1151.

В воздухе в саду было пусто, и только нежная музыка наполняла эту пустоту какой-то непередаваемой прелестью.

Наташа кончила и, рассеянно пригнувшись к роялю, задумчиво засмотрелась в окно. Аплодисменты слушателей с террасы вывели ее из задумчивости.

Она встала, вышла на террасу, весело поздоровалась и заявила: «А мамы и Зины нет дома».

«Это, конечно, очень грустно, — пренебрежительно ответил Корнев, — но так и быть, могут подольше на этот раз не являться».

«Ну, пожалуйста», — махнула рукой Наташа. И, присев на ступеньки, заглядывая на небо и в сад, сказала: «Скоро потянет прохладой ».

«А пока положительно дышать нечем», — ответил Корнев, присаживаясь около нее.

Сели Берендя и Карташев. Карташев крикнул: «Таня! Мы чаю хотим». Таня ушла, а они все четверо продолжали все тот же разговор, тихий, неспешный. (Н. Гарин-Михайловский.)

1152.

На следующий день, в назначенный час, учитель взял в руки книжку, из которой задан был урок Алеше. Подозвал его к себе и велел проговорить заданное. Алеша нимало не сомневался в том, что

в этот раз ему удастся показать свою необыкновенную способность. Он разинул рот. И не мог выговорить ни слова!

«Что же вы молчите? — сказал ему учитель. — Говорите урок ».

Алеша покраснел, потом побледнел. Он не мог выговорить ни одного слова, потому что, надеясь на конопляное зерно, он даже и не заглядывал в книгу.

«Что это значит, Алеша? — закричал учитель. — Почему вы не хотите говорить?»

Алеша сам не знал, чему приписать такую странность. Всунул руку в карман, чтоб ощупать семечко... Но как описать его отчаяние, когда он его не нашел!

Между тем учитель терял терпение. «Подите в спальню, — сказал он, — и оставайтесь там, пока совершенно будете знать урок». Алешу отвели в нижний этаж, дали ему книгу и заперли дверь ключом. (А. Погорельский.)

1153.

Принцесса рассказала отцу о своем страшном сне. Выслушав ее, старый король поник головою. «Да, — произнес он скорбно и укоризненно, — я не думал, что ты обманешь меня, принцесса».

И он начал рассказывать ей, что давно уже слышит, как истребляют белых цапель для украшений. «Грустная правда! — ответил король. — И птицы гибнут, и человек унижается».

Тогда принцесса стала просить, чтобы он научил ее, как исправить или загладить проступок, но король отвечал: «Что сделано, того уничтожить нельзя никаким раскаянием. Раскаяние очищает душу и закаляет ее против новых искушений, но прошедшее — непоправимо».

«Клянусь тебе, — воскликнула принцесса, — что никогда и никому я не сделаю более зла во всю мою жизнь!»

«Мало — не делать зла: нужно делать добро, — говорил король. — В мире и так слишком много страданий, а, причиняя зло хотя бы самому незначительному существу, ты увеличиваешь это зло. А назначение человека совсем не такое». (Н. Телешов.)