Л. С. Васильев Теоретические проблемы исторического процесса Развернутые тезисы
| Вид материала | Тезисы |
- В. С. Кформированию представлений о механизмах процесса идентификации в общении / Теоретические, 216.58kb.
- Теория исторического процесса, 165.36kb.
- Л. С. Васильев История Востока Предисловие Двухтомник, предлагаемый вниманию читателя, -, 7720.82kb.
- Методология и методика исторического исследования, 36.8kb.
- «История на острие пера» представляет собой элективный курс в 8 классе, построенный, 234.21kb.
- Тематическое планирование 10 класс, 364.93kb.
- Император Максимилиан Iкак полководец (по «Weisskunig»). // Средневековая Европа: Проблемы, 169.16kb.
- Рабочая программа дисциплины история россии ХХ век направление подготовки, 379.88kb.
- Карта компетенций дисциплины, 1672.27kb.
- Теоретические проблемы исторического познания в творчестве Поля Рикёра, 440.53kb.
Предпосылки политогенеза – возникновение надобщинных структур. Разрастание этнической общности при благоприятных условиях. Дюркгейм о феномене механической убывающей солидарности. Столкновение этнических
общностей как вероятный толчок для ускорения политогенеза. Выдвижение вождя при столкновениях с последующим уходом его в его деревню после конфликта. Процесс трибализации при постоянных конфликтах и феномен возникновения племени. Племя как структурирование рыхлой этнической общности с появлением вождя. Трибализация как первооснова для создания типологически наиболее раннего и примитивного племенного протогосударства. Племенные протогосударства у земледельцев и кочевников. Примитивизм племенных протогосударств в большой роли рода, родовых и клановых связей, традиционной выборности и в то же время личных заслуг.
Государство как философская проблема: форма самоорганизации разросшегося и усложнившегося общества. Урбанизм как первооснова устойчивого и способного к саморазвитию раннего протогосударства. Возникновение аппарата администрации. Становление сперва одноярусного первичного урбанистического протогосударства (chiefdom). Затем появление вторичного, сложного, двухъярусного протогосударства. Несостоятельность представления о так называемой «военной демократии» как этапа процесса политогенеза. Проблема военных столкновений и войн в ходе формирования государства. Природно-климатический, производственный, демографический (постоянные новые миграционные волны) факторы как элементы силового поля, ускоряющего процесс политогенеза в условиях существования центров урбанистической цивилизации. Соперничество вождей и появление правителей
Сакрализация верховной власти вождя и правителя. Совмещение функций правителя и первосвященника. Глава протогосударства как символ. Проблема наследования – сакральная благодать и причастная к ней родня правителя. Навыки и близость к правителю как важный фактор в пользу наследования власти. Борьба за власть после смерти правителя и принцип конического клана, ведший к стабилизации политической структуры. Борьба за трон как норма зарождающейся политической активности.
Лекция 6. Власть-собственность. Раннее и развитое государство
Несостоятельность идеи вечной частной собственности как «классового барьера». Отсутствие частной собственности и какого-либо представления о ней в процессе социо- и политогенеза. Устойчивое восприятие генерального принципа коллективного владения ресурсами, включая землю, продукты земледелия, скот, недвижимость. Право редистрибуции (перераспределения) всего имущества коллектива как прерогатива носителя власти, начиная с патриарха семейно-клановой группы. Экономическое содержание и юридическая форма такого владения и редистрибуции – это власть.
Неоспоримое право высшего субъекта власти на перераспределение совокупного достояния и произведенного продукта возглавляемого им коллектива. Молчаливое согласие коллектива, незнакомого с иными формами редистрибуции, с правом его главы распоряжаться всем достоянием семейно-клановой группы, общинно-деревенского сообщества, а также возникающего протогосударства в любой его модификации. Рождение представления о собственности, самого понятия собственности как категории в результате привычного права субъекта власти выступать в качестве верховного редистрибутора общего достояния. Возникновение осознанного всеми феномена власти-собственности.
