Geum.ru

«хм «Триада»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   30
Методы выживания

Мне не случалось переносить страшные испытания, подоб­ные тем, что полностью перевернули жизнь Карла, капелла­на в инвалидной коляске. Но я нередко переживал сравни­тельно короткие периоды Божьего молчания. Этот опыт дал мне возможность разработать свою систему поведения в по­добной ситуации.

Сперва я проверяю себя по «контрольному списку» — что именно могло воспрепятствовать общению с Богом? Может быть, я сознательно согрешил? Или пренебрег тем, что Бог мне открыл? Если причина очевидна, я должен исповедать свой грех или изменить свое поведение, чтобы таким обра­зом восстановить общение с Богом.

Следующий пункт «контрольного списка»: я исследую мо­тивы своей молитвы. Может быть, я ищу особых пережива­ний, хочу встречаться с Богом на своих, а не на Его условиях? Дитрих Бонхоффер задается вопросом: «Возможно ли, что Бог Сам посылает нам часы духовного охлаждения и укоров совести, чтобы мы вновь научились ожидать и находить от­кровение в Его слове?»

Или же вместо того чтобы ожидать новых откровений от сретения с Богом, я должен обратить внимание на то откро­вение, которое уже дано мне в творении, в Библии, во Хрис­те и в Церкви. Бонхоффер предостерегает от суетного поиска особых духовных переживаний: «Ищи Бога, а не счастья — вот главное правило для любых молитвенных размышле­ний». И затем он добавляет: «Если будешь искать только Бо­га — получишь и счастье. Он это обещал».

Я часто замечал, что в период духовного окаменения ожи­вают другие сферы моей жизни. Я внимательнее отношусь к друзьям и теснее с ними общаюсь, лучше усваиваю мысли из прочитанных книг, глубже воспринимаю природу. Поддер­жание отношений с Богом — это процесс, который не сво­дится к ежедневной молитве. Живой Бог общается со мной круглые сутки: Он пребывает внутри и вокруг меня и говорит со мной спокойным негромким голосом. Он обращается ко мне разными способами, даже такими, которые я не всегда могу распознать. Тереза Авильская утверждала, что Господь не молчит никогда — это мы бываем глухи. Мое дело — оста­ваться бдительным, как часовой на посту, стараться уловить в ночной тишине любой, самый тихий звук и увидеть первые признаки утренней зари.

ю*

Продолжая проверку по списку, я задаю себе вопрос: «К чему я больше стремлюсь — получить от молитвы опреде­ленный результат или продолжать общение с Богом?» Когда апостол Павел молился об удалении «жала в плоть» (2 Кор 12:7), он сперва был озадачен тем, что не получил ответа. Не­ужели Бог не слышит его? Но затем пришло духовное откро­вение: мучительный недуг заставляет Павла постоянно наде­яться на Господа. И тогда апостол сразу же изменил свою по­зицию — он больше дорожил зависимостью от Бога, чем фи­зическим здоровьем.

Если я не нахожу в своем списке очевидных причин, из-за которых Господь молчит, то двигаюсь дальше. К периодам мол­чания Бога следует, на мой взгляд, относиться так же, как и к страданиям. Я понял, что нет пользы снова и снова спрашивать себя: «Почему это произошло?» Библия делает акцент не на прошлом, а на будущем. Нужно задавать себе другой вопрос: «Как я буду себя вести и чему смогу научиться теперь, когда это произошло?» Новозаветные тексты, посвященные страданию, показывают, какие добрые плоды оно в нас производит (стой­кость, сильный характер, долготерпение, надежду и так далее).

Применяя библейскую логику, я прошу Бога очистить меня во время моего духовного охлаждения, подготовить меня к бу­дущему росту. Христос намекает на такую возможность, срав­нивая нас с ветвями виноградной лозы: «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Ин 15:2).

Любой, кто выращивает розы или виноград, знает: если срезать пышно разросшиеся на лозе или розовом кусте ветви (действие, на первый взгляд, жестокое и разрушительное), то обрезанные растения принесут больше цветов и плодов. Один виноградарь объяснил мне, что он не орошает вино­градники, потому что после роста в суровых условиях лоза дает прекрасное, исключительно вкусное вино. Кроме того, во время засухи корни винограда проникают в землю значи­тельно глубже, что укрепляет растение и позволяет ему стой­ко переносить капризы погоды.

