Гражданско-правовая охрана неприкосновенности и тайны личной жизни

исключении имущества из описи только на том основании, что истец не заявил требования о признании права собственности на это имущество.

Если право субъекта никем не оспаривается, но документальные подтверждения его наличия отсутствуют, признание права может осуществляться посредством установления фактов, имеющих юридическое значение, на основании ст. 264 ГПК РФ и ст. 30 АПК РФ.

Такой способ защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, направлен на ликвидацию последствий правонарушения и применим лишь тогда, когда восстановление права возможно в натуре. Примерами применения данного способа защиты могут быть истребование вещи из чужого незаконного владения по виндикационному иску (ст. 301 ГК), принуждение лица, осуществившего самовольную постройку на чужом земельном участке, к ее сносу (абз. 2 п. 2 ст. 222 ГК) и др.

Пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу нарушения, как самостоятельный способ может эффективно применяться только в условиях, когда существует реальная возможность не только прекратить длящееся правонарушение, но и исключить в дальнейшем его повторение обязанным лицом. Этот способ может использоваться собственником, защищающим свое право от действий, не связанных с лишением владения, посредством подачи негаторного иска (ст. 304 ГК РФ), при опасности причинения вреда в будущем - путем предъявления иска о запрещении деятельности, создающей такую опасность (п. 1 ст. 1065 ГК РФ), и др.

Признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, а также применение последствий недействительности ничтожной сделки в качестве защиты гражданских прав осуществляются в соответствии со ст. 166 - 181 ГК РФ.

Требования о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности могут быть заявлены в суд только лицами, указанными в законе. К примеру, при совершении юридическим лицом сделки, выходящей за пределы его правоспособности, таким правом обладают само юридическое лицо, его учредители (участники) или государственный орган, осуществляющий контроль и надзор за его деятельностью (ст. 173 ГК РФ).

Что касается ничтожных сделок, то их недействительность настолько очевидна, что не требует признания этого факта судом. Вместе с тем возможность заявления требований о недействительности ничтожной сделки прямо ГК не исключается. В этой связи при предъявлении подобных исков суды разрешают их в общем порядке, указывая в мотивировочной части решения на ничтожность сделки. Требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки могут быть предъявлены любым заинтересованным лицом. Кроме того, суд вправе применить их и по собственной инициативе в целях защиты чьих-то нарушенных субъективных прав (п. 2 ст. 166 ГК РФ).

Такой способ, как признание недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления, предполагает возможность гражданина или юридического лица, гражданские права и интересы которого нарушены изданием не соответствующего закону или иному правовому акту административного акта, а в предусмотренных законом случаях - и нормативного акта, обжаловать их в суд (ст. 13 ГК РФ).

В соответствии с законом указанные акты могут быть обжалованы и в административном порядке (ст. 11 ГК РФ).

Самозащита предполагает самостоятельное совершение действий управомоченным лицом в целях предотвращения или пресечения правонарушения, а также ликвидации его последствий. Характерным для данного способа защиты является то, что он применяется лицом без обращения в юрисдикционные органы (ст. 14 ГК).

Присуждение к исполнению обязанности в натуре, именуемое обычно реальным исполнением, предполагает совершение должником тех действий, 3 п. 32 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ N 6/8. которые составляют содержание его обязанности в обязательственном правоотношении (оказание услуг определенного вида, передача вещи, выполнение работ и т.п.).

Данный способ защиты может применяться кредитором, если возможность реального исполнения сохранилась. Так, при неисполнении обязательства передать индивидуально-определенную вещь в собственность (иное вещное право) или в возмездное пользование кредитор вправе потребовать отобрания вещи у должника и ее передачи на предусмотренных обязательством условиях. Однако это право отпадает, если вещь уже передана третьему лицу, имеющему право собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления (ст. 398 ГК РФ).

При применении наряду с присуждением к исполнению обязанности в натуре таких способов защиты, как взыскание неустойки и возмещение убытков, следует учитывать нормы ст. 396 ГК РФ, устанавливающей их соотношение. В частности, при ненадлежащем исполнении обязательства помимо требования о его реальном исполнении могут быть заявлены требования о возмещении убытков и взыскании неустойки. Напротив, при невыполнении обязательства к должнику, возместившему кредитору убытки и уплатившему неустойку, требования об исполнении обязанности в натуре предъявляться не могут (ст. 396 ГК РФ).