Сущность феномена в безусловной и – в представлении коллектива - опирающейся на многотысячелетнюю традицию первичности власти и вторичности редистрибуции того, что является неоспоримым объектом носителя власти либо его доверенного представителя. Аппарат служивой администрации в быстрым темпом развивающихся надобщинных политических структурах в очагах урбанистической цивилизации реализует осознанное право редистрибуции на разных уровнях и существует за счет избыточного продукта коллектива. Изымается этот продукт с производителей в форме ренты-налога , которую можно считать политэкономическим выражением феномена власти-собственности. Перераспределяется изъятый продукт – точнее, избыточная его часть, в каждом отдельном случае определяемая достаточно произвольно, -между всеми причастными к власти в строгом соответствии с их рангом , должностью, титулом, близостью к правителю и даже его расположением к получателю той либо иной доли. В реальности вслед за устоявшимся принципом централизованной редистрибуции рождается множественность собственнических прав на землю и ее продукт (на свою долю рассчитывает крестьянин-производитель, его деревня-община, администраторы разных рангов и уровней и в конечном счете правитель, верховный собственник), что нередко остается непонятным для обществ с развитой частной собственностью.
Со временем протогосударства в очагах урбанистической цивилизации трансформируются в ранние государства, в рамках которых понемногу теряют свою. значимость родовые и клановые связи у основной массы населения при сохранении их у знати, которая структурируется в социо-иерархическую пирамиду. В аппарате администрации происходит специализация на высшем уровне, меньшая на региональном. Резко возрастает роль религии и связанных с ней монументальных сооружений. Обретают особую важность ритуал и символика. Происходит все это не зря: без религиозно-духовной и этической основы общество, да еще в раннем государстве уже, как правило, этнически гетерогенное (за счет спорадических завоеваний соседей), - разболтанная толпа. Сильная и дорогостоящая религия – как и государство, - это тоже форма самоорганизации нуждающегося в этом общества.
Престиж и престижное потребление верхов. Потребность в развитой системе обмена и развитие товарно-денежных отношений. Все начиналось с процесса приватизации. Военная добыча, доля избыточного продукта стали идти на рынок. Древний мелкий либо государственный обмен изменил свой характер. Возникали частный обмен и частная собственность, торговля и деньги. Но с землей все сложнее. Это основа существования. Общинное регулирование отчуждения земли всюду очень строгое. Может быть аренда.
Новая структура: управители (административные верхи) и управляемые (народ, включая частных собственников, не причастных к власти, а также слуги и рабы). Государство (аппарат власти) и частные собственники как вечные антагонисты. Отсутствие потенций для эволюции собственников в число протокапиталистов античного типа с необходимыми гарантиями. Нет четкого слоя частных собственников с его интересами и нет патронажа со стороны власти. Частная собственность, этот соперник казны, сознательно оскоплена. Стремление народа, власти и частных собственников (кто защитит их в случае народных волнений?) вне античности к консервативной стабильности. Защита собственников – как и иных слоев населения – лишь в скромной системе социальных корпораций (главы корпораций ответственны перед властью).
Развивающееся государство вынужденно заинтересовано в рыночно-частнособственническом хозяйстве Оно превращается в кровеносную систему увеличивающегося и усложняющегося социально-политического организма. Без него не обойтись. Но оно должно быть в строгих рамках и под жестким контролем. Отсюда заторможенные темпы развития, причем только количественного. В укрупняющихся развитых государствах, тем более в древневосточных империях обретает значимость система принуждения и насилия, о чем свидетельствуют нормы законодательства (Хаммурапи), не имеющие ничего общего с античным правом. Отсутствие прав, представлений о свободе и гарантиях. Тенденция к деспотизму усиливавшейся и все более сакрализованной (сын Неба, сын Солнца и т.п.) власти верховного правителя, «царя царей».
Империя как завершающая форма консолидации власти, опирающейся на жестокий закон и беззаконный произвол. Внутренняя слабость восточных империй при наличии развитых религиозных систем. Специфика великих религиозно-культурных традиций и системы духовно-цивилизационных ценностей (египетская, месопотамская, индийская, китайская).
