Geum.ru

Понятие и особенности культурологии

Исторический контекст Культурология - это специфическая отрасль российских гуманитарных наук, которая нашла свое раннее выражение в работах Николая Данилевского (1822-85) и Павла Флоренского (1882-1937), кульминацией которых в 1960-х-80-х годах были работы Михаила Бахтина (1895-1975) Алексей Лосев (1893-1988), Юрий Лотман (1922-93), Владимир Библер (1918 г.), Георгий Гачев (1929 г.) и Сергей Аверинцев (1937 г.). Культурология исследует разнообразие культур и их способы взаимодействия и функций как метадисциплина в гуманитарных науках, целью которой является охват и увязка разнообразных культурных феноменов, изучаемых отдельно философией, историей, социологией, литературой и искусством и т. Д. Философия, лежащая в основе культурологии, может быть отнесена к германской интеллектуальной традиции, в частности, взглядам Гете, Гердера, Виндельбанда, Зиммеля и Шпенглера на культуру как интегрального организма. 1 С этой точки зрения, культура включает в себя различные виды познавательной и творческой деятельности, в том числе политики, экономики, науки, искусства, литературы, философии и религии. Все эти области находят свои корни в изначальной интуиции, «пара-феномене» данной культуры, которая варьируется в зависимости от конкретных исторических и этнических образований. В России эта органицистическая концепция культуры нашла свое самое раннее выражение в творчестве Николая Данилевского, славянофильского мыслителя конца девятнадцатого века, который за полвека до того, как Освальд Шпенглер изложил определенное количество культурно-исторических типов, в том числе «европейские» и «европейские», Славянская «. Для Данилевского культура - это самая широкая концепция, которая охватывает четыре вида деятельности: религиозную, политическую, социально-экономическую и культурную в узком смысле (искусство, наука и технология). 2Культурологические темы широко обсуждались в дореволюционной русской религиозной философии, где Николай Бердяев, Дмитрий Мережковский и Павел Флоренский размышляли о культуре как о дополнительном аспекте культа, т. Е. Как свободный творческий отклик человека на Божественный акт творения. По словам Бердяева, «в общественной жизни духовное первенство принадлежит культуре. Цели общества выполняются в культуре, а не в политике и экономике». 3 Концепция культуры оказалась центральной для многих важных мыслителей в постсталинской России как альтернатива концепции господства общества в марксистской теории. В то время как общество разделено на классы и партии, каждый из которых борется за власть и превосходство, культура может объединить людей и преодолеть социальные, национальные и исторические разногласия. С культурологической точки зрения культуру можно определить как символическую отзывчивость: любое новое художественное произведение или философская теория, введенная в систему культуры, изменяет смысл всех других элементов, и таким образом не только влияние прошлого влияет на настоящее, но и настоящее придает форму прошлому. Модель истории как однонаправленного вектора, которая долгое время господствовала над советским менталитетом, Сильная проблема марксизма в 1960-х годах также возникла из структурализма, методологии, которая должна быть зачтена для продвижения концепции культуры на передний план гуманитарных наук. Хотя как структурализм, так и культурология сознательно выступали против ортодоксального марксизма, между ними существуют четкие методологические различия. Структуристский проект является преимущественно научным и пытается внедрить стандарт математики и естественных наук в основу гуманистических исследований, тогда как культурология, под влиянием неокантианских и герменевтических традиций, тщательно подчеркивает специфику культурных явлений как недоступных для строгих анализа и расчета. По словам таких крупных представителей культурологии, как Бахтин и Аверинцев, неспособность гуманитарных наук достичь формальной строгости заключается в их преимуществе, а не в их ущербе. Поскольку сам объект гуманитарных наук охватывает свободную волю и духовную деятельность, которая избегает математического или натуралистического определения, гуманитарные науки разрабатывают свои собственные критерии точности и бросают вызов научным подходам к культуре как системе информационных кодов. Таким образом, культурология возникла в СССР как своего рода третья сила в методологическом споре между марксизмом и структурализмом: отбросив социальный и идеологический уклон в своем подходе к культуре, культурология также пыталась преодолеть научную и технологическую предвзятость как еще одну форму редукционизма. Формирование культурологии как единого дисциплинарного поля произошло