Мартин Бубер.

Два образа веры

Пер. с нем./под ред. П.С.Гуревича, С.Я.Левит, С.В.Лезова.

Издательство "Республика" 1995. ISBN 5-250-02327-4

OCR and spell-checker Felix igor-fel@lysva.ru

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге я рассматриваю двойственный характер "веры".

Есть два - и только два - образа (или типа) веры. Конечно, существует

великое множество содержаний веры, но собственно вера известна нам лишь в

двух основных формах. Обе они проявляются в нашей повседневной жизни. Одна

форма веры выражается в том, что я доверяю кому-либо, пусть даже у меня нет

"достаточного основания" доверять этому человеку. Другая форма веры

обнаруживается в том, что я, тоже без достаточного основания, признаю

истинность чего-либо. В обоих случаях невозможность обоснования указывает не

на недостаток моих интеллектуальных способностей, а на существенную

особенность моего отношения к человеку, которому я доверяю, или к

содержанию, которое я признаю истинным. Это отношение по самой сути своей не

строится на "основаниях" и не следует из них. Конечно, всегда можно

сослаться на некие основания и причины, но они никогда не смогут объяснить

мою веру до конца. Причина здесь всегда отыскивается задним числом, даже

если она появляется на ранних стадиях процесса. Иначе говоря, причина

возникает вместе с признаками своего позднего происхождения. Это вовсе не

значит, что дело идет об "иррациональных феноменах". Моя рациональность,

присущая мне способность к рациональному мышлению есть лишь часть, частичная

функция моего бытия. Когда же я "верю"- одним или другим образом, - то в

веру вступает все мое бытие, целостность моего бытия. В самом деле, вера

становится возможной лишь потому, что в отношение, называемое "верой",

вовлечено все мое бытие. Но то, что мы называем личностной целостностью,

способно осуществиться, лишь если мышление, не искажаясь и не умаляясь,

входит в личностную целостность и может действовать в ней, став ее частью и

получая от нее свои существенные характеристики. Конечно, недопустимо

заменять эту целостность "чувством". Чувство - отнюдь не "все" (вопреки

известным словам Фауста), чувство в лучшем случае лишь признак, указывающий,

что мое бытие готовится стать целостным, а чаще чувство только вводит в

заблуждение: оно создает видимость целостности там, где она на самом деле не

состоялась.

Отношение доверия основано на состоянии соприкосновения:

соприкосновения моей целостности с тем, к чему я испытываю доверие.

Отношение признания основано на акте принятия: моя личностная целостность

принимает то, что я признаю истинным. Но содержание обоих этих отношений не

сводится к тому, на чем они основаны. Естественно, что соприкосновение в

доверии ведет к принятию того, что исходит от человека, которому я доверяю.

Принятие признаваемой мною истины может вести к соприкосновению с тем, о ком

эта истина свидетельствует. И все же в одном случае первично существующее

соприкосновение, в другом - совершившееся принятие. Очевидно, что доверие

тоже имеет начало во времени, хотя сам доверяющий не знает этого начала: он

по необходимости отождествляет его с началом со прикосновения. О признающем

же нужно сказать, что признаваемую им истину он воспринимает не как нечто

новое, возникшее и утверждающее себя именно сейчас, а как нечто вечное, лишь

актуализировавшееся сейчас. И все же в первом случае решающим фактором

оказывается состояние, во втором - акт.

Религиозная вера представляет собой один из этих двух образов веры,

проявляющихся в сфере безусловного. Это значит, что отношение веры здесь -

уже не отношение к кому-то или чему-то по сути своей обусловленному, а

безусловному лишь для меня, но отношение к тому, что само по себе

безусловно. Итак, в религиозной области тоже выделяются два этих образа

веры. В одном случае человек "находится в" отношении веры, в другом - он

"обращается к" отношению веры. Человек, находящийся в нем, есть прежде всего

член общины, союз которой с Безусловным охватывает и определяет также и

этого человека. Человек, обращающийся к отношению веры, есть прежде всего

индивид, ставший одиночкой, и община здесь возникает как объединение

обращенных одиночек. Однако не следует чересчур упрощать этот двойственный

характер веры, сводя его к обычной антитезе. Помимо сказанного выше надо

учитывать еще одну существующую здесь противоречивость, очень важную для

истории веры. Упомянутое состояние, в котором находится человек, есть,

конечно, состояние соприкосновения с партнером, т. е. это близость. Но во

всем, что произрастает отсюда, все же сохраняется последняя, неустранимая

дистанция. А акт признания истины уже предполагает дистанцию между человеком

(субъектом признания) и его объектом. Но зарождающееся здесь отношение к

тому, на кого указывает признаваемая человеком истина, может перерасти в

теснейшую близость и даже в чувство слияния.

Классический пример первого из этих двух образов веры - ранний период

Израиля, народа веры, - общины веры, которая возникла как народ, и народа,

который возник как община веры. Классический пример второго образа веры -

ранний период христианства, новой структуры, которая при распаде старого,

оседлого Израиля, а также народов и общин веры Древнего Востока возникла из

смерти великого сына Израиля и из веры в его воскресение. Первоначально эта

новая структура стремилась, в ожидании близкого конца истории, заменить

распадающиеся народы общиной Бога, а затем, когда история началась снова,

эта структура стремилась собрать новые народы в наднациональное единство

церкви, "истинного Израиля". Израиль, напро-

тив, возник в результате воссоединения более или менее разобщенных

родственных племен и традиций их веры. На языке Библии это выражается

следующим образом: Израиль возник в результате заключения союза между этими

племенами и далее - в результате договора между союзом этих племен и их

общим Богом, который стал их Богом-союзником. Сама эта вера в Бога родилась

(если полагаться тут на библейские повествования, что я считаю возможным) из

странствий, в ходе которых складывались племена и народ. И народ считал Бога

своим предводителем в странствиях. Таким образом, здесь индивид находится

внутри объективной памяти поколений об этом предводительстве и об этом

договоре, его вера есть постоянное доверие к заключившему договор и

предводительствующему Господу, доверчивое постоянство в соприкосновении с