Лекция 7. Античность как социо-политическая мутация
Древняя Греция. Крит, Микены. Ахейцы и дорийцы. Гомер и загадка «темных веков». Басилеи и возврат к общинно-родовой традиции. Античный полис как результат социо-политической мутации. Феномен бифуркации в развитии человеческого общества: Восток и античность. Сущность афинского и обычного (кроме Спарты) древнегреческого полиса. Идея свободы (при наличии рабства), демократические процедуры и выборная сменяемая власть, гражданское общество, высоко уважаемая система правовых норм и развитое рыночно-частнособственническое хозяйство. Великая колонизация (VIII-VI вв. до н.э.).
Полис (включая колонию) как уникальный феномен. Община с общими угодьями и наделами-клерами граждан (они же воины-гоплиты). Богатство и знатность басилеев. Отсутствие слоев управителей и управляемых. Народное собрание, выборы магистратов на год. Рабы и чужаки из неграждан (метеки). Неоправданное и необоснованное преувеличение роли античного рабства. Жесткость нормы закона. Динамика в усилении власти большинства (демоса, т.е. народа, но не рабов!). Расцвет патронируемого властью рыночно-частнособственнического хозяйства граждан и неграждан, вплоть до вольноотпущенников. Города, ремесло, торговля, мореплавание.
Проблема характеристики античной государственности. Полис как простое первичное протогосударство особого типа. После процесса синойкизма (укрупнения, слияния соседних полисов) возникают сложные составные вторичные протогосударства либо ранние государства, подобные Афинам. Феномен продемократической ранней тирании (тираны – сторонники демоса). Расцвет античной культуры. Эпос, мифы, греческая архитектура и скульптура. Трагедия и театр как уникальное проявление свободной личности с ее страстями, высокими чувствами, достоинством и готовностью постоять за себя.
Греки и персы. Александр и эллинизм. Суть эллинизма ближневосточной древности – сосуществование на Ближнем Востоке двух принципиально разных структур и форм власти. Во-первых, традиционной восточной структуры власти-собственности с ее централизованной редистрибуцией в провинции (хора) и во-вторых, в городах, античной либерально-демократической с ее умело патронируемыми администрацией рыночно-частнособственническими отношениями, самоуправлением и расцветом торгового, да и любого иного протокапитализма.
Эллинские полисы, колонии и Рим как их наследник. Эпоха царей, республика, империя (принципат, доминат). Императорский Рим как величайшее достижение античности. Войны. Завоевания Рима. Господство протокапитализма и распространение структуры рыночно-частнособственнических отношений на территории огромной западной части Евразии, включая практически весь древний Ближний Восток. Римский Восток как наследник ближневосточного эллинизма, античные традиции и христианство. Распространение христианства на территории, подвластной Риму, и роль иудео-христианской идеи в эволюции ближневосточных обществ. Иудео-христианство как первоисточник ислама. Крушение Рима и античности под натиском варваров-кочевников (Великое переселение народов в V в. и нашествие мусульман в начале VII в.). Восточные варвары и крушение античных традиций. Различия между Западной и Восточной Римскими империями.
Лекция 8. Средневековье и феномен феодализма
Периодизации истории в западноевропейской историографии как необходимость определения связи античности с буржуазным постренессансным обществом и обозначения промежуточного этапа. Средние века как промежуток между античной древностью и предбуржуазным периодом (XV-XVI вв.) и как смешанная переходная структура, отличная от античности, но в то же время и постепенно отходящая от той, что была характерна для полупервобытных народов, сокрушивших империю. Резонное игнорирование средневековья как исторического периода в историософии всего неевропейского мира. Связь отсутствия такого понятия с тем, что структура общества в этот промежуток времени нигде, кроме Западной Европы, существенно не изменялась. Восточная Римская империя (Византия) как пример. Восприятие остальной частью мира понятия «средние века» из западной историографии нового времени лишь для обозначения определенного этапа в системе условного членения исторического процесса.
