Б. С. Орлов проблематика осмысления прошлого

Вид материала

Документы

Содержание Политика «преодоления прошлого» в Германии

Подобный материал:

• 26 марта 30 марта 2012 года, 94.38kb.
• Г. М. Орлов, В. Г. Шуметов модель электоральных предпочтений: методология построения, 329.46kb.
• Ю. М. Орлов Орлов Ю. М. Восхождение к индивидуальности: Кн для учителя. М.: Просвещение,, 4813.73kb.
• А. Б. Орлов Орлов Александр Борисович профессор факультета психологии гу-вшэ, директор, 247.43kb.
• Прошлого, 4188.44kb.
• Борис Орлов Алексей Махров Вставай, Россия! Десант из будущего Господа из завтра., 3250.79kb.
• С. С. Хоружий внеземные цивилизации и религиозное сознание: к постановке темы, 225.05kb.
• Проблематика учета налогов при оценке рыночной стоимости недвижимости в рамках доходного, 176.88kb.
• Животные прошлого, 92.36kb.
• Николай Иванович Орлов, а "Мастером Отдыха" признан токарь ОАО "Аксион-Холдинг" Леонид, 24.46kb.

Политика «преодоления прошлого»
в Германии

«Преодоление прошлого» – ключевое понятие в западногерманском обществе после Второй мировой войны. Более точный перевод термина“Vergangenheitsbewältigung” – осмысление прошлого и, соответственно, выводы для сегодняшнего дня. Процесс осмысления прошлого продолжался много лет и прошел разные этапы. При этом определяющее значение имели обстоятельства, при которых протекал этот процесс. Назовем главные из этих обстоятельств.

Нацистский режим с его расовой мотивацией продолжался 12 лет – срок, когда нацистская идеология в силу этого временного обстоятельства не могла глубоко укорениться в обществе, в особенности в подрастающем поколении.

Сама расовая идеология находилась в противоречии с гуманистическими традициями, которые формировались на германском пространстве в эпоху Просвещения и ассоциировались с такими именами как Лейбниц, Гете, Шиллер, Кант, Лессинг и многими другими. Правда, после создания единого германского государства в 1871 г. военными кругами, чиновничеством и промышленниками активно поддерживались идеи «Натиска на Восток» (“Drang nach Osten”) и германского «Особого пути» (“Sonderweg”), что и послужило питательной средой для националистических и расовых воззрений. Однако поражения Германии в Первой мировой, а затем Второй мировой войнах с перерывом всего в три неполных десятилетия наглядно продемонстрировали обществу тупиковость и разрушительность такого направления национального и государственного самоутверждения. Бесславный конец нацистского режима и самоубийство фюрера, которому приписывались качества выдающегося полководца и политика, обладающего особой харизмой и особой исторической интуицией, сформировали в послевоенных поколениях немцев в основном отрицательное отношение и к этому режиму. и к его фюреру, особенно после того, как стали широко известны действия режима по массовому уничтожению людей, в первую очередь евреев (Холокост).

После того, как в западных зонах оккупации начали проводиться (с разной интенсивностью и в разных масштабах) мероприятия по искоренению последствий преступного режима и получившие сокращенное название «четыре Д» (денацификация, демилитаризация, декартелизация, демократизация), в этих зонах началось становление новой, демократической системы, завершившиеся принятием в 1949 г. Основного закона и проведением всеобщих выборов, избранием президента и парламента.

В становлении новой демократической системы приняли участие политики, имевшие опыт партийной деятельности в период Веймарской республики, в том числе опыт борьбы с Национал-социалистической рабочей партией Германии и её руководством, и хорошо представлявшие себе сущность нацистской идеологии, методы действий нацистского управленческого аппарата.

Это касается, в первую очередь, германских социал-демократов, которые особенно активно боролись против партии Гитлера в период её попыток прихода к власти в конце 20-х, начале 30-х годов. Председатель СДПГ Отто Вельс на последнем заседании райхстага в 1933 г. нашел в себе мужество публично заявить о приверженности социал-демократов принципам демократии в то время, когда в самом зале и вокруг здания райхстага неистовствовали отряды штурмовиков.

