Российская Академия Наук институт международных экономических и политических исследований

Вид материала

Документы

Содержание Ушкалова Д.И. МОНЕТАРНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ РОССИИ И БЕЛОРУССИИ: РЕАЛИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Подобный материал:

• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2692.27kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2837.49kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3058.03kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3986.17kb.
• Терроризм как угроза в системе международной безопасности: особенности современного, 101.81kb.
• В. И. Вернадский российская академия естественных наук, 56.62kb.
• Российская академия наук санкт-петербургский научный центр ран институт лингвистических, 13.04kb.
• Основание Петербургской академии наук, 49.85kb.
• Ш. Н. Хазиев (Институт государства и права ран) Российская академия наук и судебная, 297.05kb.
• Российская академия наук, 6960.31kb.

Ушкалова Д.И.^*

МОНЕТАРНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ РОССИИ И БЕЛОРУССИИ: РЕАЛИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Второй раз за короткий постсоветский период суверенные власти России и Белоруссии инициируют процессы двусторонней монетарной интеграции с выходом на единую валюту и второй раз сталкиваются с серьезными проблемами и трудностями на этом пути. В чем причина? В непоследовательности принимаемых мер? Злом умысле чиновников-исполнителей? Незрелости объективных предпосылок? Недостатке интеллектуального ресурса? Положительные ответы на эти вопросы – это только часть истины.

Подлинная причина, на наш взгляд, состоит в отсутствии единых долгосрочных целей трансформации финансовых систем двух стран, предопределяющих, в конечном счете, и механизмы объединения денежного обращения. Более того, может быть, причина неудач лежит еще глубже  –  в отсутствии общности долгосрочных ориентиров политико-экономического развития России и Белоруссии на постсоветском пространстве. «Шестерка» развитых стран Европы, втягивая в единое экономическое и валютное пространство малые и проблемные в экономическом плане государства, исходит из того, что процесс объединения Европы безальтернативен и потому в долгосрочной перспективе экономически оправдан при любых издержках. Характер двустороннего переговорного процесса между Россией и Белоруссией, в т. ч. по вопросам монетарной интеграции, определяется категориями сегодняшней экономической эффективности, при этом прибыли и убытки хозяйствующих субъектов зачастую подменяют долгосрочные геополитические интересы обеих стран в целом.

В 1993-1994 гг. сторонами была проделана значительная работа по унификации внешнеторгового законодательства России и Белоруссии, что позволило перейти на использование фактически полностью совпадающих ставок импортного тарифа и идентичные списки товаров, подпадающих под меры нетарифного регулирования. Были созданы также предпосылки для перехода к согласованной бюджетной политике, приняты меры для передачи функций денежно-кредитного регулирования в российский Минфин. В финале, однако, переговорный процесс натолкнулся на принципиальное противоречие при определении параметров курса обмена российской денежной единицы на белорусскую: обмен по курсу «один к одному», чрезвычайно выгодный для белорусского населения, одновременно был категорически неприемлем для белорусских хозяйствующих субъектов, так как вызвал бы обвал показателей рентабельности производства. При обмене по такому курсу белорусская сторона рассчитывала на получение существенных средств, направленных на возмещение возможных потерь реального сектора белорусской экономики, к чему российское руководство того времени не было готово. В результате переговорный процесс зашел в тупик и был прерван.

Опыт объединения денежных систем России и Белоруссии образца 1994 г. достаточно убедительно показал безрезультативность решения частных, организационно-технических вопросов без достижения предварительного консенсуса относительно основного, форматного вопроса российско-белорусских отношений – механизма обмена геополитических преимуществ одной страны на экономические выгоды для другой при переходе на реальное монетарное объединение. Тем не менее, вторая попытка введения российского рубля в Белоруссии была осуществлена при полном его игнорировании.

Возобновление в 2000 г. переговорного процесса по валютной интеграции в рамках строительства Союзного государства поначалу обходило «острые углы», связанные с издержками Белоруссии при использовании российского рубля, хотя уже тогда было ясно, что поиск путей их компенсации, а также оптимальной конструкции функционирования единой денежно-кредитной системы в конечном итоге столкнется с нерешенностью форматного вопроса взаимоотношений двух стран. Подписанное 30 ноября 2000 г. Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Белоруссия о введении единой денежной единицы и формировании единого эмиссионного центра Союзного государства носило рамочный характер, по существу оставляя на более поздний срок решение ключевых, концептуальных вопросов функционирования валютного союза.