Христианский писатель и проповедник Генри Блэкаби сказал об этом так: «На молчание Бога возможно реагировать двояко. Либо вы погружаетесь в депрессию, начинаете обви­нять и осуждать себя. Либо вы понимаете, что Бог готовит вас к тому, чтобы вы глубже познали Его. Эти два подхода от­личаются, как день и ночь».

Я стараюсь воспринимать периоды духовной сухости как время ожидания. Ведь готов же я ждать в аэропорте прибытия близких, если рейс задерживается. Или ждать при неполадках компьютера — когда дежурный службы поддержки ответит на мой звонок. Или стоять в очереди за билетами, чтобы попасть на концерт. Ждать — не значит убивать время: ожидая, я пред­вкушаю то, что должно вскоре произойти.

Прости молчание

МаркДжармен. «Пять псалмов», из сборника «Зеленому человеку»

Прости мое молчанье,

Молчанье в ответ на молитву —

А после прости молитву, Нарушившую молчанье.

Прости отсутствие Божье,

В котором присутствие мнится, -

Прости и настойчивость чувства. Твердящего — вот же Он, рядом!

Прости, что Господь

Не спешит с откровеньем, —

Прощенья проси

За свое нетерпенье.

И даруй Богу прощенье,

Что Он — это только слово...

А после проси извиненья,

За то, что ты предал Слово.

Из личной беседы с богословом Ричардом Рором я узнал, что в Евангелиях указаны сто восемьдесят три случая, когда люди обращались к Иисусу с вопросом, — но лишь трижды Он прямо отвечал на заданный вопрос. В остальных случаях Он отвечал вопросом на вопрос, или рассказывал притчу, или давал косвенный ответ другим способом. Очевидно, Христос хочет, чтобы мы, руководствуясь теми принципами, по кото­рым жил Он и которым учил нас, сами находили ответы на свои вопросы. Я обнаружил, что нечто подобное происходит, когда мы молимся. Когда я, преодолевая трудности и огорче­ния, ищу общения с Богом, во мне происходят перемены, благодаря которым я обретаю способность служить Ему. Су­дя по всему, Бог дает мне силу именно тогда, когда мне ка­жется, что Он оставил меня.

Вопросы и ответы

Линн

К сожалению, вера, которую исповедовали мои родители, никак не повлияла на их семейную жизнь. С самого раннего детства я бы­ла лишена родительской заботы. Отец и мать обращались со мной плохо. Они ругали и оскорбляли меня. В возрасте восьми лет я ста­ла жертвой развратных действий со стороны одного из моих род­ственников. Тогда я решила, что буду примерной девочкой, стану хо­рошо себя вести и постараюсь никому не попадаться на глаза. Я ни с кем не говорила о своей боли.

В девятнадцать лет я попала в страшную автомобильную ката­строфу. Я выжила, а моя лучшая подруга погибла. Внешне я была вполне предана Богу, но в глубине души, на подсознательном уров­не, я ненавидела Его за то, что Он допустил эту трагедию, забрал у меня подругу, которая заменила мне семью, — ведь собственной се­мьи у меня никогда не было. В глубине сердца я была убеждена, что Бог — такой же жестокий и равнодушный предатель, как мой отец.

Моя внутренняя проблема вышла наружу, когда мне было уже за тридцать, я была замужем и имела детей. Сначала меня долго мучи-

Наконец, последний метод выживания состоит в том, что­бы опираться на веру других людей. Когда в моей душе сгуща­ются тучи духовной депрессии, мне радостно осознавать, что в данный момент огромное количество верующих напротив пе­реживает духовный подъем. В связи с этим, я думаю, Библия подчеркивает важность совместной молитвы. Об этом свиде­тельствуют псалмы, многие из которых явно были написаны для общинного богослужения, а не для личной молитвы. Ии­сус учил нас молиться «Отче наш», а не «Отче мой» — и мно­жественное число здесь очень важно. Он утверждал: «Где двое или трое собраны во Имя мое, там Я посреди них» (Мф 18:20). После вознесения Иисуса Христа Его ученики про­должали молиться вместе. Иногда, когда моя вера колеблется и я не нахожу слов для молитвы, я слушаю молитвы других