Необходимость оговорок и пояснений для восприятия и оценки этого этапа вне Запада. Несомненен факт сдвигов в незападном мире в долгий период средневековья - перемены на геополитической карте, возникновение и крушение государств и империй, обретение очагов урбанистической цивилизации рядом периферийных регионов, открытие Нового Света, разбой и нашествия кочевников, установление многих новых устойчивых контактов, в том числе дальних, сухопутных и заморских. Но при структурной его неизменности. Полное повсеместное господство власти-собственности и соответствующего ей формы власти, авторитаризма, как правило, преимущественно с централизованной редистрибуцией. Важно отметить отсутствие точных граней при определении хронологических рубежей средневековья от древности. Грань не датируется годом или событием. Она сводится в нашем случае к двум важным ударам полупервобытного Востока по античному миру. Первый – Великое переселение народов (завершается в V в.). Второй – нашествие арабских мусульман-бедуинов (VII в.). Начало средних веков как условного этапа истории для всего мира после этих ударов, ознаменовавших победу Востока. Конец этапа - начало периода колонизации Востока, включая Новый Свет.
Привычка на Западе ассоциировать средневековье с феодализмом. Марксизм и превращение феодализма в «формацию», связь его с крушением античного «рабовладения». Несостоятельность этой идеи. Ранний феодализм с его основными признаками (уделы с титулованной знатью без системы централизованного налогообложения, иерархия вассальных связей, междоусобицы и т.п.) – результат слабости ранних государств. Отсутствие феодализма в сильной Византии с ее античными корнями. Феодализм - редкое явление в истории, на Востоке и у восточных народов (древний Китай, средневековые Япония или Русь). Появление его как социо-политической системы в Западной Европе с востока, но не в качестве некоего «восточного феодализма». Феодализм - результат вынужденной раздробленности на базе восточной по типу структуры власти-собственности при отсутствии налаженной системы администрации и необходимой инфраструктуры. Расчленение раннего государства при слабой власти центра - вынужденная и крайне нежелательная для власти альтернатива
Феодализм как социо-политическая система – нечто, присущее только обществам с элементами структуры восточного типа (власть-собственность с децентрализованной редистрибуцией). Западноевропейский феодализм возник именно в таких обстоятельствах, на основе полупервобытной и полукочевой варварской модификации власти-собственности. Феодализм – система, не имеющая отношения к фундаменту античности, как то предполагает теория марксистских «формаций».
Трансформация феодализма в сторону становления сильного и консервативно-стабильного централизованного государства следует считать закономерностью, присущей именно ему. Феодализм являет собой довольно редкий социо-политический феномен, являясь в древнем Китае и во многих странах средневековой Европы переходной формой существования государства (некоторых оговорок требуют история Японии и России). В Западной Европе и только там его эволюция и обретение им потенций для энергичного буржуазного развития произошло только благодаря решающему влиянию античных традиций, подкрепленному христианизацией. Конец феодализма в Западной Европе – в постепенной или быстрой дефеодализации. В государствах этой части Европы дефеодализация шла параллельно с активной реставрацией античной рыночно-частнособственнической структуры в ее предбуржуазной, затем и полноценной буржуазной модификации. Важна роль городов в процессе ускорения темпов реставрации антично-буржуазной традиции. Города на Западе с сильным влиянием античных стандартов именно этим принципиальное отличаются от городов на Востоке.
Лекция 9. Античные традиции и буржуазная эволюция
Маркс и разработка им проблем капитализма. Нежелание марксистов видеть генезис капитализма в античных свободных и патронируемых властью рыночно-частнособственнических отношениях. Но именно они В Западной Европе трансформировались в буржуазные, тогда как отсутствие их на Востоке, начиная с глубокой древности (оскопление частной собственности и жесткий авторитарный контроль власти над собственниками плоть до частой и беззастенчивой экспроприации богатств простолюдинов, не причастных к правящей элите) к капитализму не привело и не могло привести. И изучение Марксом проблем первоначального накопления (почему-то только на примере полунищей Англии, но не до предела обогащенной Испании того же XVI века) мало что дает для объяснение феномена генезиса капитализма. Гораздо важнее анализировать влияние античных традиций и столь зримо проявившего себя в ряде стран и особенно в США протестантизма. Ведь все дело в отношении к богатствам частных собственников, в принципиальном отличии в этом плане античности с ее полноправной и активно патронируемой властью частной собственностью от оскопленной, хотя и богатой, даже в известном смысле процветающей частной собственности на Востоке. Античная протобуржуазия с ее системой гарантий и привилегий, с правовой защитой и возможностью беспрепятственно вкладывать доход от пущенного в оборот капитала в дело, могла превращать избыточный продукт в прибавочный (по тому же Марксу).
