Сословная политика царского самодержавия

указ от 13 сентября 1661 года.126 Указ предписывал “приказчиков частновладельческих имений за прием и укрывательство беглых без согласия их господ бить кнутом нещадно, чтобы иным впредь неподно было чужих беглых людей и крестьян принимать”. Таким образом, в результате объединения усилий правительства и служилых дворян многие десятки тысяч беглецов были пойманы и возвращены на их прежние места жительства. Правительство опять пошло на незначительную уступку: 9 марта 1642 появился указ, по которому сроки ссылки беглых крестьян был увеличен до 10 лет, а насильственно вывезенных до 15 лет. Обнаруженные в чужих владениях крестьяне возвращались к прежним хозяевам вместе со всем имуществом. Кроме того, с лиц, державших у себя беглых, взыскивался штраф из расчета по пяти рублей за каждый год, прожитых теми на их земле.

Говоря о владельческой деревне начала XVII в. необходимо отметить, что крестьяне делились на сословные группы : собственно крестьяне, бобыли, задворные и деловые люди и более мелкие люди численность которых была очень невелика . Особую группу составляли холопы которых мы обьединяем с крепостными крестьянами. Крепостные люди были юридически бесправны. Различного рода имущественные сделки они могли совершать лишь с разрешения своего владельца. Они сами, их семьи, имущество были полной собственностью владельцев. Если мужчина женился на крепостной, то и он становится крепостным. Если женщина выходила замуж за крепостного, она тоже становится крепостной. Суд над крепостными осуществлял владелец (кроме особо тяжелых преступлений). Феодал имел право продавать крестьян с землей. Помещики широко пользовались своей властью “А будет кто тебя не послушает, и тебе бы сечь кнутьем, и сошли их в подмосковную” – писал один из помещиков своему приказчику127.

К категории частновладельческих крестьян относятся крестьяне светских владельцев, крестьяне церковных учреждений (патриарха, епископа, монастырей) и крестьяне дворовые. Правда, феодальные владения, церковные и дворовые отличались от частных тем, что собственниками их были не отдельные лица, а учреждения, но это не меняло ни существа феодальной эксплуатации, ни существа правового положения крестьян.

Особенность развития феодальной эксплуатации в XVIIв. заключалось в новом сочетании трех форм феодальной ренты, изменявшейся под влиянием общего экономического развития страны, а именно - под воздействием складывания всероссийского рынка. При денежной ренте происходит смягчение личной зависимости крестьян. При отработочной ренте личная зависимость становится жестче. Отработанная рента (по старой терминологии “изделье” – барщина), самая простая форма ренты, при которой принудительность труда выступает в наиболее грубой форме, заключалась в том, что непосредственный производитель одну часть недели работает, на земеле, фактически принадлежащей ему, при помощи орудий производства, а остальные дни недели работает даром в имении землевладельца. Размеры “изделья” были разнообразны: 2-4 дня в неделю. В XVII в. основными видами барщины были: работа на владельческой пашне и сенокосе, в огороде и садах, вывозка на поле удобрений, строительные работы в усадьбе владельца…

Огромным бременем на крестьян работа на “будных майданах” (поташное производство) во владениях крупных феодалов. Кроме того, необходимо отметить хитрость, произвол и дерзость помещика, который заставлял крестьян обрабатывать господние поля в лучшие агрономические сроки. Дело не ограничивалось помещичьим контролем за выполнением земледельческих работ, он начинает регламентировать повседневную жизнь крестьянского двора в целях поддержания на нужном ему уровне численность крестьянской семьи.

Своеобразной разновидностью трудовых повинностей было изготовление крестьянами вина, круп, сухарей, солода, холста, сукон, масла.

Не менее разнообразны были оборочные повинности крестьян. Обычно размер оброка натурой исчислялся с выти. В состав натурального оброка входили продукты собственного хозяйства крестьянина, как их домашней промышленности, так и всяких промыслов.

Важно заметить, что кроме платежей и работ в пользу феодалов, частновладельческие крестьяне несли государственные повинности. Но они платили в казну значительно меньше черных и дворцовых крестьян .

