Реферат: Религии мира как предмет познания
ОГЛАВЛЕНИЕ
ОГЛАВЛЕНИЕ ---------------------------------------------------- 1
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ВНАЧАЛЕ -----------------------------2
РЕЛИГИЯ В СИСТЕМЕ КУЛЬТУРЫ --------------------- 3
Религия и наука ---------------------------------3
Религия и история ------------------------------5
Религия и философия ------------------------- 7
Вероучение и религиозная философия -- 10
Религия, мировоззрение и философия --- 13
Религия и мораль--------------------------------14
Религия и мифология --------------------------15
ПРИНЦИПЫ КЛАССИФИКАЦИИ РЕЛИГИЙ --------- 16
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ----------------------------------------------------23
СЛОВАРЬ ----------------------------------------------------------- 25
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ---------- 27
Несколько слов вначале.
Времена прославляются войнами, скандалами и конфликтами. Но что не
требует познания и обсуждения, как религия? Во все времена вопрос о
религиях имеет обсуждение и приводимые факты противоречивы и
убедительны.
Если брать нашу страну, то большинство, наверное, ходит в церкви и
"верит в
Него". Многие утверждают, что верят во что-то своё, непонятное никому.
Молодёжь и коммунисты говорят, что Всевышнего нет и быть не может.
Наверно
только в наше время, после "перестройки", можно сказать, что всё стало
на
свои места: кто хочет – верит во что хочет, кто хочет – не верит. Но
сколько раз мы удивлялись и называли, например, своего соседа, который,
ударясь в восточную религию, ест одно травяное и одевается очень
странно,
глупцом или помешанным. И эти религиозные праздники, как Рождество и
Пасха.
Ведь для всей страны это праздники. И многие старики утверждают, что в
старости все в любом случае приходят к вере. Вспомним только, что во
всех
сложных и даже страшных ситуациях мы просим Его о спасении. И даже
иногда
даже самый ярый атеист, в сложную ситуацию или просто в размышлениях с
собой, сам себе посомневается в Его существовании.
И все-таки это хорошо, что в наше время можно выбрать любую религию и
следовать ей, ведь, в конце концов, каждый находит для себя самый
оптимальный вариант веры. Нет, наверно религии, которая что-то оставила
без
внимания. Одна говорит о бессмертии, другая – о тьме, третья – о свете.
Одна – что-то позволяет, другая – всё запрещает. Это религии, в которых
мы
постараемся разобраться.
Мне с первого момента понравилась эта тема. Дело в том, что я, как
говорят, атеистка. Но некоторые религии настолько интересны, но о чём же
они говорят? Если есть люди, заинтересовавшиеся, как и я, то я
постараюсь
им помочь.
РЕЛИГИЯ В СИСТЕМЕ КУЛЬТУРЫ.
Чтобы рассматривать религию, необходимо вычленить её из общей системы
культуры, отделить от других, близких к ней культурных составляющих. Для
этого нужно рассмотреть проблемы отношения религии и науки, религии и
морали, религии и истории, религии и философии, религии и идеологии,
религии и мифологии.
РЕЛИГИЯ И НАУКА. Проблема "религия и наука" состоит из двух вопросов:
1)
каково соотношение предмета религии и предмета науки; 2) как науки могут
изучать религию.
Первый вопрос возник тогда, когда наука внезапно стала претендовать
на
опровержение или, по крайней мере, проверку догматов различных
вероучений.
В течение, приблизительно, двух столетий (18-19 вв.) учёные считали,
чуть
ли не главной своей задачей, проверку истинности религиозных
представлений.
