Содержание

Введение 3

Истоки возникновения русского романа 4

Особенности русского романа XIX века 7

Заключение 12

Список использованной литературы 13

Введение

XIX век по праву считают веком русского Просвещения. Именно в этот период происходило бурное развитие русской культуры практически во всех ее сферах. Уникальные произведения талантливых русских писателей, поэтов, композиторов, созданные в то время, до сих пор являют собой пример высокой нравственности, изысканности слога и глубины содержания.

В этот период начинается становление такого сложного жанра литературы как роман. Во многом его развитие было обусловлено особенностями общественной деятельности, политическими событиями и неприглядными реалиями бытовой жизни.

Целью данной работы является изучение русского романа века как практически нового жанра в литературе XIX века.

Для этого были решены следующие задачи:

* изучение литературы по заявленной теме;

* анализ особенностей русского романа XIX века.

Данная работа состоит из введения, основной части, состоящей из двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Истоки возникновения русского романа

Роман в России — едва ли не самый молодой литературный жанр. Ему чуть более 200 лет. В отличие от рассказа и повести, роман на нашей почве — это жанр заимствованный, “иностранный”. Русская литература к концу XIX века уже обладала богатейшим наследием в виде “слов” (“Слово о полку Игореве”), повестей (“Повести временных лет”), “житий” (“Житие протопопа Аваккума”) и других жанров, а оригинального романа в России еще не было. Между тем, именно роман в Европе эпохи Просвещения становится наиболее популярным чтением. После петровских реформ это не могло не коснуться и России. И вот с середины XVIII века появляется множество переводных романов, а затем и их своеобразных “переделок” на русский лад. И тогда же возникает идея написания первого русского оригинального романа.

Родоначальник русской психологической прозы Н.М. Карамзин несколько раз в своей жизни намеревался написать роман. Но так и не довел это дело до конца. Романы писали Федор Эмин, Михаил Чулков, Матвей Комаров, Александр Измайлов, Василий Нарежный — все литераторы более или менее достойные и талантливые, но, конечно, не сопоставимые с гением Н.М. Карамзина.

Карамзин был человеком аристократического склада ума, несмотря на то, что происходил из среды провинциальных дворян. Между тем, роман в России был заявлен как, грубо говоря, “плебейский” жанр, рассчитанный на массовый спрос. Карамзин, закладывавший основы серьезной психологической русской прозы (“Бедная Лиза”), поневоле как-то избежал этого жанра. В конце концов, он сосредоточился на создании своей знаменитой “Истории Государства Российского”, которой в полном и достойном виде в России еще не было. И это был жест не только и не столько литератора, сколько государственного мужа, гражданина своей страны.

Первым русским романистом стал Федор Александрович Эмин. За восемь лет он выпустил 25 книг, в том числе семь романов. Он был единственным автором издаваемого им журнала “Адская почта” и гораздо раньше Карамзина написал несколько томов “Российской истории”, совершенно недостоверной. Эмин точно уловил интерес массового читателя к жанрам любовного и авантюрного романа и сначала переводил такие романы, а затем создал и свои собственные — в том же вкусе: “Непостоянная фортуна, или Похождения Мирамонда” (1763) и “Письма Ернеста и Доравры” (1766).

Любопытно, что большинство первых русских романистов были людьми, как говорили тогда, “простого звания”. Из социальных низов происходил Михаил Дмитриевич Чулков. Прежде чем стать писателем, он работал актером, причем на самых второстепенных ролях, а затем “дослужился” до места придворного лакея. Матвей Комаров, житель “царствующего града Москвы”, был и вовсе из крепостных. Зато название его популярного романа и сегодня достойно быть занесенным в Книгу рекордов Гиннеса... благодаря своей длине. Вот оно: “Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого российского славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика — Ваньки Каина со всеми его сысками, розысками, сумасбродною свадьбою, забавными разными его песнями, и портретом его. Второго французского мошенника Картуша и его сотоварищей”.

Отношение к романам русской публики было соответствующим. Это нечто несерьезное, даже предосудительное, хотя более или менее позволительное.

Карамзин относился к романам несколько иначе. В заметке “О книжной торговле и любви ко чтению в России” (“Вестник Европы”, 1802, № 9) он писал об этом: “Любопытный пожелает, может быть, знать, какого роду книги у нас более всего расходятся? Я спрашивал о том у многих книгопродавцов, и все, не задумавшись, отвечали: “Романы!” Немудрено: сей род сочинений, без сомнения, пленителен для большей части публики, занимая сердце и воображение, представляя картину света и подобных нам людей в любопытных положениях, изображая сильнейшую и притом самую обыкновенную страсть в ее разнообразных действиях. Не всякий может философствовать или ставить себя на место героев истории; но всякий любит, любил или хотел любить, и находит в романтическом герое самого себя. Читателю кажется, что автор говорит ему языком собственного его сердца; в одном роман питает надежду, в другом — воспоминание... Не знаю, как другие, а я радуюсь, лишь бы только читали! И романы самые посредственные, — даже без всякого таланта писанные, способствуют некоторым образом просвещению...”

Главное отличие “массовой” романистики того времени от так называемой книжной “макулатуры” наших дней заключалось в том, что она парадоксальным образом выполняла просветительскую роль, приохочивая к чтению не только простой народ, но и весьма дремучих в смысле образования степных провинциальных помещиков и мелких столичных чиновников. Это было вполне естественное культурное движение от интереса и похождениям “славных мошенников” к чтению “Истории” Карамзина и другой серьезной литературы. Сегодня, к сожалению, происходит процесс противоположный.