Даже поверхностный анализ положений данного соглашения и Плана совместных действий Правительства Российской Федерации, Центрального банка Российской Федерации, Правительства и Национального банка Республики Белоруссия по формированию единого экономического пространства и введению единой денежной единицы Союзного государства показывает, что значительное внимание в этих документах уделяется одностороннему принятию со стороны Белоруссии широких, однако по большей части организационно-технических мер в области банковского и денежно-кредитного регулирования (например, приведение в соответствие с российскими нормами требований при регистрации и лицензировании деятельности кредитных организаций и банковских групп, а также к аудиту банковской деятельности, укрепление правовой основы независимости Национального банка Республики Белоруссия в проведении денежно-кредитной политики, унификация отдельных норм валютного регулирования и контроля и пр.). Базисные же обязательства экономического характера (определение источников экономического роста, сокращение бюджетного дефицита и изменение инструментов его финансирования, отмена оборотных налогов и переход на аналогичную с Россией структуру налоговых поступлений, полная унификация внешнеэкономического, в т. ч. таможенного законодательства, кардинальная валютная либерализация в области взаимного торгового обмена, создание условий для взаимной конвертируемости белорусского рубля и российского рубля и пр.) носят по большей части декларативный характер и, как правило, не подкрепляются структурными, организационными и экономическими акциями, в т. ч. совместными.

Многие включенные в План направления, например выравнивание макроэкономических показателей, включая темпы роста ВВП, величину ВВП на душу населения, уровень инвестиций в основной капитал в процентном отношении к ВВП, денежные доходы на душу населения, индекс потребительских цен и цен производителей промышленной продукции и т. п., носили по существу «фасадный» характер. После получения кредита в размере 4,5 млрд. российских рублей по соглашению от 30 ноября 2000 г. они вообще перестали браться во внимание. Разработчикам концепции валютного союза казалось в то время, что введение российского рубля в качестве единственного платежного средства в Союзном государстве может ограничиться лишь технической готовностью Нацбанка и банковской системы Белоруссии к этому шагу, а финансовая помощь России – затратами на поддержание стабильности обменного курса белорусского рубля в объеме вышеназванного кредита, а также кредита в размере 100 млн. долл. для сбалансирования взаимного товарооборота.

Упрощенный подход к созданию предпосылок для валютной интеграции двух стран базировался, видимо, на недопонимании того, что монетарное единство является итогом интеграции экономической, основанной на взаимодополнении воспроизводственных процессов стран-участниц. Автаркически же развивающиеся отрасли и виды производства оказываются не в состоянии стать носителями единого экономического интереса в рамках сообщества интегрирующихся государств. Реальная практика развития двусторонних российско-белорусских связей последних лет показала, что национальные хозяйственные структуры России и Белоруссии в настоящее время не столько взаимодополняют, сколько конкурируют между собой, что в автоматическом режиме вызывает несовпадение основных направлений торговой, промышленной, инвестиционной, таможенно-тарифной и пр. политики и ведет к сужению возможностей межгосударственной гармонизации средств ее реализации¹. Между тем серьезных попыток перехода к согласованию основных направлений экономической и структурной политики двух стран по существу не предпринималось. В результате, на фоне «фасадных» решений и деклараций по созданию валютного и экономического союза и в России, и в Белоруссии при принятии экономических решений по существу доминировали внутренние факторы экономической необходимости, игнорировавшие интересы партнера, что привело к нарастанию проблемных вопросов во взаимном сотрудничестве.

Рост нетарифных ограничений российского ввоза, ухудшение инвестиционного климата для российских инвесторов, формальное выполнение Плана совместных действий сопровождались все большей пробуксовкой процесса монетарного объединения, тем более что в Белоруссии вопрос о целесообразности присоединения к зоне российского рубля с самого начала оставался по существу открытым. В развернувшейся в стране широкой дискуссии по проблемам монетарного объединения с Россией, в которую были вовлечены и представители исполнительной власти, и экспертное сообщество, доминировали главным образом негативные оценки².

Не скрывались опасения относительно вхождения в рублевую зону и на самом высоком уровне. В частности, лидер Белоруссии неоднократно высказывался о нерешенности вопроса перехода на российский рубль и возможных угрозах для белорусского суверенитета, связанных с этим процессом. Наиболее выпукло это прозвучало в ходе выступления А. Лукашенко в Оршанском районе Витебской области 27 августа 2003 г. Перспектива реализации планов относительно интеграции двух стран в рамках валютного союза была прокомментирована следующим образом: «У нас неоднозначное толкование по поводу введения в виде нашей валюты российского рубля. Ведь введение в обращение российского рубля на территории Белоруссии является фактически объединением Белоруссии с Россией. Более того, если мы вводим чужую валюту, какое бы мы соглашение ни заключали, мы фактически можем оказаться в роли второстепенного государства, подчиненного. Я, как глава государства, боюсь этого и делаю все, чтобы этого не произошло. Ведь может оказаться так, что мы пойдем на валюту другого государства, деньги будут там печататься, и мы оттуда их будем получать. Но уже не я, и не вы, и не правительство будут основные вопросы решать. Эти вопросы будут решать другие. Чтобы нам не оказаться перед фактом, что у нас нет денег или будет их недостаток. И тогда что, опять, как в советские времена, на коленях ползать там где-то в российском Центробанке и просить на зарплату деньги?»³.