Однако уже в конце 19 в. Некоторые мыслители, например, Л. Н. Толстой,
стали выражать мысль о том, что данные науки не имеют ничего общего с
религиозным знанием. Если вы попытаетесь обратиться к науке за
выяснением
вопроса о смысле жизни, то узнаете, что человек состоит из каких-то
частиц,
которые при определённых условиях соединяются в единый организм, а в
определённых условиях распадаются, и больше ничего. Религия же прямо
отвечает на вопросы о том, из-за чего и ради чего живёт человек. С
другой
стороны, ответы, содержащиеся в вероучениях, не могут быть ни
подтверждены,
ни опровергнуты данными науки. Эту мысль выразил ещё в конце 18 в. И.
Кант
в своей работе "Религия в пределах только разума". Положения религиозных
учений лежат за пределами потенциального опыта и определяются не в сфере
природы, исследуемой средствами математического естествознания, а в
сфере
нравственной внутренней свободы человека. Таким образом, наука и
религия,
рассматривая как вместилища знания, абсолютно различны по своей
направленности. Знание науки и знание религии не пересекаются, они
относятся к разным сферам, выполняют разное предназначение, возникают
разными способами.
Несмотря на приведённые документы, "разведение" предметов религии и
науки по сей день ещё не вполне усвоено не только широкими массами
людей,
но и самими учёными. С одной стороны, физики то и дело пытаются доказать
бытие Бога или дхармического строения космоса "эмпирическим способом", с
другой, бурно развиваются "оккультные науки", ищущие в опыте
подтверждения
своим доктринам. Но если усилия оккультистов понятны, поскольку им
необходима убедительная реклама проводимых ими дорогостоящих магических
манипуляций, то попытки представителей академической науки работать с
оккультистами в одном "поле риска" (спорить, соревноваться с ними и т.
д.)
вызывают только недоумение.
Тот факт, что религия и наука имеют разные предметы, ещё не значит,
что
наука не может изучать саму религию. Вопрос о научной познаваемости
религий
является не менее острым, хотя и менее социально значимым. Сегодня
религия
исследуется практически всеми гуманитарными науками, предпринимаются
также
попытки подключить к этому естественные (география, психофизиология,
биология) науки. Вместе с тем, сама возможность приложения к религии тех
или иных наук остаётся проблематичной.
Например, как определить, к какой религии относится тот или иной
человек?
Археологи и искусствоведы говорят, что это можно сделать, если
идентифицировать культ, к которому этот человек прибегает или прибегал.
Идентификация культа происходит по соответствующим предметам – храмовым
постройкам (архитектура и интерьер), культовой утвари (идолы и иконы),
одежде священников, ритуальной кухне, духовной музыке и пр. Мы
пристально
рассматриваем предмет, определяем его предназначение, читаем возможные
символы на нём.
Этнографы и социологи добавляют к этому, что следует изучить
распорядок
для человека, – куда он ходит, что делает, какие ритуалы исполняет, как
молится, как медитирует, сколько раз в день ходит в храм, сколько раз в
день читает священную книгу, в каких случаях обращается к
священнослужителю, сколько тратить денег на духовные нужды, какие
события
жизни связывают с религиозным обрядом, и как этот обряд проходит и т. д.
Историки и филологи говорят, что надо подробнейшим образом
исследовать
документы, сличить их с другими документами, выявить, что в них
историческая правда, а что – нет, с какими другими документами они
связаны,
каковы их жанр и предназначение, каков их язык и стиль, какова
этимология
священных имён в них, в какой последовательности они шли друг за другом,
кто были их авторы и т. п.
Наконец, психологи говорят, что следует облепить верующего
всевозможными
датчиками, чтобы измерить показатели его религиозного пыла, предъявить
ему
вопросники и тесты, чтобы выяснить, что он ощущает в моменты
религиозного
экстаза, что он испытывает до и после этого и т. д.
Где здесь религия? Все эти знания хороши и очень важны, но они не
дают
знания о религии как таковой. Узнав всё это, вы так и не поймёте, какую
религию исповедует или исповедывал человек. Религия оказывается
неуловимой,
настоящим камнем преткновения для эмпирических наук. Хорошо, если в
каком-нибудь документе (например, в вероучительной книге) прямо и ясно
изложены положения той или иной религии и из этих положений выведены
культовые предписания. Хорошо также, если живы последователи этой
религии.
