ОБРАЗ ПЕТРА I В ТВОРЧЕСТВЕ А. С. ПУШКИНА (По
поэмам «Полтава» и «Медный всадник»)
Образ Петра I увлекал А. С. Пушкина всю жизнь и рассматривался поэтом во
многих произведениях, но наиболее ярко великий царь изображается в поэмах
«Полтава» и «Медный всадник». И в том, и в другом произведении перед нами
предстает образ величественного, умного, гордого, твердого властителя,
действительно Петра Великого. Но все же отношение Пушкина к своему герою
неоднозначно. В чем же это проявляется?
Обратимся к поэме «Полтава» — этому великолепному лиро-эпическому произведению,
в котором Пушкин развертывает перед нами широкое полотно событий Северной
войны. Здесь мы видим перед собой Петра-полководца, ведущего войска к победе,
почти полубога:
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!»
Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр.
Его глаза Сияют.
Лик его ужасен.
Движенья быстры.
Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Сочетание «ужасного» и «прекрасного», «звучный глас», «свыше вдохновенный»,
— все это делает Петра не просто величественным, а наделенным сверхчеловеческими
чертами, призванным божественной силой, чтобы привести русские войска к
победе, а Россию — к славе и величию. Но Петр величествен не только во
время сражения, когда он «могущ и радостен, как бой»; Петр прекрасен и
после победы, когда он великодушно принимает у себя «славных пленников»,
угощает и «своих вождей», и «вождей чужих»:
...И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
Так показан Петр I Пушкиным в поэме «Полтава», написанной в 1828—1829
годах. Позже, в 1833-м, поэт создает еще одно произведение, посвященное
петровской теме, — поэму «Медный всадник». Но в ней Петр Великий изображен
уже совершенно в другом ракурсе. Хотя во вступлении к поэме император по-прежнему
показан как дальновидный, умный и твердый политик, но уже и здесь по почти
неуловимому оттенку в тоне повествования чувствуется некоторое изменение
оценки автором личности великого царя. Да, Петр дальновиден и умен: стоя
«на берегу пустынных волн», он думает о политической выгоде основания «северной
столицы» «назло надменному соседу», о необходимости «ногою твердой стать
при море», то есть создать сильный флот, и «в Европу прорубить окно». Петр
действительно смотрит «вдаль», и это — и его плюс, и его минус. Петр видит
великое будущее России и «юный град», «полнощных стран красу и диво»; он
смотрит вдаль и не видит того, что вблизи, не видит «мшистые, топкие берега»,
реку, грозящую наводнением, «лес, неведомый лучам 'в тумане спрятанного
солнца». Да, создание города на берегу Балтийского моря было необходимо,
это отвечало и стратегическим, и экономическим интересам государства, но
эти общегосударственные интересы все время сталкивались с частными интересами
простых людей, жителей Петербурга, страдавших от наводнений и сырого «болотного»
климата. Эта проблема столкновения «общего» с «частным» и является главной
проблемой, раскрываемой Пушкиным в поэме «Медный всадник».
В начале первой части поэмы Пушкин знакомит нас и с другим героем «Медного
всадника» — петербуржцем Евгением, обыкновенным человеком со своими частными
интересами, быть может, мелкими и ничтожными в вихре истории, но важными
и значительными для него самого, с размышлениями о своей бедности, о службе
и намечающейся женитьбе. Возможно, конечно, что все проблемы Евгения —
пустой звук по сравнению с общегосударственными интересами России... Но
обратимся к образу Петра. Если в «Полтаве» мы видим перед собой прекрасное
живое воплощение божественной силы, то в «Медном всаднике» мы сталкиваемся
с чем-то тоже сверхчеловеческим, но отнюдь не прекрасным, а устрашающим:
В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Во время страшного наводнения, описанного в первой части поэмы, «всадник
медный» «обращен... спиною» к Евгению, не видит его страданий. А во второй
части, когда помешавшийся от «ужасных потрясений» Евгений, случайно оказавшись
у памятника Петру и поняв, «чьей волей роковой под морем город основался»
и, следовательно, кто виноват в наводнении и гибели его, Евгения, невесты,
дерзает прямо взглянуть «на лик державца полумира» и бросить ему мятежное
«ужо тебе!». Всадник начинает преследовать «безумца бедного». В этой сцене
Петр — «горделивый истукан» самовластья, преследующий каждого, кто осмелится
бросить вызов ему, «мощному властелину судьбы», который «уздой железной
Россию поднял на дыбы»...
Петр величествен, но и жесток; на протяжении всего своего правления
он добивается, великой и благородной цели — поставить Россию в один ряд
с ведущими европейскими странами. Какие же средства, он использует для
этого?
Начало сданных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.
Так говорит Пушкин в своем стихотворении «Стансы» (1826т.). Являлась
ли жестокость необходимостью в достижении великих целей или ее можно было
избежать? Что важнее: общегосударственные интересы или частные; благо для
страны в общем или «ничтожное» счастье отдельного «маленького человека»?
Пушкин не дает точного ответа на этот вопрос.
В заключение можно отметить, что трактовка великим классиком личности
Петра неоднозначна. Пушкин восхищается острым умом, дальновидностью смелого
реформатора, но поэта отталкивает его жестокость и беспощадность. Петр
I, несомненно, велик. Хотя, быть может, прав был Л. Н. Толстой, писавший
в своём романе «Война и мир», что «нет истинного величия там, где нет Простоты,
Добра и Правды». |
