход в частную жизнь, игно рирование сферы политического. Этнополитическая ситуация зависима от исторического насле дия еще в большей мере, чем политическая. Наибольшее значение имеет опыт прежнего межэтнического взаимодействия, с одной сто роны, его популярные на данный момент интерпретации, с другой. Причем интерпретации опыта важнее его самого, в особенности те, что относятся к сфере так называемой фольк хистори 27 или, по деликатному выражению Уильяма Голдинга, к сфере некнижной истории 28. Политическая культура, несомненно, влияет на этно политическую ситуацию, но может уступать по своей силе другим источникам влияния Ч этническим культурам. В особенности важно такие компоненты этих культур, как стереотипы восприятия и способы построения внутриэтнической коммуникационной сети. Политическая практика играет, несомненно, меньшую роль в фор мировании этнополитической ситуации по сравнению с социальной практикой людей. В первую очередь политическая практика прои грывает тем формам практики социальной, в которых протекает С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия целостное воспроизводство взаимодействующих этнических общно стей и которыми определяется их сохранение в качестве субъектов истории и культуротворчества. Имеются в виду: привычные виды экономической активности;
преобладающие формы поселений, тер риториального расселения, социальной организации;
господствую щие образцы социализации и социальной мобильности. В целом же следует признать, что, во первых, факторы, определяющие этнопо литическую ситуацию, куда в большей степени сосредоточены в области культуры и исторического наследия, чем в области полити ческой практики. Во вторых, что они формируются не столько в собственно политической области, сколько условиями повседнев ной жизни, или, как писали в старину, бытом людей. К моноэтническому обществу понятие лэтнополитическая си туация не может быть применено, если только мы не имеем дело с обществом, разделенным на конкурирующие субэтнические общно сти, или же с обществом в государстве, которое находится в со стоянии конфликта с другим государством, а сам этот конфликт воспринимается как этнический. Но в первом случае следует гово рить о квази этнополитике, во втором Ч о внешней политике. Иное дело, как уже отмечалось, Ч общество с составной этнической ком позицией: этнополитическая ситуация обязательно входит в число его важнейших характеристик Ч даже в том случае, когда она настолько благополучная и потому как бы снятая, не проявленная, что не фиксируется обыденным сознанием (а то и политическим). Любая этнополитическая ситуация содержит в себе и конфликт ный, и антиконфликтный потенциал. В зависимости от того, в какой мере каждый из потенциалов реализуется или не реализуется в поли тической практике, и от того, каково соотношение этих двух мер, она может оцениваться обществом либо как неконфликтная, либо как конфликтная. В действительности, раз речь идет об этнополитиче ской ситуации, Ч а она, как было показано выше, выходит за пре делы политического Ч правильнее, видимо, говорить о ситуациях скрытой и явной конфликтности. Скрытая конфликтная этнополи тическая ситуация не эксплуатируется публичной политикой, поэ тому то и может быть определена как неконфликтная. Открытая конфликтная этнополитическая ситуация, напротив, излюбленное поле политических ристалищ в этносоставном обществе. Она в свою очередь может быть разбита на несколько подтипов;
но в рамках дан ного текста эта процедура представляется избыточной, поскольку в Бурятии этнополитическая ситуация, по моему глубокому убежде нию, была и остается неконфликтной. Конфликтный потенциал в РАЗДЕЛ I ней есть, но пока он не настолько силен, чтобы подчинить себе сферу политической практики. Можно сказать и так: этнополитическая ситуация в РБ характеризуется относительной стабильностью, отсут ствием выраженного этнического противостояния непосредственно на политическом уровне и в то же время Ч наличием конфликтоген ных противоречий в отношениях между бурятами и русскими. Присутствие конфликтного потенциала периодически обнару живается в разных областях общественной жизни. Так, о нем может свидетельствовать обострение на этногрупповом уровне стихийной конкуренции за ресурсы, не получающей при этом сколько нибудь внятного выражения в дискурсе 29. Или свидетельства локализуются в возвышенной сфере символического, например, в дискуссии о судьбе и/или статусе того или иного языка, путях его возрождения и т. д.30 Но где бы конкретно ни вспыхивали сигнальные костры вза имного недовольства этнических групп друг другом, важно устано вить реальное процессуальное поле Ч поле действия конкретных процессов, протекающих в обществе, Ч в котором можно ожидать максимального накопления конфликтного потенциала. Наконец, если брать этнический конфликт как структуру взаимо действия, то структура эта обычно оказывается неравновесной: одна сторона в большей мере выступает инициирующей силой, другая Ч реагирующей. В постсоветском пространстве активным субъектом перевода скрытого конфликта в открытое противостояние чаще становился титульный народ, образующий этническое меньшинство в рамках всего государства, а то и в рамках названного его именем национально территориального образования. Следовательно, необ ходимо специально выделить и рассмотреть те процессы, которые имеют первостепенное значение с точки зрения интересов титуль ного народа РБ Ч бурят. Затем должен последовать поиск и разбор факторов нейтрализации противоречий, удержания противоречий в латентной фазе или их компромиссного разрешения. Только после решения этих задач может быть подтверждена или скорректирована сделанная выше оценка этнополитической ситуации в РБ как некон фликтной или, более точно, скрыто конфликтной.
Условия жизни Всякому конфликту обычно предшествует нарастание социаль ной напряженности в обществе. В обществах, которые, подобно Буря тии, совершают переход от одного экономического строя к другому, С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия идеальным индикатором социальной напряженности выступают условия жизни. Внимание к ним позволяет зафиксировать человече скую стоимость изменений в период, раздираемый парадоксами 31. Условия жизни Ч совокупный индикатор, складывающийся из целого набора показателей, группируемых в отдельные крупные блоки. Сам этот набор может заметно расширяться или сужаться в зависимости от ценностей, разделяемых членами конкретного пе реходного общества, специфических региональных дефицитов и, конечно, состояния статистики. В середине 1990 х годов Норвеж ским институтом прикладных социальных исследований было про ведено изучение условий жизни в трех прибалтийских государствах, а также в Калининграде и Санкт Петербурге. В ходе его использова лись 10Ц12 блоков показателей, каждый из которых базировался на двух трех ключевых Ч таких, как рождаемость и смертность в блоке Население, распространенные заболевания и санитарно гигиени ческие навыки в блоке Здоровье, уровень безработицы, возрастная структура работающих, условия работы в блоке Занятость и т. д.32 Столь разветвленная система показателей не может быть применена в нашем случае: этому препятствуют объем и качество доступной информации. Поэтому в табл. 1 приведена динамика лишь семи уни версальных показателей. В таблицу включены данные по Иркутской области, которая в республике всегда воспринимается как пример для сравнения, и по России в целом. Сразу бросается в глаза, что ухудшение условий жизни в РБ было более резким, чем в соседнем регионе и в среднем по стране. Лишь по общим коэффициентам рождаемости и смерт ности Бурятия выглядела предпочтительнее. Однако и это преиму щество при внимательном рассмотрении оказывается во многом фиктивным. Так, несколько меньший коэффициент смертности объясняется отнюдь не более благополучным положением в этой области, а более молодым составом населения республики;
при при менении же стандартизированного коэффициента смертности, когда данные о ней приводятся к единому (европейскому) стандарту возрастной структуры, Бурятия, наоборот, опережает среднероссий ские показатели как в целом по умершим от всех причин, так и практически по всем основным причинам смерти 33. Что касается рождаемости, то ее несколько более высокий общий коэффициент в республике опять таки не должен нас обманывать: в действительно сти влияние на рождаемость ухудшения условий жизни было в Буря тии ничуть не меньшим, чем в Иркутской области и в России в целом. Просто в РБ доля сельского населения в общей численности РАЗДЕЛ I населения (40,4% в 2002 году) была в полтора раза выше, чем в РФ (26,3%) и в два раза Ч чем в Иркутской области (20,7%) 34;
