Л. С. Васильев Теоретические проблемы исторического процесса Развернутые тезисы
| Вид материала | Тезисы |
- В. С. Кформированию представлений о механизмах процесса идентификации в общении / Теоретические, 216.58kb.
- Теория исторического процесса, 165.36kb.
- Л. С. Васильев История Востока Предисловие Двухтомник, предлагаемый вниманию читателя, -, 7720.82kb.
- Методология и методика исторического исследования, 36.8kb.
- «История на острие пера» представляет собой элективный курс в 8 классе, построенный, 234.21kb.
- Тематическое планирование 10 класс, 364.93kb.
- Император Максимилиан Iкак полководец (по «Weisskunig»). // Средневековая Европа: Проблемы, 169.16kb.
- Рабочая программа дисциплины история россии ХХ век направление подготовки, 379.88kb.
- Карта компетенций дисциплины, 1672.27kb.
- Теоретические проблемы исторического познания в творчестве Поля Рикёра, 440.53kb.
Лекция 11. Факторы, способствующие успешной эволюции
Фактор первый и наиболее частый, общий для всего и для всех, – удачная случайность. Его серьезность и и всеохватывающий характер: что, где и когда может случиться или не случиться, как в глобально-космическом, так и в бытовом обыденном ряду, как однажды, так и регулярно. Важность случая во всем том, что касается человека, людей, истории, начиная с антропогенеза. Разум как завершающая точка системы случаев-мутаций в антропогенезе. Почему, что за этой цепью случайностей? В чем смысл и цель? Чьи они? Что стоит за случаем в пределах нашей планеты? Природа? Рок? Чья-то высшая воля?
Случай в жизни каждого (войны, эпидемии, просто удача, наличие и отсутствие хорошего ума и характера, встречи, рождение, смерть). Случай в истории человечества – общение и возникновение общности, среда обитания, стабильность либо ее отсутствие, удача в связях с внешним миром, специфика процесса политогенеза в данной общности, условия для торговли и частной собственности. Социальная мутация в древней Греции и полис. Бифуркация. Греки и персы: что от случая? Александр и эллинизм? Роль военного гения и случая в войнах, от Александра до Наполеона. Удачный случай как жребий и поле соревнования, как Дар Природы. Неудачный случай (насморк Наполеона) и плата за него.
Фактор второй: стечение обстоятельств. Удачи и неудачи как сочетание сложившихся внешних обстоятельств и умелого расчета. В отличие от случая – необходимость личностного разума, лучше гения. Необходимость осознания цели и учета последствий принятого решения. Расчет и реальность после его реализации. Роковая неверность расчета и обилие привходящих факторов, объективных и субъективных, влияющих на конечный результат. Необходимость досконального учета, важность интуиция гения. Зависимость конечного результата и достижения цели в процессе стечения обстоятельств от взаимодействия противоречивых сил и от конечного их вектора (паралеллограмм сил, сложных, неоднозначных, разнонаправленных и случайных). Стечение удачных обстоятельств как умело реализуемая стратагема, иногда как медленно накапливающийся в уме комплекс продуманных безошибочных расчетов и акций. Один просчет – и вместо удачи неудача (Сталин, Гитлер и начало войны).
Примеры неудачного и удачного стечения обстоятельств и расплата за него. Крушение античного мира в момент внутреннего кризиса Рима и натиска варваров-кочевников. Позитивное влияние античных традиций и христианизация варваров, оказавшихся в примитивных условиях раннего восточного типа власти-собственности с децентрализованной редистрибуцией. Важность благоприятного стечения обстоятельств в истории, как и удачного случая. Значимость первого существенней в том смысле, что здесь вступают в силу многочисленные устойчивые и долгодействующие процессы, совокупность которых нуждается в анализе, расчете и в принятии ответственного решения.
Третий и важнейший для эволюции человечества фактор – буржуазный.