ли головные боли и вирусные заболевания, депрессии и вспышки гнева. Потом появились внезапные приступы панического страха. Я была напугана и не понимала, что со мной происходит. С помощью опытного христианского психотерапевта я начала мысленное путе­шествие в свое прошлое, которое часто казалось мне бесконечным и невыносимым. Чувства, которые я загнала внутрь, теперь внезапно вырвались на свободу — и мне казалось, что они раздавят меня.

В процессе исцеления мне надо было прийти к согласию с Бо­гом — задача не из простых! Прежде я бросала Ему вызов, плакала перед Ним, гневалась на Него, хваталась за Него. В более спокойном состоянии я искала Его, умоляла Его, поклонялась Ему, размышляла над Его словом. Я задавала Ему трудные вопросы и ожидала ответа. В моих дневниковых записях много мольбы, скорби, страстных же­ланий. Я никогда не думала, что человек может плакать столько, сколько плакала я — а боль была такой, что, казалось, мое тело ее не выдержит.

Сейчас меня наполняет тихая радость. Таинственным образом я убедилась, о чем и свидетельствую, что Бог нашел меня. Иногда Он удивительным образом отвечает на мои вопросы через Писание. Порой Его слова не являются прямым ответом на заданный мною людей и обретаю утешение в том, что не все, подобно мне, переживают духовную опустошенность.

В тех церквях, где существуют малые группы, самые зна­чимые молитвы творятся во время домашних встреч, подоб­но тому, как было у первых христиан. Я присутствовал на та­ких встречах, когда один из участников группы брал на себя смелость исповедать глубоко укоренившийся и повторяю­щийся грех и просил других помочь ему освободиться от это­го греха. Тогда вся группа в тишине, отстранившись ото все­го, что может молитве помешать, ревностно и с любовью просила Господа за брата или сестру. Все самоотверженно молились Тому, Кто любит его или ее больше, чем любой са­мый близкий человек.

На молитве в малой группе есть место и тем, кто, попав в духовную пустыню, изнывает от жажды, и тем, кто поднялся

вопрос, но в полной мере удовлетворяют меня. Похоже, Господь знает, что в глубине моей души, под теми не всегда корректными во­просами, что я Ему задаю, скрываются настоящие вопросы — и сра­зу отвечает на них. Иногда Он с любовью ожидает, когда я наконец смогу облечь мои внутренние нужды в слова, и буду способна услы­шать и правильно понять, что Он хочет мне сказать.

На сегодняшний день Бог разрешил сразу много волнующих ме­ня вопросов, ответив на главный из них: «Господи, Ты любишь ме­ня?» Именно этот неразрешенный вопрос был причиной моих ду­шевных бурь и переживаний. И Бог безоговорочно ответил на него: «ДА!» Снова и снова Он открывал мне Свою любовь. Он делал это много раз, изобретательно, разными способами. В такие минуты слезы боли превращались в слезы радости и благодарного облегче­ния от того, что я наконец убедилась: Он полюбил меня, полюбил безоговорочно, щедро, навсегда.

Некоторые вопросы пока остаются без ответа. Но я знаю (хотя все еще чувствую себя израненной, уязвимой, а иногда и совершен­но беззащитной), что Бог дает мне все ответы, необходимые для то­го, чтобы жить — и жить с избытком. Я предвижу, что скорбь скоро кончится, а жизнь с избытком будет продолжаться и возрастать!

на горнюю высоту. Туда может прийти и человек, который просто скажет «помолитесь за меня», и люди, которые с ра­достью за него помолятся. Некий еврейский наставник гово­рил: «Когда я готовлюсь произнести молитву, я соединяюсь с теми, кто находится ближе меня к Богу, — чтобы через них достигать общения с Ним. В то же время я соединяюсь с те­ми, кто от Бога дальше, — чтобы они могли достичь общения с Богом через меня».