Феодальные владельцы сумели добиться для своих крестьян освобождения от несения ямской повинности и участия в тяжелых выборных службах, переманив их на посады. Однако повинности частновладельческих крестьян были тяжелее повинностей черносошных и дворцовых крестьян.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод: что в первой половине XVII в. крестьяне являлись предметом спора между крупными боярами и мелкими, стремившиеся к власти дворянами.

Крестьянина грабили со всех сторон: с одной стороны стояло государство, которое брало с него налог в форме той же самой десятиной и оброчной ренты, с другой стороны – душегуб помещик, живший за его счет. Но не надо забывать и о том, что в то время крестьянские семьи были очень многодетными, и глава семьи должен был заботиться об их существовании: поить, кормить, одевать. А каким образом? Для меня это немыслимо. А крепостной крестьянин как то справлялся с этими задачами. Не даром говорят, что человек – это такое существо, которое приспосабливается ко всяким условиям жизни. Но не надо забывать, что рано или поздно любому терпению приходит конец. И все-таки, как долго страдал крепостной люд, ведь крепостное право просуществовало в России примерно тысячу лет.

4.2. Законодательство по отношению к государственным

крестьянам.

Социальный строй русского государства в XVII в. представлял собой типичное для средневековья пестрое переплетение сословий и кланов. Необходимо оговориться, что в социальном слое в это время произошли значительные изменения в упрощение его структуры, в более резком обособлении господствующего класса феодалов от остального населения, в более четком отделении города от деревни, слиянием различных прослоек в одну закрепощенную тяглую массу. В XVI-XVIII вв. основными классами в России были крестьяне и феодалы - землевладельцы и посадские люди – торговцы и ремесленники.

Крестьяне составляли большинство населения. Они подразделялись на государственные и частновладельческие. К государственным крестьянам следует отнести черносотных и однодворцев.

Черносошные крестьяне – это крестьяне, обрабатывавшие землю, обложенную государственной податью и поэтому называвшуюся “черной”, т.е. тяглой. “Черные” крестьяне еще в XVI в. кое-где жили в центре страны, но и в середине XVII в. все были закрепощены, разданы светcким феодалам и духовенству или превращены в дворцовых. Остались они только на севере и северо-востоке где земли были малоплодородными и не привлекали внимание феодалов, а также в Сибири, где правительство не раздавало земель светским феодалам, (но у духовенства были владения и на севере, и в Сибири). Эксплуатировавшиея феодальным гнетом “черным” крестьянам жилось легче, чем крепостным. В отличие от них, частновладельческие крестьяне должны были кроме платежей и работы в пользу феодала нести государственные повинности. И тому же по указу от 11 сентября 1625 года устанавливалась льгота при уплате оброчных денег для черносотных крестьян128. По нему оброк предписывалось брать лишь за последние 13 лет (с 1613 г.). опасаясь “ожесточете” плательщиков-крестьян, правительство рекомендовало рассрочить платеж оброчных денег для бедных “на два или на три срока”. Указ свидетельствовал о распространенности пользования крестьянами угодьями “безоброчно”, “самовольством”, что на Севере было возможно, т.к. крестьяне могли легче найти “угодья”, чем правительство их учесть. Издав указ о льготе, правительство, вероятно, надеялось расширить номенклатуру угодий, подлежащие обложению оброком.

По мнению И.Д. Беляева государство, прикрепляя крестьян к земле, имело на то свои государственные и финансовые цели: “Крестьянин, на чьей бы земле он ни был, имел постоянно определенные отношения к государству, по правам и обязанностям своего сословия; и государство получало свои выгоды именно от того, что крестьянин был крестьянином; посему оно и заботилось о том только, чтобы крестьянин не выходил из крестьянства129”.

Черносошные крестьяне представляли собой потомков некогда свободных крестьян-общинников. Несмотря на свободу черносотных крестьян от непосредственного подчинения феодалам-крепостникам, положение их ни в какой степени не нарушает системы феодального строя Русского государства XVII в.

