ГОТОВЫЕ ДИПЛОМНЫЕ РАБОТЫ, КУРСОВЫЕ РАБОТЫ, ДИССЕРТАЦИИ И РЕФЕРАТЫ
Метафора в политическом дискурсе | |
| Автор | ошибка |
| Вуз (город) | Столичный Институт Переводчиков Город: Москва |
| Количество страниц | 57 |
| Год сдачи | 2008 |
| Стоимость (руб.) | 4000 |
| Содержание | Оглавление
Введение 3 Глава 1. Лингвистическая природа метафоры 7 1.1. Определение метафоры 7 1.2. Типы метафор. «Живые» и «мертвые» метафоры 10 1.3. Функции метафор 15 1.4. Структурно-семантическая характеристика метафор 23 Глава 2. Метафора в политическом дискурсе 30 2.1. Особенности публицистического стиля 30 2.2. Структурные характеристики английской политической метафоры 35 2.3. Семантические особенности метафоры в политическом дискурсе 38 Заключение 44 Библиография 45-46 Приложение Введение Изучая причины значения слова, отличающиеся от своего прямого смысла, Аристотель подчеркивал: «Поскольку количество слов ограниченно, неизбежно, что одно и то же слово наделено многими значениями». Аристотель понимал метафору как сокращенное сравнение, из которого исключено указание на общий признак сравниваемых объектов, иными словами как «несвойственное имя, перенесенное с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии" [Аристотель, 1982, с. 669]. Языковед Г.К. Скляревская в своей статье «Языковая метафора в словаре» подчеркивала, что как только метафора была осознана, вычленена из ряда других явлений и описана, сразу возник вопрос о ее двойной сущности: бытовом средстве языка и поэтической фигуре. При этом она ссылается на теорию Цицерона, утверждавшего: «Подобно тому, как одежда, сперва избранная для защиты от холода, впоследствии стала применяться также и для украшения тела и как знак отличия, так и метафорические выражения, введенные из-за недостатка слов, стали во множестве применяться ради услаждения» [Цицерон, 1972, с. 234]. Г.Л. Скляревская подчеркивает, что из этого высказывания видно, что именно языковая метафора первозданна и первична [Скляревская 1987: 62]. М.В. Ломоносов дал следующее определение этого явления: «Метафора есть перенос речения от собственного знаменования к другому, ради некоторого их подобия». В последние годы в лингвофилософских исследованиях метафоры наметилась тенденция определять метафору как взаимодействие того объекта, который является референтом концептуализации и некоторых признаков, ассоциируемых с чувственным образом реалии, чье имя используется при разрешении проблемной понятийно-номинативной ситуации, а именно ситуации формирования нового понятия и его вербализации (см., например, труды М. Джонсона, Дж. Лакоффа, М. Тернера, Ж. Фоконье, Н. Д. Арутюновой, А. Н. Баранова, Ю. Н. Караулова, И. М. Кобозевой, Е. С. Кубряковой, А. П. Чудинова и др.). Так, в частности, Н. Д. Арутюнова, понимает метафору в самом широком смысле и характеризует ее как «любой способ косвенного выражения мысли" [Арутюнова 1990: 296-297]. Метафора в разговорной речи имеет широкий диапазон употребления и дает возможность выразить свою мысль образно, живо, эмоционально и намеченную информацию передать слушателю в краткой форме. В таких ситуациях не столько важно полное соблюдение существующих норм языка, сколько экстренная передача информации. Метафора в художественной литературе употребляется чаще, чем в разговорной речи. Если метафора в разговорной речи появляется на основе социальной необходимости (для именования различных понятий), то литературно-художественная метафора появляется из творческой и эмоционально-эстетической необходимости в деятельности писателя. Ибо каждый день писатель с целью образного выражения употребляет слова в различных значениях, по качественным и сходным признакам создает такие образы, которые быстро протекают в сознании читателя. Употребление метафоры в политической речи происходит не менее часто, чем в иных дискурсах и касательно функций политической метафорики существует несколько точек зрения. Пожалуй, можно согласиться с И. М. Кобозевой, утверждающей, что в разных типах дискурса у метафоры разные функции. Так, в поэтическом тексте главные функции метафоры - эстетическая (украшение речи) и