Одна моя родственница (назову ее Дианой) начала мо­литься совместно с другими людьми, когда испытывала за­тяжную боль после длительного бракоразводного процесса. Многие месяцы она молилась о том, чтобы Господь восста­новил ее брак. Однажды Диана собрала десять самых уважае­мых членов своего прихода и вместе с ними начала молиться. Вера этих достойных прихожан поддержала ее, и она повери­ла, что ее брак будет вскоре исцелен. Этого не произошло: напротив, ей стали известны новые свидетельства обмана и измены мужа. Он не стремился к покаянию и примирению.

Диана вспоминает: «Это было невероятно мрачное время. Бывало, что я плакала весь день без перерыва. Дети тоже му­чились. Они не знали подробностей происходящего, но все равно страдали и метались между мной и Майклом.

Однажды я в отчаянии позвонила матери и попросила ее помолиться за меня. Мама живет в другом городе, и в первый раз мы молились вместе по телефону. Она молилась за меня от всего сердца, и тогда я поняла, что мать понимает боль своего ребенка лучше, чем кто-либо другой. Она и так, ко­нечно, молилась за меня все эти годы, но я прежде никогда не просила ее помолиться вместе со мной.

Наш брак распался, мы с Майклом развелись, и я все еще пытаюсь наладить свою жизнь заново. Но я получила замеча­тельный подарок — совместную молитву с мамой. В эти ужасные дни ее любовь поддерживала меня. С тех пор мы ре­гулярно молимся вместе. Кроме того, я познакомилась с женщиной, которая живет по соседству, и мы молимся вмес­те с ней каждый день. Оправившись после переживаний, я стала молитвенным координатором нашей церкви. Теперь я помогаю людям, переживающим трудные времена, найти друг друга для совместной молитвы.

Я спрашивала себя, что же мешало мне начать совместные молитвы раньше? Но случилось так, что я обрела благодать сов­местной молитвы тогда, когда у меня появилась в ней нужда.

Я думаю, что все дело в страхе. Совместной молитве ме­шают страх и чувство собственной неполноценности. Я все еще ощущаю свою неполноценность, недостоинство — и по­этому молюсь».

Добровольное сотрудничество

Тайну близкого общения с Богом нельзя свести к строгой формуле. Английский епископ Хью Латимер, сожженный на костре при Марии Тюдор, писал другому мученику: «Иногда я так боюсь, что готов спрятаться в мышиную нору. Но ино­гда Господь является мне и укрепляет меня.. Он приходит, и Он уходит».

Бывает, что сегодня ты поднимаешься на духовную высо­ту, а завтра начинаешь блуждать по пустыне — и блуждаешь целый месяц. «Дух дышит, где хочет» (Ин 3:8), — говорил Иисус Никодиму. Он приходит, и Он уходит.

Около моего дома в горах есть холм, где каждую весну ры­жая парочка, лис с лисицей, выводят лисят. Родители при­выкли к тому, что я гуляю по холму. Им не кажется странным, что я порой останавливаюсь напротив их убежища, чтобы свиснуть в знак приветствия. Иногда из трещины в скале вы­совываются и малыши. Они принюхиваются и внимательно смотрят на меня блестящими глазками. Я слышу, как лисята скребутся и возятся в норе. Иногда я ничего не слышу — ве­роятно, потому, что они спят. Однажды в моем доме остано­вился гость из Новой Зеландии. Я решил сводить его к лись­ей норе. При этом я предупредил: нет гарантии, что он что- нибудь увидит или услышит: «Эти животные — не ручные. От нас ничего не зависит. Они сами решают, когда показаться».

В тот день, к радости моего гостя, один храбрый лисенок высунул из норы свой нос. Спустя несколько недель я полу­чил письмо из Новой Зеландии. Вернувшись домой, мой гость размышлял о том, что я сказал о лисах, — и мои слова, как ни странно, помогли ему лучше понять Бога. Он только что вышел из затяжной депрессии. Иногда ему казалось, что Бог столь же близок ему, как жена или дети. Но подчас он со­вершенно не ощущал присутствия Бога, и его вере было не на что опереться. Мой гость написал мне: «Ведь Он — не руч­ной. От нас ничего не зависит».