В своих более поздних заявлениях белорусский Президент также неоднократно давал понять, что в условиях неурегулированности с Россией целого ряда концептуально важных для республики вопросов с введением в обращение на территории Белоруссии российского рубля не следует торопиться. В частности, именно данная позиция содержалась в ответном письме А. Лукашенко от 2 сентября 2003 г. Президенту России В. Путину по вопросу использования российского рубля в качестве единственного законного платежного средства на территории Белоруссии.

Формально благоприятно, но по существу скептически, настроены к монетарному союзу и многие представители исполнительной власти Белоруссии, несмотря на существующие формальные договоренности об обеспечивающих этот союз внутренних государственных мерах и сроках их осуществления. В результате в Концепции социально-экономического развития Белоруссии на 2004 г. отсутствовало предусмотренное ранее решение о переходе к «жесткой» привязке белорусского рубля к российскому и о разрешении белорусским резидентам осуществлять внутренние расчеты в российских рублях. Объяснялось это тем, что жесткая фиксация курса белорусского рубля к российскому при наличии разрыва между темпами инфляции в обоих государствах может привести к росту реального обменного курса белорусского рубля, что окажет негативное влияние на экспорт и увеличит объемы импорта в страну. Снижение же экспорта и усиление конкуренции со стороны импортной продукции в результате приведет к замедлению темпов роста промышленного производства⁴.

Фактически игнорировались императивы валютного объединения двух стран и при разработке государственного бюджета Белоруссии на 2004 г. Аргументировалось это тем, что переход к единой денежной единице в краткосрочной перспективе будет иметь ряд негативных последствий в связи с недополучением доходов госбюджета Белоруссии из-за выравнивания налоговой нагрузки на белорусскую экономику до ее уровня в России. Известно, что в российском бюджете 60-70% занимают прямые налоги на прибыль и ресурсные платежи, а в Белоруссии такой же удельный вес обеспечивают косвенные налоги (налог на добавленную стоимость и акцизы), а также так называемые оборотные налоги, взимаемые с выручки от реализации товаров, работ и услуг. Ресурсные платежи в Белоруссии представлены только налогом за пользование природными ресурсами, суммарные поступления от которого составляют менее 0,5% доходной части консолидированного бюджета.

Выше российских в Белоруссии ставки подоходного налога и акцизов, существенные расхождения сохраняются и в системе местных налогов и сборов. В результате общий уровень налоговой нагрузки на экономику в Белоруссии примерно на 12 % выше, чем в России. Отмена только «оборотных» сборов и отчислений, которые отсутствуют в настоящее время в российской налоговой системе, может привести к сокращению доходной части белорусского бюджета на 6,4% от ВВП. Приведение же налоговой нагрузки на экономику Белоруссии в полное соответствие с российской означает недополучение белорусским бюджетом доходов на сумму около 4 трлн. белорусских рублей (порядка 2 млрд. долл.), или 12% от ВВП. Учитывая разницу в налоговых нагрузках Белоруссии и России, процесс ее выравнивания (с темпом снижения 2-3% в год) займет около 6 лет. В этой связи введение российского рубля ранее этого срока является крайне нежелательным.

Предполагаемое сокращение доходной части бюджета и внебюджетных фондов может привести к адекватному снижению объемов финансирования практически по всем приоритетным направлениям, так как у Белоруссии нет возможности компенсировать потери бюджета за счет увеличения поступлений от ТЭК и налогов, связанных с использованием природных ресурсов, как это делает Российская Федерация. В условиях же, когда более 80% расходной части бюджета Белоруссии составляют первоочередные платежи (заработная плата, пенсии, стипендии и другие трансферты населению), а также неотложные платежи (выплаты по погашению внутреннего и внешнего государственного долга, оплата энергоресурсов и т.д.), полная унификация налогового законодательства не может не привести к отрицательным социальным и экономическим последствиям.

Противоречивую позицию относительно целесообразности монетарного союза занимает Национальный банк и банковское сообщество республики. С одной стороны, исходя из того, что концепция введения единой валюты Союзного государства с использованием на первом этапе российского рубля, а в последующем — новой союзной валюты сформулирована и закреплена в международных соглашениях, ратифицированных законодательными органами двух стран, Председатель Нацбанка Белоруссии П. Прокопович неоднократно заявлял, что ее практическая реализация может обеспечить Белоруссии дополнительный рост ВВП на 2-2,5% уже за первый год после такого шага.