Крайне хорошо, если эти люди понимают то, во что верят, и строят на этом
свою жизнь, начиная с распорядка дня, заканчивая участием в
государственных
делах. Ещё лучше, если их вера вызывает в них совершенно особые, ни у
кого
больше не встречающиеся эмоции. И уже очень хорошо, если эти люди не
только
допускают независимых исследователей к своей религии, но и охотно
помогают
им проводить свои исследования, делятся с ними своими религиозными
тайнами.
Есть религии, с которыми дело именно так и обстоит; это – христианство,
иудаизм, ислам, буддизм и некоторые другие. Но эти удачные случаи
составляют меньшинство всех религий, которые когда-либо существовали.
Благодаря тому, что исследователи периферийных религий обращали своё
внимание на внешние последствия религиозных учений, а не на их сущность,
мы
сегодня располагаем огромным эмпирическим материалом, с которым
практически
нечего делать, из которого могут следовать только смутные догадки о том,
что же собственно говоря представляют собой религии африканцев, индейцев
Нового Света, аборигенов Австралии, папуасов и полинезийцев.
Христианская мысль сформулировала символ веры; своё кредо чётко
сформулировали буддисты, мусульмане, иудаисты. Остальным повезло меньше.
Большинство восточных религий имели среди своих последователей массу
мыслителей, которые в сотнях и тысячах текстов оставили общую картину
своих
вероучений, поэтому исследователи не всегда утруждают себя точным и
строгим
реконструированием этих вероучений, позволяя себе фантазировать,
объявляя
Дао и Брахман просто-напросто восточными именами Бога европейцев. А вот
периферийные религии, т. е. религии, которые долгое время оставались вне
поля зрения письменных цивилизаций, так и остаются до сих пор
практически
непознанными.
Аналогично дело обстоит и с проблемой "РЕЛИГИЯ И ИСТОРИЯ", которая
также
распадается на два вопроса: 1) существует ли влияние религии на историю
или
истории на религию? 2) как возможна история религии и что может сделать
историческая наука для изучения религии?
Ответ на первый вопрос в значительной мере уже дан перечислением
многочисленных функций религии, определяющих её значение для активности
индивида и для развития общества. Существенной нерешённой проблемой
является взаимодействие событий исторических, связанных с конкретными
деяниями отдельных людей и их сообществ, и религиозных, связанных с
распространением или сворачиванием влияния различных вероучений. Какая
из
сторон в этом взаимодействии является определяющей. На этот счёт
существует
две крайние точки зрения: гегельянская, утверждающая, что именно религии
определяют историю человечества, и марксистская, утверждающая, что,
напротив, история определяет религию. Гегельянская методология
присутствует
фактически во всех теориях, которые объясняют происхождение той или иной
формы цивилизации, а также смену цивилизаций соответствующими
религиозными
сдвигами. Перевёрнутое гегельянство, т. е. марксистская методология,
содержится в тех теориях, которые объясняют различные явления
религиозной
жизни факторами конкретной исторической ситуации – социально –
экономическими, политическими, этнокультурными и т. п.
Компромисс между этими полярными версиями составляет кантианство,
согласно которому, с одной стороны, внешняя реальность, реальный опыт (в
том числе исторический) лишь провоцируют религиозные процессы, но не
являются их основой, а с другой, положения религиозных учений
реалистичны и
историчны ровно настолько, насколько они способны оказывать влияние на
людей. Согласно такому пониманию, случайная историческая ситуация может
определить религиозный выбор отдельного человека или группы людей. Но
когда
выбор сделан, случайность теряет свою силу и историю начинает делать
религиозная идея.