в конце 1960-х годов, с упадком первоначального энтузиазма за строгуализм и публикацию последних работ Бахтина и первых работ Аверинцева, которые были внутренне полемичны в отношении технологического рационализма. В своих заметках, сделанных в 1970-71 гг., Бахтин настаивал на том, что «изучает культуру (или ее часть) на уровне системы и на более высоком уровне органического единства: открытое, становящееся, неразрешенное и непредсказуемое, способное смерти и обновления, превзойти самого себя, то есть превысить свои границы ».4 Развитие культурологии в постсталинский период оказалось в созвучии как с национальными традициями универсализма, так и с плюралистическим и либеральным мышлением. В культурологии «культура» рассматривается как описательная, а не нормативная концепция, причем сам термин используется как в единственном числе, так и во множественном числе. Культура как целостность дисциплинарных сфер предполагает разнообразие культур как многонациональных и исторических типов, каждый из которых имеет свой собственный формативный принцип, неприводимый для других. Хотя культурология связана с культурой в целом, она также признает разнообразие этих «целых» и неохотно различает их по стоимости. Таким образом, методология культурологического исследования обязательно сочетает в себе две процедуры. Во-первых, он стремится выявить более широкие основы различных дисциплин, выйти за рамки специфики любой профессиональной сферы. Например, Михаил Бахтин в своих размышлениях о задачах литературной науки настаивает на том, что «итерация является неотъемлемой частью культуры и не может быть понята вне полного контекста всей культуры той или иной эпохи ... [N] спецификация стрелки чуждо лучшим традициям нашей стипендии ... В нашем энтузиазме к спецификации мы проигнорировали вопросы взаимосвязи и взаимозависимости различных областей культуры ...5 Вторая процедура предполагает определение культурных феноменов с точки зрения их исторической и национальной специфики. Если в рамках данной культуры различные дисциплинарные и профессиональные сферы связаны общей интуицией, то уникальность этой интуиции служит для того, чтобы отличить одну культуру от другой в глобальном масштабе. Этот аспект культурологии был наиболее подробно разработан Алексеем Лосевым в его обширных исследованиях классической эстетики, демонстрируя, что древность как культурный феномен сохраняет свою индивидуальность на всех уровнях интерпретации. Анализируя наиболее абстрактные теории диалектики одинаковости и разницы в Платоне и неоплатонической школе, Лосев показывает, что за этими абстракциями и «проникновением всей древности ... является мощная и неизбежная интуицияуниверсальный организм или интуиция всей реальности как живого организма » 6. Для Лосева основной целью культурологического исследования является осознание уникальности данного явления как« выразительной мощи бытия »( выразительный лик бытия ). «Изучая любой факт из культуры классической древности, я не успокоился, пока не нашел в нем качество, которое резко отличало его от всего, что не является классическим. , , , «Стиль» и «мировоззрение» должны быть интегрированы любым способом; они обязательно должны отражать друг друга » 7. Эти два аспекта культурологии, «разнообразия» и «целостности» неотделимы друг от друга, но, безусловно, их значение может варьироваться в произведениях данного мыслителя. Русская культурология, созданная в 1960-х годах, нашла великих живых сторонников для каждого аспекта дисциплины в Бахтине и Лосеве, оба из которых уже заложили основу этой методологии в своих ранних работах 1920-х годов. В то время как Бахтин подчеркивает диалогический характер конкретной культуры во внутренней и внешней дифференциации, Лосев более склонен теоретизировать культурную самобытность как многогранное проявление одной основной, изначальной интуиции. 8 Культурология и культурология Лучший способ познакомить российскую культурологию с американской аудиторией - сопоставить ее по пунктам с тем, что известно в англоязычном мире как «культурные исследования». 9 Мы возьмем в качестве отправной точки представление «Изучение культурологии», пояснения Цяуддина Сардара и Борина Ван Луна, иллюстрирующие характерные тенденции в этой области. Пять определений, применимых к культурным исследованиям, также показывают его параллели и контрасты с культурологией. «Культурные исследования направлены на изучение его предмета с точки зрения культурных практик и их отношения к власти. Его постоянная цель - разоблачить отношения власти и изучить, как эти отношения влияют и формируют культурные практики». 