Жак Луи Давид. Жан Огюст Доминик Энгр
В те годы, когда в Испании жил и творил Гойя, во Франции работал его
великий современник Жак Луи Давид (1748 — 1825). Этот живописец
тоже был связан с передовыми идеями и революционной борьбой масс, но созданные
им образы мало чем напоминают творения Гойи. Поклонник античного искусства,
с которым он познакомился во время поездки в Италию, Давид на всю жизнь
сохранил пристрастие к чеканному рисунку, строгой, спокойной композиции.
Эти черты его стиля в полную меру раскрылись в картине «Клятва Горациев»
(1784, Лувр, Париж). Сюжет картины связан с римской историей. Перед отправлением
в бой братья Горации произносят клятву верности родине. Действие происходит
как бы на сценической площадке, ограниченной сзади тремя арками. На фоне
каждой из них отчетливо вырисовываются фигуры героев: слева — три брата
Горация, в центре — благословляющий их старик отец, справа — сестра Камилла
и служанки. Звучные пятна цвета, среди которых преобладают красные и синие,
всецело подчинены рисунку. Хотя картина и была написана на сюжет, далекий
от французской действительности, она воспринималась современниками как
непосредственный призыв к действию, к борьбе за революционные идеалы. Картина
воспитывала во французских гражданах мужество и верность отчизне, столь
необходимые в преддверии революции.
Когда грянула, революция, Давид, якобинец и член Конвента, голосовавший
за смерть короля, отбросил иносказания и обратился к непосредственному
изображению действительности, запечатлел черты людей, отдавших жизнь за
революцию. Шедевр Давида этих лет — «Смерть Марата» (1793, Музей; современного
искусства, Брюссель). На нейтральном; сером фоне отчетливо выступает обнаженное
до пояса тело Марата, только что подло убитого Шарлоттой Корде, пробравшейся
к нему в дом под видом просительницы. Его голова запрокинута, на груди
рана, в руках не успевшие выпасть перо и письмо лжепросительницы. Давид
сохранил все характерные приметы места действия и в то же время, вводя
в картину обыденные детали, лишил их всяческого отпечатка повседневности.
Предметы — ванна, которую принимал больной Марат, когда к нему пришла убийца,
покрывало, деревянная тумба с бумагой и чернильницей — написаны так же
строго и лаконично, как сделанная внизу надпись: «Марату — Давид». Склонность
живописца к передаче пластики обнаженного тела, к уравновешенности и организованности
композиции, локальному цвету нашла в этом полотне свое последовательное
развитие.
Ж. Л. Давид. Клятва Горациев. 1784. Холст, масло. Лувр. Париж.
Дальнейшая судьба Давида оказалась самым тесным образом связанной с
перипетиями французской истории. Талантливый живописец привлек к себе внимание
Наполеона, и тот сделал его своим придворным художником. Но написанные
по заказу полотна — «Наполеон при переходе через Сен-Бернар» (1800, Национальный
музей Версаля), «Коронация» (1805 — 1807, Лувр, Париж) и другие — при всех
их художественных достоинствах все же уступали картинам революционных лет.
Искусство Давида утратило революционную героику, оно стало холодным, парадным.
Последние годы жизни художника прошли в эмиграции, куда он вынужден был
отправиться после возвращения во Францию Бурбонов.
Ж. О. Д. Энгр. Портрет Л. Ф. Бертена. 1832. Холст, масло. Лувр. Париж.
Творчество Давида принято связывать с классицизмом. Действительно,
его искусство отвечало характерным признакам этого стиля с его культом
античности, рационализмом. В то же время искусство Давида, как и искусство
многих других больших мастеров, не укладывалось в строгие рамки одного
стиля. В картинах революционных лет, во многих портретах Давид выступает
как один из величайших реалистов в живописи нового времени.
Через мастерскую Давида прошла целая плеяда учеников, заимствовавших
у учителя не столько существо, сколько букву его учения. Именно представители
школы Давида способствовали распространению официального классицизма, получившего
название академизма, поскольку его пропагандировали академии искусств.
Представители этого направления, просуществовавшего вплоть до конца XIX
в., с каждым годом отдалялись от магистральной линии развития искусства.
Мельчала тематика их произведений, все больше чувствовалась в них погоня
за внешней красивостью, появлялась манерность. Во второй половине XIX в.
академизм окончательно переродился в развлекательное салонное искусство.
Ообое место среди учеников Давида принадлежит Жану Огюсту Доминику
Энгру (1780 — 1867), художнику, который вошел в историю искусства как
представитель академического классицизма. Его большие полотна, например
«Апофеоз Гомера» (1827, Лувр, Париж), поражают надуманностью сюжета и безжизненностью
образов, несмотря на все профессиональное мастерство их автора. Значительно
ярче талант Энгра раскрылся в живописных («Портрет графа Н. Д. Гурьева»,
1821, Эрмитаж, Ленинград) и графических портретах. Исполненные легкими
прикосновениями карандаша, портреты работы Энгра принадлежат к лучшим образцам
рисунка XIX в.
|
