М.И. Билалов

ИСТИНА. ЗНАНИЕ. УБЕЖДЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

На современном этапе задачи повышения степени зрелости советского общества связаны с неуклонным ростом зрелости сознания. Речь идет о качественном развитии, перестройке общественного сознания. Преодоление в нем негативного предполагает пересмотр стереотипов организации духовной жизни и процессов ее протекания. Здесь нет места стихийности, самотеку. Создавая единую и эффективную систему непрерывного образования, важно оградить конкретный процесс познания, обучения и идеологической практики от упрощений и сглаживания. Определенной перестройке представлений о плодотворности практических и методологических действий в сфере духовной культуры способствуют выявление новых особенностей, акцентирование внимания на кажущихся незначительными нюансах противоречивого познания и формирования мировоззрения.

Теоретический и практический интерес представляет выделение и изучение в нашей познавательной культуре этапа обретения истины в становлении как общественного, так и массового и индиви­дуального сознания. Люди должны не только видеть, ощущать ценности социальной памяти общества. Принципиально важно их глубоко понять и усвоить, без чего невозможно прочное научное мировоззрение. В век НТР и лавинообразного роста информации относительно цельным специфическим познавательным процессом, в котором истина не создается, а понимается и усваивается, ока­зывается «обретение истины». Организованное приобщение к готовой истине становится практически значимым делом миллионов людей. Каковы механизм, закономерности этого процесса, приемы, методы? В какой связи его результат — знание — находится с предметом усвоения — истиной? Можно ли говорить об особом, предварительном, дознаниевом бытии истины?

Познание как обретение истины не есть моментальный акт или гомогенная процедура. Обрести истину — значит ее и «выстра­дать», и «пережить». Каково место в данном процессе эмоциональ­ного и иррационального? Встает, следовательно, и вопрос о харак­тере связи такого познания со становлением убеждения и формиро­ванием мировоззрения. Рассмотрение всех этих аспектов проблемы обретения истины, входящей в число тех вопросов, что составляют «самое интересное и увлекательное в современном научном познании», злободневно постольку, поскольку оно «превращается нередко в лекциях, да и в учебниках, в нечто скучное, казенное, формальное».

Нельзя забывать, что «в философии особенно важно избегать смешения знания и истины». Однако нередко за их единством не усматривают различие, и наоборот. Нечто подобное наблюдается и в анализе соотношения знания и убеждения. Объясняется это не только поверхностным и умозрительным подходом к вопросу, но и грубиянским характером здравого человеческого смысла, который, как выразился К. Маркс, «сказывается в том, что там, где ему удается заметить различие, он не видит единства, а там, где он видит единство, он не замечает различия. Когда он устанавливает различающие определения, они тотчас же окаменевают у него под руками, и он усматривает самую вредную софистику в стремлении высечь пламя из этих окостенелых понятий, сталкивая их друг с другом».

Столкновение и сравнение понятий, которые должны быть гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противополож­ностях (В. И. Ленин), постоянно необходимо и в силу непрерывно изменяющихся реалий. Когда, например, «философия спрашивает: что есть истина?, то она не претендует на то, что будет подведена summa summarum рассуждениям по этому вопросу. Коррекция понятий — всегда насущная задача, и она занимает в работе определенное место.

Помня о том, что «нужно вырабатывать новые выводы, отража­ющие современную диалектику жизни», мы, в частности, за­даемся целью привести элементы системного рассмотрения истины в соответствие с трансформированной (по сравнению с доминировавшей в прошлом) схемой современного научного познания. Ус­тоявшаяся схема движения истины от относительной к абсолют­ной в рамках некоего знания об объекте нам кажется характерной обыденному, практическому сознанию, экспериментальной ступени развития науки, однолинейной, однонаправленной, а потому и уп­рощающей и недостаточно отражающей сложный и противоречи­вый характер познания. Его картина должна дополняться широко распространенным в науке направлением мысли от гипотетическо­го, откровенно незнаниевого, безобъектного к знанию путем подбо­ра его объекта, критериальной проверки и обоснования истинности и т. д. Нельзя отвлечься и от огромного многообразия хаотических мыслительных процессов в головах людей, когда они вдруг «озаряются"», «открывают» довольно зрелую истину, долго и мучительно затем подходя к ее осознанию в качестве знания и убеждения для практического руководства. Новым осмыслением познания способствуют восстановление в нем прав иррационального, феномен имплицитного и т. п.

Расширение образа познания как неоднозначного, полилинейно­го, не однонаправленного связано с гуманистической тенденцией наращивания, если так можно выразиться, субъективности в субъекте, возвышенном личностного в нем, большим вниманием к психологическому, чем в какой-то мере пренебрегала традиционная гносеология, сведенная, по существу, к эпистемологии. Поэтому концептуальное изучение проблем познания не было бы таковым без привлечения в него всех форм познавательной деятельности субъ­екта, без учета их историко-философских основании и предпосылок. Надо учесть и то верно подмеченное В. Л. Лекторским обстоятельство, что «теория познания отличается от специально-научной рефлексии тем, что пытается выявить необходимые условия любого познания и выделить всеобщие познавательные нормы». Вот почему в работе нет обособленного преимущественного анализа донаучного, научного, обыденного, теоретического и иного познания. Более того, в предмет исследования включен такой вид духовной деятельности, как обучение и воспитание.

К особенностям монографии надо отнести и то, что в ней мы отвлекались от иллюстраций и обоснований традиционной схемы движения истины как знания - она общеизвестна и очевидна. Подбор и анализ познавательных ситуаций и историко-философского материала осуществлялись таким образом, чтобы показать состоятельность других дополнительных схем.

Нетрадиционная стыковка познания в собственном смысле с изучением и творческим усвоением социальных норм и правил преследует практическую цель: внести лепту в решение ставшей настоятельной задачи повышения уровня профессионально-педагогической подготовки работников образования и