10 Культурология направлена ​​на изучение культуры как места всех существующих и возможных практик, которые, в целом, освобождают людей от их естественных условий и физических зависимостей, в том числе от зависимости слабых от сильной, то есть от отношения власти. Культура - это все, что создано людьми и, в свою очередь, все, что создает людей в их отличии от природы и неприменимости к органической природе. Внедряя символическую меру в силовые отношения, культура опосредует их посредством освобождающих практик значимости, отчуждения, отсрочки и стирания биологического (расового, сексуального) происхождения. Культурные практики не могут быть сведены к силовым отношениям как таковым и не должны рассматриваться как единая форма и определяются ими: «Культурные исследования - это не просто изучение культуры, как если бы она была дискретной сущностью, отделенной от ее социального или политического контекста. Ее целью является понимание культуры во всех ее сложных формах и анализ социального и политического контекста, в котором она проявляется. " Культура существует в социальном и политическом контексте, но этот контекст сам по себе является лишь частичным аспектом культуры и не должен доминировать над целым. Произведения искусства и философии, духовные практики и ритуалы, моральные ценности, личные отношения, повседневные практики символического обмена и коммуникации? Все эти многочисленные аспекты культуры не позволяют людям быть сведенными к политическим животным. Задача культурологии состоит в том, чтобы разоблачить культуру как открытую совокупность, превосходящую и превосходящую любую из ее отдельных составляющих, включая политическую. Культурология - это самосознание культуры; его миссия заключается не в том, чтобы управлять культурой через институты власти, как в политике, а в том, чтобы быть ее самоуправляемым сознанием. «Культура в области культуры всегда выполняет две функции: это как объект изучения, так и место политической критики и действия. Культурные исследования направлены как на интеллектуальное, так и на прагматичное предприятие». Культурология разделяет эти две функции с культурными исследованиями, но она представляет культуру не как место политической критики и действий, а скорее как постоянное дислокацию политических практик посредством дальнейшей контекстуализации их символических контекстов. Дело не только в том, что религиозная практика или эстетическое устройство могут быть расшифрованы, чтобы выявить зашифрованное политическое послание: альтернативные способы расшифровки политических явлений, такие как шифрование мифологических или эстетических кодов, будут одинаково важны. Даже узкие партийные действия можно увидеть через культурологические призмы как преломления или парафразы ритуальных кодов, языковые игры, литературные рассказы или психологические архетипы. Культурология не допускает, чтобы какой-либо отдельный кодекс или дисциплина были привилегированными по отношению к остальным и служили конечной лексикой или универсальной основой интерпретации. Культурология не является «прагматичным предприятием» наряду с другими видами культурной деятельности; это скорее «метапрагматическое» сознание, которое критично относится к узкому прагматизму, изоляционистским и / или гегемонистским притязаниям любой конкретной практики и дискурса. «Культурные исследования пытаются разоблачить и примирить разделение знаний, преодолеть раскол между молчаливыми (то есть интуитивными знаниями, основанными на местных культурах) и объективными (так называемыми универсальными) формами знания. Он предполагает общую идентичность и общий интерес между знающим и известным, между наблюдателем и тем, что наблюдается ». В своей попытке преодолеть разделение знаний и крайностей специализации культурология наиболее тесно сотрудничает с культурными исследованиями. Культурология пытается подойти к культуре на своих собственных условиях и разработать целостный язык, который позволяет избежать впадать в политизм, сциентизм, эстетизм, морализм или абсолютизацию какого-либо одного аспекта культуры. Вот почему культурология отходит также от политической акцентуации культуры, которая преобладает в культурологии. Если все другие специалисты работают внутри своих дисциплин или сфер культуры, бессознательно соблюдая свои правила и запреты, культуролог делает свою собственную культуру объектом определения и тем самым превосходит ее границы, свою конечность. «Культурные исследования посвящены моральной оценке современного общества и радикальной линии политических действий. Традиция культурных исследований - это не одна из бесценных стипендий, а одна из них привержена социальной реконструкции путем критического политического участия. Таким образом, культурные исследования направлены на понимать и изменять структуры господства повсюду, но