Взыскание неустойки и возмещение убытков, признаваемые комментируемой статьей самостоятельными способами защиты, одновременно являются и мерами гражданско-правовой ответственности, в связи с чем при их применении должны учитываться нормы гл. 25 ГК РФ.

Кроме того, неустойка в силу ст. 329 ГК РФ является способом обеспечения исполнения обязательств, ибо стимулирует должника к надлежащему и реальному выполнению обязанностей. Взыскание неустойки в качестве способа защиты может применяться, когда такая возможность установлена законом или договором (ст. 330 – 333 ГК РФ). Что касается убытков, то требование об их возмещении в полном объеме может быть заявлено при нарушении любых прав, если законом или договором не предусмотрено иное (ст. 15, 393 ГК РФ). Для случаев применения потерпевшим этих двух способов защиты одновременно действуют специальные правила об их соотношении (ст. 394 ГК РФ).

Неустойка и убытки могут быть уплачены добровольно либо взысканы в судебном порядке по иску лица, чьи права нарушены. В качестве возможного способа защиты комментируемая статья называет компенсацию морального вреда, под которым понимаются физические и нравственные страдания. Исходя из положений ст. 151 ГК РФ, использовать данный способ защиты могут только граждане при нарушении их личных неимущественных прав либо нематериальных благ. При нарушении имущественных прав моральный вред подлежит компенсации лишь в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Моральный вред возмещается в денежной форме в размере, устанавливаемом судом. Основания компенсации морального вреда и обстоятельства, учитываемые при определении ее размера, закреплены в ст. 151 и ст. 1099 - 1101 ГК РФ.

Прекращение и изменение правоотношения допустимы лишь в случаях, прямо предусмотренных законом или договором. Применение данного способа защиты в большинстве случаев позволяет обеспечить реальную возможность осуществления субъективного права лица, заинтересованного в преобразовании правоотношения.

Прекращение и изменение правоотношения в связи с нарушением или оспариванием гражданских прав возможно по соглашению его субъектов (см. п. 1 ст. 450 ГК РФ, который применим и к случаям, когда имело место 4 СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 140. правонарушение одной из сторон договора), по требованию одной из сторон (например, при существенном нарушении договора поставки поставщиком или покупателем в силу ст. 523 ГК РФ, при применении на основании ст. 410 ГК РФ зачета встречных требований в условиях, когда контрагент совершил правонарушение) либо по решению суда (например, при существенном нарушении договорных обязательств в порядке п. 2 ст. 450 ГК РФ). В качестве особого способа защиты ГК РФ предусматривает неприменение судом противоречащего закону акта государственного органа или органа местного самоуправления. Под актом в данном случае следует понимать как нормативный, так и ненормативный (индивидуальный) акт, адресованный конкретному лицу или группе лиц. При этом исключается возможность неприменения судом закона, поскольку основанием использования рассматриваемого способа защиты является противоречие акта закону.

Основой для закрепления данного способа защиты в комментируемой статье является ст. 120 Конституции РФ, предусматривающая обязанность суда, установившего несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимать решение в соответствии с законом. Это правило конкретизировано в ст. 11 ГПК РФ и ст. 13 АПК РФ.

Суд общей юрисдикции, установив при разрешении гражданского дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего большую юридическую силу (п. 2 ст. 11 ГПК РФ).

Аналогичный подход закреплен в АПК РФ. Таким образом, и суд общей юрисдикции, и арбитражный суд вправе не применять любой нормативный акт, в том числе закон. Однако, если при рассмотрении дела арбитражный суд придет к выводу о противоречии закона Конституции РФ, он не вправе не применять закон, а должен обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке его конституционности (ч. 3 ст. 13 АПК РФ).

Что касается ненормативных актов государственных органов и органов местного самоуправления, то в случае их противоречия закону лицо, чьи гражданские права нарушены, должно избрать иной способ защиты. В соответствии с общими правилами о подведомственности дел оно может обратиться в суд общей юрисдикции либо в арбитражный суд с заявлением об оспаривании ненормативного акта в порядке ст. 254 ГПК РФ или ст. 198 АПК РФ.