к тому же весомую долю (по переписи 1989 года Ч почти 35%) 35 сельских жите лей в республики составляли буряты, а у них отчасти еще сохраня лась установка на семью с числом детей более двух, что, наряду с большим количеством молодых бурятских семей, положительно сказывалось на общем коэффициенте рождаемости. Но при этом надо иметь в виду, что сравнительно с 1980 ми годами рождаемость стремительно падала и в городской, и в сельской местности (включая районы, заселенные преимущественно бурятами), а младенческая смертность в республике (в расчете на 1000 родившихся) была выше, чем в среднем по стране 36. И в любом случае небольшое преиму щество РБ по показателям рождаемости должно только усугублять Таблица 1 Динамика показателей условий жизни: Бурятия, Иркутская область, Россия, 1992Ц2001 годы Показатель 1 1992 2 1993 3 1994 4 1995 5 1996 6 1997 7 1998 8 1999 9 2000 10 2001 Уровень общей безработицы (%) *: Бурятия Иркутская область РФ в целом 5,7 4,6 5,2 5,8 6,2 5,9 9,8 8,3 8,1 15,1 8,9 9,5 14,6 11,2 9,7 21,3 14,4 11,8 22,0 13,6 13,2 17,3 14,7 13,0 19,1 11,4 10,5 18,5 10,9 9, Коэффициент напряженности на рынке труда **: Бурятия Иркутская область РФ в целом 3,1 3,6 3,2 12,1 6,3 3,1 22,6 7,8 5,8 48,0 13,8 8,2 32,6 19,3 10,8 16,8 10,8 6,0 29,5 10,1 6,6 6,1 4,6 2,4 4,5 3,5 1,6 3,5 3,4 1, Доля населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума (%): Бурятия... Иркутская область... РФ в целом.................. 33,0 17,7 22,4 55,2 32,3 24,7 49,4 30,8 22,1 44,3 27,3 20,8 46,4 26,7 23,8 52,2 32,0 Е 42,1 28,7 Е Е Е Е Общий коэффициент рождаемости ***: Бурятия Иркутская область РФ в целом 13,2 12,2 10,7 11,4 10,8 9,4 11,7 11,2 9,6 11,7 10,6 9,3 11,6 10,5 8,9 11,0 10,0 8,6 11,3 10,2 8,8 11,0 9,7 8,3 11,3 10,2 8,7 11,4 10,7 9, С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Таблица 1 (окончание) 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Общий коэффициент смертности ***: Бурятия Иркутская область РФ в целом 9,8 11,1 12,2 11,7 13,3 14,5 13,0 14,9 15,7 12,0 14,6 15,0 11,8 13,3 14,2 11,6 12,6 13,8 11,0 12,6 13,6 12,6 14,3 14,7 12,7 14,9 15,4 13,5 15,1 15, Коэффициент миграционного прироста ****: Бурятия Иркутская область РФ в целом Ц62 Ц11 12 Ц31 Ц13 29 12 11 55 0 7 34 Ц12 Ц4 23 Ц46 Ц18 24 Ц46 Ц10 19 Ц45 Ц13 11 Ц40 Ц2 15 Ц46 Ц15 Зарегистрированных преступлений *****: Бурятия Иркутская область РФ в целом 2380 2271 1857 2251 2252 1885 2170 2161 1775 2580 2317 1860 2681 2191 1777 2794 2237 1627 2816 2461 1758 3016 2900 2052 3024 2744 2028 3108 2763 * Удельный вес численности безработных в численности экономически акти веного населения. ** Численность зарегистрированных незанятых граждан, обратившихся в службы занятости, в расчете на одну заявленную вакансию. *** На 1000 человек населения. **** На 10000 человек населения. ***** На 100000 человек населения. Составлено по: Регионы России. Стат. сб. / Госкомстат России. М., 1999. Т. 2. С. 52Ц55, 68Ц69, 97Ц98, 101Ц102, 256Ц257;
Регионы России. Социально экономиче ские показатели. Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002. С. 48Ц51, 63Ц64, 101Ц102, 105Ц106, 274Ц275;
Социально экономическая характеристика Байкальского региона (Республика Бурятия, Республика Тыва, Иркутская область, Усть Ордынский Бурят ский автономный округ): Информационно статистический сборник / Сост. С. В. Жба нов. Москва Ч Иркутск, Наталис, 2002. С. 43, 126.
тенденцию к драматическому снижению уровня жизни, в первую очередь Ч у сельских семей с большим количеством детей, не вошед ших еще в тот возраст, когда их трудовой вклад в ведение личного подсобного хозяйства становится ощутимым. Прямым следствием этого снижения следует считать отток насе ления из республики, косвенным Ч рост преступности. Уровень оттока населения из места проживания Ч индикатор общего поло жения в нем, включая положение в области безопасности и занято сти.Уровень преступности Ч индикатор физической безопасности и безопасности собственности в этом месте. И по обоим индикаторам РАЗДЕЛ I Бурятия выглядела заметно хуже, чем Иркутская область, и значи тельно хуже Ч чем РФ в целом. Причем такое положение сохраня лось в РБ и после 1999 года, когда другие показатели условий жизни в республике стали улучшаться Ч и даже более быстрыми темпами, чем в Иркутской области и в РФ. Дополним динамические ряды табличных данных некоторыми разовыми показателями, двигаясь при этом сверху вниз по горизон тальным графам таблицы 1. Безработица. К 1998 году в Бурятии доля в общем числе безработ ных тех, кто искал работу более года, увеличилась практически вдвое: с 13,6% в начале 90 х до 26,2%. В 1995Ц1999 годах почти каж дый третий безработный был молодым человеком в возрасте от 16 до 29 лет;
около 7% безработных являлись выпускниками высших и средних специальных учебных заведений, а средняя продолжитель ность безработицы по республике равнялась 7,3 месяца 37. Положи тельные сдвиги наметились лишь в 1999 году, когда количество занятых в экономике увеличилось на 4,2% 38, а коэффициент напря женности резко упал до 6 человек на место и продолжал падать (см. табл. 1) Ч но уже не такими быстрыми темпами Ч и в последую щие годы, опустившись в 2002 году до отметки 2,7 человека на место 39. А вот снижение уровня общей безработицы было далеко не столь значительным (с 21,3% в 1998 году до 18,5% в конце 2001 Ч первой половине 2002 года) 40 и объяснить это можно только тем, что большинство вынужденно незанятого экономически активного на селения просто не обращалось в службы занятости. Бедность и неравенство. В 1998 году 64% жителей РБ располагали денежным доходом ниже среднего по республике 41, а доля населения с доходами ниже прожиточного минимума определялась в 46,2%. В следующем году она поднялась до 52,2% 42. Прошло несколько лет, отмеченных республиканскими властями и прессой как годы нако нец то начавшегося экономического подъема, и удельный вес во всем населении лиц с подушевыми доходами ниже официально устано вленного прожиточного минимума остался на том же уровне Ч 52,2% на 1 августа 2002 года 43. В то же время подушевые денежные доходы 10% наиболее обеспеченных жителей превышали в 1997 году доходы 10% наименее обеспеченных в 14,8 раза, в 1998 Ч в 12,1 раза, в 1999 Ч в 13,7 и в 2000 году Ч в 12,4 раза. По сумме же прочих денежных средств, поступивших в семейный доход, Ч любых при влеченных средств (социальные выплаты, кредиты, займы) и израс ходованных сбережений Ч верхняя дециль превосходила в 2000 году нижнюю аж в 32,3 раза! 44 В соседней Иркутской области разрыв С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия между самыми богатыми 10% населения и самых бедными был еще больше: подушевые доходы первых превышали подушевые доходы вторых в 14,5 раза в 1997 году, в 15,0 Ч в 1998, в 14,1 Ч в 1999 и в 17,4 раза Ч в 2000 году 45. Но при этом сфера бедности к западу от Байкала была, если можно так выразиться, в два раза уже, а сфера относительного преуспеяния Ч вдвое шире, чем к востоку от великого озера: в 2001 году доля населения со среднедушевыми месячными доходами менее 1000 руб. в области была 16,1%, в республике Ч 34,0%, с доходами же свыше 3000 руб., соответственно, 30,0% и 13,9% 46. Даже если сделать поправку на более высокую стоимость жизни в Иркутской области, все равно очевидно, что на фоне боль шей общей бедности в Бурятии социальное восприятие разрыва между имущими и неимущими должно быть здесь более острым. Рождаемость и смертность. За десять лет были только два года (1992 и 1998), когда рождаемость в республике превышала смерт ность и опять таки лишь два (1994 и 1995), когда миграционный прирост не был отрицательным. В результате в 1998 году Бурятия вернулась к численности населения, зафиксированной переписью 1989 года: 1 млн 038 тыс. человек, что по сравнению с наивысшей численностью, достигнутой в 1991 году, означало его сокращение на 18 тыс. человек 47. Первая же постсоветская всероссийская перепись 2002 года зафиксировала вовсе драматическое падение численности постоянного населения республики Ч до 981,2 тыс. человек 48, то есть ниже уровня 1985 года, когда на территории Бурятии проживали 986,9 тыс. человек 49. Даже если допустить