Нацисты преследовали социал-демократов после их прихода к власти, и многие из них оказались в концлагерях. Те, кому удалось эмигрировать , прежде всего в Великобританию и страны Скандинавии, разрабатывали планы становления демократии в Германии после разгрома нацизма. После капитуляции нацистской Германии социал-демократы возобновили деятельность своей партии. Её возглавил узник концлагеря Курт Шумахер. В руководство партии вошли возвратившейся из Великобритании Эрих Олленхауэр, вернувшийся из Скандинавии Вилли Брандт. Для них «преодоление прошлого» было не просто темой исторического исследования, а важная составляющая их личной судьбы. Вместе с тем социал-демократы придерживались объективного подхода к осмыслению прошлого. Ими была создана Историческая комиссия при Правлении СДПГ. Одно время её возглавляла Сусанна Миллер, известная российскому читателю как один из авторов «Краткой истории СДПГ», переведенной на русский язык (Миллер С., Поттхофф Х.). После её кончины комиссию возглавил известный историк Бернд Фауленбах. К деятельности этой комиссии мы обратимся в ходе дальнейшего анализа.

Другую массовую партию ФРГ – Христианско-демократический Союз – возглавил бывший бургомистр Кельна Кондрад Аденауэр. В партию входили в основном представители обеспеченных слоев (по этой причине она рассматривалась исследователями марксистской ориентации как «буржуазная»), но также рабочие, служащие представители интеллигенции. Отношение этой партии к «преодолению прошлого» было несколько иным, поскольку в партию входил также и ряд бывших чиновников, занимавших посты в различных службах в годы нацистского режима. К примеру, в средствах массовой информации широко обсуждалось поведение в годы нацистского режима Г. Любке, выдвинутого на пост президента ФРГ от ХДС и родственной ему партии в Баварии ХСС. На этом посту он пребывал 10 лет (1959-1969 гг.).

Был вынужден уйти в отставку министр по делам переселения немцев Т. Оберлендер, которого в ГДР даже заочно приговорили к тюремному заключению за преступления в годы Третьего райха. (Правда, позже выяснилось, что часть документов была сфальсифицирована).

Все это указывало на то, что между ведущими партиями ФРГ в подходе к «преодолению прошлого» были определенные расхождения. Однако при этом обе партии придерживались демократических правил, зафиксированных в Основном законе, и исходили из того, что политические партии, в том числе находящиеся у власти, не должны влиять на исторические исследования, касающиеся прошлого. Вместе с тем в обществе существовал консенсус относительно того, что граждане, особенно представители подрастающих поколений, должны знать о том, что творилось в нацистской Германии, и не только по учебникам, но и иметь возможность посещать бывшие концлагеря и наглядно убеждаться в том, как действовала машина массового уничтожения людей.

Законодательно была запрещена нацистская пропаганда в любом её проявлении – от публикации текстов, принадлежащих перу нацистских вождей, в первую очередь Гитлеру. Одновременно подвергались судебным преследованиям те, кто публично ставил под сомнения деяния нацистов в рамках их преступлений, получивших обобщенное название Холокост.

Путь к осознанию прошлого был длительным и противоречивым. По мнению Ютты Шеррер, «1945-ый год не стал точкой отсчета, знаменующей начало совершенно новой истории» (Шеррер, с. 91). Она же полагает: «Вряд ли экономическое возрождение и перевооружение ФРГ могли бы состояться без опыта и знаний представителей прежнего национал-социалистического режима». И вместе с тем «дух преодоления прошлого был жив в литературе, театре, кинематографе, других видах искусства. (Шеррер, с. 92).

В 80-е годы западногерманскому обществу, в котором заметную роль играло поколение, выросшее после войны, пришлось стать свидетелями явления, получившего название «спор историков». Его инициаторами были философ Юрген Хабермас и историк Эрнст Нольте. В своих исследованиях Эрнст Нольте полагает, что война Германии против СССР в 1941-1945 годах представляла собой всего лишь защитную меру национал-социалистов против большевизма. Он же писал, что нацистские концлагеря были как бы повторением практики сталинского режима.

Этот спор, к которому подключились другие историки, развернулся со всей остротой в 1986-1987 годах и затронул целый ряд важных тем. В частности, Хабермас исходил из того, что национальную идентичность немцев следует обосновывать в «конституционном патриотизме». По его мнению, это единственная форма этнической идентичности, не отчуждающей немцев от Запада. Была поставлена под сомнение попытка сравнивать национал-социалистическую диктатуру с другими диктаторскими режимами.

Этот спор продолжался и дальше, до тех пор, пока его не оттеснили на второй план события, связанные с прекращением существования ГДР и объединением Германии. И в то время, когда политики занимались политическими и экономическими проблемами «сращивания» двух различных систем, историки занялись выяснением вопроса, а что представлял собой политический режим ГДР.