Ответ на второй вопрос отчасти зависит от первого. Если мы решим, что
религиозная жизнь полностью определяется конкретной исторической
ситуацией,
то история религии становиться лишь частным отделом всеобщей истории.
Если
же мы этого не делаем, то возникает вопрос о том, как можно излагать
историю такого специфического феномена, как религия, применимы ли к
этому
феномену все те методы, которые обычно применяют в систематизации
исторического материала. В истории существует четыре таких метода –
хронологический, географический, филологический и логический.
Хронологический принцип изложения всеобщей истории религий может быть
реализован только в рамках какой-нибудь одной религиозной непрерывной
традиции. Поскольку в мире наличествует целый ряд в достаточной мере
обособленных и не зависимых друг от друга религиозных традиций, нельзя
утверждать, что существует единый поток истории религий, который может
быть
выражен в непрерывной последовательности событий. Отдельные религиозные
традиции многие века развивались не только вне всяких контактов друг с
другом, но и совершенно в разных ритмах, что устраняет всякую
возможность
общей хронологии.
Географический принцип, ввиду указанной неприменимости
хронологического,
является наиболее часто используемым в современном религиоведении,
которое,
как правило, группирует религия по регионам их распространения. Согласно
этому принципу, историческим материалом служат не события,
засвидетельствованные в документах (хронологический принцип), и не
религиозные тексты (филологический принцип), а собственно материальные
свидетельства – предметы культа. Религии классифицируются по регионам
обнаружения этих предметов – индийские, китайские, иранские,
средиземноморские и т. п. Если же нельзя выделить достаточно локальный
регион, то религия объявляется мировой. Главным критерием религиозности,
таким образом, становится наличие культа. Однако, если учесть, что не
всякая религия оставляет материальные свидетельства, поверхность такого
способа изложения истории религии очевидна: с тем же успехом можно
группировать религии в алфавитном порядке.
Филологический принцип изложения истории религий базируется на
анализе
письменных источников. Существует три вида источников информации о
религиях: 1) тексты, почитающиеся той или иной конфессией священными и
сверхъестественными по своему происхождению; 2) авторитетные тексты, в
которых прямо отражено то или иное религиозное учение; 3) тексты, в
которых
даётся описание представителей того или иного типа с точки зрения
стратегии
их поведения. Источники первого вида, как правило, складываются на
протяжении многих веков, в связи с чем зачастую вполне естественно
отражают
не одну конкретную религию, а целый ряд религий, связанных в единую цепь
эволюции. При этом отделить одно звено эволюции от другого, так же как и
посторонние вставки от основных текстов, часто бывает почти невозможно.
Иными словами, в священных книгах можно найти собрания самых разных по
времени, жанру и назначению текстов, которые могут вовсе и не отражать
прямо сущность исследуемой религии. Более надёжными представляются
источники второго вида, содержащие компактные формулировки символов
веры.
Однако как раз они-то наличествуют далеко не во всех случаях. Не говоря
уже
о том, что многие религиозные учения считались тайными и тщательно
скрывались их носителями от посторонних, целый ряд учений религиозного
характера вообще не получил систематического письменного изложения. Что
касается источников третьего вида, то их надёжность подрывается как
субъективностью излагаемых там наблюдений, так и возможностью сильного
сходства и частичного совпадения образа поведения представителей
различных
религий. Для эффективного анализа этих источников требуется применение
сложного инструментария психологической науки. Однако до сих пор не
существует общепринятой специальной методики подобного анализа, что
объясняется, прежде всего, непреодолимыми расхождениями в интерпретации
самой сущности религии.
Таким образом, ни хронологический, ни географический, ни
филологический
метод не может дать полностью достоверных и исчерпывающих характеристик
истории религий. На этом основании можно сказать, что по отношению к
религиям логика остаётся пока "наилучшим из шпионов".