частичный недоучет населе ния переписчиками 50, все равно не вызывает сомнений ускоряющееся сокращение его численности. И поскольку темпы отрицательного естественного прироста в республике Ч одни из самых низких в РФ, напрашивается вывод, что главной причиной сжатия населения ока зывается внешняя, то есть направленная за пределы РБ, миграция. Что вполне подтверждается данными текущего учета населения: если за 1997Ц2002 годы его естественная убыль Ч следствие превы шения смертности над рождаемостью Ч составила 7,7 тыс. человек, то отрицательное сальдо внереспубликанской миграции за тот же период Ч 27,2 тыс.51 Параллельно происходили тревожные измене ния в структуре смертности. Уже с середины 1980 х в СССР в целом повышался удельный вес смертей от внешних причин Ч алкоголь ных отравлений, пожаров, убийств, самоубийств и т. п. После 1994 года он стал снижаться, но еще в 1997 году в России внешними причинами объяснялось около 15% смертей, что было в 6 раз больше, чем в странах ЕС 52. В Бурятии же в 1990 е годы количество смертей РАЗДЕЛ I от убийств, самоубийств, несчастных случаев, отравлений и травм росло практически на протяжении всего десятилетия, стартовав в 1990 году с отметки в 18,9% всех зарегистрированных смертей и финишировав в 2000 году на отметке 23,3%. Смертность от сам оубийств, этот вернейший признак социальной депрессии, опреде лялась в 1998 году в 67,9 человека в расчете на 100 тыс. населения, что было в 3,4 раза выше уровня, признанного Всемирной организа цией здравоохранения высоким, причем каждый третий из покон чивших с собой был человеком в возрасте от 25 до 35 лет 53. Но и такой урожай самоубийств оказался отнюдь не самым богатым в десятилетии: в 1999 и 2000 годах суицидов на 100 тыс. человек насе ления было совершено 81, а в 1995 и 2001 годах Ч свыше 100! 54 Преступность. С 1995 года в РБ неперывно растет другой показа тель социального неблагополучия: количество зарегистрированных преступлений. По нему республика в 1999 году занимала пятое, в 2001 Ч уже четвертое место среди всех субъектов федерации 55. Буря тия вошла также в круг регионов РФ с наиболее высоким коэффици ентом преступлений, непосредственно связанных с функциониро ванием организованной криминальной среды 56. Организованная преступность стремится к собственному расширению и находит для своей экспансии благодатную почву в республике. Об этом свидетель ствует феномен школьного рэкета в бурятской столице Ч прину дительного сбора включенными в криминальные сети подростка ми регулярных взносов в лобщак со всех остальных школьников. Так преступный мир пополняет свою казну и готовит будущую смену 57. И, если судить по динамике молодежной преступности, делает это не без успеха: с 1990 по 1999 годы численность лиц в воз расте от 14 до 30 лет, совершивших преступления и осужденных, уве личилась с 6624 до 10 693 человек 58, то есть в 1,6 раза. Наряду с ростом бедности, преступности, неестественных при чин смерти несомненными свидетельствами деградации условий жизни является распространение детской безнадзорности и со циальных болезней. Детская беднадзорность. В 1998 году в республике было выявлено 1285 безнадзорных и беспризорных детей 59. Проведенная в РБ в конце 1999 года акция Безнадзорные дети показала: число не обучающихся детей в возрасте до 15 лет составляло тогда 615 человек, учтенных постоянных бродяжек было 108 человек, попрошаек Ч 67. Только за девять месяцев 1999 года 601 ребенок был доставлен в Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей МВД РБ. Цифры эти представляются ничтожными по сравнению с С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия общей численностью детей и подростков до 18 лет, проживавших в Бурятии, Ч более 364 тыс. Но в ходе акции были признаны неблаго получными 3346 семей, соответственно общая численность детей, входивших тогда в группу риска, оценивалась в 8 тыс.60 Да и само появление безнадзорных, брошенных, забытых родителями детей воспринимается в Бурятии более обостренно, чем во многих других российских регионах. Бурят всегда отличала повышенная забота о детях Ч в сочетании с мягким, но всеобъемлющим социальным кон тролем за их поведением. Видимо, эта традиция повлияла на регио нальное сообщество в целом. Во всяком случае, правительство и общественность республики действительно предпринимают значи тельные усилия для того, чтобы повысить защищенность детей 61. Однако усилия их, хотя и приносят определенные плоды (так, в 2000 году было выявлено безнадзорных и беспризорных детей заметно меньше, чем в 1998, Ч 820, в 2002 еще меньше Ч 617) 62, во многом нейтрализуются социальной аномией, и одним из ее проявлений стало невнимание к детям даже в тех семьях, которые по формальным критериям никак не могут быть причислены к неблагополучным. Социальные болезни. Среди них первенствовали алкоголизм и туберкулез. Отмеченный выше шокирующе высокий уровень смерт ности от внешних причин в первую очередь обусловлен синергети ческим эффектом взаимоусиления двух процессов: утратой людьми экономической и социальной безопасности и распространением пьянства и алкоголизма. По доле различных видов смертности, вызванной злоупотреблением алкогольными напитками (отравле ние алкоголем, алкоголизм, алкогольные психозы) в общей смерт ности республика занимает 13 е место среди 77 российских регио нов, по которым проведены соответствующие подсчеты, и третье (после Тывы и Иркутской области) Ч в Сибирском федеральном округе 63. С 1988 по 1998 год только от прямых отравлений алкоголем умерли 1,5 тыс. человек, два последующих года принесли в жертву зеленому змию еще более 500 человек 64. По сравнению с началом 1990 х годов, к их концу отмечен двукратный рост смертей, связан ных с алкоголизмом людей трудоспособного возраста. Объяснение тому, что преждевременная смерть поражает мужчин в 3,6 раза чаще, чем женщин, также следует искать в злоупотреблении алкоголем. Что касается туберкулеза, то Бурятия занимает второе место в России (после Тывы) по уровню заболеваемости им. В 1991 году заболевал туберкулезом один человек из каждых 2500 жителей, сегодня же Ч один из 600. В XXI век Бурятия вошла с 15 тыс. туберкулезных боль ных, это 1,4% населения 65. Если вместо благополучного 1991 года РАЗДЕЛ I взять за точку отсчета неблагополучный 1995, то и в этом случае динамика роста заболеваемости удручает: со 124 человек на 100 тыс. населения до 181 в 2000 году 66. Фактически республика начала воз вратное движение к ситуации 1920 х годов, когда по отдельным ее районам заболеваемость туберкулезом доходила до 7Ц8% 67. Нако нец, на рубеже столетий к родным для Бурятии социальным болез ням добавилась лимпортная: за 2001Ц2002 годы число ВИЧ инфи цированных в республике подскочило с 2 до 1744 человек Причем, по мнению главного врача Республиканского центра профилактики СПИДа Екатерины Имеевой, в Бурятии, как и в России в целом, отмечается переход эпидемии ВИЧ инфекции из концентрирован ной (среди наркоманов) в распространенную (среди всего населе ния). Это подтверждается ростом полового пути передачи, увеличе нием количества инфицированных женщин и детей, следовательно, ростом вертикальной передачи 68. Подводя итоги, можно сказать, что в Бурятии, как и во многих других регионах России, кризисные социально экономические про цессы приняли ярко выраженные социальные формы. В отдельных своих проявлениях Ч таких, как рост и качественное изменение пре ступности или ухудшение санитарно эпидемиологической обста новки в республике, Ч эти процессы более или менее одинаково затрагивают все население. В других Ч сила наносимых ими ударов распределяется между разными социальными стратами неравно мерно, что объясняется далеко продвинувшейся имущественной дифференциацией. В целом же изменения условий жизни оказались таковы, что республика должна была выйти в число лидеров по уровню социального неблагополучия и социальной напряженности. Это предположение получило подтверждение в соответветст вующих сводных индексах на 1998 год, построенных Романом Попо вым и Андреем Сусаровым для всех регионов России. Среди шести образующих параметров индекса социального неблагополучия Ч а это коэффициент младенческой смертности, уровень преступности, сальдо миграции, уровень безработицы, объем задолженности по заработной плате, покупательная способность населения Ч второй, третий и четвертый идентичны, а первый и последний сущностно близки показателям, использованным