Например, своеобразными чертами отличалось хозяйство Поморья. Основной земельной единицей на черносошном Севере была деревня, представляемая собой один или несколько дворов с прилегающими к ним пашенными, сенокосными, пастбищными, лесными, рыболовными и охотничьими угодьями. Отдельный крестьянин владел или целой деревней, или ее частью130. Крестьянин мог оставить свою долю в наследство, продать, заложить. При продаже земли в посторонние руки наследники прежнего владельца пользовались правом выкупа родовых участков. Русский Север XVI-XVII вв., таким образом, не знал общинного землевладения. Не говорит об общинном землевладении и характер производившихся переделов. Переделы возникали тогда, когда деревенские совладельцы находили, что их фактическое землевладение не соответствует тем долям, на которые каждый из них имеет право. Кроме того, как я уже говорила раньше, наряду с разрешенными участками при деревне были неразделенные угодья-пастбища, леса, реки, которыми совладельцы пользовались сообща.

Крестьяне северных уездов поморья занимались также рыбным и охотничьим промыслами и солеварением. Обилие лесов обеспечило развитие плотничного дела – местного и отхошего. Из других промыслов следует отметить добычу слюды, железа и его обработку.

А вот, например, черносошные крестьяне Чердынского и Солекаменного уездов, богатых лесами и имевших малоплодородную почву, предпочитали заниматься лесным промыслом – заготовкой строительных материалов и дров, спрос на которые был особенно велик в Солекамской, крупнейшем центре русской солеваренной промышленности XVII в.131

Кроме того, черносошные крестьяне втягивались в товарно-денежные отношения. Примером может служить поморье, т.к. через него проходили два крупных торговых пути – Беломорско-Двинский и Сибирьский. Многие крестьяне вели большой торг с Сибирью, вывозя от туда меха и направляя в Сибирь товары, в которых там ощущался недостаток. Таким образом, следует отметить, что обслуживание торговых путей занимало далеко не последнее место в промышленном черносошного крестьянства.

Черносошные крестьяне не представляли собой однородной массы. В это время происходило сосредоточение земельных участков в руках наиболее экономически сильных из них. Вместе с тем образовались значительные слои малоземельных и безземельных крестьян. Обедневшие крестьяне под наименованием половников, бобылей, казачков подвергались эксплуатации в хозяйстве не только монастырей и крупных промышленников и торговых людей, но и зажиточных крестьян.

К закабалению беднейшего крестьянства приводили также ростовщические операции, которыми занимались богатые крестьяне. Черносошные крестьяне не знали над собой непосредственной власти феодалов-крепостников. Но зато они подвергались не менее тяжелой эксплуатации со стороны феодального государства. Они несли в пользу государства тягло-четвертные доходы, т.е. прямые налоги, поступавшие в финансовые московские приказы-четверти. Вместо уплаты именных денег черносошные крестьяне отбывали именную гоньбу в натуре, и расход на эту повинность крупнейшим из мирских сборов. Так в указе 8 марта 1627 г. правительство разработало специальную инструкцию о числе подвод, причитающихся каждому лицу, исходя из его сана, родовитости и служебного положения132.

Кроме того, необходимо отметить, что группой, близкой к черносошным крестьянам были однодворцы. Формально они не принадлежали к сословию крестьян: это были спущенные люди “по прибору” и мелкопоместные дворяне, которым давались поместья в совместное и личное пользование.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод: в целом положение черносошного крестьянства мало чем отличалось от положения крепостных крестьян. При отсутствии прямого закрепощения, феодально-крепостническое государство возложило на черносошных крестьян основное бремя прямых налогов. Тяжесть фискального гнета ощущалась именно этой частью населения Русского государства. Рост налогов и повинностей в течение всего XVII в. очень ярко иллюстрирует наступление феодально-крепостного государства на черносошное крестьянство. И без того скудно и лихо жил трудовой народ, и в первую очередь главный кормилец державы – крестьянин, а подоспевшее к середине века Уложение еще больше добавило ему бед и лишений, обездолило его, ожесточило, заставило чаще задумываться о том, как изменить свою незавидную участь, как вернуть утраченную волю. Однако, потерпев поражение в крестьянской войне 1667-1671 г. под предводительством С. Разина, будучи не в силах уничтожить крепостническое угнетение и облегчить тем самым положение трудящихся, народное движение расшатывало феодально-крепостнические устои и тем самым ускоряло переход России к новому, более прогрессивному буржуазному строю.