С одной стороны, в этой части страны после войны были осуществлены социальные реформы, конфискованы помещичьи земли, более последовательно проходила политика денацификации. Провозглашенная в 1949 г. ГДР объявила себя последовательно антифашистским государством, продолжающим традиции сопротивления нацистскому режиму. Однако при этом евреи как отдельная жертва нацизма не рассматривались, отсутствовало какое-либо обсуждение темы Холокоста.

Со временем ситуация обострялась. На территории Германии фактически происходило соревнование двух общественно-политических систем. При этом по уровню жизни, по обеспечению прав и свобод, по созданию открытой системы ГДР все больше проигрывала ФРГ, число уходивших в Западную Германию возрастало. Для обеспечения четкого функционирования политического режима и предотвращения бегства в ФРГ были созданы разветвленные органы безопасности, именуемые в простонародьи Штази (от немецкого Staatssicherheit). В их задачу входило перекрытие каналов ухода жителей ГДР в ФРГ, особенно в Берлине, по-прежнему разделенному на сектора, находившихся в управлении оккупационных держав. По всей границе с ФРГ была выстроена цепь проволочных заграждений, а в самом Берлине бетонных блоков, получивших название «Стена».

Сама идеология «немецкого социализма» все больше претерпевала изменение, что нашло отражение в трактовке прошлого. При этом уже с новых, положительных позиций рассматривались события в истории Пруссии. Одновременно была выдвинута концепция, согласно которой в ГДР и ФРГ формируются две различные нации – социалистическая и капиталистическая.

На перестроечные процессы, начавшиеся в СССР, руководство ГДР смотрело сдержанно, скорее даже отрицательно. Был запрещен ввоз в ГДР журнала «Спутник» на немецком языке. Партийные идеологи формулировали позицию: «Каждый в своей квартире оклеивает стены обоями по своему». Совершив в 1989 г. визит в ГДР, генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев в ходе бесед с руководством ГДР заметил: тот, кто опаздывает, того наказывает время. Это высказывание облетело ГДР. На демонстрациях, число участников которых увеличивалось, выдвигались требования реформ, в том числе аналогичные тем, что проводились в СССР.

1990-ый год стал годом объединения Германии. Для жителей обеих частей страны, получивших, соответственно, название «осси» и «весси» начался процесс привыкания друг к другу. А политики и ученые занялись осмыслением прошлого ГДР. Была создана парламентская комиссия, которая занялась «проработкой истории». Ею, в частности, было установлено, что длина полок с документами Министерства государственной безопасности составила 170 километров (Шеррер, с. 97) – один из красноречивых примеров того, что практически все граждане (17 млн. человек) были под неусыпным контролем «Штази». Сам политический режим в ГДР в научных и политических текстах все больше стал фигурировать как «Диктатура СЕПГ», то есть правящей Социалистической единой партии Германии».

В объединенной Германии процессы по осмыслению прошлого стали более интенсивными и более наглядными, что нашло отражение в организации различных тематических выставок, некоторые из которых в специально оборудованных поездах разъезжали по всей стране. Характер отношения к прошлому нашел отражение в дискуссии по поводу установления возле здания райхстага в Берлине памятника, посвященного жертвам нацистских концлагерей. В ходе дискуссии остановились на проекте, который своей строгостью и простотой заставляет задумываться о чудовищности и массовости совершенных преступлений – 242 бетонных плиты разной величины, по числу существовавших концлагерей, находившихся как в самой Германии, так и за её пределами. Как пишет Ютта Шеррер, «народ впервые ставил в центре своей столицы памятник собственного позора» (Шеррер, с. 98).

Вместе с тем немецкая исследовательница обращает внимание на постепенное изменение отношения к прошлому, что находит отражение в том, числе в фильмах, таких как фильм «Мой фюрер» режиссера Дани Леви, в котором Гитлер изображен как посмешище. Её вывод: «То, что было табу для старшего поколения, с изменением исторической политики предстает совсем в ином свете» (Шеррер, с. 100).

Еще одной примечательное обстоятельство в осмыслении прошлого – совместное обсуждение особенностей политических режимов в нацистской Германии и сталинском Советском Союзе учеными двух стран в отдельных работах, и на обоюдно проводившихся конференциях. Эта деятельность нашла наиболее наглядное отражение в так называемой «Мюльхаймской инициативе», о чем речь пойдет ниже.

Характер взаимоотношений немецких и российских ученых по осмыслению прошлого высветил особенности подхода к этой теме со стороны властей и научной общественности – сначала в СССР, а затем и в России.