в промышленно-капиталистических обществах в частности ». Русская культурология возникла в социалистическом, полностью политизированном и нравственно настроенном обществе и искала самые радикальные альтернативы существующей системе не в политической вовлеченности или моралистических причитаниях, которые соответствовали бы преобладающим идеологическим кодам, а скорее в нарушении любых установленных кодексов, включая политические и моральные кодексы (такие как «коллективизм», «материализм», «политическая гегемония рабочего класса» и «моральное превосходство физического труда»). Культура рассматривалась не как инструмент политики (к которой она фактически была сокращена при социализме), а как горизонт освобождения из пределов одного культурного царства, обращаясь к другим сферам. Для культурологии наука представляла собой выход из политики; искусство, выход из науки; религии, побег из искусства; философия, выход из религии; и, наконец, культура, выход из них всех, способность людей освобождаться от всех физических и символических тюрем. Культурология и культурология преследуют цели, помимо чистой бесценной стипендии. Поскольку культурные исследования ориентированы на политически инвестированные формы культуры или даже культурно замаскированные формы власти, цель этой дисциплины в первую очередь критическая и деконструктивная. Это, как правило, характерно для постмодернистских западных гуманитарных наук, в которых деконструкция стала основной методологией культурных исследований. Культурология, напротив, сосредоточена на конструктивных возможностях культуры и направлена ​​на расширение и умножение значений каждого культурного символа за пределы его буквального и прагматического значения. Деконструкция, по крайней мере в ее обычной форме академического постструктурализма, в основном понимается как «уничтожение, разложение и десемизация структур», хотя, согласно собственному намерению Жак Дерриды,11 Культурология это искусство явно положительной деконструкции, которая открывает альтернативы и свободные пространства внутри и за пределами определенных культурных практик. 12 Культурология затрагивает практику и институты власти не менее критично, чем культурные исследования, о чем свидетельствует освободительное послание бывшего и взрывной роли в сетях советской официальной культуры. Но культурология - это не форма политического диссидента. Он не критикует одну культурную политику от имени другой, более продвинутой и прогрессивной политики. Скорее он критикует политику, как тип дискурса, как отношение власти, как узкий прагматизм, с точки зрения культуры в целом. Культурология - это не оппозиция, а трансцендентность: как преодолеть данную практику или теорию, используя символические способности культуры, ее бесконечно богатые, многоуровневые кодировки и декодирования каждого человеческого феномена. Культурные исследования и культурология развивались почти одновременно как расширение их теоретических потребностей и приоритетов их соответствующих культур. Название «культурные исследования» происходит от Центра современных культурологических исследований в Бирмингемском университете, созданного в 1964 году. В 1972 году Центр опубликовал первый выпуск Рабочих документов по культурным исследованиям с конкретной целью «поместить культурные исследования в интеллектуальная карта ". Сложнее назвать появление русской культурологии. Он объединил Юрия Лотмана и его школьные работы по культурной семиотике (середина 1960-х годов), методологические заметки Михаила Бахтина (1960-1970-е годы), исследовательскую программу Владимира Библера и его научный семинар «Архе» (с 1967 года) и первый публикации Георгия Гачева и Сергея Аверинцева (середина и конец 1960-х годов). Основатели культурологии Ричард Хоггарт, Раймонд Уильямс, Стюарт-Холл, были интеллектуалами рабочего класса, вдохновленными идеями Старого Левого и Нового Левых и в значительной степени подверженными влиянию марксизма. К началу 1970-х годов марксизм потерял почти все политические битвы на Западе и отступил в более тихую культурную сферу, пытаясь превратить ее в новую политическую арену. Культурные исследования возникли и продолжились, по существу, как политические исследования культуры и экспериментов в ее социальной трансформации. Культура представляла собой более открытую и доступную область для социалистических экспериментов, чем экономика или практическая политика. В России ситуация была совершенно противоположной: на протяжении многих лет официальная культура была полностью политизирована и сводилась к идеологическим и пропагандистским функциям. Советский марксизм был в состоянии наложить на культуру как «вторичную надстройку» всю силу экономических и социальных