Апостол Иаков пишет: «Приблизьтесь к Богу, и прибли­зится к вам» (Иак 4:8). Похоже на рецепт общения с Богом, однако конкретные сроки здесь не указаны. И я невольно вспоминаю, что в общении с Богом участвуют две стороны. В этом общении мне отведена важная роль. Мне следует, как наставляет Иаков, очистить сердце и смирить свой дух. Я должен научиться брать на себя ответственность за то, что нужно сделать мне, а все остальное предоставить Богу.

По мере того как я рос и взрослел, я учился правильно ве­сти себя с людьми. На первый взгляд мое поведение может показаться фальшивым и неискренним. Да, если меня плохо обслужили в ресторане, я не стану, как двухлетний ребенок, закатывать истерику и бить посуду. Разговаривая по телефо­ну, я стараюсь быть вежливым, даже если звонок отвлекает меня от важного дела. Я вовремя прихожу на работу — неза­висимо от того, хочется мне или нет. Я стараюсь проявлять внимание к жене, даже если в данный момент меня беспоко­ят совсем другие проблемы. Иначе говоря, любые отношения требуют волевых усилий. Подобным же образом я стараюсь быть постоянным и в молитве: когда мне трудно молиться, я усилием воли преодолеваю свои чувства.

Да, нередко я начинаю молитвенное восхождение к Богу лишь благодаря твердой решимости и воле. Такое общение может показаться фальшивым и неискренним. Однако это не так: я ведь не надеваю маску. Бог знает мое душевное состоя­ние. Я не могу сказать Богу ничего нового, но я свидетельст­вую о своей любви к Нему тем, что молюсь постоянно, даже тогда, когда у меня нет ни сил, ни желания, ни настроения. Я выражаю свою веру тем, что просто являюсь пред Ним.

Когда у меня возникает желание посетовать на отсутствие Бога, я напоминаю себе, что у Него есть гораздо более веские основания жаловаться на мое отсутствие. Я уделяю Богу лишь несколько минут в день. А сколько раз я игнорировал Его тихий голос, взывавший к моей совести? Сколько раз я заглушал этот голос в себе? «Се, стою у двери и стучу» (Отк 3:20) — эти знакомые многим слова из Книги Откровения ча­сто цитируют во время проповеди, призывая неверующих об­ратиться ко Христу. Но Иисус адресовал эти слова Церкви и ее членам — христианам. Сколько раз я игнорировал тихий стук в дверь, не реагировал на Божий призыв?

В человеческих отношениях всегда есть как минимум две стороны, добровольно согласившиеся на взаимодействие.

В системе «человек-компьютер» добровольного согласия и выбора нет — там связь чисто механическая. Я включаю компьютер и ожидаю, что он поведет себя заранее известным мне образом в соответствии с программой. В отношениях между людьми такого не бывает. Идет ли речь о друзьях, о су­пругах, о коллегах по работе, о родителях или о детях — в от­ношениях всегда возникают различные недоразумения («ты сказала, а я не услышал», «ты меня не так понял»). Нам труд­но бывает выбрать время для общения друг с другом, у нас меняется настроение. В отношениях существует разная сте­пень автономии партнеров, разная зависимость друг от друга. В любых взаимоотношениях бывают и периоды особой бли­зости, и периоды, которые можно назвать «сезоном засухи». Потому прочность, например, брачного союза стоит оцени­вать не по воспоминаниям супругов о вершинах романтичес­кой любви, а по тому, как эта пара справляется с конфликт­ными ситуациями.

Отношения человека с Богом, которые он поддерживает посредством молитвы, тоже имеют свой ритм. Моя сего­дняшняя молитва — лишь одна из многих в течение всей жизни. Поэтому в печальных псалмах, где так красноречиво выражено ощущение отсутствия Бога, нередко встречается слово «вспомни». Псалмопевцы напоминают себе и Богу, что не всегда в них присутствовали те же чувства, что сейчас. И их сегодняшние чувства не сохранятся надолго. Слова, встречающиеся в псалмах, — «скрываешь», «оставил», «не удаляйся» и им подобные — говорят о том, что Бог свободен и степень Его присутствия колеблется в самом широком диа­пазоне. Поэтому плач богооставленности («Доколе, Госпо­ди?») сменяется голосом надежды на то, что Бог снова явит Себя:

«Твердо уповал я на Господа, И Он приклонился ко мне и услышал вопль мой;

Извлек меня из страшного рва, Из тинистого болота,

И поставил на камне ноги мои И утвердил стопы мои;

И вложил в уста мои новую песнь — Хвалу Богу нашему» (Пс 39:2-4).