Следует отметить, что при неприменении судом акта, осуществленном при рассмотрении конкретного дела, даже в случае установления его незаконности он теряет юридическую силу только применительно к этому делу, а не вообще.

Иные способы защиты гражданских прав, не названные в комментируемой статье, но допускаемые законом, предусмотрены в общих положениях об обязательствах и в отдельных институтах обязательственного права. Так, самостоятельными способами защиты являются: возможность приостановления исполнения обязательства при неисполнении контрагентом встречного обязательства (ст. 328 ГК РФ, п. 5 ст. 486, п. 2 ст. 487 ГК РФ); возможность кредитора при неисполнении должником обязательства по передаче вещи, выполнению работ, оказанию услуг поручить его исполнение третьим лицам или выполнить его своими силами с отнесением всех необходимых расходов на должника (к ст. 397 ГК РФ, ст. 520 ГК РФ) и др.

Глава 3. Анализ судебной практики гражданско-правовой охраны неприкосновенности и тайны личной жизни

3.1 Потребность в судебной защите прав и свобод человека

Защита гражданских прав – одна из важнейших категорий теории гражданского и гражданско-процессуального права, без уяснения которой весьма сложно разобраться в характере и особенностях гражданско-правовой санкции, механизме их реализации и других вопросах.

Предметом защиты являются не только субъективные гражданские права, но и охраняемые законом интересы (ст. 3 ГПК). Субъективное гражданское право и охраняемый законом интерес является очень близкими и зачастую совпадающими правовыми категориями. В самом деле, в основе всякого субъективного права лежит тот или иной интерес, для удовлетворения которого субъективное право и предоставляется управомоченному. Одновременно охраняемые интересы в большинстве случаев опосредуются конкретными субъективными правами, в связи с чем защита субъективного права представляет собой и защиту охраняемого законом интереса.

Общеизвестно, что российские суды перегружены. Значительная часть дел в судах общей юрисдикции, в Конституционном Суде Российской Федерации, в конституционных и уставных судах субъектов Российской Федерации связана с защитой прав и свобод российских граждан. С одной стороны, можно констатировать, что российские граждане, иностранные граждане и лица без гражданства смелее потянулись в суд, но, с другой стороны, - это говорит о возрастании поводов для обращения в суд. С чем это связано и чем это может быть вызвано?

Юридический механизм защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина, установление правовых гарантий их защиты должны базироваться, как минимум, во-первых, на комплексной системе принципов и стандартов, зафиксированных в основополагающих документах и нормах права. Конституционные права и свободы и их конституционные гарантии, отвечающие основным требованиям международных правовых актов о правах и свободах человека, содержатся в статьях 2, 8, 14 Конституции Российской Федерации (основные свободы), в статьях 17 и 18 (признание и гарантия прав и свобод) в статьях 20, 21, 22, 23, 24, 26, 27, 28, 29, 34, 38 (личные права) в статьях 40, 34, 35, 36, 37, 39, 40, 41 (социальные и экономические права), в статьях 29, 30, 31, 33, 34, 40, 63 (политические права), статьях 43 и 44 (культурные права), статьях 45, 46, 47 , 48, 50, 61 (право на защиту своих прав и свобод).

Во-вторых, юридический механизм защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина должен объективно отражать развитие российского и международного законодательства о защите прав и свобод, систему взглядов ученых на формирование универсальной межгосударственной концепции прав человека, учитывать тенденции и закономерности практики ее применения во всех сферах общественных отношений.

В-третьих, взаимоотношения всех субъектов защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина должны строиться на более высокой и ответственной правовой культуре.