активизационная (средство активизации восприятия адресата), познавательная функция при этом отходит на второй план. В научном дискурсе на первом месте находится познавательная и эвристическая функции метафоры, которые позволяют осмысливать новый объект исследования, с опорой на знания о других типах объектов. Для дискурса науки важна и аргументативная функция метафоры (средство убеждения в правильности или правдоподобности выдвигаемых тезисов или постулатов) [Кобозева 2001: 134-135]. Далее И. М. Кобозева перечисляет функции метафоры в политическом дискурсе, называя среди основных эвристическую, аргументативную и «интерактивную функцию сглаживания наиболее опасных политических высказываний, затрагивающих спорные политические проблемы, минимизируя ответственность говорящего за возможную буквальную интерпретацию его слов адресатом» [там же: 134]. А. В. Степаненко разграничивает такие функции метафоры в политическом дискурсе как: прагматическую, когнитивную, эмоциональную, репрезентативную и др. [Степаненко 2002: 24]. В нашей работе мы придерживаемся мнения о назначении метафоры в политическом дискурсе, принадлежащего лингвисту А.П. Чудинову, выделяющего среди основных его функций когнитивную, коммуникативную, прагматическую и эстетическую функции. Актуальность исследования заключается в том, при изучении метафор в политическом дискурсе был использован структурно-функциональный метод в когнитивном аспекте. Объектом работы следует считать явление метафоры как таковое, в то время как предмет – метафорика политического дискурса. Цель настоящей работы – рассмотреть метафоры политического дискурса в английском языке, исходя из их структурных и функциональных особенностей. Предполагается решить следующие задачи: - рассмотреть существующие дефиниции метафоры ; - изучить функции и структурные характеристики метафоры; - выбрать примеры употребления метафор в английском политическом дискурсе и провести их анализ. Методология исследования включает в себя методы анализа и синтеза при изучении теоретического материала, а также описание; практический материал был получен методом сплошной выборки из источников англоязычной прессы и проанализирован с использованием структурно-функционального подхода. Работа состоит и введения, 2 глав, заключения и списка используемой литературы. Глава 1. Лингвистическая природа метафоры 1.1.Определение метафоры В Большом энциклопедическом словаре «Языкознание» (1998) находим следующее толкование термина «метафора»: «…троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п., для характеризации или наименования другого класса объектов, аналогичных данному в каком-либо отношении. В расширительном смысле термин «метафора» применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении» [Языкознание. БЭС 1998: 296]. Таким образом, автор статьи Н.Д. Арутюнова, обобщив материал по данному вопросу, считает для метафоры справедливым и основополагающим установление таких характерных черт, как перенос имени («употребление слова… для характеризации…другого класса объектов») и основание сходства («аналогичного данному классу в каком-либо отношении»). О сходстве, аналогии говорят все работы, посвященные метафоре, при этом часто оперируют понятиями «сравнение», «двуплановость (удвоение)», «исходное» и «новое значение», а также «признак». Рассмотренное выше определение затрагивает, прежде всего, механизм метафоризации – перенос имени и основание этого переноса (по сходству). Структурные элементы этого механизма предстают уже как часть толкования всего явления. Так, уже А.А. Потебня выделял два мысленных комплекса: познаваемого и прежде познанного, а также средства представления их (комплексов) – сравнения; у него слово – это «материальное выражение мысли» (Потебня A.A. «Из записок по теории словесности», цит. по [Подхомутников 2002: 17]). Таким образом, эти трактовки говорят о метафоре, непременно использующей для своего проявления две сущности, два предмета мысли, два понятия, два концепта, и, что очень важно, всегда при этом имеется в виду, что один концепт известен, «изучен». Он есть основание, некий эталон для сравнения или «источник переноса», а другой с помощью этого сравнения и переноса познается, характеризуется с какой-то стороны, часто неожиданной. М.