Содержание

Часть 1. Диалог Платона «Гиппий больший» 3

Почему "прекрасное" - это не отдельные вещи, не живые существа и не формы жизни? 3

Почему "прекрасное" - это не "подходящее", не "пригодное", не "полезное" и не "приятное благодаря зрению и слуху"? 4

Что такое "прекрасное" согласно Платону? 5

Часть 2. Диалог Платона «Федр» 11

Каким образом "идея" выступает как порождающая модель вещей? 11

Что такое "любовь" с точки зрения Платона? 12

Какова структура души? 13

Что такое "закон Адрастеи". Как соотносятся необходимость и случайность в философии Платона 13

Список литературы 15

Часть 1. Диалог Платона «Гиппий больший»

Почему "прекрасное" - это не отдельные вещи, не живые существа и не формы жизни?

Прекрасное не есть ни прекрасная девушка, ни прекрасная кобылица, ни прекрасная лира, ни прекрасный горшок, потому что каждое такое определение исключало бы возможность быть прекрасными для всех предметов, кроме одного, фигурирующего в определении (287-288 с.). Кроме того, подобного рода частичное определение прекрасного через какой-нибудь прекрасный предмет исключало бы фактически имеющуюся в жизни разную степень прекрасного, поскольку прекрасная девушка прекраснее горшка, прекрасная же богиня еще более прекрасна, чем девушка (288-289 с).

Само прекрасное, которое, присоединяясь к любому предмету или живому существу, делает его прекрасным, есть, следовательно, не какой-нибудь отдельный предмет, но особого рода общая идея (eidos): приобщившись к ней, все становится прекрасным (289 с.).

Эту идею, однако, нельзя понимать физически (к чему склонен Гипппй), потому что если она есть золото, то как объяснить, что в известной Фидиевой статуе Афины глаза, руки, ноги и прочее сделаны не из золота, но из слоновой кости (289-290 с.)? И нельзя понимать эту идею как нечто физически «подходящее» к другому, потому что, например, для варки каши гораздо больше подходит половник из смоковницы, чем половник из золота (290-291 с.).

Гиппий пытается установить, какова идея прекрасного, исходя из того, что, с его точки зрения, в подлинном смысле всегда и везде прекрасно и к чему он относит здоровье, богатство, почет, роскошные похороны и т.д. Сократу ничего не стоит опровергнуть также и подобного рода определение прекрасного, потому что боги и произошедшие от них герои не хоронят своих предков и сами не нуждаются в роскошных похоронах (291-293 с.). Далее собеседники переходят в поисках определения прекрасного уже на другие позиции, прибегая теперь не к повседневному житейскому опыту, а к отвлеченным категориям.

Почему "прекрасное" - это не "подходящее", не "пригодное", не "полезное" и не "приятное благодаря зрению и слуху"?

Прекрасное - это не подходящее, или приличное (prepon), даже если понимать его не физически, а категориально. Ведь приличное только заставляет предметы казаться прекрасными, но совершенно не обеспечивает того, чтобы эти предметы и на самом деле, т. е. объективно, были прекрасными. Таким образом, субъективно понимаемое соответствие одного другому еще не обеспечивает красоты этих предметов (293-295 с).

Прекрасное не есть полезное, или пригодное (chr?simon), т. е. оно не есть и объективное соответствие одного другому. Ведь все пригодное пригодно не для всего, а для чего-нибудь, в то время как прекрасное - безотносительно (295-296 с.). Кроме того, пригодное может быть пригодным и для дурного, а это тоже совсем не прекрасно (296 с.). Однако полезное и для благих целей (ophelimon) тоже не может считаться обязательно прекрасным, поскольку прекрасное в этом случае было бы причиной благого, а причина предмета еще не есть сам предмет: отец еще не есть сын (296-297 с.).

Прекрасное - это не зрительное или слуховое удовольствие. Ведь прекрасными могут быть законы и занятия, которые несводимы к зрению и слуху, а также разного рода физические ощущения, как бы люди их ни скрывали (297-299 с.). Но даже если согласиться, что прекрасное действительно сводится к зрительным и слуховым удовольствиям, то и в этом случае необходимо сказать, что зрение доставляет удовольствие вовсе не потому, что оно зрение (ибо иначе не могло бы возникнуть слуховое удовольствие), и слух не потому доставляет удовольствие, что он слух (ибо иначе не могло бы возникнуть зрительное удовольствие). Следовательно, причина удовольствия в обоих случаях - это не зрение и не слух, а нечто третье, что находится вне их, но в то же время каким-то образом их определяет (299-300 с.). Это определение приятного зрения и приятного слуха через находящееся вне того и другого прекрасное нельзя понимать механически. Такое понимание будет отрицанием того «бытия» [сущности], которое и есть это нечто третье, и не поможет раскрыть телесные сущности (s?mata t?s oysias, 301 с.), которые нужно иметь в виду, рассматривая соотношение зрения и слуха. Примечательно, что эти слова приписаны Платоном не Сократу, но Гиппию; однако и Сократ в согласии с Гиппием говорит о необходимости соблюдения основания бытия (logos t?s oysias, 301 с.): что представляют собою то и другое вместе, то есть и каждое из них; а что есть каждое, то и оба вместе. При этом, однако, если не рассуждать поверхностно, то полученное нами общее третье - это не просто сумма двух слагаемых, ибо иначе двойка, которая является суммой двух единиц, была бы присуща каждой отдельной единице, т.е. каждая из этих двух единиц тоже была бы двойкой (300-302 с.). Следовательно, в отношении зрительных и слуховых ощущений тоже необходимо утверждать, что прекрасны они не благодаря зрению, слуху или их механической сумме, но в силу того «бытия» (этот термин еще раз употребляется в 302с), которое и отлично от них, и определяет их не в смысле безраздельного тождества, но в смысле все нового и нового специфического своего преломления (302-303 с.). Это бытие нельзя называть просто полезным, просто благим и просто приятным, оно - выше этого (303-304 с.).