РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ

ЛЕВИТАН Исаак Ильич

1860, с. Кибарты, Сувальская губ. 1900, Москва

"Певец русской природы", "чуткая поэтическая душа" - эти красноречивые характеристики можно встретить в большинстве работ, посвященных И. И. Левитану. Его имя уже давно стало символичным, а творчество - наиболее законченным и совершенным воплощением идеи русского лирического пейзажа.

Первые годы жизни Левитана прошли у западной границы России. Его дед был раввином, отец служил на железной дороге. В начале 1870-х гг. семья перебралась в Москву. Получив домашнее образование, Левитан, вслед за старшим братом, в 1873 г. поступил в МУЖВЗ. Ранняя смерть родителей до крайности осложнила жизнь юноши, и только талант и упорное желание стать художником помогали ему преодолевать невзгоды почти нищенского существования. Некоторую помощь своему воспитаннику оказывало училище.

Успешно пройдя основные ступени обучения, Левитан начал заниматься в пейзажной мастерской А. К. Саврасова, став его преданным учеником. С 1877 г. молодой художник постоянно участвует в выставках; уже в это время в его картинах наметилось то живописное качество, которое позже было определено как "результат собирательного творчества", сумма "красочных исканий эпохи". При этом каждое обращение к творчеству того или иного мастера обычно сопровождалось и заимствованием его мотива. Так появлялись работы с характерными названиями: "Дуб" (1880), "Вечер на пашне" (1883), позднее - "Лунная ночь" (1897), "Сумерки. Стога" (1899). Но, пожалуй, самыми важными для будущего пейзажиста были занятия у Саврасова. Этот мастер, по словам Левитана, мог "отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу". Саврасову удавалось, подчас грубыми методами, развить в учениках способность видеть эти черты, вдохновить их безграничными возможностями пленэрной живописи, научить любить не вообще природу, а именно русскую природу. Левитан, без сомнения, тоньше остальных усвоил уроки своего учителя.

После ухода Саврасова из МУЖВЗ Левитан постепенно охладел к занятиям и, получив диплом учителя рисования, покинул училище. К этому времени он уже достаточно известный художник: его картины постоянно приобретает для своей галереи П. М. Третьяков. С 1884 г. Левитан - участник передвижных выставок, а с 1891-го - член ТПХВ.

В конце 1880-х гг. началось лучшее и самое плодотворное десятилетие мастера. Решающее значение для этого творческого этапа имела поездка в 1889 г. в Париж на Всемирную выставку шедевров французской живописи. Только за этот год Левитаном были представлены такие известные произведения, как "Березовая роща", "После дождя. Плес", "Заросший пруд", "Вечер. Золотой Плес". В них художнику удалось с изумительной простотой передать тонкость своего зрительного восприятия, близкого к импрессионистическому. Однако, при всей изысканности и тонкости колористических эффектов, не на их достижение направлены в первую очередь усилия художника. Законченность картины для мастера заключалась в ее способности вызывать определенный эмоциональный настрой зрителя, переживание состояния природы. Более того, работы данного периода со временем превратились в некий стереотип, "формулу" изображения подобных сюжетов, которой другие художники пользовались не одно десятилетие; эта тенденция с опаской была отмечена уже современниками. Имя художника стали связывать с определенными мотивами природы; сначала возникло остроумное определение А. П. Чехова, одного из самых близких друзей художника, а вскоре и устойчивое понятие - "левитановский пейзаж" (у Чехова - "левитанистый"). Поиску мотивов Левитан уделял повышенное внимание, превращая это занятие в своеобразную "охоту". Наиболее знамениты в ряду "найденных" сюжетов такие, как "Вечерний звон" (1892), "Март" (1895), "Золотая осень" (1896).

У Левитана обычно отсутствует изображение человека, но, что характерно, почти всегда есть напоминание о нем, даже если этого не было в натуре. Церкви, дороги, мостики, избы, могилы постоянно присутствуют в картинах и по воле художника свободно перемещаются из одного мотива в другой. Но введением деталей, связанных с человеком, Левитан не ограничивается, он наделяет человеческими чувствами и саму природу. Эта особенность в ряде работ приобрела философский смысл. В картине "Над вечным покоем" (1894) край косогора, как край человеческой жизни, со старой деревянной церквушкой, заброшенным кладбищем, выделен напряженным силуэтом на фоне бескрайнего озера, как маленький мыс посреди океана бытия. Здесь основная идея автора (а он как-то сказал: "Я весь в этой картине") отчетливо выражена самой композицией и названием. Напротив, в знаменитой "Владимирке" (1892) смысл заключается в сопоставлении изображения и названия. Сам художник, любуясь этим прекрасным пейзажем с уходящей к горизонту дорогой, вдруг вспомнил, что это та самая Владимирка, по которой вели осужденных в Сибирь. Возникшая вскоре картина, хотя и с усиленным по сравнению с этюдом драматизмом, представляет типично русский бескрайний ландшафт. Его беспредельность подчеркнута не только дорогой, но и сложно организованным, уводящим вдаль небом, а также фигуркой странницы у придорожного голубца, соотнесенной с белеющей точкой далекой церкви. Причину эмоционального переживания Левитан выводит за само изображение, предлагая и зрителю повторить последовательность авторской мысли: сначала восхититься пейзажем, а потом прочесть па-звание картины и понять ее сюжет.

В одной из последних своих работ - "Озеро. Русь" (1900) - Левитан достигает удивительным образом динамичности состояния природы в, казалось бы, ничем не нарушаемом ее спокойствии. Перспективную глубину создает небо, которое, как и во многих других картинах, выступает не условным фоном для пейзажа, а выразительной доминантой. Точно найденные формы облаков как бы выстроены на "плоскости" неба; им противопоставлено отражение в воде, пересекаемое стремительными движениями ряби. Тень, упавшая от облака на дальний берег, создает максимальное напряжение тоновых и цветовых контрастов, усиливая-ощущение всеобщего движения, и лишь застывшие белые церкви на фоне бесконечной смены природных явлений символизируют относительный покой "человеческого".

В 1897 г. к Левитану пришла европейская слава: он был избран членом мюнхенского "Сецессиона", на следующий год стал академиком живописи, его пригласили руководить пейзажным классом в МУЖВЗ. Участие в выставке, организованной журналом "Мир искусства" (1899), произвело на художника глубокое впечатление: он увидел свои работы рядом с лучшими образцами западноевропейской живописи.

Тяжелое заболевание сердца до крайности обострило нервное состояние последних лет жизни художника. "Дайте мне только выздороветь, и я совсем иначе буду писать, - сказал он незадолго до смерти. - Теперь, когда я так много выстрадал, теперь я знаю, как писать".