Логический принцип позволяет включить в единый поток все религии, в том
числе религии без культа и религии без текста. Согласно этому принципу
совокупность религиозных учений рассматривается как непрерывная
логическая
последовательность ответов на один и тот же вопрос – вопрос о смысле
человеческой жизни. Гегель на основе логического принципа попытался
создать
Универсальный метод изложения истории религии, отождествив при этом
логику
с хронологией и географией (самопознание духа, по Гегелю, движется с
востока на запад), но почти полностью проигнорировав филологию.
Ещё один вопрос истории: существовала ли дорелигиозная эпоха? Во
всяком
случае, не было и не могло быть такой эпохи, когда человек мог бы жить
без
смысла своей жизни. Если считать все учения о смысле жизни религиозными
учениями, то дорелигиозной эпохи в истории человечества никогда не было;
она могла быть только в истории каких-то других существ, не нуждающихся
в
представлениях о смысле их жизни. Если же считать, что не все учения о
смысле человеческой жизни являются религиозными, то можно предположить,
что
в истории человечества был период, когда люди исповедывали только
секулярные учения.
РЕЛИГИЯ И ФИЛОСОФИЯ. Бесспорно, что первичные сведения о той или иной
религии мы получаем именно благодаря истории, филологии, археологии,
этнографии, социологии, психологии, искусствоведению; с данными этих
наук
необходимо считаться и в теоретических построениях с ними нельзя входить
в
противоречия. Но не только каждая из этих наук в отдельности не может
претендовать на раскрытие феномена религии, но даже все они вместе
взятые
не могут нарисовать нам целостную картину той или иной религии. Они
подают
нам лишь сумму разрозненных эмпирических материалов, на основании
которых
можно лишь подтверждать или опровергать выводы философии религии. Было
бы
хорошо, если бы философия религии могла бы строить свои положения
исключительно на эмпирических данных выше перечисленных наук, как это
делает, например, философская космология на основе систематических
естественнонаучных исследований, но в отношении религий эти данные столь
фрагментарны и несистематичны, что на их основе вообще ничего нельзя
построить. Неудивительно, что теоретическое религиоведение как
нефилософская надстройка эмпирическим религиоведением так и не выдвинула
сколько-нибудь стройной и рациональной теории религии. Более того,
современное теоретическое религиоведение вообще склоняется к мысли,
будто
каждый религиозный феномен неповторим настолько, что его вообще нельзя
объединять и сравнивать с другими феноменами, что никакой системы здесь
и
быть не может. Все более или менее приличные теории религии родились
именно
в рамках философии религии – кантианской, гегельянской, марксистской и
др.
Философия, в том числе философия религии, борется сегодня с
претензиями
различных частных наук на методологическое господство. Если в 17 в.
Такую
претензию предъявила математика, в 18 в. – физика, в 19 в. – психология,
то
в нашем веке это – филология.
Филология стала в наши дни чуть ли ни всеобщим увлечением. Особенно
сильны позиции филологического подхода в современной философии. С одной
стороны, позитивизм говорит, что философские проблемы есть проблема
языка
описания данных научных экспериментов и поэтому посвящает философию
анализу
этих проблем, с другой – иррационалистическая философия рассматривает
философию исключительно как набор текстов, т. е. как историю философской
литературы. Сегодня, когда пишут о судьбе, анализируют не саму судьбу и
даже не идею судьбы, а этимологию и семантическое поле слова "судьба" в
разных языках. Философия, таким образом, подменяется лингвистикой и
литературоведением, т. е. филологией. Между тем, особенности языка,
жанра,
стиля, композиции и образности того или иного текста никогда не дадут
полноценной картины того или иного вероучения; они вообще не могут
раскрыть
существа какой-либо идеи – они могут только помочь этому. Любые идеи, а
особенно идеи, касающиеся смысла человеческой жизни, в конечном итоге
объективно познаются только философией. Без философии нельзя было бы
ничего
знать о религии, поэтому философия религии является важнейшим
организующим
началом всего религиоведческого знания.