Доверие Богу

Итак, иногда мне кажется, что Бог отсутствует. Но если бы Он действительно отсутствовал — ничто во Вселенной не смогло бы существовать. Я научился распознавать «сезоны засухи» и больше не пытаюсь судить о действительности на основании ощущений, которые я в данный момент испытываю.

Читая Библию, я вижу, каким образом складывались отно­шения Бога с некоторыми из Его избранников. Авраам про­шел через суровые испытания веры. Иов страдал без вины. Иаков боролся всю ночь. Даже Сам Иисус однажды почувст­вовал, что Отец Его оставил. Конечно, в отношениях с Богом я свободен. Иногда я пользуюсь этой свободой — не слуша­юсь Его, потакаю своим прихотям, пренебрегаю молитвой. Разве не логично, что и Господь может пользоваться Своей свободой — хотя, конечно, иначе, чем я? Вот как писал об этом Мартин Лютер:

«Когда мы пытаемся диктовать Богу, где, когда и как Ему действовать, мы Его искушаем. Ведь таким образом мы пытаем­ся понять, действительно ли Он здесь. А еще это значит, что мы ограничиваем Бога и пытаемся заставить Его поступать так, как угодно нам. Это все равно, что пытаться лишить Бога Его боже­ственность. Нам следует понять: Бог свободен и не подчиняется никаким ограничениям. Не мы, а Он диктует нам, где, когда и каким образом действовать».

Одно время я искренне искал способ укрепить свою веру. Я жаждал веры, о которой с одобрением отзывался Иисус, — той, что всегда готова верить в чудеса. К сожалению, такой веры я не обрел. Вера, которая у меня есть, основана на ре­альном опыте и является результатом регулярного общения с Богом.

Я стал доверять Богу. Я поверил, что следовать Его воле — для меня наилучший выбор (хотя почти всегда — выбор не­простой). Новообращенный британец Джонатан Эйткен гово­рит о подобной позиции так: «Я доверяю Богу. Но это не зна­чит, будто Он гарантирует мне, что со мной не случится того, чего я боюсь. Такая вера была бы иллюзорной. Напротив, то, что меня пугает, вполне может произойти. Но с Божьей помо­щью даже зло в конце концов обращается в добро».

Подобно тому как ученый строит вой теории на доказан­ных фактах, я в своей вере опираюсь на то, что мне известно о Боге — в первую очередь, из жизни Иисуса Христа. Но раз­витие и рост всегда предполагают прорыв за пределы извест­ного — будь то поиски лекарства от рака, первый шаг челове­ка по лунной поверхности, молитва о прекращении тридца­тилетней вражды в семье или об искоренении бедности в го­роде. Иногда я даже не представляю, каким может оказаться ответ на молитву, но я все равно молюсь, потому что научил­ся доверять Богу. Я верю, что Господь хочет исцелять боль­ных и творить справедливость, но я не знаю, будет ли Его же­лание исполнено так, как хотелось бы мне.

Молитва побуждает нас довериться Богу, сознавая, что Он управляет всем и за решение мировых проблем отвечает Он, а не мы. Если я провожу с Богом достаточно много времени, то неизбежно меняется мой взгляд на мир. Моя точка зрения приближается к точке зрения Бога. Ведь, в конце концов, что такое вера, как не способность быть заранее уверенным в том, что поймешь лишь по прошествии времени?*

Когда я последний раз посетил Карла — прикованного к ин­валидной коляске капеллана — он объяснил мне, что по-преж­нему молится и вполне уверен в том, что молитва действует.