Потребность в судебной защите прав и свобод возникает у человека, как правило, в случаях их нарушения или возникновения опасности их нарушения вследствие незаконных, противоправных действий лиц или органов, применения законодательных (подзаконных) норм, противоречащих конституционному принципу признания прав человека и гражданина, его чести и достоинства наивысшей абсолютной ценностью. Создание препятствий на пути реализации своих прав и свобод из-за несоответствия действующих положений законодательных (подзаконных) актов конституционным нормам, неисполнение конституционной юридической обязанности одной из сторон правоотношений, правовой нигилизм отдельных руководителей государственных структур, как на федеральном, так и на региональном уровнях, а равно отдельных должностных лиц и, зачастую, их низкая правовая культура и исполнительская дисциплина приводит к необходимости расширения возможностей механизма защиты прав граждан в суде (в том числе, Конституционном Суде Российской Федерации и органах международного правосудия), формирования подробной и согласованной модели поведения, закрепленный в правовой форме и охватывающей все этапы охраны, восстановления и защиты прав граждан, в том числе, государственных служащих и иных работников.

Особенно следует обратить внимание на недостаточную эффективность действующей на сегодняшний день нормативно-правовой системы юридической защиты прав и свобод российских граждан (государственных служащих и иных работников). Это вызвано отсутствием законодательно закрепленной ответственности надлежащего уровня субъектов этих отношений за нарушение конституционных прав (со стороны государства, конкретных руководителей федеральных и региональных государственных органов власти и иных должностных лиц), а также за неисполнение обязанностей, связанных с охраной и защитой прав граждан. Такая пробельность законодательства особенно недопустима, учитывая тот факт, что вынесенные решения суда по защите прав граждан на практике не всегда своевременно и должным образом исполняются. И, что особенно нетерпимо, – такое неуважение к решениям суда иногда наблюдается у высоких должностных лиц и государственных служащих, призванных по долгу службы обеспечивать исполнение законов и соблюдение приоритета прав человека по всем вопросам.

3.2 Судебная практика

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева, рассмотрев по требованию гражданина А.В. Кирьянова вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

Письмом заместителя начальника филиала учреждения юстиции по государственной регистрации прав на недвижимость в Неклиновском районе Ростовской области от 9 августа 2007 года адвокату А.В. Кирьянову было отказано в предоставлении по адвокатскому запросу копий правоустанавливающих документов на том основании, что пункт 3 статьи 7 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" не предоставляет адвокатам права запрашивать такую информацию. Руководители Таганрогского филиала ЗАО "АКБ "Русславбанк" и Таганрогского отделения Сбербанка России отказали А.В. Кирьянову в предоставлении информации о движении средств по счетам третьих лиц, сославшись на статью 857 ГК Российской Федерации и статью 26 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", гарантирующих банковскую тайну. Письмом от 16 марта 2006 года и.о. заместителя председателя Таганрогского городского суда А.В. Кирьянову в предоставлении информации о наличии в суде определенного гражданского дела отказано на основании статей 34 и 35 ГПК Российской Федерации, предоставивших право на получение подобной информации только лицам, участвующим в деле, к числу которых ни А.В. Кирьянов, ни его доверитель не относятся.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин А.В. Кирьянов оспаривает конституционность статей 34 и 35 ГПК Российской Федерации, пункта 3 статьи 7 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", пунктов 1 и 2 статьи 857 ГК Российской Федерации и статьи 26 Федерального закона "О банках и банковской деятельности". По мнению заявителя, эти нормы, как не устанавливающие обязанность уполномоченных органов и лиц предоставлять адвокату по его запросу требуемую ему информацию, противоречат подпункту 1 пункта 3 статьи 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", закрепляющей право адвоката собирать сведения по предмету оказания юридической помощи, и тем самым нарушают право граждан на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированное статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в порядке части второй статьи 40 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" ранее уведомлял заявителя о том, что его жалоба не соответствует требованиям названного Федерального конституционного закона.

Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные А.В. Кирьяновым материалы, не находит оснований для принятия его жалобы к рассмотрению.

Оспариваемые им законоположения закрепляют состав лиц, участвующих в деле, их права и обязанности, в том числе право заявлять ходатайства об истребовании доказательств; перечень лиц, которым в установленном законом порядке предоставляются сведения о государственной регистрации прав, относя к их числу не только правообладателя и его законного представителя, но и лиц, получивших от них доверенность; гарантии тайны банковского счета и банковского вклада, а также операций по счету и сведений о клиенте, предоставляя право на получение сведений, составляющих банковскую тайну, самим клиентам или их представителям.