Итак, в деле изучения и осмысления религий мира философия играет
решающую
роль. Однако проблема состоит в том, что в философии существуют
различные
версии интерпретации религии. Какую из них выбрать? Ответ – ту, которая
охватывает в единую систему религии.
Первую попытку универсальной систематизации религий предпринял Г. Ф.
В.
Гегель (1770 – 1831). Гегель рассматривает каждую религию как ступень
самопознания абсолютного духа. Дух, самопроизвольно развиваясь, влечёт
за
собой изменения в действительном мире. В конечном итоге его творчество
концентрируется в религиозной сфере. Ступени самопознания духа, по
которым
он возвышается, создают каждый раз определённую, всё более совершенную
религию. Философ стремиться сочетать идею логического саморазвития
религии
с признанием её связи с конкретными эпохами, с конкретными народами и
государствами. Понимая религию как идеальное удвоение мира, он
рассматривает всю историю религии как последовательное нарастание этого
раздвоения в стремлении к его снятию.
В "Феноменологии духа" Гегель отмечает, что абсолютный дух есть всё и
поэтому его можно везде открыть. И в зависимости от того, где
открывается
абсолютный дух как божество, возникают виды религии – естественные
религии
– обожествление природы, художественная религия – обожествление
человека,
религия откровения – очеловечивание Бога. Эти идеи разрабатываются им в
"Лекциях по философии религии", в которых история смены религиозных форм
есть отражение логических процессов, происходящих в философской системе.
Гегель считал, что религия в своём саморазвитии проходит три основных
стадии: стадию естественной религии, стадию религии духовной
индивидуальности и стадию абсолютной религии. Каждая из стадий, в свою
очередь, распадается на этапы, которыми становятся конкретные
вероучения.
Первая стадия – естественная религия – отвечает эпохе, когда Бог
созерцает
в самых конечных вещах. Первый этап в этой стадии – непосредственная
религия – ознаменован силой колдовства, которой обладает сам человек, но
в
котором эта сила ещё не выступает как сила духа и разума. Второй этап –
раздвоение выступает в самом себе – включает в себя религию меры
(Китай),
религию фантазии (брахманизм), религию в-себе-бытия (буддизм). Третий
этап
естественной религии – переход к религии свободы – содержит в себе
религию
добра и света (Персия), религию страдания (Сирия) и религию загадки
(Египет).
Вторая стадия религии – это религия духовной индивидуальности. На
этой
ступени развития Бог является: а) как единый безусловный субъект в
религии
возвышенного (Иудея); б) как внутренняя необходимость в религии красоты
(Греция); в) как внешняя необходимость или целесообразность (Рим).
Наконец, третья и последняя стадия – это абсолютная религия, религия
безусловная и открывшая себя – христианство. Постепенным снятием
конечного
духа как особой личности, отрицанием всего посюстороннего, абсолютный
дух
доходит на этой стадии до соединения с собою, до сознания себя в
человеческом духе. Здесь понятие "религия" достигает своего полного
раскрытия и примирения путём снятия противоположности мира и духа.
Определённые, конкретные религии – это ступени самоосознания и
самосозидания духа, которые сами несовершенны. Их отношение к
совершенной,
абсолютной религии двойственно. С одной стороны, они являются её
элементами. Это не означает, что определённые религии составляют в сумме
христианство, но они содержатся в нём в качестве существенных, хотя и
подчинённых моментов.
С другой стороны, конкретные религии имеют и самостоятельный образ,
так
как "религия развивается в нём во времени и в истории". Все религии
различаются не по предикатам (признание единого Бога или его
созидательной
деятельности) – это внешнее для характеристики религии, но по способам
явления единого, субстанционального, имманентного – идеи, которая есть
активный, определяющий и различающий принцип. Этот подход позволяет
философу выработать критерий развития религий по признаку соотношения в
них: 1) объективного и субъективного (субстанция и самосознания); 2)
бесконечного и конечного; 3) духовного и природного; 4) сущности и
явления
и т. д.