В то же время, по мнению П. Прокоповича, цена вопроса перехода на единую валюту крайне велика – потеря эмиссионного дохода, финансовый обвал в реальном секторе производства, 30% которого уже сегодня нерентабельно, возможное банкротство многих белорусских банков. Наиболее мощные в финансовом отношении белорусские предприятия, в первую очередь «завязанные» на российских поставщиков и рынок сбыта, начнут переходить на обслуживание в российские банки, которые смогут предложить больший объем кредита, обеспечить более низкую процентную ставку и меньшую стоимость обслуживания. Аналогичным образом произойдет отток значительной части депозитов населения и субъектов хозяйствования в российские банки, так как в краткосрочном периоде для захвата рынка последние смогут позволить себе более привлекательную процентную политику.

Примечательно, что на уровне двусторонних контактов Нацбанка Белоруссии и ЦБ России при обсуждении организационно-технических условий функционирования единой денежно-кредитной системы двух стран господствует практически стопроцентное единство взглядов. В результате на межбанковском уровне между банками были своевременно согласованы проекты таких договоренностей, как Соглашение о порядке определения лимита прироста основной части активов белорусского Нацбанка, а также Договор на открытие кредитной линии, Генеральный кредитный договор о предоставлении беспроцентных бессрочных кредитов для приобретения Нацбанком Белоруссии наличных российских рублей. Высока также степень согласованности при осуществлении текущих мер в сфере денежно-кредитного регулирования. На регулярных заседаниях созданного в ноябре 1999 г. Межбанковского валютного совета стороны ежеквартально согласовывают параметры привязки белорусского рубля к российскому, планово определяют коридоры его девальвации, согласовывают нормативную базу двух стран в финансовой и банковской сфере, готовят рекомендации по разработке и реализации денежно-кредитной и валютной политики Союзного государства. Большую роль Совет сыграл также в разработке мер финансовой стабилизации в Белоруссии и переходе на единый обменный курс в 2001 г. В этой связи представителями Нацбанка Белоруссии неоднократно заявлялось, что координация работы органов денежно-кредитного регулирования двух стран является крайне тесной и организационно-технические аспекты введения российского рубля центральными банками России и Белоруссии практически полностью согласованы.

В теоретических же работах ряда руководителей Нацбанка Белоруссии «для внутреннего пользования» нередко прослеживаются критические и негативные оценки процессов дальнейшей конвергенции денежно-кредитных систем России и Белоруссии и создания тесного валютного союза. Например, при рассмотрении вопросов перехода на единую валюту в ракурсе теории оптимальных валютных зон Р. Манделла делается вывод об отсутствии предпосылок для процесса монетарного объединения России и Белоруссии. В частности, с точки зрения исторически первоначального критерия оптимальности, применяемого Р. Манделлом (гибкости цен и заработной платы),  анализ, проведенный белорусскими специалистами, показывает явный отрицательный эффект. Обосновывается это тем, что вхождение в монетарный союз с Россией связано для Белоруссии с потерей возможности девальвации национальной валюты, однако в условиях низкой эластичности потребительских и промышленных цен последние окажутся не в состоянии заменить обменный курс в качестве инструмента регулирования ценовой конкуренции, что вызовет серьезные последствия для реального сектора. С точки зрения мобильности рабочей силы, как возможного фактора компенсации внешних и внутренних экономических шоков, также отсутствуют условия, способствующие созданию валютного союза с Россией.

Среди негативных факторов называется и неудовлетворительно низкий уровень фискального федерализма России и Белоруссии. По данным Нацбанка Белоруссии, объем бюджета Союзного государства составляет порядка 0,03% совокупного ВВП двух стран, тогда как аналогичный показатель для ЕС достигает 1%, при этом даже этот уровень признается европейцами явно недостаточным для осуществления эффективной политики поддержки менее развитых стран и регионов⁵.

Следует также отметить, что о проблемах, связанных с переходом на российский рубль, неоднократно предупреждали и сотрудники МВФ. Так, во время одной из рабочих миссий Фонда в Минск с целью осуществления текущего мониторинга социально-экономического развития республики, глава делегации МВФ Дж. Одлинг-Сми следующим образом выразил свой взгляд по вопросу введения российского рубля в качестве единственного законного платежного средства на территории Белоруссии: «экономических аргументов «за» или «против» монетарной интеграции не существует»⁶. По мнению Дж. Одлинг-Сми, «возникает вопрос: имеет ли смысл Белоруссии присоединяться к рублевой зоне на данном этапе... Да, вступление в союз обеспечит существенные выгоды, но также влечет за собой значительные риски и проблемы. В связи с этим власти обеих стран должны понимать, на что они идут».⁷ Исходя из международной практики, Дж. Одлинг-Сми особо подчеркнул, что существующие валютные союзы основаны, прежде всего, на политических, а не экономических соображениях и должны базироваться на достижении определенного политического консенсуса.