в табл. 1. В качестве соста вляющих индекса социальной напряженности авторы взяли уровни протестной, митинговой и миграционной активности населения и протестного голосования, а также степени политической поляриза ции и этнической гомогенности населения. По величине первого индекса Бурятия вошла в группу из 26 регионов с высоким его уров С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия нем (19Ц21 балл), по величине второго Ч в группу из девяти регио нов с самой высокой напряженностью (хотя со своими 20 баллами она расположилась у нижней, а не у верхней границы этой группы) 69. В бинациональной республике социальная напряженность может накапливаться как по горизонтали, объединяя людей по принципу сходства их положения, так и по вертикали, когда одна этническая группа полагает себя сильнее обделенной, чем другая. Вероятность выплеска социальной напряженности в межэтниче ской борьбы выше, когда ограничены возможности справиться с кризисом сообща, всем миром, и когда кризис, вроде бы и не выбирающий своих жертв по национальным признакам, тем не менее для одной этнической общности чреват более серьезными последствиями, чем для другой. Сложность социально экономической реабилитации РБ Глубина кризиса, в котором Бурятия пребывала до 1999 года, была обусловлена также некоторыми базисными характеристиками народнохозяйственного комплекса республики: спецификой его размещения, ресурсов, отраслевой структуры. Бурятия отделена огромными расстояниями и от европейской России, и от дальневосточных портов: от Улан Удэ до Москвы Ч 5532 км, до Владивостока Ч 3770 км. Высокие транспортные рас ходы еще до отпуска цен вздували стоимость ввозимых в республику предметов производственного и личного потребления и снижали конкурентоспособность бурятских товаров в регионах возможного спроса. А с отпуском цен Бурятия по величине скачка железнодо рожных тарифов попала в положение абсолютного лидера среди рас положенных к востоку от Урала регионов России Ч в 1993 году тарифы поднялись в 61,4 раза 70! Соседями РБ являются: на востоке Ч Читинская область, на юге Ч Монголия, на юго западе Ч Тыва, на западе и северо западе Ч Иркутская область. Из них только последняя представляет собой экономического субъекта, соединяющего сразу два важнейших партнерских качества: 1) в отличие от Читинской области и Тывы, высоко развита по сибирским меркам;
2) легко доступна Ч хорошо связана с Бурятией транспортными коммуникациями и вместе с тем общение с ней не обременено, как то имеет место в случае с Монго лией, политико административными ограничениями, налагаемыми государственной границей.
РАЗДЕЛ I С учетом этих преимуществ резонно предположить, что эконо мическое сотрудничество с Иркутской областью может послужить либо уже служит серьезным внешним стимулом к подъему республи канской экономики. В действительности экономическое взаимодей ствие двух регионов развито слабо: по образному выражению одного из участников специального обсуждения этой темы 71, лони стоят друг к другу спинами. Более того, оно еще и ассиметрично в том смысле, что у Иркутской области куда больше возможностей, чем у Бурятии, либо обойтись без сотрудничества с соседом, либо навязать выгодные для себя, но невыгодные для него условия. Иркутская область богаче трудовыми ресурсами, ее население (2581,7 тыс. человек в 2002 году) 72 более чем в 2,5 раза превышает население Бурятии. Разведан ные на территории области запасы полезных ископаемых по их раз нообразию и инвестиционной привлекательности превосходят известные минеральные богатства республики. Совокупная стои мость основных производственных фондов во всех отраслях регио нальной экономики была в области втрое больше аналогичной стоимости в республике (в 2001 году Ч 423 млрд 436 млн рублей и 136 млрд 665 млн соответственно) 73. А самое главное Ч отношения между Иркутском и Улан Удэ сильно подвержены влиянию позицион ного принципа 74, ставящего стороны в заведомо неравное положение. Формирующаяся в верховьях Ангары миллионная городская агломерация (Иркутск + Шелехов + Усолье Сибирское + Ангарск = 982,4 тыс. человек 75), являющаяся одновременно самым мощным промышленно транспортным узлом в Восточной Сибири, не просто подавляет своей размерностью слабую городскую сеть забайкаль ского соседа, но еще обладает и другим преимуществом: располага ется на перехвате ресурсных потоков разного рода, идущих с запада и пока что куда более насыщенных, чем аналогичные потоки с вос тока. (Впрочем, и на ориентированной на АТР ресурсно коммуни кационной оси, начинающейся во Владивостоке, РБ оказывается в положении тылового, лостаточного звена.) Далее, Бурятия прилегает к Байкалу, куда сбрасывают свои воды почти все ее реки, что суще ственно повышает расходы предприятий республики на поддержа ние экологических норм по очистке промышленных стоков 76. Перед Иркутской областью данная проблема практически не стоит, так как все ее промышленные предприятия, за исключением печально известного Байкальского целлюлозо бумажного комбината, как бы нанизаны на Ангару, устремляющую свои воды прочь от уникального озера. То обстоятельство, что Бурятия почти целиком находится к востоку от Байкалу, осложняет хозяйственную деятельность в ней еще С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия и другим образом. На ее территорию стягивается обширный водос бор из Монголии, и приходящие оттуда паводки вызывают наводне ния, которые наносят серьезный ущерб республике, в том числе ее главному экономическому и культурному центру, городу Улан Удэ 77. Напротив, сток Ангары, главной водной артерии Иркутской обла сти, надежно зарегулирован, а наводнения на ее притоках, не затра гивают основные районы сосредоточения населения и производства. Таким образом, мало того, что изобильные водные ресурсы РБ слабо используются на ее территории, для ее экономики они еще оказываются причиной дополнительных и непредвиденных затрат. В то же время основная масса богатейшего природного гидроэнерге тического потенциала байкальского бассейна утилизуется там, где он по гидрографическим условиям только и мог быть утилизован с максимальной эффективностью, Ч в области, которая, благодаря своему расположению к западу от истока Ангары, стала местом стро ительства целого каскада электростанций. С переходом от плановой экономики к рыночной это обстоятельство обернулось для иркутян высокой энергетической самообеспеченностью, получившей сразу тройное выражение: в изобилии дешевой электроэнергии, в незави симости Иркутскэнерго от РАО ЕЭС и в возможности выходить на ФОРЭМ Ч Федеральный оптовый рынок электрической энергии (мощностей) Ч почти исключительно в качестве продавца, а не покупателя. Напротив, объединение Бурятэнерго является дочер ним отделением ведомства А. Чубайса, на ФОРЭМе выступает лишь в качестве потребителя и по обеим этим причинам вынуждено поку пать энергию по ценам, устанавливаемым Федеральной энергетиче ской комиссией и утверждаемым правительством РФ 78. Как следствие, тарифы на электроэнергию в Бурятии значительно выше, чем в Иркутской области (табл. 2), что вздувает стоимость региональной продукции и величину коммунальных платежей населения. Сельскохозяйственные районы Бурятии входят в аридную зону. Традиционное бурятское подвижное скотоводство было приспосо блено к ее условиям очень хорошо;
но в советское время из за пере хода на привозные высокопродуктивные породы скота, изменения видовых пропорций стада в пользу овечьего поголовья, систематиче ского перевыпаса и неоправданно широкой распашки пастбищ эко логический баланс был нарушен, резко повысилась потребность в искусственно созданных факторах сельскохозяйственного производ ства, изменились сама его организация и отраслевая структура. К тому же в полосу реформ аграрный сектор республика вступил в неблаго приятный момент Ч как раз тогда, когда накопленные за десятилетия РАЗДЕЛ I Таблица 2 Тарифы на электроэнергию, действовавшие в августе 2001 года (коп./кВт.ч) Средний Для На железно Для населения: по протоколу промышленных дорожном РЭК * потребителей транспорте городского сельского 15,76 57,12 62,00 49,77 17,14 81,50 68,00 52,40 17,00 60,00 68,00 53,89 10,00 56,00 56,00 55,34 7,00 56,00 39,00 40, Регион Иркутская область Республика Бурятия Читинская область В среднем по России * Региональная энергетическая комиссия. Составлено по данным Иркутскэнерго, предоставленным автору иркутским журналистом Р. Кузнецовым.