Принцип его в ускоренных темпах эволюции с постоянным их нарастанием. Основа – в выходе на авансцену общественной жизни буржуазии с присущими ей и обязательными для полноценного ее существования гарантиями и привилегиями: неконтролируемое авторитарной властью развитие рыночно-частнособственнических отношений, свободы и права, демократические процедуры. Связь буржуазного фактора с античной традицией первостепенна. Где ее не было, там не возникла и не могла - до второго этапа колониализма (XIX в.) – возникнуть и буржуазия. Не было ее и в России. Активизация третьего фактора свойственна только западному пути развития. В незападном мире – только после энергичного проникновения туда буржуазных преобразований. Тяга Востока к консервативной стабильности при внешней ее разумности – тормоз для появления там буржуазии, а ликвидация или отмирание (Византия) античной традиции – приговор. Третий фактор как рычаг, ускоряющий движение вперед. Работа его в наиболее полную силу возможна там, где нет помех (США). Выход на авансцену третьего фактора уменьшает – но не ликвидирует! – значимость первых двух.
Лекция 12. Успехи Запада в XVI-XVIII вв. Города и буржуа.
Преимущество структуры власти-собственности – это авторитарная вертикаль, удерживающая всю пирамиду. Недостаток – инертность и неспособность к самостоятельной эволюции в буржуазном направлении. При ослаблении структуры - ее трансформация в вассально-феодальную социально-политическую систему с последующим, раньше либо позже, острым внутренним кризисом. Преимущество западной антично-буржуазной структуры – свобода, право, демократия и гарантии всем, в том числе и в первую очередь частным собственникам. Достижение наиболее заметных успехов при обилии городов. Деревня всегда консервативна, хранит существенные элементы изначальной для нее восточной структуры. Город с самоуправлением античного типа – исток полисно-античной структуры. Горожане, жители таких городов, не могут быть заинтересованными в консервативной стабильности. Сильная власть на Востоке, принуждая города и горожан к повиновению, оскопляет потенции их эволюции и, не предоставляя прав и свобод, в состоянии полностью подчинить их.
Город и горожане в условиях свобод и демократических прав античного типа всегда за новации, ибо они обеспечивают прогресс. Для успеха городу нужна внутренняя сила и поддержка королевской власти. Частные Ост-Индские компании в ранних протобуржуазных государствах (Англия, Нидерланды) и отсутствие их в отсталых в Испании и Португалии с их приоритетом казны. Политика протекционизма и меркантилизма. Взаимоотношения с Богом у протестантов как фундамент капитализма (не так называемое первоначальное накопление!). «Новое дворянство» в Англии и отсутствие его во Франции.
Централизация власти и дефеодализация везде, но разными темпами. Испания позади, Англия впереди. Слабость небольшой Голландии после освобождения от испанцев в XVI в. Слабость раздробленных Германии, Италии и особенно Австрии с ее инонациональными окраинами. Усиление жесткой Пруссии, наследника орденов (Ливонского, Тевтонского). Постепенное приспособление деградирующих феодалов (гранды испанские в Америке, знать во Франции на военной либо гражданской службе, в Англии – в администрации и буржуазном предпринимательстве). Возникновение и рост значения, пусть не везде и не сразу, представительных учреждений (парламент в Англии, генеральные штаты в Нидерландах и во Франции).
Интеллектуальный потенциал западного города и его горожан. Ренессанс и расцвет таланта мастеров искусств и слова. Поэзия, живопись, скульптура, архитектура. Развитие наук в противовес церковной мудрости. Условия для развития точных и естественных наук, невзирая на нажим инквизиции (Бэкон, Спиноза, Декарт, Галилей, Коперник, Бруно). И. Ньютон как символ. Главное для интеллектуала – свобода мысли. За наукой - техника. Печатный станок. Механизмы, приборы, машины, огнестрельное оружие, Ткацкий станок, часы, печи для металла, вода как двигатель, механизмы для грузов, для шахт.