С особой очевидностью отсутствие подобного консенсуса, который имеет принципиальное значение для российско-белорусского монетарного союза, проявилось в вопросе о создании единого эмиссионного центра. Изначально при этом (в частности, в межгосударственном соглашении о введении единой денежной единицы и формировании единого эмиссионного центра Союзного государства) стороны не подвергали сомнению необходимость наличия такого эмиссионного центра, осуществляющего денежную эмиссию и обеспечивающего устойчивость единой денежной единицы на единой экономической территории. Основные расхождения касались, главным образом, статуса и национальной принадлежности банка, на базе которого будут реализовываться функции единого эмиссионного центра.

В частности, российская сторона последовательно отстаивала позицию, согласно которой функции единого эмиссионного центра должны быть возложены на ЦБ России. Одновременно к его ведению должно перейти и формирование ряда принципиальных параметров денежно-кредитной и валютной политики в Союзном государстве. При этом подобная позиция не отвергала необходимости учета интересов органов денежно-кредитного регулирования Белоруссии и сохранения в той или иной мере суверенитета Белоруссии в сфере монетарного регулирования, имея в виду, что такие денежно-кредитные инструменты, как кредитная эмиссия, нормативы резервных требований, ставка рефинансирования и пр. оказывают принципиальное воздействие на темпы развития экономики и ее качественные показатели. Однако поскольку переход на единую валюту осуществляется в условиях фактического присоединения к России относительно небольшого денежно-кредитного рынка Белоруссии, именно российский орган денежно-кредитного регулирования концептуально и практически способен обеспечить руководство валютным союзом России и Белоруссии и выработку магистральных направлений денежно-кредитной политики Союзного государства.

Подобная точка зрения обосновывается рядом аргументов. Среди них - различия в статусе Национального банка Белоруссии и Центрального банка России (большая степень независимости Центробанка России от исполнительной власти), масштабы ВВП, уровень достигнутой в России валютной и денежно-кредитной стабилизации, к осуществлению которой Белоруссия фактически только приступает, состояние фискальной системы (наличие в России устойчивого первичного профицита, принципиальный отказ от финансирования дефицита бюджета в случае его возможного возникновения за счет эмиссионных источников), достаточно высокий достигнутый уровень бизнес-цикла в России (в т. ч. либерализации предпринимательской деятельности, реструктуризации реального сектора, инвестиционной активности и т.д.).

Аргументы белорусской стороны первоначально базировались на необходимости сохранения полного монетарного суверенитета республики и сохранения функций Национального банка республики на территории Белоруссии в том же объеме, что и ЦБ на территории России. На следующих этапах переговоров в центр ее позиции был положен тезис о необходимости равноправия и паритета в формировании общей денежно-кредитной политики. В этой связи белорусская сторона предложила создание единого эмиссионного центра, состоящего из двух равноправных центральных банков двух стран – Нацбанка Белоруссии и ЦБ России и формируемого на паритетных началах Межбанковского валютного совета – высшего органа управления единым эмиссионным центром. В целях обеспечения независимости единого эмиссионного центра предлагалась его подотчетность Высшему государственному совету и/или Парламентскому собранию Союзного государства. По замыслу белорусской стороны, подобному образованию фактически должен быть придан статус наднационального органа, построенного по подобию Европейского центрального банка, который, как известно, отвергает пропорциональное представительство стран-участниц ЕС в своих руководящих органах согласно экономическому весу страны. При этом, однако, по мнению белорусской стороны, капитал «Банка Союзного государства» должен быть сформирован из вкладов двух стран, пропорциональных их доле в совокупном ВВП. В этой же пропорции должен быть разделен эмиссионный доход и лимиты денежной эмиссии. В противном случае, по мнению белорусской стороны, на определенный период времени, пока российский рубль будет выполнять роль единой валюты, российский ЦБ должен обеспечить выделение безвозмездного технического кредита в тех объемах, которые бы полностью возместили потери, которые понесет Белоруссия в результате утраты эмиссионного дохода.