изъяны модернизационной организационно хозяйственной формы стали с разных сторон подрывать основы воспроизводства в нем 79. Для постсоветской динамики и направленности этносоциаль ных процессов едва ли не важнейшим следствием господства этой формы стало накопление и удержание в деревне избыточного насе ления. До тех пор, пока действовали государственная система соци альной защиты и установка на сближение индустриального и сель скохозяйственного труда, пока существовали колхозы и совхозы и осуществлялись централизованные бюджетные вливания в аграр ный сектор, этой избыточности как бы и не было. Но с 1992 года, после того, как государство начало сужать объем своих социальных обязательств, система коллективных хозяйств полностью лишилась его поддержки и стала разваливаться и ключевое значение с точки зре ния жизнеообеспечения приобрели ЛПХ Ч личные подсобные хозяй ства, ситуация изменилась кардинальным образом. Скрытое аграрное перенаселение стало открытым;
большинство занятий на селе, не свя занных напрямую с производством сельскохозяйственного продукта в ЛПХ, отмерли естественной смертью;
резко проявились почти повсе местные диспропорции в балансе земельных и трудовых ресурсов Ч и общим для людей, сохранивших трудовую этику и навыки хозяйствен ного расчета, стало мнение о том, что народу на земле оказалось вдвое больше, чем она может поддерживать при наличной технологии 80.
С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Посмотрим теперь на структурные особенности республикан ской экономики. В 2001 году в общем объеме валового региональ ного продукта РБ на долю промышленности приходилось 24,4%, сельского хозяйства Ч 12,9%, строительства Ч 6,7%, транспорта Ч 16,4 и торговли Ч 13,8%. Отраслевая структура промышленного про изводства в целом воспроизводила образец, заданный в советское время: ключевое положение в ней занимают предприятия, конеч ная продукция которых не предназначена для потребления насе лением 81, и само функционирование которых сильно зависит от внешних поставок сырья и комплектующих. Выглядела эта струк тура следующим образом: машиностроение и металлообработка Ч 29,5%, электроэнергетика Ч 29,3%, цветная металлургия Ч 11,7%, пищевая промышленность Ч 9,0%, лесная, деревоперерабатываю щая и целлюлозо бумажная Ч 7,3%, легкая промышленность Ч 2,6%, все прочие отрасли Ч 2,8% 82. Удельный вес республиканской промышленной продукции составлял в 2001 году 0,3% от общероссийской, а сельскохозяйствен ной Ч 0,6% 83. Но при такой заметной долевой разнице в пользу сель ского хозяйства вывоз его продукции из Бурятии был ничтожен (табл. 3). Аграрный сектор республики замкнут на ее внутренние потребности, но все равно не в состоянии удовлетворить внутрире гиональный спрос: по данным Министерство сельского хозяйства и продовольствия РБ, обеспеченность населения продуктами питания собственного производства составила в 2002 году по мясу Ч 40,8%, по молоку Ч 53,5%, яйцам Ч 20, картофелю Ч 77, овощам Ч 50 и зерну Ч 37,7% 84. Тем более сектор не может служить источником формирования сколько нибудь крупных накоплений за счет межре гионального обмена. Промышленность РБ, в том числе две ее крупнейшие отрасли, тоже не справляется с этой задачей. Машиностроение, в котором значительный объем производства приходится на долю предприятий ВПК, в сильнейшей степени степени завит от заказов Росвооруже ния и зарубежных экспортных контрактов, электроэнергетика Ч от привозных топливно энергетических ресурсов, посколько собствен ные не покрывают ее потребности в сырье. Выход республиканской продукции на соседние рынки невелик. Популярна за пределами Бурятии продукция всего лишь нескольких предприятий, главным образом, пищевой промышленности Ч например, макаронной фаб рики Макбур и кондитерской фабрики Амта. Их достижения, которыми в Бурятии заслуженно гордятся 85, не могут, однако, уравновесить того печального факта, что республика полностью РАЗДЕЛ I Таблица 3 Бурятия в межрегиональной торговле, 1993Ц2001 годы Вывоз к ввозу (%, разы) 2001 7 1993 8 1998 9 2001 Виды продукции/товаров Вывоз Ввоз 1993* 1998 2001 1993* 1998 2 3 4 5 Продукция производственно технического назначения Автомобильный бензин, тыс. т Дизельное топливо, тыс. т Топочный мазут, тыс. т Уголь, тыс. т Прокат черных металлов, тыс. т Стальные трубы, тыс. т Шины для грузовых автомобилей, тыс. шт. Шины для легковых автомобилей, тыс. шт. Деловая древесина, тыс. куб. м Пиломатериалы, тыс. куб. м Цемент, тыс. т - - - 1237 - - - - 144 23,2 246 - - - 101 - - - - 9,6 1,1 115 - - - 3677 - - - - 7,8 6,5 44,3 221 177 454 157 151 139 137 128 86,1 2368 53,1 5,3 14,7 18,0 96,4 3,6 38,2 - - - 56,1 - - - - 283,5 239,2 - - - 8,3 - - - - 37,1 - - - 155,3 - - - - 8, 2204 1224 87,4 12,2 51,8 33,3 50,8 9,7 30,4 22,3 3,3 24,3 38,0 25,9 8,1 12, 13,6 185, в 8 р. в 9 р. 116, Основные продовольственные товары Мясо, включая птицу и субпродукты, т Колбасные изделия, т Животное масло, т Растительное масло, т Сыр, включая плавленый и брынзу, т Мука, тыс. т 495 17 14 - 5 н. д. 341 - - - 56 н. д. 842 103 1 - 4 - 1245 107 10 2953 168 221 20 19,3 39,8 3,7 5,4 - 318,7 в 84 р. - - - 3,5 0,6 - 456 2346 260 251 7 н. д 21 112 2 н. д.
71,4 в 28 р. 20,0 н. д. - С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Таблица 3 (окончание) 1 Крупа, т Сахар, т 2 н. д. - 3 н. д. - 4 - 1947 5 н. д. 22 6 н. д. 726 7 н. д. - 8 н. д. - 9 - - Основные потребительские товары длительного пользования Легковые автомобили, шт. Телевизоры, шт. Холодильники, шт. Стиральные машины, шт. Швейные машины, шт. н. д. - - н. д. - - - - - н. д. 1910 - н. д. 142 722 1176 5246 1677 н. д. - - н. д. - - - - - 18759 7670 7509 - - - 2633 1440 371 - 1674 в 7,2 р. в 5,3 р.в 4,5 р. 60 - - - * По основным продовольственным и потребительским товарам приведены дан ные за 1995 год. Составлено и подсчитано по: Регионы России. Стат. сб. / Госкомстат России. М., 1999. Т. 2. С. 625Ц695;
Регионы России. Социально экономические показатели. Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002. С. 660Ц694.