В. Никитин, описывая понятие метафоры, говорил об известном сходстве денотатов (предположительно двух), на основании чего имя одного становится также именем второго [Никитин 2002: 259]. При создании метафоры, таким образом, устанавливается некоторое сходство двух понятий, двух сущностей, усматривается нечто общее, это позволяет осуществить перенос имени (по сходству). Это общее «нечто» связывают с понятием признака или признаков при условии своей аналогичности они являются основанием для переноса. В сфере языка признаки концептов функционируют как компоненты значения. Возможно, поэтому часто говорится не о переносе имени, а о переносе значения, переносном значении. При построении метафоры в двух сущностях выделяются некоторые признаки, в силу схожести которыхмежду данными сущностями возникает нечто вроде притяжения, и сущность, которая мыслится как сравниваемая, обретает возможность именоваться словом – эталоном сравнения. Как указывает А.Ю. Фетисов, в метафорической структуре можно выделить четыре элемента: две сравниваемые сущности и два их признака, что позволит представить весь механизм метафоризации в виде пропорции [Фетисов 2000: 7], о которой упоминал еще А.А. Потебня, говоря о «хорошей метафоре»: сущность А имеет признак а, он же имеется и у сущности B, при этом у А и В предполагается признак х, который часто не выражен и требует домысливания, и именно он создает целостность метафорического выражения и его образ. Например: (о грустном человеке) «сосуд скорби» - человек (сущность А) сравнивается с емкостью (сосуд – сущность В), и у того и у другого выделяется способность вмещать в себя что-то (общий признак а). Наполненность – и, очевидно, до краев, - грустью является пропущенным, но восстановимым признаком х, причем «текучесть» грусти сама по себе является образным понятием [Потебня 1990: 203]. Такой элемент х можно восстановить не всегда, и необязательно потому, что утеряна связь с источником сравнения, а в силу того, что он лишился своего функционального назначения – перестал быть так называемым образом. Например, в случаях «ушко иголки» или «ножка стола» источником переноса можно считать человека и его склонность видеть себя мерой всех вещей. Но из-за частого обиходного употребления эти переносы, хотя и не утратили образ, но не нуждаются в нем. По мнению И.Р. Гальперина, образность создается взаимодействием предметно-логического значения с контекстуальным, причем основой образности всегда является предметно-логическое значение [Гальперин 1958: 126]. В качестве примера образности он приводит строку из сонета У.Шекспира: My body is a frame wherein…thy portrait held, указывая, что в слове frame реализуется отношение двух значений: предметно-логического «рама» и контекстуального – «то, что обрамляет, место для хранения». В контексте дается возможность сопоставления таких понятий как «мое тело как сосуд, в котором хранится твой образ», и «рама», в которой заключен портрет. Как указывает И.Р. Гальперин, отношения между различными типами лексических значений, а именно между предметно-логическим и контекстуальным, используемые в стилистических целях, могут быть разделены на следующие виды: 1) отношения по сходству признаков (метафора); 2) отношения по смежности понятий (метафора); 3) отношения, основанные на прямом и обратном значении слова (ирония). Метафора, по его определению, это отношение предметно-логического знания и контекстуального значения, основанного на сходстве признаков двух понятий [Гальперин 1958: 125]. 1.2. Типы метафор. «Живые» и «мертвые» метафоры И.