Очевидно, что данная позиция, как и первоначальная, не соответствует интересам РФ. В условиях разномасштабности экономических потенциалов России и Белоруссии использование опыта функционирования Европейского центрального банка некорректно и нецелесообразно, тем более что и для Евросоюза он отнюдь не бесспорен. В этой связи функцию единого эмиссионного центра в период использования в качестве единой валюты российского рубля (с 2005 г. по 2008 г.) должен безоговорочно и исключительно выполнять ЦБ России. В противном случае, в условиях отсутствия бюджетного федерализма, незавершенности экономической и правовой конвергенции российская денежно-кредитная политика могла бы стать заложницей монетарных решений управляющего центра страны, «удельный вес» которой составляет лишь 5% денежного предложения в России.

В ходе дальнейших переговоров по вопросу эмиссионного центра между российской и белорусской стороной был найден ряд компромиссных решений по согласованию денежно-кредитной, валютной и бюджетной политики и создания единого эмиссионного центра. В частности, по настоянию белорусской стороны было принято паллиативное решение, согласно которому функционирующий в настоящее время Межбанковский валютный совет продолжит свою деятельность в период действия Соглашения об использовании российского рубля в качестве единственного законного платежного средства на территории. В результате единый эмиссионный центр Союзного государства будет включать в себя три составные части: ЦБ России, Нацбанк Белоруссии и Межбанковский валютный совет. При принятии подобной конструкции, однако, по-прежнему открытым остается принципиальный вопрос о порядке принятия решений по денежной эмиссии и другим инструментам денежно-кредитной политики, в полной мере учитывающем интересы и Белоруссии, и России. Так, по мнению белорусской стороны, в случае введения российского рубля в Белоруссии объем его дополнительной эмиссии (после обмена белорусских рублей на российские) должен составить эквивалент 3,5 млрд. долл. Для выравнивания коэффициентов монетизации в Белоруссии и России эти средства должны быть направлены в экономику республики. Это определяется тем, что в настоящее время в России коэффициент монетизации экономики составляет порядка 25%, а в Белоруссии этот показатель в 2,5-3 раза меньше. Учитывая, что прогнозный ВВП Белоруссии составит в 2005 г. в эквиваленте 20 млрд.долл., то для достижения одинаковых с Россией коэффициентов монетизации денежная масса в республике должна составить, по расчетам Нацбанка республики, 5 млрд.долл. При этом после обмена существующего объема белорусских рублей на российские денежная масса составит эквивалент 1,5 млрд. долл.. Таким образом, после замены национальной валюты на российские рубли еще 3,5 млрд. российских рублей должно быть направлено в экономику Белоруссии. Предлагалось, что для избежания негативных последствий и создания одинаковых экономических условий эти средства должны поступить в Белоруссию в течение 3 лет, до 1 января 2008 г.

Для реализации этой задачи, с позиции белорусской стороны, может быть использован либо механизм прямой эмиссии, либо выпуск государственных облигаций на эту сумму, которые приобретет ЦБ России.

Нечеткость политической конструкции взаимоотношений двух стран проявилась также в вопросе об экономических гарантиях перехода на российский рубль. В целях решения этой проблемы и предотвращения возможных финансовых потерь от введения в стране российского рубля правительством Белоруссии был подготовлен пакет белорусско-российских межправительственных актов, подписание которых должно предшествовать введению российского рубля на территории республики. Он включал в себя соглашения о:

• принципах бюджетной политики Союзного государства;
  
• принципах взимания косвенных налогов во взаимной торговле;
  
• механизме компенсации потерь бюджетов в условиях создания единого экономического пространства и применения во взаимной торговле НДС по принципу страны происхождения;
  
• кредите для предотвращения банковского кризиса в Белоруссии;
  
• кредите на досрочное погашение гособлигаций, номинированных в белорусских рублях;
  
• отмене таможенного оформления во взаимной торговле.
  

Предлагая проекты вышеперечисленных соглашений, белорусская сторона рассчитывала, что РФ в целях достижения согласованных макроэкономических показателей и равных условий для хозяйствующих субъектов будет ежегодно возмещать потери белорусской экономики в размере 3,3% ВВП. При этом в случае подписания соглашения о принципах бюджетной политики белорусская сторона была готова принять обязательства по снижению уровня налоговой нагрузки путем поэтапной, в течение 3-х лет, отмены «оборотных» налогов, а также доведению ставок НДС до российского уровня.

В случае подписания соглашения о кредите для предотвращения банковского кризиса в Белоруссии предусматривалось выделение РФ кредита для обеспечения финансовой стабильности в Союзном государстве и предотвращения условий возникновения системного банковского кризиса, предоставляемого по ходатайству белорусской стороны при наличии особых оснований. Кроме того, белорусская сторона рассчитывала на подписание соглашения о кредите на досрочное погашение гособлигаций, номинированных в белорусских рублях, и соглашения об отмене таможенного оформления во взаимной торговле.