зависит от импорта многих важнейших видов продукции производ ственно технического назначения, некоторых основных видов про довольствия и подавляющего большинства потребительских товаров длительного пользования (табл. 3). Но и те отрасли, продукция кото рых находит спрос за пределами республики, демонстрируют не устойчивую динамику экспорта;
фактически по сравнению с 1993 годом к 2001 увеличился вывоз только угля и мяса. В этом, кстати, одна из главных причин, почему сильный западный сосед свысока смотрит на восточного лаутсайдера. Очевидно, что привязка экономики РБ к системе централизо ванного планирования, степень ее зависимости от внешних источ ников финансирования и материально технического снабжения оказались выше, а стартовые условия для вхождения в рынок Ч хуже, чем у целого ряда российских и сибирских регионов. В 1990 е годы республика попала в своеобразный порочный круг. Неотложной задачей являлась структурная перестройка народнохозяйственного комплекса, его переориентация на ближние рынки, мобилизация внутрирегиональных накоплений и ресурсов. А текущие требования экономического и особенно социального характера понуждали выколачивать дотации в Москве. Трансферты из федерального РАЗДЕЛ I бюджета покрывали примерно треть доходной части республикан ского бюджета 86. Они были необходимы, так как компенсировали позиционную уязвимость республики и исторически образовавши еся слабости ее экономики. Но те же трансферты подпитывали иждивенческие настроения у региональных субъектов политических решений и экономической деятельности. Только после августовского кризиса 1998 года наметились поло жительные сдвиги Ч в основном в промышленности. В 1999 году индекс физического объема промышленного производства в РБ составил 114,3%, что было выше, чем в среднем по РФ 87. В машино строении за первые восемь месяцев 1999 года тот же индекс под нялся, в сравнении с аналогичным периодом 1998 года, до 140%, в легкой промышленности Ч до 143%, в лесной Ч до 138%, угольной Ч до 108%, цветной металлургии Ч до 108%. В два раза увеличились налоговые поступления от промышленных предприятий. Авиацион ный завод в Улан Удэ получил от Главного управления гражданской авиации КНР заказ на вертолеты МИ 171 и приступил к их производ ству 88. В последующие годы УУАЗ вышел на стабильный уровень про изводства авиационной техники, в первую очередь вертолетов, для покупателей из стран Юго Восточной Азии, Африки, Латинской Америки. Как следствие, к 2003 году средняя зарплата на заводе под нялась до 5600 рублей 89. А после того, как его хозяином стал созданный компанией Рособоронэкспорт холдинг Вертолеты Миля, загрузка заводских мощностей вообще стала приближаться к максимальной 90. Ожили и некоторые другие крупные предприятия РБ, ранее нахо дившиеся на грани полной остановки, например, знаменитый ЛРВЗ Ч локомотиво вагоноремонтный завод. В 2000 году индекс промышлен ного производства в республике поднялся на 8 пунктов относительно уровня 1999 года, в 2001 году Ч на 13 пунктов относительно 2000 года 91. По темпам промышленного роста РБ вышла на первое место в Си бирском федеральном округе. Некоторые признаки роста намети лись в жилищном строительстве и даже в самой депрессивной отрасли народного хозяйства, наиболее глубоко лупавшей в 1990 е годы, Ч в сельском хозяйстве. По крайней мере, к 2003 году оно наконец то добралось до объемов производства, достигнутых в 1991 году 92. Для того, чтобы определить, насколько устойчивыми являются эти положительные тенденции, необходимо располагать данными за более длительный период наблюдений. В особенности это относится к сельскому хозяйству, где объемы производства сильно подвержены резким погодовым колебаниям из за чередования засушливых Ч влажных лет и где поэтому в расчет берутся только средние за пяти С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия летие или трехлетие показатели. Что касается промышленности, не следует забывать, что ее нынешний рост был достигнут на более узкой, чем прежде, а значит, и более уязвимой отраслевой базе, поскольку целый ряд производств, некогда вносивших весомый вклад в валовый региональный продукт (Хольбоджинский угольный разрез, шахта Гусиноозерская, фабрика верхнего трикотажа, Бур ферммаш, Новобрянский и Селендумский ремонтно механические заводы), просто закрылись на пике кризиса, другие, как стеклоза вод в Улан Удэ, по прежнему влачили жалкое существование 93. И в любом случае надо иметь в виду, что фундаментальные по зиционные, ресурсные, и структурные слабости республиканской экономики не могут быть скомпенсированы за четыре пять лет. Несомненно проявившиеся признаки роста на основе собственных ресурсов и усилий еще не настолько убедительны, чтобы можно было говорить о преодолении долговременных объективных ограни чителей экономической реабилитации республики.
Население РБ: особенности расселения и урбанизации Переходный период в России усилил и без того значительные межрегиональные и внутрирегиональные различия. Так, в сельской местности еще более отчетливо обозначилась тенденция к поляриза ции поселений и целых территорий по потенциальным возможно стям выживания и развития 94. От этих сдвигов зависят самые разные стороны существования и воспроизводства той или иной этнической группы. Соответственно, нельзя составить правильное представле ние о проблемах, вставших перед бурятами в ходе социально эконо мического кризиса, о направленности и возможных последствиях этносоциальных процессов, связанных с сохранением и расшире нием их субъектности, не рассмотрев предварительно расселенче скую и поселенческую структуру республики. В 1989 году буряты были в большинстве в Окинском (90,8%), Курумканском (63,9%), Тункинском (61,4%), Закаменском (57,3%) Кижингинском (56,2%) и Еравнинском (50,1%) районах (табл. 4). Но по населенности бурятские районы заметно отставали: только Закаменский занимал место в первой десятке (8 е), тогда как осталь ные располагались на 14 м, 17 м, 18 м, 19 м и 21 м местах. Всего в них было сосредоточено 30% бурят, проживавших в республике. Еще в трех районах Ч Иволгинском, Хоринском, Джидинском Ч буряты составляли от 1/3 до 1/2 населения 95. Во всех остальных районах РАЗДЕЛ I их доля была меньше 1/3, а в Северобайкальском, Тарбагатайском и Прибайкальском районах Ч даже меньше 5%. В Улан Удэ, столице и единственном крупном городе республики, удельный вес бурят в населении официально определялся в 21,4%. Чтобы лучше понять, что означают эти различия в общей заселен ности разных участков территории республики и в их заселенности бурятами и русскими, полезно рассмотреть этническую структуру рас селения в разрезе не административных, а экономических райо нов Ч как они выделяются местными экономгеографами 96 (табл. 5).
Таблица 4 Территориальное распределение и концентрация бурятского и русского населения по административным районам Бурятской АССР в 1989 году Буряты: Город, административный район Все насе ление (чел.) Русские:
числен ность (чел.) 3 78697 10836 17228 6903 3554 5852 806 3721 1183 7811 12042 10933 19738 15070 доля доля доля в общей доля в общей во всем числен числен во всем числен насе ность насе ности ности лении бурят (чел.) лении русских (%) (%) (%) (%) 4 21,41 43,46 30,24 12,28 11,57 20,31 4,41 5,44 3,93 34,11 56,17 50,08 57,26 42,29 90,75 5 31,54 4,34 6,90 2,76 1,42 2,34 0,32 1,49 0,47 3,13 4,83 4,38 7,91 6,04 1,60 6 266526 13330 35967 46524 26836 21693 17202 62213 27907 14258 8896 10235 13481 18840 365 7 72,52 53,46 63,13 82,74 87,35 75,30 94,05 90,98 92,72 62,27 41,50 46,88 39,11 52,87 8,28 8 36,70 1,84 4,95 6,41 3,70 2,99 2,37 8,57 3,84 1,96 1,22 1,41 1,86 2,59 0, 1 1. Улан Удэ 2. Иволгинский 3. Селенгинский * 4. Заиграевский 5. Бичурский 6. Мухоршибирский 7. Тарбагатайский 8. Кабанский 9. Прибайкальский 10. Хоринский 11. Кижингинский 12. Еравнинский 13. Закаменский 14. Джидинский 15. Окинский 2 367526 24936 56972 56226 30721 28808 18291 68383 30097 22898 21438 21833 34472 35633 С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Таблица 4 (окончание) 1 16. Тункинский 17. Кяхтинский 18. Северо байкальский ** 19. Баргузинский 20. Баунтовский 21. Курумканский Итого 2 26241 45695 70642 27648 26682 18700 3 16115 9891 3310 7001 2822 11950 4 61,41 21,65 4,69 25,32 10,58 63,90 24,03 5 6,46 3,96 1,33 2,80 1,13 4,79 100,00 6 9708 32696 53564 19668 20214 6041 726165 7 37,00 71,55 75,82 71,14 75,76 32,30 69,94 8 1,34 4,50 7,38 2,71 2,78 0,83 100, 1038252 * Включая г. Гусиноозерск. ** Включая г. Северобайкальск. Составлено и подсчитано по: Мангатаева Л. Д. Население Бурятии: тенденции формирования и развития. Улан Удэ, 1995.