Из их содержания следует, что сами по себе они не могут нарушать конституционное право граждан на получение квалифицированной юридической помощи. Проверка же законности действий должностных лиц учреждения юстиции, банков и суда по их применению в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, установленную в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона " Конституционном Суде Российской Федерации", не входит.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кирьянова Александра Владимировича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Разберем дело, касаемо усыновления (удочерения).

Гражданин Б. 11 июля 2003 г. обратился в суд с заявление об установлении удочерения ребенка своей супруги несовершеннолетней Б. В судебное заседание, назначенное на 12 августа 2003 г., заявитель не явился, от него поступило заявление о рассмотрении дела в его отсутствие и об удовлетворении его требований в связи с нахождением в длительной командировке. В соответствии с законом определением судьи рассмотрение дело было отложено, при этом суд указал, что дела об установлении усыновления рассматриваются с обязательным участием заявителей. Анализ данной категории дел показал, что в соответствии со статьей 273 ГПК РФ, в случае, когда усыновляемый ребенок достиг четырнадцатилетнего возраста, заявление об усыновлении рассматривалось с обязательным участием этого ребенка.

Так, по делу по заявлению H. об установлении усыновления к участию в деле привлечен усыновляемый ребенок - несовершеннолетний У., 1 апреля 1989 г.р. В судебном заседании несовершеннолетний У. заявил о согласии на его усыновление H., поскольку считает его своим отцом. С учетом всех исследованных в судебном заседании обстоятельств дела, судом вынесено решение об удовлетворении заявленных требований H.

Согласно статье 274 ГПК РФ суд, удовлетворив заявление об установлении усыновления, может отказать в части удовлетворения просьбы усыновителей об изменении даты и места рождения ребенка.

Как правило, вопрос об изменении даты рождения ребенка заявителями по изученным делам не ставился. Между тем, если такие требования заявлены, то они рассматриваются судами в соответствии со статьей 135 Семейного Кодекса РФ.

Так, в Верховный Суд обратились граждане США супруги Ш. с заявлением об установлении усыновления несовершеннолетней Б., 23 августа 1993 г.р., при этом они просили об изменении даты рождения ребенка на 23 августа 1995 г. Верховный Суд республики удовлетворил заявленные требования об установлении усыновления, в удовлетворении требования об изменении даты рождения ребенка отказал, указав при этом, что согласно статьи 135 Семейного Кодекса РФ изменение даты рождения усыновленного ребенка допускается не более чем на три месяца и только при усыновлении ребенка в возрасте до года.

Между тем, обобщением выявлены случаи несоблюдения судами норм как материального, так и процессуального права.

Судами при рассмотрении данной категории дел не всегда выполняется требование статьи 129 Семейного Кодекса РФ о получении необходимого согласия родителей (одного из родителей) ребенка на усыновление.

Так, P. обратился в суд с заявлением об установлении удочерения ребенка своей супруги несовершеннолетней Б., указав при этом, что ее отец, Б., не принимает участия в воспитании девочки 4 года. Суд, удовлетворив требования истца, указал, что в силу статьи 130 Семейного кодекса РФ, при уклонении родителей ребенка от его воспитания и содержания, согласие родителей не требуется. Между тем, с выводом суда о неуважительности причин уклонения от воспитания и содержания ребенка отцом Б. согласиться нельзя, поскольку он сделан формально и основан только на утверждениях заявителя P. и его супруги, суд не поставил в известность о возбуждении гражданского дела об установлении удочерения несовершеннолетней Б. отца ребенка, не предложил органу опеки и попечительства в соответствии с частью 2 статьи 272 ГПК РФ выяснить согласие отца девочки на ее удочерение.

Представляется, что такая позиция суда нарушает принцип равенства прав родителей в отношении своих детей, предусмотренный ст. 61 Семейного Кодекса РФ.

По мнению судебной коллегии, по всем делам об установлении усыновления ребенка отчимом (мачехой), в случае, когда у усыновляемого ребенка имеется отец (мать) и местонахождение его известно, суду необходимо извещать его о возбуждении гражданского дела об установлении усыновления ребенка.