определений. Основной целью русской культурологии было деполитизировать культуру, спасти ее от узкого прагматического контекста, где она служила орудием власти. Культура рассматривалась как конечный ресурс свободы и творчества человека, который выходит за рамки социальных ограничений и исторических определений. Какая из этих двух отраслей «культурной науки» представляет больше возможностей для будущего? На первый взгляд крах советского марксизма устранил тоталитарный контекст, в котором возникла русская культурология. Но не является ли крах тоталитаризма аргументом в пользу культурологического подхода к культуре как метасистемы, которая выживает и преступает все политические контексты, даже настолько могущественные, как тот, который доминировал в Советском Союзе в течение 70 лет? Культурологический подход к культуре как непреодолимой и всеобъемлющей совокупности успешно оспаривал марксистско-ленинских и других политиков, моралистов или ученых, которые пытались свести культуру к одному из ее составляющих. Вот почему культурология стала одной из основных отраслей гуманистической науки в постсоветской России, лидер в методологии исследований и преподавания. Во многих университетах кафедры культурологии заменили те отделы «научного коммунизма» и «марксизма-ленинизма», которые ранее были ответственны за политический надзор и использование всех других дисциплин. Культурология и транскультура 13 Хотя культурология - это научная дисциплина, она содержит некоторые возможности, которые выходят за рамки стипендии, в определенные практики, которые мы называем «транскультурными». Чтобы использовать слова Бахтина, культурология приближает культуру как «органическое единство», которая способна «превзойти себя, то есть превысить свои собственные границы». 14Культурология занимает дистанционный взгляд на культуру, которая стимулирует самонастраивание культуры, разрушение ее самоидентификации. Культурология «отчуждает» и «диффамализует» культуру, в том же смысле, в которой главный российский теоретик Виктор Шкловский определял «отчуждение» как основной техники искусства. По словам Шкловского, наши повседневные привычки и восприятия, как правило, отступают в область бессознательно автоматической, как если бы они были естественными, неизбежными и предопределенными. «Привычка пожирает работы, одежду, мебель, свою жену и страх перед войной ... И существует искусство, что человек может восстановить ощущение жизни, он существует, чтобы заставить себя чувствовать вещи, сделать камень каменным, , , , Техника искусства заключается в том, чтобы сделать объекты «незнакомыми», чтобы затруднить формы, увеличить сложность и длину восприятия, потому что процесс восприятия является само по себе эстетическим и должен быть продлен. Искусство - это способ испытать искусность объекта . , . 15 Точно так же культурология - это способ испытать культуру культуры. Если искусство, как часть культуры, деавтоматизирует наше восприятие объектов, то культурология деавтоматизирует наше восприятие искусства и культуры, раскрывает их искусственные конструкции и непредвиденные обстоятельства и, таким образом, позволяет нам выйти за их автоматизм. Культурологические расстояния и «отчуждают» нас от культуры, к которой мы принадлежим по рождению и образованию, и таким образом готовим нас к свободному культурному творчеству. В этом превосходящая способность, культурология становится критикой не только отдельных отраслей и дисциплин в определенной культуре, но и любой данной культуры в целом. На данный момент культурология превращается в транскультурную теорию и практику. Транскультура - это способ преодолеть нашу «данную» культуру и применить культурные преобразующие силы к самой культуре. Транскультура - это второй порядок «культурологии» культуры, ее способности к самосовершенствованию и самопревосхождению. Если культурология - это самосознание культуры, то транскультура - это самопреобразование культуры, совокупность теорий и практик, которые освобождают культуру от собственных репрессивных механизмов. Это движение трансцендентности начинается в самой культуре, поскольку оно освобождает людей от естественных зависимостей через систему символических посредников и замен. Такие культурные категории, как «вкус», «любовь», «слово», составляют сферу человеческой свободы от давления физического голода и страсти, от физического присутствия объекта и т. Д. Одновременно культурная деятельность создает свою собственную систему зависимостей которые присущи данной культуре, ее этническим, расовым, социальным или сексуальным детерминантам. Переставляя свои врожденные качества в культурное измерение, люди все еще воспроизводят многие свои физические условия и идентичности