Структуры расселения бурят и русских похожи в том, что немно гим менее половины и первых (45,53%), и вторых (49,90%) были сосредоточены вообще в одном экономическом районе. А также в том, что свыше 4/5 бурят (81,89%) и русских (82,06%) были сконцен трированы в четырех экономических районах из восьми. Один из них, Северный, оказался общим по силе притяжения как для бурят (свыше 10% от их общей численности), так и для русских (несколько менее 14%), но далее их пути расходились: два других узла поселенческой концентрации у бурят находились в Джидинском и Верхнеудинском экономических районах, у русских Ч в Прибайкальском и Южном. Собирание главных этнических контрагентов в Центральном районе явилось следствием одновременно и урбанизации, и слабого в целом развития городской сети в Бурятии. В Центральном районе расположена столица республики и ее единственный крупный город, здесь же находится второй из шести городов РБ Ч Гусино озерск, выросший рядом с крупным топливно энергетическим ком плексом (Гусиноозерская ГРЭС, одноименная шахта и Холболь джинский угольный разрез). В районе размещается 67% всех промышленных предприятий республики, производится около 80% объема промышленной продукции 97, сосредоточена основная масса культурно образовательных учреждений. Приток населения в Северный район начался со строительством Байкало Амурской магистрали. Здесь быстро вырос третий по чис ленности населения город Бурятии Ч Северобайкальск. Но следует РАЗДЕЛ I Таблица 5 Распределение и концентрация бурятского и русского населения по экономическим районам Бурятской АССР в 1989 г. Экономический район (в скобках номера административ ных районов в табл. 4) Центральный (1Ц4) Северный (18Ц22) * Прибайкальский (8Ц9) Южный (5Ц7) Джидинский (13Ц14) Верхнеудинский (10Ц12) Кяхтинский (17) Юго Западный (15Ц16) Их доля Их доля Числен Их доля во всей Числен Их доля во всей во всем числен во всем числен ность ность насе бурят ности русских насе ности лении лении русских (чел.) бурят (чел.) (%) (%) (%) (%) 113664 25083 4904 10212 34808 30786 9891 20117 22,48 17,46 4,98 13,12 49,65 46,53 21,65 65,63 45,55 10,05 1,97 4,09 13,95 12,34 3,96 8,06 362347 99487 90120 65731 32321 33389 32696 10073 71,66 69,25 91,51 84,47 46,10 50,46 71,55 32,86 49,90 13,70 12,41 9,05 4,45 4,60 4,50 1, Все насе ление (чел.) 505660 143672 98480 77820 70105 66169 45695 * После 1989 года здесь из состава Северобайкальского района был выделен еще один административный район Ч Муйский. Составлено и подсчитано по табл. 2, а также: С. 122;
Республика Бурятия. Крат кий энциклопедический справочник. Улан Удэ, 1998. С. 200Ц202.
иметь в виду, что Северный район разламывается на три разнородные части: индустриальную зону, непосредственно примыкающую к БАМу (Северобайкальский и Муйский административные районы), аграр ную (Баргузинский и Курумканский административные районы) и аграрную же, но хозяйственно слабо освоенную (Баунтовский район). В первой в 1989 году проживали в основном русские;
во второй бурят, численно преобладавших в Курумканском районе, был 41%, русских, образующих большинство в Баргузинском районе, Ч 55%;
в третьей редкое население было представлено главным образом русскими. В Джидинском экономическом районе, втором по уровню кон центрации бурят после Центрального, единственный город, Зака менск, был фактически лимплантирован в 1930 е годы: возник при С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Джидинском вольфрамо молибденовом комбинате и вместе со своим градообразующим предприятием пребывает сейчас в затяж ном кризисе, сопровождающемся сокращением численности его жителей (16 тыс. человек в 1994 году, менее 13 тыс. Ч в 2002) 98. Дол гое время на комбинате и рудниках работали ссыльные, поэтому индустриальное ядро района существовало обособленно от аграрной бурятской периферии. После того, как комбинат прекратил работу, а отток из Закаменска его жителей пошел такими темпами, что сотни квартир оказались просто брошены 99, перспектива распада этого ядра или его рурализации довольно вероятна. Бурятский Вернеу динский экономический район был и остается сугубо аграрным, тра диционно животноводческим. Напротив, русский Прибайкаль ский район Ч аграрно индустриальный: в нем находятся крупные предприятия, в том числе Селенгинский целлюлозо картонный комбинат, а в сельскохозяйственном отношении он представляет собой зону товарного овощеводства и молочного животноводства, ориентированную уже и на городского потребителя. В аграрном Южном районе, специализирующемся на производстве зерновых культур и заселенном преимущественно старожильческим русским населением, возник свой полюс индустриального развития Ч Туг нуйский угольный разрез, продукция которого пользуется повышен ным спросом не только в РБ, но и в соседних регионах Сибири 100. Наконец, аграрные Юго Западный и Кяхтинский районы занимали и занимают относительно друг друга полярное положение по удель ному весу в составе их населения бурят (большинство населения в первом) и русских (еще сильнее выраженное большинство во вто ром). Оба граничат с Монголией, однако второй расположен куда удачнее чем первый, поскольку через него пролегают все основные трансграничные коммуникации 101. (Что и получило подтверждение в динамике роста удельного веса городского населения во всем насе лении за 1994Ц2002 годы: как видно из табл. 6, нигде по республике этот рост не был таким значительным, как в Кяхтинском районе, тогда как в Юго Западном ничего не изменилось.) В целом получа ется, что за пределами Центрального района буряты сконцентриро ваны на периферийных аграрных территориях либо там, где полюса индустриального роста не состоялись или не смогли притянуть бурятское население в значительных масштабах 102. Рассмотрим теперь (табл. 6) порайонное разделение населения Бурятии на преимущественно городское и преимущественно сель ское, имея в виду, что городскими поселениями считаются как соб ственно города, так и пгт Ч поселки городского типа.
РАЗДЕЛ I Урбанизирующиеся участки территории республики изначально были четко привязаны к железным дорогам. В Центральном районе их две: причем одна ориентирована по оси север Ч юг, вторая по оси запад Ч восток. Это способствовало сложению здесь относи тельно разветвленной и трехуровневой (крупный город Ч малый город Ч пгт) городской сети. В Северном районе железная дорога одна, и по ней разбросаны все городские поселения, кроме двух пгт в Баргузинской долине. В итоге здесь мы имеем дело с двухуровневой (малый город Ч пгт) структурой городских поселений и их линейным широтным расположением. То же самое в значительной степени относится к сформировавшимся раньше городским поселениям Таблица 6 Распределение городского населения по экономическим районам Республики Бурятии и разным типам городских поселений в 1994 и в 2002 годах Удельный вес (%) Эконо мический район Городов Пгт жителей Жителей городского городов жителей на 1 пгт населения во всем пгт во всем (тыс.чел.) во всем городском городском населении населении населении 1994 2002 1994 2002 1994 2002 1994 2002 1994 2002 1994 2002 Центральный Северный Прибайкаль ский Джидинский Кяхтинский Верхне удинский Южный Юго Западный Всего в республике 2 1 1 1 1 - - - 6 2 1 1 1 1 - - - 6 8 9 6 3 2 1 - - 29 8 9 6 3 2 1 - - 29 86,3 83,7 88,8 89,4 60,3 59,6 34,2 38,2 45,0 44,2 15,7 11,9 33,7 32,6 65,8 62,8 50,2 55,8 77,4 81.1 4,0 - - 4,4 - - - - - - - - 11,2 10,6 6,3 65,8 61,8 5,9 84,3 88,1 6,5 34,3 37,2 2,8 22,6 18,9 2,7 100,0 100,0 2,9 - - - - - - 5,7 4,6 6,2 2,5 2,1 2,3 - - 4, 59,5 59,6 74,6 76, 25,4 23,5 5, Составлено и подсчитано по: Мангатаева Д. Д. Население Бурятии: тенденции формирования и развития. Улан Удэ, БН - СО РАН, 1995. С. 50Ц51, 53;
Численность и размещение населения. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. В 14 т. / Федер. служба гос. статистики. Т. 1. М., НИ - Статистика, 2004. С. 222Ц225.
