Реформа аграрного сектора

Содержание

Введение 3

1. Аграрный сектор в командно-административной экономике СССР 4

2. Реформирование аграрного сектора в переходный период (формирование многоукладной экономики) 9

15.6 Формирование системы государственной поддержки сельского хозяйства 31

15.7 Реформа внешнеторгового регулирования АПК 51

15.8 Заключение 56

3. Итоги реформирования сельского хозяйства в 1990-е годы 58

Заключение 59

Список использованной литературы 60

Введение

1. Аграрный сектор в командно-административной экономике СССР

Аграрные реформы 60-х гг. вызвали огромную потребность в развитии агротехнической науки, в создании специальных отраслей промышленности для обслуживания нужд россий­ского сельского хозяйства, в массовой подготовке квали­фицированных кадров землеустроителей и агрономов. Всю вторую половину XIX в. шло интенсивное накопление эм­пирического материала об организации и функционирова­нии крестьянских хозяйств. На основе этого материала был установлен ряд факторов и причинно-следственных зависи­мостей, которые не укладывались в рамки традиционных представлений о мотивах поведения экономических субъе­ктов. Возникла необходимость разработки экономической теории применительно к экономической практике кресть-

янского хозяйствования. Так, еще в конце XIX в. было об­наружено, что чрезвычайно выгодные для частнохозяйст­венной практики молотилки не внедрялись в крестьянское хозяйство даже при наличии у него финансовых возможно­стей.

Выяснилось, что уровень арендной платы за землю кре­стьянин "принимает" более высокий, чем допускали капита­листические предприятия. Крестьяне соглашались покупать землю по более высоким ценам, чем капиталистический предприниматель, руководствующийся величиной капита­лизированной ренты.

Российская аграрная практика ставила ряд вопросов, на которые традиционная экономическая теория ответа дать не могла. Так, при высоких ценах на зерновые объем пред­ложения со стороны крестьянских хозяйств снижался, а при низких рыночных ценах обнаруживал тенденцию к ро­сту. Вместо производства более прибыльных и менее тру­доемких культур у крестьянских хозяйств обнаружилась склонность к выращиванию культур более трудоемких и менее прибыльных.

В годы высоких урожаев в России в отличие от Англии, например, уровень заработной платы лиц наемного труда повышался, а в периоды неурожаев и высоких цен на хлеб динамика заработной платы обнаруживала тенденцию к понижению. Иначе говоря, обнаруживалась обратная зави­симость между динамикой заработной платы и определяе­мых урожаем цен на хлеб.

В итоге сельское хозяйство оказывалось наиболее труд­ной сферой для проведения социально-экономических экс­периментов. Одной из причин этого являлась противоречи­вость и непредсказуемость экономического поведения кре­стьянства. Длительная его пассивность, казалось, необъяс­нимо сменялась вспышками яростной активности, единоду­шие и сплоченность — раздробленностью и разъединенно-стью, на смену замедленной общественной эволюции при­ходили бурные выступления и революционные акции, пере­ворачивающие общество. В публицистической литературе достаточно широко получили хождение такие определения русского крестьянина: "азиатская пассивность и лень", "па­тологическое безделье восточного работника", "антиэконо­мичность поведения", "лень убрать обильный урожай".

Все эти выводы основывались на таких категориях ры­ночной экономики, как рента, капитал, цена товаров и зе­мли, заработная плата, т.е. на категориях хозяйства, осно­ванного на наемном труде и стремящегося максимизиро­вать чистый доход. Все другие типы хозяйства расценива­лись как незначительные либо вымирающие, влияния на фундаментальные связи современной экономики не оказы­вающие и потому в теоретическом плане интереса не пред­ставляющие. Привычно было деление крестьянских хо­зяйств на три категории: бедняки, середняки и кулаки. Вни­мание ученых и практиков концентрировалось на пролета­ризирующейся части крестьянства и на капиталистической верхушке. Для середняков выводился закон превращения их значительной части в сельских пролетариев, а незначи­тельной части — в сельскохозяйственных капиталистиче­ских предпринимателей.

Между тем в России середняки составляли заметную часть земледельческого населения. Более того, в России, а также в Индии, Китае и других странах мира в начале XX в. большинство крестьянских хозяйств представляли собой некапиталистические формы семейных трудовых хозяйств. Поскольку большая часть сферы аграрного производства основывалась на некапиталистических формах и на совер­шенно других принципах хозяйствования, постольку "с по­мощью одних лишь категорий капиталистического хозяйст­ва мы будем не в состоянии экономически осмыслить дей­ствительность", — писал в одной из своих работ А. В. Ча­янов.

Отмеченные особенности хозяйственного поведения значительной части крестьянских хозяйств и сельского на­селения вставали как неприятная неожиданность на пути реформирования аграрного сектора "сверху". Во второй половине XIX в. возникает потребность разобраться с эти­ми явлениями, чтобы иметь возможность научного прогно­зирования последствий государственной экономической политики. В кругах ученых-аграриев идет разработка тео­рии трудового семейного крестьянского хозяйства и опти­мальных форм сельскохозяйственного кооперирования.

В начале XX в. А. В. Чаянов (1888—1939) выступил с концепцией, объясняющей многие экономические загадки развития мирового крестьянства. Не случайно успехи в развитии сельского хозяйства Китая, Италии, Венгрии, Ин-

дии, Японии, ряда стран Латинской Америки часто связы­вают с тем, что они следовали концепции, разработанной Чаяновым. Он изучал экономику сельского хозяйства, на­чиная с низовой ячейки, кирпичика мироздания. Таковым он считал индивидуальную крестьянскую семью, и от нее он поднимался к аграрному сектору и обществу в целом. Главный труд А. В. Чаянова по теории трудового семейно­го крестьянского хозяйства "Учение о крестьянском хозяй­стве" выходит в 1923 г. в Берлине на немецком языке, за­тем в 1925 г. в России под названием "Организация кресть­янского хозяйства", а в 1927 г. переводится на японский язык с немецкого издания.