ГЛАВА 5. ЦЕРКОВНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

Особую роль в государстве начала XVII столетия играла церковь, которая представляла собой влиятельнейшую организацию господствовавшего клаccа феодалов. Она освещала его господство, внедряла в людское сознание представление о незыблемости существующего строя, необходимости подчинения властям от царя до помещика и всякого должностного лица, поставленного верховной властью.

По данным иностранного путешественника Адама Олеария, внутри и вне окружающих Москву стен находится множество церквей, часовен и монастырей. В 30-х годах XVII в. он насчитывал более двух тысяч церквей, монастырей и часовен. Добавил, что почти каждый пятый дом является часовнею, т.к. каждый вельможа строит себе собственную часовню и держит на свой счет особого попа, только сам вельможа и его домашние молятся в этой часовне.

“По указанию нынешнего патриарха, ввиду часто возникающих пожаров большинство деревянных часовен сломаны и построены вновь из камня133”.

Церковь имела разветвленную организацию, охватывавшую всю территорию страны. После учреждения патриаршества в 1589 году русскую церковь возглавлял ао сторой четверти XVII в. “патриарх Московский и всея Руси” Филарет Никитич. В его подчинении находились митрополиты, назначавшиеся в наиболее крупные города, архиепископы, епископы, черное (монашество) и белое (городские и сельские священники и дьяконы) духовенство.

Русское духовенство пополнялось из различных общественных классов. Высшее духовенство и монахи в большинстве принадлежали к классу феодалов и пользовались значительной частью преимуществ и привилегий, присвоенные этому классу.

Каждая епископская кафедра, патриарх и монастыри имели обширные земельные владения, населенные крепостными крестьянами. Церковь, таким образом, была крупнейшей феодальной организацией.

Рост церковного землевладения задевал интерес дворянства, так как этим самым сокращалось количество земель, которые можно было раздавать в поместья. После ликвидации интервенции, когда перед правительством встала задача наделения землей разоренного дворянства и пополнение опустошенной государственной казны, неизбежно возник вопрос о церковном землевладении, о его росте и тем повинностям, которые следовало платить в казну с церковных земель. В 1619 г. был образован сыскной приказ, который занялся пересмотром жалованных грамот и подтверждением их от имени царя Михаила134. Правительство, не затрагивая земельных угодий, пожалованных прежними государями, значительно ограничивало податной иммунитет.

Важнейшее из прямых налогов XVII в. – ямские и стрелецкие деньги стали взыматься и с церковных вотчин. Равным образом не освободились они и от городового дела, т.е. от возведения укреплений. А некоторые монастыри, расположенные в черносошных уездах, вообще лишались всяких податных льгот.

Правительство XVII в., не отказываясь в принципе от соборных постановлений конца XVI в., запрещавших рост церковного, в частности монастырского, землевладения, тем не менее, допускало частичные отступления от этих решений, особенно когда во главе русской церкви стал патриарх Филарет (1619-1633). В это время увеличивается монастырская и церковная колонизация, выразившаяся не только в расхищении земель, оформление феодальных вотчин но и в оживленном процессе русского расселения и хозяйственного освоения земель монастырскими крестьянами, становление монастырей как экономических и духовных центров.

Так в 1628 г. по царскому указу было разрешено свободное распоряжение выслуженными вотчинами, в том числе и отдача их в монастырь “на помин души”135. Продолжался рост церковных имуществ и по царским пожалованиям, например, указ от 27 августа 1622 г., по которому происходило закрепление за монастырями вотчин, купленных и данных им после Соборного Уложения 15 января 1570 г.136 кроме того, указ 2 февраля 1623 г. выдал новую жалованную грамоту от имени царя Михаила монастырю, владыке, церкви на основании прежних жалованных грамот137. Следствием чего стало укрепление феодальной земельной собственности еще сильнее.

Кроме того, указом 11 сентября 1625 г. правительство царя М.Ф. Романова предотвращало переход оброчных земель в постоянные владения монастырей и приходских церквей. Переоброчка – средство против этого, т.к. переход земли в другие руки с наддачей оброка не позволит церковникам завладеть оброчной землей “в вотчины самовольством”. Указ предписывает проводить переоброчку, или кто-либо будет бить челом об этом, указывая на решение монастыря или приходской церкви. Указ рекомендует церковному старосте “церковное всякое строение” вести на собранные с прихожан деньги138. Однако в противоречие с указом правительство разрешало монастырям владеть оброчными землями без переоброчки.