Реформация как мощный протест западной предбуржуазии. Резкая критика католической церкви с ее инквизицией, индульгенциями, иерархией и развращенностью иерархов, с ее культом святых, десятиной и стяжательством, особенно заметным в форме постоянно увеличивающихся монастырских владений. предтечи реформации – Д. Уиклиф и Ян Гус. Родоначальники - М.Лютер и Ж.Кальвин. Анабаптисты и пуритане. Протестантская этика как первоначальная основа успешного буржуазного предпринимательства. Монархи части европейских государств предпочли протестантизм, имея в виду некоторые преимущества, которые усиливают их власть. Борьба протестантов с католиками. Варфоломеевская ночь во Франции, избиение протестантов-гугенотов (1572 г.). Тридцатилетняя война и Вестфальский мир 1648 г. и раздел Европы на католическую и протестантскую его части. Миграции протестантов. Роль протестантов в североамериканских колониях Англии. Американские пуритане и их успехи в буржуазном предпринимательстве.
Буржуазное предпринимательство в западном мире. Резкий рост производительности труда в промышленности. Заметные усовершенствования в производстве. Развитие торговли, особенно внешней. сложение мирового рынка и расцвет банковско-финансового дела. Совершенствование ремесел (ювелирное, швейное и пр.). Агротехника и механизмы в деревне. Возникновение фермерства и рост товарности земледелия. Становление рынка свободной рабочей силы, наемного труда. Борьба за совершенствование трудового законодательства (рабочий день, плата за труд, страхование и пр.), первые профсоюзы. Тяжелый труд и постепенное обогащение как результат («кулаки»). Проблема равенства и тяга ленивых и малодеятельных к уравниловке («отнять и поделить»). Марксистская утопическая идея о коммунистическом распределении «по потребностям».
Утопические поиски идеалов равенства. «Утопия» Мора – нет собственности и все хорошо трудятся. «Город солнца» Кампанеллы – нет собственности; все трудятся, но не слишком переутруждаются; руководят ученые жрецы; детей воспитывает государство. Во всех утопиях нет склонности к буржуазному напряжению, физическому и умственному. Есть явное неприятие возрастающей роли частной собственности и предпринимательства. Редкие книги вроде «Робинзона Крузо» воспевали буржуазные новации.
Лекция 13 . Дефеодализация, «абсолютизм» и типы власти
Реакция власти в странах Европы конца переходного периода (XVIII в.) на ускорение темпов буржуазной эволюции. Она постепенно принимала все более заметные очертания недовольства монархов, причем не только в католических странах Запада. Сопротивление централизованной власти и связанное с ним торможение процесса дефеодализации в связи с боязнью утратить авторитарную власть, с которой правители - пусть в условиях постепенно разрушавшейся структуры власти-собственности с ее теперь централизованной редистрибуцией и эффективно действующим аппаратом администрации – давно уже свыклись. Авторитарная форма власти в большинстве случаев энергично противостояла нарождающимся новым формам власти (конституционная монархия с парламентом, античного типа права и свободы граждан, господство принципа строго охраняемой законом буржуазной частной собственности и т.п.).
Централизация власти в Западной Европе вела к усилению правителей, значительная часть которых была склонна к авторитаризму. Короли, которые некогда, будучи слабыми и теснимыми могущественными вассалами, шли на союз с городами и тем поддерживали буржуа и содействовали усилению предбуржуазии, начали изменять свою политику. Это ощущалось сначала в наиболее развитых в смысле буржуазного предпринимательства странах (Нидерланды и Англия), что породило в Англии конфликт и привело к войне парламента с королем, завершившейся выдвижением О.Кромвеля и казнью короля. Затем это же стало проявляться в большинстве стран континентальной Европы, где тенденции к выходу буржуазии на передний план ограничивались и искусственно замедлялись, причем как в католических странах, особенно во Франции или Австрии, так и протестантских (северогерманские княжества и курфюршества).