В соответствии со статьей 130 Семейного кодекса РФ не требуется согласие родителей ребенка на его усыновление в случаях, если они неизвестны или признаны судом безвестно отсутствующими; признаны судом недееспособными; лишены родительских прав; по причинам, признанным судом неуважительными, более шести месяцев не проживают совместно с ребенком и уклоняются от его воспитания и содержания.

По ряду дел судами фактически было установлено наличие обстоятельств, предусмотренных указанной нормой материального закона, однако при удовлетворении требований заявителей суды не приводили в решении доводы в обоснование вывода об отсутствии необходимости истребования согласия родителей на усыновление.

Такие нарушения закона были допущены при рассмотрении дел по заявлениям Б., К., Р. и П.

Не всеми судами соблюдаются требования процессуального закона, предусмотренные статьей 273 ГПК РФ о рассмотрении дел с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства.

Изучение судебной практики показало, что судами при рассмотрении дел данной категории в основном обеспечивалось равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, деловой репутации и неприкосновенности частной жизни, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами, с другой стороны. При этом суды руководствовались не только нормами российского законодательства, но и учитывали правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (прежде всего - ст. 10). Кроме того, руководствовались разъяснениями, данными Пленумом Верховного Суда РФ в постановлениях от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", от 31 октября 1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия", от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации".

В ряде случаев суды ссылались на Декларацию о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации.

Изучение показало, что частная жизнь публичных лиц нередко подвергается посягательствам, становится выгодным товаром для определенных кругов средств массовой информации.

Вместе с тем публичность граждан, исходя из равенства всех перед законом (ч. 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации), не влияет на подход суда при решении вопросов о правах, обязанностях и ответственности, закрепленных в нормативных правовых актах Российской Федерации.

Согласно п. 2 ст. 150 ГК РФ неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя, иные перечисленные в этой норме личные неимущественные права и другие нематериальные блага защищаются в соответствии с Кодексом и другими законами в случаях и порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Материалы проведенного обзора показали, что судами рассматривались дела о защите нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 ГК РФ, нарушенных в связи с распространением о гражданине сведений, неприкосновенность которых специально охраняется Конституцией Российской Федерации и законами и распространение которых причинило моральный вред, несмотря на то, что эти сведения соответствовали действительности.

Так, например, поступил Останкинский районный суд г. Москвы при вынесении 15 ноября 2008 г. решения по иску граждан П. и К. к ЗАО "Проф-Пресс" о защите тайны личной жизни, взыскании компенсации морального вреда, причиненного публикацией биографического досье истцов, а также статьей в газете "Экспресс газета". Согласия на публикацию сведений, носящих личный характер, истцы не давали и непосредственно ответчику указанных сведений не сообщали. Кроме того, в заголовке статьи использовано имя одного из истцов не в связи с профессиональной деятельностью. Учитывая это, суд правомерно признал, что данной публикацией нарушено право истца на личное имя. При определении размера компенсации суд учел степень нравственных страданий истцов.

Этим же печатным изданием было допущено неправомерное вторжение в частную жизнь гражданина А. двумя публикациями, в которых без согласия истца распространены сведения о нем, его бывшей жене и других близких знакомых. Останкинским районным судом г. Москвы 17 мая 2008 г. вынесено решение, которым признано, что данными публикациями нарушена тайна личной и семейной жизни истца. С ответчика в пользу истца взыскана компенсации морального вреда.

Останкинским районным судом г. Москвы 11 ноября 2008 г. был также обоснованно удовлетворен иск П. к ЗАО "Проф-Пресс". Основанием для обращения в суд явилась публикация в той же газете статьи, сопровожденной фотографическим изображением истца, который был искажен автором статьи. Содержание анонса статьи, фотография, дополненная искусственным внесением пороков кожи, по мнению истца, нарушает его право на тайну личной жизни, а также на личное изображение, поскольку оно не соответствует действительному изображению.

Ответчик, считая свои действия правомерными, пояснил, в частности, что изображение П. представляет собой отредактированную фотографию истца, которая является частью его творческой деятельности. Публикуя информацию об истце, редакция газеты реализовала свое право на информацию, гарантированную п. 3 ст. 17