Античность – не нечто вроде «рабовладельческой формации», а период зарождения капитализма в начальной форме протобуржуазных отношений. Э. Мейер и М.И. Ростовцев об этом. Средневековый буржуа как «горожанин» стал наследником античного протобуржуа. Связь протобуржуазных отношений с античными городами и городской инфраструктурой, с развитой и защищенной правовыми нормами античной финансово-экономической системой.
Реальное «первоначальное накопление» - это постепенное возрождение античной протобуржуазной основы в феодальное время в городах Западной Европы (Ломбардия, затем другие, от Нидерландов до Англии, Швейцарии и Ганзы). Появление ранних предбуржуазных традиций в Западной Европе. Европейские города как почти полная копия античных с точки зрения основ их внутренней структуры, в частности системы самоуправления. Возможности для энергичной эволюции, отсутствовавшие у оскопленных богатых частных собственников вне Западной Европы, как базовая основа не столько внешнего, сколько сущностного сходства. Короли и поддержка городов в противовес всесильным феодалам. Укрепление городской автономии в борьбе городов с ослабевавшими феодалами. Откуп от феодалов и вооруженная борьба с ними. Городские пригороды и городские республики Ломбардии. Строгая система цехов и выборных муниципалитетов – зародыш европейского гражданского общества. Процветание городов Ганзы и печальная судьба Новгорода.
Расцвет городов в позднесредневековой Европе и ослабление феодализма как социо-политической системы. Предбуржуазия и тенденция к централизации государств и к ускоренной дефеодализации. Возрастание капитализма на Западе не на основе краха феодализма, а на фундаменте возрождения античной структуры и ослабления в связи с этим феодальных основ. Ренессанс и Реформация как идейная первооснова триумфа нарождающейся буржуазии. Ремесленники, а затем и рабочие в городах Запада как свободные люди. Развитие наемного труда. Отсутствие рабства в средневековой Европе - некоторая, хотя и не слишком принципиальная разница между античностью и предбуржуазной Европой (рабов в античности было не слишком много, но рабы были известны и плантаторам из числа европейских предбуржуа-колонизаторов вне Западной Европы, в частности в Вест-Индии и в иных колониях). Рабство и рабовладение – вневременная форма социальных связей, не имеющая отношения к марксистским «формациям». Запрет и ликвидация рабства и рабов в развитых буржуазных обществах, вначале в пределах Запада.
Лекция 10. Базис и надстройка. Движущие силы эволюции
Марксистская схема приоритета базиса, т.е. способа производства материальных благ или, расшифровывая, совокупности производительных сил (людей с их навыками, опытом и орудиями и средствами производства) и производственных отношений над так называемой надстройкой. Базис по Марксу как отношения между людьми в процессе производства и в связи с наличием либо отсутствием у тех или других частной собственности как основы для организации производства. Надстройка - все то, что не имеет отношения к базису, т.е. к технике и технологии, а также к опыту (но не к интеллекту!) работников. Надстройка как совокупность идей и институтов, а в конечном счете интеллект, творческий потенциал человечества. Марксизм о надстройке как функции базиса (куда базис, туда за ним и идеи).
Несостоятельность теории базиса и надстройки. Простота аргументов (сначала нужно иметь пищу, одежду, жилище, а потом думать обо всем прочем). Ошибка в том, что главное в процессе производства материальных благ не в способах организации производства как такового (а это сердцевина теории Маркса) и даже не в опыте работников, хотя это всегда имеет значение, а в наличии либо отсутствии интеллектуального потенциала у тех, чьи идеи могут и должны двигать производство вперед. Речь о духовно-интеллектуальной, личностно-креативной, т.е. творческой первооснове сапиентных людей.