Р. Гальперин различает живую (подлинную) и стертую или мертвую метафоры, выделяет развернутую метафору, отмечая, что она может быть выражена любой значащей частью речи: существительным, прилагательным, глаголом, наречием. Например: As his unusual emotions subsided, these misgivings melted away. ‘Когда его необычные эмоции улеглись, эти опасения постепенно исчезли’. Метафора выражена глаголом, который выступает в функции сказуемого в предложении. В глаголе to melt (в форме melted) реализуется отношение двух значений. Одно значение предметно-логическое – «таяние», второе значение контекстуальное - «исчезновение» (один из признаков таяния). Пример метафоры, выраженной именем прилагательным, так называемого метафорического эпитета: And winds are rude in Biscay’s sleepless bay (G. Byron). ‘И сильны ветры в бискайских беспокойных водах’. Метафора выражена прилагательным sleepless, в нем происходит отождествление двух понятий: «бессонный» и «беспокойный». Пример метафоры, выраженной наречием: The leaves fell sorrowfully. ‘Грустно падают листья’[Гальперин 1981: 141]. В зависимости от структуры различаются простые и развернутые метафоры. Простая метафора, как в приведенных выше примерах, строится на актуализации одного или нескольких признаков, которые являются общими для метафоризируемого и метафоризирующего компонентов. Однако в художественной речи, и особенно в поэзии, нередко встречаются случаи, когда автор с целью развития образа актуализирует и другие признаки, развивающие первые. Например: «И вот теперь разнежен весь мой дом / Целебным поцелуем валерианы, / И медицина мятным языком / Давно мои зализывает раны» (Б. Ахмадуллина). В первой строке наблюдается когнитивная метафора «дом разнежен», которая подхватывается и развертывается метафорой второй строки, являющейся обстоятельством образа действия, которое относится к сказуемому – метафоре; целиком построены на метафорах, из которых вторая развертывает первую, и две следующие строки: «медицина зализывает раны» «мятным языком». |
| Список литературы | 1. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1982. Т. 4.
2. Исследование метафоры в творчестве С. Есенина. [Электронный ресурс] - режим доступа: (1.10.08). 3. Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. № 6. 4. Подхомутников В.Г. Лингвокультурологические особенности устойчивых сравнений в русском и английских языках (на примере идеографического поля «Внешность») : дис. ... канд. филол. наук. Омск, 2002. - 149 c. 5. Скляревская Г. Н. Языковая метафора в словаре. Опыт системного описания // Вопр. Языкознания. 1987. № 2. 6. Степаненко А. В. Лингвокогнитивные особенности функционирования метафоры в политическом дискурсе: (На материале русского и немецкого языков): Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 2002. – 20 с. 7. Типы переносного значения в творчестве М.А.Кузьмина. [Электронный ресурс] - режим доступа: (1.10.08). 8. Цицерон М.Т. Три трактата об ораторском искусстве/Пер. с лат. ... М.Л. Гаспарова . – М: Научно издательский центр «Ладомир», 1994, 475 с. 9. Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2003. - 248 с. 10. Языкознание. Большой энциклопедический словарь (репринт "Лингвистический энциклопедический словарь"). М., "Большая Российская энциклопедия", 1998.- 686 с. 11. Фетисов А. Ю. Терминологизация содержания метафоры в научном тексте: Автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 2000. - 20 c. 12. Никитин М. В. Метафора: Уподобление vs. Интеграция концептов // С любовью к языку: Сб. науч. тр. Москва; Воронеж, 2002. с. 255-270. 13. Потебня А.А. Из записок по теории словесности // Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М.:Высш. шк., 1990. - С.132-314. 14. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка; Изд- во: М.: ИЛИЯ, 1958. – с.126. 15. Блэк М. Теория метафоры. - М., 1990. - С. 153-172. 16. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. - М., 2004. – 256 с. 17. Теория метафоры, Москва, "Прогресс", 1990, с. 387-415. 18. Банин, В.А. Отражение этнографического фактора при функционировании метафоры и речи // Вопросы германской филологии. – Киров, 1997. – С. 3 – 10. 19. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. Вступительная статья // Теория метафоры. М., 1990. С. 5 - 32. 20. Бондарев Ю.В. Берег. – М.: Сов. Россия, 1986. – 397 с. 21. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. / Пер. с франц. Вступ. ст. и общ. ред . В. Г. Гака. М.: Прогресс, 1988. — 656 с. Головин Б. Н. Язык и статистика. М., Просвещение, 1970. – 190 с. |