Изменение политики монархов имело разные следствия. В Англии оно завершилось радикально. Казнь короля в середине XVII в. безо всякой революции открыла дорогу энергичному развитию страны по конституционно-демократическому пути. В национально-освободительной борьбе добились в конце XVI в. свободы от испанских Габсбургов и утвердили основы либерально-демократической формы власти горожане Нидерландов. Однако небольшие размеры этой страны не позволяли ей играть заметной роли в Европе. В итоге в Европе накануне французской буржуазной революции сложилось несколько больших государств – Англия, Франция, Австрия, Пруссия и Россия. Все они давно уже стали централизованными монархиями. Но вместе с тем были очень разными по внутренней структуре. На это важно обратить внимание в связи с привычными для историков стереотипами, используемыми для характеристики режимов этих стран. Речь идет о так называемом «абсолютизме».
«Абсолютизм» как сводный термин для обозначения централизованной монархии , складывавшейся на развалинах феодализма, не имеет смысла, ибо, будучи лишен четкого содержания, не объясняет принципиально важной разницы между этими государствами. Ведь в Англии со структурой власти-собственности уже было покончено, а в остальных четырех странах фиксируются два разных типа власти, западный, переходный по характеру, и восточный (в России). Франция – крупная монархия с заметным стремлением сохранить остатки структуры власти-собственности и с явным проявлением самовластного беззаботного авторитаризма. Австрия - слабая лоскутная империя, страдающая от обилия национальных проблем на ее окраинах и потому не отличающаяся эффективной центральной властью, но и, вместе с тем, еще не слишком заметно продвинутая в сторону антично-буржуазной структуры. Пруссии - сильная централизованная авторитарная монархия с жестким аппаратом администрации и вышколенной армией. Но здесь развитие буржуазного предпринимательства как основы, способствующей усилению государства, не сдерживалось так заметно, как в католической Франции. Применительно ко всем трем государствам для сводного обозначения господствующего режима более всего пригоден термин «авторитаризм», который указывает на то важное общее, что всех их характеризует. Это общее - восходящая к структуре власти-собственности роль монарха, наследственного и мало чем ограниченного в своей власти правителя. В то же время во всех трех заметно влияние античной традиции и соответственно стремление буржуазии к власти. Это стремление тормозится, пусть в разной степени (более всего во Франции, менее всего в Пруссии), но ощущается. В итоге все четыре крупные западноевропейские страны либо уже трансформировали структуру, либо потенциально к этому готовы. Это различные модификации западного типа власти, пусть все еще более авторитарного, нежели буржуазно-демократического (кроме Англии).
Иначе обстоит дело со вторым типом власти, представленным Россией. Об «абсолютизме» тоже нет смысла говорить, ибо это понятие ничего не объясняет. В России, незнакомой с античной традицией и в этом смысле принадлежащей не к Западу, а к Востоку, восточный тип власти. Здесь не сложилась и не имела потенций для самостоятельного возникновения городская предбуржуазия с ее восходящими к античности нормами. Дворянство, будучи основой централизовавшейся чиновничье-бюрократической администрации империи, остановило процесс дефеодализации и вызвало к жизни феномен крепостного рабства..
Типы власти и их модификации на заключительном этапе переходного периода заслуживают особого внимания. От них зависели особенности исторического пути основных стран Европы. Английская модификация первого типа – это путь от всевластия монарха к ограничению его власти в рамках парламентарной демократии с очень быстрой дефеодализацией и решительным выдвижением на авансцену буржуазии. Австрийская – путь медленного становления слабой централизованной империи с ограниченными возможностями, не очень быстрой дефеодализацией, но и заторможенными условиями для буржуазной эволюции. Прусская – быстрый путь к созданию сильной централизованной монархии с успешной дефеодализацией и пусть не слишком быстрым, но и не чересчур тормозившимся выходом на авансцену буржуазии. Французская – от слабых к полновластным правителям с весьма замедленной дефеодализацией и с наиболее жестким торможением буржуазии. Во всех четырех модификациях первого типа власти темпы дефеодализации так либо иначе были связаны с выходом на авансцену буржуазии. Иным был второй путь, российский, с его замедленным движением, зависевшим от влияния со стороны Запада и ведший в силу уже упомянутых объективных причин не к выходу на передний план буржуазии, а к ослаблению власти. Это ослабление создавало возможности для экстремистского меньшинства, которое умело апеллировало к архаичному сознанию большинства, использовать смутное время в своих интересах.