Кроме того, рассматривая колонизацию земель Спасоюнгинским монастырем в Козмодемьянском уезде в XVII в., необходимо отметить, что он сыграл заметную роль в хозяйственном освоении земель и расселении русского крестьянского населения в Козмодемьянском уезде. Но исследованиями Г.Н. Айплатова и А.Г. Иванова Спасо-Юнгинский монастырь был одним из феодальных земельных вотчинников притианской православной веры в ясачно-языческой Марийской среде, он способствовал укреплению позиций царского самодержавия и российской государственности в одном из регионов многонациональной территории Казанской земли139. Так указом 1628 года Михаил Федорович пожаловал государственную землю “пустой черный лес” Спасо-Юнгинскому монастырю. Эти земли были необходимы монастырю, т.к. он получил возможность для хозяйственного освоения “дикого черного леса” и русского крестьянского расселения в своей вотчине.

Однако для нормального функционирования монастыря и хозяйственного освоения дремучих лесов рабочих сил явно не хватало. Нужны были рабочие руки, приток которых в лице беглых русских крепостных крестьян и бобылей, холопов, посадских людей и других тяглых людей из различных уездов центра страны, мог бы в какой-то мере решить эту проблему. Тем более, что “урочные лета” ограничивались в конце 20 – начала 30-х годов лишь 5-летним сроком, по истечении которого прежний господин терял свои владельческие права на бывшего своего крепостного человека. Исключением из этого правила пользовался лишь один Троице-Сергиев монастырь, которому в 1613-1614 гг. правительство разрешило искать бывших крепостных в течение 9 лет140. По исследованиям Б.Д. Грекова 12 февраля 1614 г. Троице-Сергиев монастырь получил просимое: срок был удлинен до 9 лет141. Но и удлинение срока помогло мало. Через год монастырь опять зажаловался, что те землевладельцы, у которых жили беглые крестьяне “учинились сильны…, крестьян вывозить им за себя не дали, а которые были вывезены, и они тем крестьянином хлеба не дали, и те крестьяне к ним, к хлебу, опять выбегали, а иных к себе насильством поймали”142. Однако это исключительное положение монастыря не устраивало массу дворян, делало их беспомощными в борьбе с утечкой рабочей силы.

Но вернемся к Спасо-Юнгинскому монастырю, который в 1630 г. направил в Москву очередную челобитную с просьбой выдать ему “Бережельную грамоту” на “всяких вольных гулящих людей”, созываемых “на льготу” на монастырскую землю для распашки пашни в “черном лесу” и поселения. Однако, без указной царской грамоты на право владения пришлыми крестьянами, монастырь не в состоянии защитить собственные интересы по закреплению пришлых тяглых людей из-за постоянных притязаний на них различных феодальных владельцев. Эта просьба монастыря была услышана властями. Царской грамотой из Приказа Казанского дворца от 9 июня 1630 г. козмодемьянскому воеводе С.Б. Бакматову предписывалось “строителю Тимофею 3 братью и их крестьянам, и бобылям, которые у них на пашне будут, никто ни какова насильства и обиды не чинили, чтоб им на тое новорасчистную пашню созвать всяких вольных людей и пашня распахать”.143

“Бережельная грамота” распространялась лишь на тех пришлых крестьян и бобылей, которые добывали своим трудом “новоросчистную пашню” в монастырском лесу.

Так Спасо-Юнгинский монастырь при активной поддержке центральной и местной властей стал закреплять за монастырем собственных крепостных крестьян и бобылей.