«Меня поддерживают молитвы других людей, — сказал он. — Я читаю письма и открытки с выражением поддержки, в том числе от незнакомых людей. Когда мои силы иссякают, я черпаю в них силу. После операции на позвоночнике ко мне подошел анестезиолог и сказал: «Я позвонил прихожанам моей церкви в Луизиане — они молятся за вас». В другой раз женщина-хирург, афроамериканка, молилась за меня перед началом пластической операции рта, поврежденного при па­дении с велосипеда. Это была замечательная, живая и под­крепляющая молитва.

Я не сомневаюсь в силе молитвы. Я только не могу понять, почему мне почти всегда не хватает ощущения Божьего при­сутствия. Это ощущение мне хорошо знакомо. Перед тем как мои летчики должны были лететь в Косово или в Персидский залив, я перед взлетом обходил все самолеты и молился вме­сте с каждым экипажем под крылом их самолета. Некоторые оставляли мне письма к любимым на случай, если они не вернутся. Именно в такие решающие моменты Бог ощутимо присутствовал с нами. Почему же Он не приходит ко мне?»

Карл знаком попросил меня следовать за ним и покатился вниз по коридору в спальню. Там он рассказал мне, что од­нажды у него появился пролежень от неподвижного сидения в инвалидном кресле, и ему пришлось провести в постели не­сколько недель. До этого он уже перенес тромбоз и тяжелую инфекцию, и вот — снова был вынужден лечь в постель. Карл прервал свой рассказ и показал на стену, на которой висели две русские иконы.

«В нашей традиции иконы не приняты, — сказал он. — Но когда я лежал в постели, эти два образа стали для меня окном в другой мир. Я особенно остро чувствовал себя оставленным Богом и задавался вопросами: «Есть ли Ему до меня дело? Есть ли хоть какой-то смысл в молитве? Может ли молитва что-то изменить?»

На одной из икон изображено крещение Иисуса. Глядя на нее, я вспоминал, что Бог в полной мере вошел в наш мир и оделся в нашу кожу. То, что сейчас испытываю я, испытал и Он. Он тоже был лишен возможности двигаться — когда был пригвожден ко кресту.

На второй иконе изображен Пантократор — Христос Все­держитель. Каждые несколько часов я переворачивался на другой бок, и передо мной оказывался этот образ. Я смотрел на икону и думал: «Где же Ты, Христос — Небесный Царь и Судия? Где ты теперь, когда Ты так нужен мне?» Резкий кон­траст между двумя образами Христа бросался мне в глаза вся­кий раз, когда я глядел сперва на одну икону, а потом — на другую. Моя жизнь замерла, застыла между ними. Христос

Вседержитель олицетворял мои надежды на будущее, но се­годня и ежедневно я вел битву с плотью — со своей повреж­денной плотью.

Возможно, через десять лет этот период моей духовной жизни останется в прошлом. Возможно, мне будет не так трудно молиться, как сегодня. Но я знаю: даже сейчас, когда я чувствую себя совершенно опустошенным, Бог использует меня. Благодаря моей инвалидности пожилые люди в доме престарелых легко сближаются со мной. Когда я подъезжаю на коляске к их постелям, мне не надо наклоняться — я уже на одном уровне с ними. Когда какие-то органы отказывают­ся им служить, они говорят: «Карл понимает, что это такое».

Несколько месяцев назад я рассказывал своим коллегам- капелланам обо всем, что со мной произошло после несчаст­ного случая — и о физических, и о духовных переменах в моей жизни. Затем у нас было соборование. «Я прошу именно об исцелении, а не о физическом выздоровлении, — сказал я. — Мое физическое состояние необратимо, и я не ожидаю, что оно изменится. Но все равно я нуждаюсь в исцелении». Од­нако помазание совершал я. Капелланы по очереди выходи­ли вперед, а я окунал пальцы в елей и касался лба каждого из них. Первые несколько человек наклонились ко мне, чтобы я мог дотянуться до них из коляски. Затем кто-то встал передо мной на колени. Вслед за ним и остальные стали подходить и становиться на колени. Наверно, об этом мне сейчас следует думать: в течение всей оставшейся мне жизни я буду — не по собственному выбору — находиться на одном уровне с теми, кто стоит на коленях».




Часть 4