на этом символическом плане. Вот почему многие культурные мероприятия, в том числе литература, кино, теория и письмо в целом, все еще обозначаются натуральными ярлыками, такими как белый и черный, мужской и женский. Даже этнические ярлыки - русский, немецкий, французский - все еще связывают культуру с физическими условиями, географическими регионами, климатом, ландшафтами и т. Д. Каждая культура имеет свои особенности, мании, фобии, идеологические предположения и ограничения, способы индоктринации, информационные фильтры и т. Д. , Преходя за пределы этих «естественных» или «первых порядков» культур, транскультурное измерение открывает следующий уровень освобождения человека, теперь из тех символических зависимостей, идеологических пристрастий, патриотических аффектов, которые принадлежат нам как члены определенной культурной группы , Чтобы использовать слова Бахтина, культура способна «превзойти себя, то есть превысить свои границы». 16 ? И, следовательно, содержит возможности для транскультуры. Транскультура может быть определена как открытая система символических альтернатив существующим культурам и их установленным знаковым системам. Это не означает, что все наши культурные идентичности должны быть оставлены ради транскультурного освобождения. Мы не можем и не должны избавляться от наших первичных символических тождеств, которые имеют отношение к некоторым уровням поведения. Переход людей от естественного к культурному состоянию не лишил их их физических тел; напротив, их тела приобрели новую выразительность и силу благодаря культивированию физических способностей и осуществлению символических действий, таких как речь, танцы, рисование, письмо, обучение различным искусствам и профессиям и спорт. Точно так же транскультурная деятельность не лишает нас наших символических тел, нашей конститутивной идентичности как русских и американцев, мужчин и женщин, биологов и романистов, шахматистов и футболистов. Транскультурная практика - это не умаление или конфронтация с нашим культурным «я», а скорее способ расширить границы нашей этнической, профессиональной, лингвистической и других идентичностей до новых уровней неопределенности и «виртуальности». Транскультура строит новые личности в зоне нечеткости и вмешательства и бросает вызов метафизике дискретности, столь характерной для наций, рас, профессий и других установленных культурных конфигураций, которые затвердевают, а не рассеиваются поликультурной «политикой идентичности». Хотя это теоретическое расширение культурологии, транскультурная модель - это не просто область знания, но и способ бытия, расположенный на перекрестке культур. Этот транскультурный аспект вырастает из возможностей глобальной культурной сети, рассматриваемой как следующий исторический этап освобождения человечества от детерминированных механизмов как естественной, так и культурной среды. Существенным элементом и достоинством культуры является ее способность освобождать людей от диктата природы, его физических ограничений и потребностей; но это способность транскультуры освобождать людей от определений самой культуры. Культура, освобождая нас от физических ограничений, налагает новые ограничения, символического порядка, а транскультура является следующим шагом в продолжающемся человеческом стремлении к свободе, в этом случае освобождение от " Хотя транскультура зависит от усилий отдельных индивидуумов, чтобы преодолеть их отождествление с конкретными культурами, на другом уровне это процесс взаимодействия между самими культурами, в которых все больше и больше людей оказываются «вне» какой-либо конкретной культуры, «вне» ее национальных, расовых, сексуальных, идеологических и других ограничений. Я бы сравнил это условие с идеей Бахтина о венаходимости, что означает находиться за пределами какого-либо конкретного способа существования или, в данном случае, найти свое место на границе существующих культур. Эта область вне всех культур находится внутри транскультуры. Одним из преобладающих аргументов современных культурных исследований является то, что мы связаны с условиями и конвенциями наших культур; мы не можем преодолеть непредвиденные обстоятельства наших знаковых систем. Но даже если мы не можем избавиться от нашего «символического» тела, мы можем интегрировать его в более емкое транскультурное измерение. Точно так же, как мы знаем, создание инструментов, знаков и ценностей не освобождало людей от их физических тел и естественных инстинктов, а добавляло новое, «транснатуральное», особенно культурное измерение к их существованию. Теперь, когда границы «родных культур» стали слишком узкими для людей, мы развиваем другие новые измерения, которые мы называем здесь транскультурными. Заметки 1. Термин «культурология» (немецкий «Культурология») был предложен, возможно, впервые, выдающимся немецким химиком и лауреатом Нобелевской премии Вильгельмом Оствальдом в 1915 году в своем выступлении «Система наук». Краткая история этого термина, см. Лесли А. Уайт, «Наука культуры: исследование человека и цивилизации». Нью-Йорк: Фаррар, Страус и Кудахи, 1949: 410-412. 