| Выдержка из работы | 2.1. Особенности публицистического стиля
Поскольку мы рассматриваем явление метафоры на материале прессы, необходимо учитывать особенности функционирования публицистического стиля. Публицистический стиль характерен для общественно-политической сферы коммуникации и реализуется в письменной форме в статьях газет и журналов с политической и иной общественно важной тематикой, а также в устной форме в выступлениях ораторов на радио и телевидении, митингах, собраниях, и пр. Данный стиль речи является неоднородным, но в этой неоднородности видна целостность и стилевое единство. Так в отдельных субстилях (газетном, радио-, и тележурналистском и т.д.) встречаются схожие черты публицистики. Важная черта публицистического стиля – сочетание в нем двух функций языка: информативной и экспрессивной. Используя этот стиль, говорящий не только передает некий объем информации, но и производит определенное воздействие на слушающего (или читателя). При этом автором сообщения на высказывание накладывается определенная оценка. С оценочностью связана эмоционально-экспрессивная маркированность публицистики стиля, не свойственная ни научному, ни официально-деловому стилю. К специфической лексике публицистического стиля можно отнести стилистически окрашенные слова: застройщик, посланец, свершения, экстремистский, позитивный, альтернатива, авангард и т.п. Все это слова с социально-оценочным характером. Устойчивые словокомплексы, свойственные только для рассматриваемого стиля получили название публицистической фразеологии. Их цель оперативно и точно передавать информацию, например: мирное наступление, локальные споры, президентская кампания, позитивные перемены, пакет предложений, пути прогресса, ратификация договора и пр. В рамках публицистики много слов и словосочетаний, выступающих в качестве «публицистически» окрашенных лишь в переносном значении. Например, слова шаги, стряпня, пакет, в прямом значении (тихие шаги, домашняя стряпня, пакет молока) не имеют экспрессивной окраски. В переносном употреблении такая окрашенность возникает, ср. практические шаги, националистическая стряпня, пакет мирных предложений. Употребляемые в переносном значении выражения цепной пес или пиратские действия, представляют собой примеры публицистических фразеологизмов. Также в переносном значении широко используется: 1) научная терминология: атмосфера (атмосфера доверия), позитивный (позитивный результат), 2) понятия из области искусства: дуэт (дуэт либералов и консерваторов), шоу (политическое шоу); 3) термины военного дела: фронт (фронт борьбы), курс (политический курс); 4) спортивная терминология: раунд (последний раунд переговоров) и т.д. Еще одним отличительным признаком публицистики является наличие в ней слов с эмоциональной оценкой и экспрессивностью, носящих социальный, а не авторски-индивидуальный характер. В публицистическом стиле встречаются: 1) слова-мелиоративы (положительная оценка и/или коннотация): милосердие, благосостояние, помыслы, воздвигать, процветание и т.д. 2) слова-пейоративы (отрицательная коннотация): обыватель, вояж, саботаж, апартеид, и т.п. Еще одним средством выражения экспрессии в публицистическом стиле являются так называемые варваризмы и экзотизмы. Есть мнение, что год от года проникновение подобной лексики в печать происходит все чаще. Очевидное объяснение этому явлению носит экстралингвистический характер и заключается в беспрерывном росте международных контактов. Есть также опасения некоторых пуристов, что благодаря публицистике в русский язык попадают ненужные заимствования, без которых можно легко обойтись. В любом случае, необходимо помнить, что употребление иностранных слов должно вестись с учетом темы и смысло-эстетической целесообразности. Следующий вопрос – соотношение нейтральной лексики и стилистически маркированных слов, являющееся обычным делом в любом из функциональных стилей. Однако, характер этого соотношения для каждого стиля индивидуален. Так, например, стилистически окрашенные элементы официально-делового стиля однотипны