Сопоставляя типы, модификации и варианты эволюции власти, обнаружим три различающихся варианта - английский (оптимальный), австрийский (мало удачный) и третий, основанный на насилии (Франция, Пруссия и Россия). Для всех трех насильственных вариантов характерна своя специфика. В первом из них, французском, насилие обрело форму великой революции, в двух других – явно выраженную тенденцию к генеральному принуждению. В Пруссии (чуть позже Германии) оно обрело характер резкого военного усиления, вплоть до двух мировых войн и нацистского тоталитаризма с геноцидом, в России приняло форму нарастающего силового давления сначала на народ (крепостных) и власть (террор), затем, при большевиках, на весь народ, вплоть до тоталитаризма ХХ в., все еще окончательно не преодоленного.
Лекция 14. Колонии и проблемы колониализма
Феномен колоний с древности Предрассудки и реальность. Типы колоний.
Первый – территории малонаселенные, осваивавшиеся представителями метрополии (финикийцы, греки и римляне в древности, страны Западной Европы с XV в.). Принцип копирования структуры метрополии. Контакты с местным населением, особенно торговые. При этом охрана и стремление к сохранению идентичности. Местные – часто отсталые - общности охотно торговали. Но были и частые столкновения, войны. Основное население колоний этого типа – мигранты-колонисты.
Второй тип – территории, заселенные отставшим в развитии населением. Европейские немногочисленные мигранты и африканские рабы. Латинская Америка как основной регион колоний этого типа. Всюду заметен процесс смягчения этносоциальных конфликтов за счет возрастания числа метисов. Для колониальной истории вплоть до начала XIX в. (после этого там возникли независимые республики) характерно внедрение западноевропейской модели буржуазной эволюции при резком замедлении ее привычных для Запада темпов и вызванной отсталостью основной части населения очень заметной политической неустойчивости.
Третий тип – районы с неблагоприятными условиями обитания, а также с преобладанием очень отсталого местного либо завезенного извне африканского, подчас также китайского либо индийского населения (Вест-Индия, Тропическая Африка, Океания). Как правило – хотя и далеко не всегда – здесь не слишком много мигрантов, рабов, переселенцев и тем более свободных европейских колонистов. Но зато очень существенна роль колонизаторов в администрации.
Четвертый тип – цивилизованные страны традиционного Востока. С ними с конца XV в. велась торговля, здесь создавались фактории, велись сложные переговоры колонизаторов с местными властями. Шел и процесс переселения европейских колонистов, хотя и обычно в незначительных размерах. Стоит упомянуть, что на начальном – и хронологически длительном – этапе освоения колоний этого типа европейцы вынуждены были достаточно много платить за нужные им пряности и иные товары. С XIX в. начался интенсивный процесс социально-политической и религиозно-культурной вестернизации и буржуазной модернизации колоний четвертого типа, по меньшей мере часть которых были колонизованы именно в этом столетии. В развитии торговых операций активно участвовали китайские переселенцы-хуацяо. Стремление приобщить местную элиту к западным буржуазно-демократическим стандартам приносило весомые плоды и исподволь готовило огромное население колоний этого типа к деколонизации и к обретению ими политической самостоятельности.