Знакомство с капитализмом - основная сфера компетенции Маркса. Слабое знание докапиталистического мира частично объясняет исток его неточностей. Ознакомление со всей историей и даже с предысторией людей, человечества – основа для утверждения о непригодности самой основы теории базиса и надстройки. На самом деле всегда именно творческая мысль была базисной – если использовать терминологию Маркса – первоосновой всего созданного человечеством до Маркса, во время его жизни, и тем более после него, вплоть до наших дней, когда это стало особенно очевидным, практически неоспоримым. Это именно то, что он пренебрежительно третировал как надстройку, простую функцию способа производства.
Аргументы достаточно просты и понятны. Любому ясно, что многие тысячи, если не миллионы людей на протяжении десятков и сотен поколений во всех уголках ойкумены легко могли пройти – и проходили - мимо вроде бы совершенно сегодня очевидного. Например, мимо того, что к камню можно приладить палку и получить хорошее орудие. Что к повозке типа саней можно приделать колеса и обрести тачку. Что кусок глины можно, придав ему нужную форму, обжечь на огне и получить сосуд. Все это было именно так, включая и такие фундаментальные изобретения, как земледелие и скотоводство, выплавка металла и т.п. Процесс гениального открытия - это случай и активная работа творческой мысли. А мысль всегда индивидуальна. Кто-то один не прошел мимо палки и камня, но подумал и, придумав, сделал открытие. А другой, быть может через сотни лет совсем в другом месте, что-то добавил и усовершенствовал сделанное. Вывод: само собой или просто по воле масс ничто не происходит. Конечно, материальные - как и духовные - потребности посылают в реальную жизнь некие импульсы. Но улавливают их не все и далеко не сразу, а сначала, как правило, кто-то один.
После этого изобретение одного становится достоянием всех (в науке – не марксистской - это именуется «диффузией идей») и тем самым превращается в базисную основу все того же столь любимого марксизмом производства. Так что же на деле является базисом? И какое место в реальности должна занимать третируемая Марксом надстройка? Если относиться к теории марксизма всерьез, ее следует вывернуть наизнанку. А если забыть о ней, то станет ясным, что первооснова – это разум человека, творчески одаренной личности, каких всегда было явное меньшинство. При этом проблема творческой одаренности, как и темпов развития разных народов, тоже не проста.
Темпы эволюции в прошлом и особенно в не слишком благоприятных условиях среды были замедленными. Люди рождались и умирали в одинаковых условиях повседневного бытия. Усилия направлялись на приспособление к условиям жизни. Это очень важный фактор, обуславливавший отставание аборигенов. Стоит заметить, что влияние той же среды на мигрантов из мест, где эволюция шла намного быстрее, уже не было столь же тягостным и ощутимым. В эпоху колонизации это стало особенно заметным. Вообще на всей планете на рубеже средневековья и нового времени темпы эволюции стали меняться, шло ускорение шагов истории. Учитывая роль среды, обратим все же внимание на то, что в любом случае интеллект был основной движущей силой исторического процесса. Ведь абсолютно все, что создано человечеством, первоначально было кем-то изобретено. Творческий потенциал немногих индивидов, стоит повторить, – великая движущая сила истории.
Мудрецы и народ. Обычные люди тоже всегда были движущей силой эволюции. Оттого, приняли они предложенную идею или просто отвергли, не обратив на нее внимания, многое зависело. Распространение и усвоение нового – их заслуга. Усваивая идеи великих, обычные люди меняли привычки, облик, нормы поведения, принципы использования производственных возможностей и т.п. Вначале при этом имена мудрых, подаривших идею, легко забывались. Но позже мудрые обретали мифологизированную жизнь и чтились, а то и, пусть не очень часто, обожествлялись. В целом движущая сила исторического процесса – именно народ, особенно на заре истории. Однако со временем становилось для всех все более очевидным, что великие идеи рождаются немногими, а реализуются массами. Вопрос сводился лишь к тому, каковы были эти идеи.