и определенны и имеют книжно-канцелярскую окраску. Та же картина наблюдается в научном стиле с маркированной терминологией. Совершенно иной является корреляция нейтральных и стилистически маркированных средств в публицистике, в которой возможна абсолютна любая стилистическая окраска (начиная от самой низкой и до самой высокой). На словообразовательном (морфологическом) уровне известно не так много публицистически маркированных средств. Прежде всего, следует отметить значимые в плане стиля морфолог. формы определенных частей речи. Так, для публицистики характерно употребление ед. числа существительного в значении множ. числа. Другой особенностью публицистического стиля считается употребление несчитаемого разряда существительных во множественном числе, например: настроения, разговоры, круги, поиски, свободы и др. В некоторых публицистических жанрах употребляются существительные во множ. числе в особом значении (сущ-е власти в значении «совокупность лиц» с высшими полномочиями' (например, городские власти, власти Москвы); слово «свободы» со конкретизующим значением (например, политические свободы). Довольно часто в публицистическом стиле встречаются формы повелительного наклонения глагола в воззваниях и призывах. Подобные формы считаются стилеобразующими: Люди, берегите природу! Человек, спаси мир от войны! Часты обращения, например: Дорогие читатели! Уважаемые радиослушатели! Дорогие телезрители. В публицистическом стиле встречаются, риторические, возвышенные формы имен существительных 3-го скл. ед. числа в твор.падеже: жизнию, властию, кровию и т. д. Публицистически маркированными являются и причастия на -омый (влекомый, ведомый, несомый). Отмечаются некоторые статистические закономерности среди морфологических особенностей публицистики. Так, например, согласно подсчетам Б.Н. Головина, очень высокой является частота употребления генитива в публицистическом стиле – около 36% (для сравнения, в стиле художественной литературы этот показатель равен 13%) [Головин 1970: 55]. Примеры таких употреблений: плюрализм мнений, министр торговли, отказ от военной силы, реформа цен и т. п. Касательно частотности глагольных временных форм можно отметить, характерное для публицистического стиля настоящее и прошедшее времена. По употреблению настоящего времени публицистика занимает срединное положение между официально-деловым и научным стилями. Возможное объяснение этому –подчеркивание "сиюминутности" описываемых событий. Формы прошедшего времени в публицистическом стиле чаще встречаются, чем, скажем, в официально-деловом или научном стиле, но менее частотны, чем в художественной литературе. Что касается частиц, то в публицистике самыми частотными оказываются частицы не и ни, частица же в функции усиления, разговорные частицы вот, даже, ведь, лишь и др. Так как стиль публицистики в общем отличается большим числом отвлеченных понятий, то наибольшая "нагрузка" ложится на производные предлоги как на более "конкретные" (в отличие от непроизводных): в сторону, в ходе, на основе, в качестве, па пути, на базе, по пути, во имя, в духе, в свете, с учетом, в интересах, и т. п. Публицистический стиль характеризуется также рядом некоторых синтаксических особенностей. Встречается множество экспрессивных конструкций, которых нет в официально-деловой и научной речи: 1) риторические вопросы; 2) вопросно-ответное изложение как оживление речи, "диалог с адресатом"; 3) повторы (ложный плеоназм); 4) восклицательные предложения. Кроме того, в публицистике встречаются всякого рода членения текста, т.е. конструкции, в которых какая-то структурная часть, связанная по смыслу с осн. текстом, позиционно и интонационно вычленяется и находится или в препозиции (сегментация), или в постпозиции (парцелляция). В публицистике (в отличие от стиля научного и официально-делового) часто используется обратный (инверсивный) порядок слов. Активно используется актуализация логич. значимых чл. предложения В стилистической системе публицистика занимает срединное положение между разговорным стилем, с одной стороны, и научным/официально-деловым стилем с другой. |