С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия Прибайкальского района, только здесь их линия Ч одноуровне вая, так как город Бабушкин мало чем отличается от поселка, а по населенности вдвое уступает пгт Селенгинску (в первом по переписи 2002 года числилось 4953 человека, во втором Ч 16 326 103). Кяхта с поселками Наушки и Чикой фактически завершает городскую сеть Центрального района. А вот три из четырех городских поселений Джидинского района, включая и Закаменск, расположены далеко в стороне от основных транспортных артерий республики. Во всех остальных районах городских поселений практически нет. Правда, и в Южном, и в Юго Западном есть населенные пунк ты, числящиеся селами, но в действительности приближающиеся к поселкам (например, Кырен и Аршан в Тункинской долине). Но они крайне немногочисленны. И если протогородские поселения русского Южного района относительно легко могут вписаться в городскую сеть Центрального и Кяхтинского районов, то их бурят ские собратья, расположенные в обособленных Юго Западном и Верхнеудинском экономических районах и Курумканском админи стративном районе, находятся в значительно худшем положении. Подтверждением этому выводу можно считать данные табли цы 7. Они позволяют проследить прямые соответствия между рез кими различиями в стартовых возможностях и результатах работы хозяйствующих субъектов, расположенных в разных районах, с одной стороны, моноцентричным характером городской сети и порайонными перепадами в уровнях урбанизации, с другой. Хорошо видно, во первых, что на долю одного лишь экономиче ского района, Центрального, приходилось 4/5 полученной в респу блике прибыли и 3/4 понесенных убытков;
во вторых, что три из четырех районов, в которых убытки предприятий и организаций превышали прибыль, были районами концентрации бурятского населения;
в третьих, что сами масштабы экономической деятель ности предприятий и организаций этих районов, когда они выра жены в показателях прибыли/убытка, далеко уступают ее масштабам в трех русских экономических районах (Северном, Прибайкаль ском и Южном) и вовсе уж ничтожны по сравнению с такими мас штабами в Центральном районе с его смешанным урбанизирован ным населением Итак, во всех, кроме Центрального, экономических районах с повышенной концентрацией бурятского населения полюса урбани зации отсутствуют или не обладают убедительной перспективой роста. Чтобы урбанизироваться, живущим там бурятам надо мигри ровать в городские поселения Центрального экономического района РАЗДЕЛ I Таблица 7 Порайонные различия в результатах экономической деятельности преприятий/организаций Республики Бурятии в январе ноябре 2000 года (млн руб.) Экономические районы: При байкаль Север ный ский 106,13 31,6 158,43 87,8 Юж ный 65,6 21,3 Джи дин ский 0,62 2,3 Юго Запад ный* 0,01 1,8 Кях Верхне тин удин ский ский 0,04 7,2 0,42 12, РБ Показатель в Цент целом раль ный Прибыль Убыток 1676,46 1345,21 661,8 497, Чистая прибыль / чистый убыток (Ц) 1014,66 847, 74, 70, 44,3 Ц1, - 1,79 - 7,16 - 11, * Только Тункинский район.
Составлено и подсчитано по: Социально экономическая характеристика Бай кальского региона С. 184Ц185.
либо в зону БАМа. Сельско городская миграция в республике дей ствительно была довольно интенсивной во второй половине 1980 х годов: в масштабах всей Бурятии среднегодовой отток населения из сельской местности составлял 13,9 человек на 1000 (в пиковом 1989 году Ч 17,2) 104. Затем произошел резкий спад, однако, после того как миновал первоначальный шок от экономического обвала начала 1990 х, миграционный поток из деревни в город снова набирает силу. Но при этом он становится более моноцентричным, более целе устремленно направляется в Центральный район и в первую очередь в Улан Удэ Ч средоточие учебных заведений, а также то место, где даже в самые трудные годы все же были наилучшие шансы найти работу 105. В доступных статистических публикациях по внутрирегиональ ной миграции нет разбивки выбывших/прибывших по этнической принадлежности, поэтому придется ограничиться данными, собран ными на микро уровне, в селе Торы Тункинского района 106. Проведенная Тункинским социоантропологическим отрядом Института востоковедения 107 в июне 1993 года подворная перепись показала, что на тот момент в селе проживали 1140 человек, 93% из них были бурятами. За шесть с половиной лет, с 1 января 1989 по 30 июня 1995 года, в миграционных перемещениях из Тор / в Торы приняли участие 236 человек в возрасте 16 лет и старше (132 жен щины и 104 мужчины), что по отношению к общей численности С. Панарин. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия жителей составляло 20,8%. 223 участника перемещений, то есть почти 95%, были бурятами, в подавляющем своем большинстве Ч торскими или тункинскими;
11 мигрантов Ч русскими, националь ность двух не установлена. После последнего убытия не вернулись на 30 июня 1995 года 157 человек, после последнего прибытия не уехали из Тор на ту же дату всего 13 человек. Чистая убыль населения Тор составила, таким образом, 144 человека или 12,6% от общей численности жителей села на середину 1993 года. Среднегодовые потери были чуть больше 22 человек, что примерно равно среднего довому естественному приросту в первой половине 1990 х годов. В общей сложности 236 человек, участвовавших в миграции, совер шили 420 миграционных перемещений. Если взять только переме щения выбытия, которых за учетный период набралось 273, то мотивы выезда разпределялись следующим образом: 115 (41,8%) Ч учебная миграция, 113 (41,4%) Ч трудовая, 22 (8,0%) Ч переезды к родственникам и в связи с вступлением в брак, 24 (8,8%) Ч мотивы не установлены. Учебная миграция фокусировалась на крупных городах (105 выездов из 115);
среди них безусловно первенствовал Улан Удэ (94 выезда или 81,7% всех случаев учебной миграции), за ним с очень большим отрывом следовали Иркутск (6 случаев или 5,2%), Томск (2 и 1,7%), Новосибирск, Чита и Благовещенск (все по одному случаю Ч 0,9%). Трудовая миграция разделелялась на сель ско сельскую (45 случаев) и сельско городскую (68);
география ее была более разнообразной, чем у учебной, Ч от Норильска до Ашхабада. Но и тут самый крупный массив выбытий (36 или 31,9%) приходился на Улан Удэ, еще в 13 случаях (11,5%) мигранты напра влялись в поселки и города на трассе БАМа. Разумеется, на эти пара метры торской миграции сильно влияли не характерные для многих бурятских деревень локальные особенности, в первую очередь Ч расположение села на федеральном тракте Култук Ч Монды. Тем не менее структура мотивов и адресов выезда, в частности, высокий удельный вес учебной миграции и предпочтение, оказываемое при выборе места прибытия городам и поселкам Бурятии (хотя Иркутск расположен ближе), а внутри нее Ч Центральному и Северному эко номическим районам представляются типичными для миграции бурят из карманов их расселенческой концентрации. Посмотрим теперь, как расселенческо поселенческая структура соотносилась с условими жизни в поселениях разного типа и с пре обладающей занятостью бурят и русских. До конца 1990 х годов наиболее высокая начисленная средне месячная зарплата, превышающая величину прожиточного минимума РАЗДЕЛ I трудоспособного населения более чем в 2 раза, сохранялась в бан ковском секторе, электроэнергетике, топливной промышленности, цветной металлургии, мукомольно крупяной промышленности, на транспорте и в строительстве 108, то есть в городской занятости и в основном в тех ее подразделениях, где традиционно доминируют рус ские (см. табл. 8). Задолженность по заработной плата нередко уничто жала это превышение;
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 6 | Книги, научные публикации