Следует отметить, что российская сторона согласилась с необходимостью пойти на осуществление ряда мер, предложенных в вышеперечисленных соглашениях. Это касалось, в частности, соглашения о кредите на досрочное погашение гособлигаций, номинированных в белорусских рублях, при этом белорусская сторона должна была представить конкретные расчеты по объемам компенсации и механизму вывода из обращения ценных бумаг в белорусских рублях, после чего российская сторона могла бы предоставить Белоруссии государственный кредит для долгосрочного погашения государственных ценных бумаг.

Российская сторона пошла на уступки в отношении перехода на взимание косвенных налогов во взаимной торговле по стране назначения без каких-либо изъятий, т.е. включая топливно-энергетические товары. В Астане в сентябре 2004 г. было подписано Соглашение о переходе на взимание во внешней торговле между Россией и Белоруссией косвенных налогов по принципу страны назначения, однако оно не сняло проблему потерь бюджета Белоруссии, в 2001-2003 гг. ежегодно составлявших, по белорусским оценкам, 150-200 млн. долл.

Во-первых, на переговорах по топливно-энергетическому балансу на 2005 г. российская сторона предложила оставить цены на газ в рамках контракта 2004 г. Таким образом, снижения российских цен в объеме НДС, т.е. на 18%, фактически не произошло, что, соответственно, создает необходимость отказа белорусской стороны от обложения импортных цен налогом на добавленную стоимость. Во-вторых, вышеназванное соглашение пока не ратифицировано российской стороной, что также создает для Белоруссии положение неопределенности в отношении практической реализации новой схемы взимания косвенных налогов.

В противовес белорусской позиции о потерях в связи со снижением налоговой нагрузки российская сторона предложила разработать альтернативный вариант Соглашения о бюджетной политике, в котором обосновывается тот факт, что снижение налоговой нагрузки в Белоруссии не приведет к сокращению ресурсов в республике, а обеспечит их перераспределение от государства к предприятиям. В целях же унификации налоговых систем реформирование налогообложения в Белоруссии следует осуществлять путем сокращения налоговых льгот, расширения неналоговых поступлений бюджета и осуществления оптимизации бюджетных расходов. Кроме того, по мнению российской стороны, к вопросу полной отмены таможенного оформления и контроля на таможенной границе следует вернуться лишь после завершения унификации тарифного, нетарифного и налогового законодательства России и Белоруссии.

В результате несовпадения позиций российской и белорусской стороны по вопросу введения российского рубля в ходе встречи Президентов России и Белоруссии 23 августа 2004 г. был назван новый срок введения российского рубля в Республике Белоруссия – 1 января 2006 г., хотя, вероятнее всего, и он не является окончательным. Как следствие, резко замедлился и переговорный процесс по вопросам валютной интеграции на уровне экономических ведомств стран: в настоящее время он фактически ограничивается принятием «косметических» мер. Так, на состоявшемся 21 декабря 2004 г. в Минске очередном заседании Совета Министров Союзного государства был принят отчёт руководителей национальных экономических, финансовых, промышленных министерств и таможенных органов о ходе реализации Плана совместных действий правительства РФ, ЦБ России, правительства Республики Белоруссия и Нацбанка Белоруссии по введению единой денежной единицы Союзного государства на период 2001-2005 г. и его корректировке. Предполагается, что в План будут внесены некоторые уточнения, однако надеяться, что они смогут оказать решающее, принципиальное воздействие на ход согласований по проблематике валютного союза двух стран, видимо, не стоит.

Примечательно, что и на уровне представителей исполнительной власти, и на уровне экспертов двух стран все в большей степени начинает доминировать точка зрения о «незрелости» условий для перехода на единую валюту и необходимости дать «задний ход». Так, в неофициальных высказываниях представителей белорусского истеблишмента все чаще прослеживается мнение, что монетарная политика России далека от стандартов стран, чьи деньги используются в качестве либо якоря, либо платежного средства другими государствами. Не вызывает доверия и российская фискальная политика – профицит федерального бюджета объясняется не столько финансовой дисциплиной, сколько 30-миллиардным бонусом от продажи нефти. Кроме того, ожидаются дальнейшие реформы фискальной политики России, что также не способствует валютной интеграции России и Белоруссии.

Наконец, все в большей степени расходятся векторы валютной политики двух стран. В 2004 г. в России вступил в силу новый валютный закон, значительно либерализующий режим валютного регулирования. Более того, этот закон установил, что с 1 января 2007 г. снимаются все ограничения, кроме одного — ограничения на репатриацию экспортной выручки. Белорусская сторона не скрывает, что при магистральном направлении на валютную либерализацию, она не пойдет на синхронизацию с Россией ее реальных сроков. Это может в еще большей степени усугубить проблемы, стоящие в настоящее время перед банковской системой страны⁸.