Важность разницы между колонистами и колонизаторами (хотя подчас ее практически не было). Стоит снова напомнить и о принципиальных отличиях первой волны колониализма, испано-португальской с ее государственно-казенной формой ведения дел и освоения колоний как в Новом Свете, так и на далеком Востоке, и последующих, голландских и британских, с их частными Ост-Индскими компаниями с начала XVII в. Для колоний это различие было, возможно, не слишком существенным, хотя и методы эксплуатации ресурсов со временем менялись. Но зато для процесса буржуазной модернизации колоний появление новых отрядов колонизаторов имело очень важное значение. Более заметно это сказалось в XIX в., когда Запад стал буржуазным и прогресс активного буржуазного предпринимательства с сопутствующими ему восходящими к античным традициям социо-политическими новациями начал давать первые результаты (имеется в виду постепенное приобщение населения колоний, сначала лишь очень небольшой его части, к западноевропейским стандартам повседневной жизни).
Роль насилия в ходе колониального освоения неевропейского мира вне всякого сомнения. Но насилие и порабощение было, в общем-то, нормой для той эпохи. Правда, на этом фоне особо выделяется позорная торговля людьми. И тот факт, что людьми (рабами, пленниками) торговали с глубокой древности, если только их не убивали, мало что меняет. В цивилизованном обществе, особенно на передовом Западе, такое отношение к людям неприемлемо. Оно навсегда останется позорным пятном и будет заслуживать безусловного и решительного осуждения. Впрочем, стоит обратить внимание на то, что потомки выживших африканских рабов, скажем, в США сегодня живут в условиях, не сравнимых с теми, что выпали на долю их соотечественников, которые из поколения в поколения жили и живут сегодня где-нибудь в Тропической Африке. Таковы уж законы истории, хотя с ними встречаешься не столь уж и часто. Они убедительно говорят в пользу того, что буржуазный переворот, свершившийся на Западе в XIX веке и затем триумфальным шествием начавший заново осваивать весь мир, раньше всего сделал свое дело в развитых западных странах, куда ныне стремятся жители всех континентов, включая и африканцев.
Не стоит забывать в этой связи и о кажущемся некоторым унизительным, но все же сыгравшем свою роль колониальном патернализме. Следует вспомнить, в частности, об американских аболиционистах, которые, рискуя жизнью, помогали неграм перебраться из южных штатов США, где они оставались рабами, на север, где рабства уже не было. Да и столь часто критикуемые резервации для местного населения (они, к слову, встречаются отнюдь не только в США) сыграли свою позитивную роль в условиях, которые были чреваты его вымиранием. Речь не о том, чего больше в колониализме, минусов или плюсов. Конечная оценка во многом зависит от априорных позиций каждого. Имеется в виду другое: исторический процесс – как и иной – невозможно повернуть вспять, переиграть заново. Что было, то было. Что заслуживает осуждения, должно быть осуждено. Но важно принять во внимание и то, что принесло отсталым народам, особенно жившим в условиях крайне неблагоприятной среды, освоение колонизаторами их территории, часто насильственное, сопровождавшееся ожесточенным сопротивлением со стороны местного населения. Взгляните на современную Тропическую Африку, на ее страны. Не все они процветают. Есть и голод, и насилие, только теперь уже не со стороны колонизаторов или вообще чужаков. Но вся она обрела современные города. Многие учатся, работают, приобщаются к потребностям сегодняшнего дня. И это – результат вестернизации и модернизации, а в конечном счете, если говорить честно, той самой колонизации, о которой не принято говорить позитивно
Колониализм, помимо всего прочего, сыграл важную роль в создании мирового рынка. Важность обмена и всех форм связанных с ним контактов в процессе совместного неравного вначале существования несомненна. С них началось проникновение в колонии достижений буржуазных преобразований, западной науки, техники, культуры, образования, включая высшее, наконец, здравоохранения и элементарной санитарии и гигиены. Колониальная торговля и вся совокупность новаций, ставших доступными во всех уголках планеты, -
то своего рода всепланетарная редистрибуция, прототип современной глобализации. Конечный баланс – если иметь в виду овладение резко увеличившимся численно населением разных колоний всем тем, что было создано Западом, буржуазными преобразованиями во всем мире,- безусловно стоит плюсовой оценки.