Подводя итоги вышесказанному необходимо заключить, что церковь в течение всего XVII в. сохраняла в значительной мере свои позиции самостоятельной феодальной организации. Политика светской власти по отношению к церкви определялась стремлением ликвидировать феодальные привилегии церкви, подчинить ее общей системе гос. централизации. Но достичь полного успеха на этом пути дворянскому правительству не удалось. Правительство, нуждаясь в идеологической поддержке церкви, влияя на эксплуатируемые массы, должно было уступить напору церковников и отказаться от ряда принятых ими мер. Подобную картину церковного усиления мы можем наблюдать в период соправительства патриарха Филарета с М.Ф. Романовым. Филарет добился для себя титула “великого государя”; а для укрепления своей власти и политического значения церкви провел в 1620-1626 гг. реформу по централизации церковного управления, им был учрежден ряд патриарших приказов: Дворцовый, Казенный, Разрядный, Судный. Функции этих приказов были близки к функциям соответствующих государственным приказов. Они заведовали патриаршим имуществом, землями, казной, крестьянами и служилыми людьми. Патриарший разряд осуществлял судебные дела по преступлениям против веры, разбирал незаконные браки населения всего государства. В патриарших приказах сложилась особая служебная иерархия: свои бояре, окольничие, дворяне, дьяки и подьячие. Патриархи были подведомственны члены церковной иерархии - четыре митрополита: Новгородский, Казанский, Ростовский и Крутицкий; архиепископы и епископы, заведовавшие тринадцатью епархиями (духовными округами). В церковном управлении и суде в первой половине XVII в. не было единообразия. По сведениям Н.П. Ерошкина патриарху была подсудна лишь часть монастырей и их вотчин; другая часть монастырей была подсудна Приказу Большого дворца, третья – епархиальным властям, четвертая – привилегированным монастырям, пятая – общим судам.

Таким образом, церковь XVII в. представляла собой влиятельнейшую организацию господствовавшего клаccа феодалов, претендовавшую на независимость и даже превосходство своей власти над светской. С одной стороны, обманывая народ, подвергая его тяжелейшей эксплуатации, церковь негативно проявила себя в истории нашей страны. Но с другой стороны, именно монастыри оказались теми очагами, где сохранились ценнейшие фонды письменных источников не только о монастырском хозяйстве, но и о социально-экономическом, политическом и культурном развитии многонациональной России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги вышесказанному следует заключить, что XVII столетие является важным периодом в истории государства Российского. В тысячелетних спиралях российской истории особо выделяется последняя её треть: гибель одной династии – Рюриковичей, избрание по соборному волеизъявлению новой – династии Романовых. В 1613 году на престол взошел М. Ф. Романов – родоначальник новой династии, который положил конец Смуте. После того, как народным трудом были ликвидированы последствия серьёзного разорения страны, вызванного иностранной интервенцией, затормозившей ход развития России, с 30-х годов XVII века наблюдается новый подъем экономики, связанный со складыванием всероссийского рынка и развитием мануфактур. В это время происходило сплочение феодалов в единое дворянское сословие. Новое столетие ознаменовалось сменой господствующего класса , а именно: уничтожение старого привилегированного боярства и выдвижение вперёд простого дворянина. Дворянство начинает играть ведущую роль в местном и центральном управлении , так как оно являлось единственной верной опорой русского самодержавия. Однако необходимо напомнить, что тогдашняя служба требовала от человека не исключительной талантливости и ярко выраженной индивидуальности, а знаний и навыков, выносливости и мужества, которые были доступны простому служивому человеку. Таким образом, происходит уравнение сословных привилегий различных прослоек плана феодалов и его “одворянение”.

К началу XVII века русское войско состояло из служилых людей “по отечеству” и служилых людей “по прибору”. Между двумя этими категориями была положена разделительная черта: служилые люди “по отечеству” составляли основу класса феодалов крепостников, а приборные служилые люди были экономически близки к тяглым классам населения подвергались феодальной эксплуатации со стороны государства. Начало столетия характеризуется увеличением числа городовых стрельцов. Правительство, учитывая моральную и военную устойчивость стрельцов в борьбе с интервентами, начало постепенно превращать стрелецкое войско в свою опору по внутренней охране государственного порядка. Значительно изменилось и положение казачества: правительство ряды служилых наказов от крестьян, холопов, расселило казаков небольшими отрядами и подчинило их своему воеводскому управлению. В результате этих мер, казаки потеряли своё военное и политическое значение и превратились в служилых людей городовой и осадной службы.

Кроме того, в XVII веке класс феодалов сделал значительный шаг вперёд по пути утверждения своего господствующего положения. Расширялись и укреплялись их права на