На прошедшей 6 декабря 2004 г. в Минске международной межбанковской конференции «Банк, капитал и инвестиции в начале XXI века» большинство белорусских и российских участников высказались в духе фактически полного неприятия идеи монетарной интеграции России и Белоруссии. По мнению российского участника А. Мамонтова (президента Московской международной валютной ассоциации), идея создания единого валютного пространства и так называемой единой валюты утратила свою актуальность, что можно только приветствовать, так как «чем очевиднее будет дистанцирование от уязвимых и опасных проектов, тем в большей степени отношения между банковскими системами, между центральными банками приобретут деловой, профессиональный и доверительный характер. Чем меньше будет пустых разговоров и всяких «инициатив» объединения, тем меньше в наших отношениях будет подозрительности и торгашества».⁹

Большие сомнения в реальности практического осуществления проекта по введению единой валюты высказывают известные белорусские экономисты Л.Заико - руководитель аналитического центра «Стратегия» и В.Дашкевич - эксперт Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ) Белоруссии. Они отмечают, что «в реальность новых сроков введения единой валюты можно было бы поверить, если бы за этим стояли какие-то расчеты экспертов, правительств, центробанков двух стран, однако этого нет. По большому счету, на российский рубль можно перейти в любой момент. Это техническая процедура и особой подготовительной работы для нее не требуется. Особенно с учетом того, что центробанки постоянно поддерживают между собой контакты и владеют информацией об объемах денег». Этот вопрос лишь в определенной степени макроэкономический, однако в большей степени — политический. Президентам Белоруссии и России просто было политически выгодно объявить новую дату введения единой валюты Союзного государства, однако вряд ли что-нибудь с 1 января 2006 г. изменится».¹⁰

В недрах российского Правительства все в большей степени распространяется убеждение о необходимости постепенного выхода из процесса создания двустороннего российско-белорусского монетарного союза. На организованной в конце 2004 г. газетой «Время новостей» «круглом столе» по поводу перспектив объединения валют Директор департамента международного сотрудничества аппарата Правительства России Т. Валовая – непосредственная участница переговоров по объединению валютных систем   напомнила, что «Белоруссии было предложено отказаться от валютного суверенитета в пользу России по образу и подобию Люксембурга, в 1922 г. уступившего свою эмиссионную независимость Бельгии. И, как показало время, с немалой пользой для себя: сегодня экономические показатели Люксембурга выше, чем у «старшего партнера». Но Белоруссия не захотела идти по пути герцогства, выдвинув дополнительные финансовые требования, которые Россия выполнять отказалась»¹¹.

Насколько продуктивным с позиции важнейших геополитических интересов двух государств может оказаться решение о постепенном «свертывании» идеи валютной интеграции (в случае его фактического принятия) – покажет время. Несомненно, однако, что и для российской, и для белорусской стороны дальнейшее углубление интеграции в монетарной сфере предоставляет широкие потенциальные возможности консолидации двух стран в новой исторической реальности, тем более что целый ряд шагов в этом направлении уже сделан. Как считает Директор департамента платежного баланса Нацбанка Белоруссии Ю. Власкин, «2004 г. принес весомые результаты в деле белорусско-российской валютной интеграции. Обе стороны заметно приблизились к главной ее цели — снижению валютных рисков субъектов хозяйствования двух стран при осуществлении взаимной торговли, сближению уровней инфляции и номинальной цены денег на внутренних рынках. Если же попытаться измерить издержки двух стран, связанные с достигнутым результатом, то они далеко не равнозначны. В качестве таковых для российской стороны можно считать лишь моральную неудовлетворенность от несостоявшегося перехода Белоруссии на использование российского рубля. Белоруссии же удалось обеспечить стабилизацию белорусского рубля собственными силами, без компенсаций со стороны российского бюджета по налогу на добавленную стоимость и без снижения цен на импорт российского природного газа»¹².

Вряд ли можно согласиться с мнением, что для валютного союза двух государств еще не созрели объективные предпосылки, а «политика в этом вопросе идет впереди экономики», тем более что его опровергает мировой опыт. «Международная практика свидетельствует, что до сих пор в мире большинство решений о создании монетарных союзов основываются на политических, а не экономических аргументах»,   настаивает на своем мнении упомянутый выше представитель МВФ Дж. Одлинг-Сми¹³. Представляется, что и для российско-белорусской монетарной интеграции необходимы сильные политические аргументы. В противном случае на уровне конкретных исполнителей невозможно добиться баланса экономических интересов сторон, осуществлять плодотворный поиск компромиссов, достигая тем самым равновесия экономических потерь и выгод.