2. N. Ia. Данилевский. Россия и Европа (1869). Москва: Книга, 1991: 471-472. 3. Николай Бердяев. «Filosofiia neravenstva» в своей книге «Собрание сочинений» в 4 томах, Париж: YMCA-Press, vol. 4: 556. 4. Михаил Бахтин. Речевые жанры и другие поздние эссе, изд. Caryl Emerson и Michael Holquist (Austin: University of Texas Press, 1986): 135. 5. Там же, 2. 6. А. Ф. Лосев. Историческая справка. Последние веки. Книга 2 (Москва: Искусство, 1988): 379. 7. А. Ф. Лосев. Очерки античного символизма и мифологии, том. 1 (Москва: «Издание автора», 1930): 690, 693. 8. Чтобы понять масштаб и разнообразие русской культурологии, я поставлю выборочную библиографию в конце этой главы. 9. В конце 1940-х годов выдающийся американский антрополог Лесли А. Уайт попытался ввести термин и понятие «культурология» в англо-американскую стипендию. Характерно, что он рассматривал культурологию как дисциплину с более обширным полем и интеллектуальным потенциалом, чем социология, потому что сама «культура» - это более широкая концепция, чем понятие «общество»: «... вместо того, чтобы иметь дело с культурными детерминантами на своем собственном уровне, культурологически социология привела их к социально-психологическому уровню ... Попытки социологов объяснить культуру в терминах «социального процесса» или «взаимодействия» не удались, как это должно быть »(Лесли А. Уайт. : Исследование человека и цивилизации. Нью-Йорк: Фаррар, Страус и Кудахи, 1949: 80, 81). В то время, HL Mencken, выдающийся авторитет на американском языке, нашел «культурологию» «довольно неуклюжим словом, но тем не менее логичным» (там же, 410). Однако этот термин не смог добиться признания в англо-американской стипендии, очевидно, по более глубокой причине, чем просто «неуклюжесть». Концепция культурологии, разработанная Лесли А. Уайтом и, независимо, русскими учеными, предполагает, что культура представляет собой всеобъемлющую структуру, «внесоматический континуум событий, связанных с символами» (Лесли Уайт), который неприводим к социальных взаимодействий и политических контекстов. «Объяснение культуры - это и должно быть культурологическим ...« Культурология »определяет сферу реальности и определяет науку, тем самым нарушая прежние требования психологии и социологии. Она делает больше, чем нарушение, конечно; он также экспроприирует. То есть, он дает понять, что решение определенных научных проблем не является должным образом в пределах областей психологии и социологии, как предполагалось ранее, но принадлежит к - то есть может быть разрешено только наукой о культуре. , , «Социология». , , ассимилирует культуру к ее основной концепции взаимодействия, делая культуру аспектом или побочным продуктом социального процесса взаимодействия, тогда как структуры и процессы человеческого общества являются функциями культуры »(там же, 393, 412, 414). В культурологии культура включает в себя не только объект исследования. Подход, который доминировал в англо-американской стипендии под названием «культурные исследования», напротив, отдает приоритет социально-политическим перспективам культуры. Таким образом, разница между " 10. Цяуддин Сардар и Борин Ван Лоун в области изучения культуры, изд. Richard Appignanesi (New York: Totem Books, 1998): 9. Следующие четыре определения цитируются на той же странице. 11. «Письмо к японскому другу» (1983), в книге «Деррида»: между жалюзи, изд. Пегги Камуф (Нью-Йорк: Press Columbia University, 1991): 272. 12. Подробнее о методологии потенцирования как о «позитивной деконструкции» в главе «Постоянство новизны». 13. Связь между культурологией и транскультурой более подробно освещались в главе «Культура-культурология-транскультура» в книге Михаила Эпштейна «Будущее: парадоксы постмодернизма и современной русской культуры» (Амхерст: University of Massachusetts Press, 1995): 280-306. 14. Михаил Бахтин. Речевые жанры и другие поздние эссе, изд. Кэрил Эмерсон и Майкл Холкист (Austin: University of Texas Press, 1986): 135. 15. Виктор Шкловский. Искусство как техника, в современной литературной критике. Модернизм через постструктурализм. Под редакцией Роберта Кон Дэвиса (Нью-Йорк и Лондон: Лонгман, 1986): 55. 16. Михаил Бахтин. Речевые жанры и другие поздние эссе, изд. Кэрил Эмерсон и Майкл Холкист (Austin: University of Texas Press, 1986): 135.

Похожие материалы

Самые популярные материалы