Вместе с тем, система Гегеля не удовлетворяет одному чрезвычайно
важному
условию – она либо игнорирует эмпирический материал, либо противоречат
ему.
Что касается эмпирического материала, которым мог располагать Гегель для
анализа нехристианских религий, в особенности для анализа естественной
религии, то многие исследователи – Г. Лассон, Г. Шоепс, Е. Бенц, К.
Фишер,
Г. фон Глазенап и др. – отмечают его недостаточность. Так, главным
авторитетом в сведениях о буддизме для Гегеля были британские
колониальные
офицеры, побывавшие в Индии. Такая великая религия, как ислам, вообще не
упомянута Гегелем в его системе. Кроме того, из этой системы исключены
верования "неисторических народов", т. е. народов периферийных, долгое
время не принимавших тесного участия в историческом общении народов
Евразии.
Исправить такой недостаток, как полная оторванность гегелевской
теоретической системы от эмпирической базы, попытался Карл Маркс,
посчитавший необходимым и возможным "перевернуть" философию Гегеля и
поставить её "с головы до ног", представить развитие идей не как основу
мировой истории, но как её отражение. На этом основании Маркс
рассматривает
каждую религию как своеобразное искажённое отражение наличной социальной
реальности.
Основу для всеобщей классификации религий мы можем обнаружить лишь в
кантианской и веберовской философии, сходящихся на том, что религия
всегда
даёт предельное оправдание человеческим усилиям. Это положение
подтверждается и данными современной психологии (Э. Фромм, В. Франкл).
Именно этот тезис мы и сделаем отправной посылкой для рассмотрения
религий
мира в настоящем пособии.
В основе каждого философствования лежит рефлексия. Традиционно
выделяется три вида рефлексии: "я думаю о том, что я думаю"; "я думаю о
том, что он думает"; "я думаю о том, что я думаю о том, что он думает".
Рефлексия является одной из важнейших способностей человека, позволяющих
ему сознательно контролировать свои действия и обобщать свои отношения с
окружающим миром. Вместе с тем, в рефлексии таится опасность для
человеческой психики. Эта опасность называется гиперрефлексией,
характеризующейся тем, что рефлексия выходит за пределы разумных
потребностей и становится на путь цепной реакции: "я думаю о том, что я
думаю по поводу того, что я думаю по поводу того..." и так далее в
неопределённость. Самое страшное, что эта цепная реакция касается,
прежде
всего, духовных основ самого существования человека. Рефлексия и
рождается
главным образом для того, чтобы выявить и скорректировать эти основы
стратегию человеческого бытия, основанную на учете его предельных
условий и
целей. Благодаря рефлексии человек обретает такие ориентиры своей жизни,
которые гораздо меньше зависят от переменчивости внешней среды. Человек
осознает себя и свое место в бытии и на этом останавливается.
Гиперрефлексия смывает все достижения, она не может остановиться и гонит
человека все дальше и дальше. В результате все ориентиры теряются, и
человек попадает в вихрь нескончаемой рефлексии, из которого невозможно
выбраться. И сегодня психология и психиатрия не располагают средствами
излечения от гиперрефлексии, Однако, выход из гиперрефлексии был найден,
видимо, не позднее, чем три тысячи лет назад. Оказывается он возможен
благодаря своеобразному salto vitale – спасительному прыжку, в
соответствии
с которым гиперрефлексия замыкается сама на себя. Человек обращает свои
мысли на то, почему и как происходит рефлексия, к чему это в принципе
может
привести, зачем это нужно, каковы границы этого процесса и т. п.
Гиперрефлексия, таким образом, превращается в мыслящее себя мышление.
Навык
мыслящего себя мышления можно тренировать, развивать и распространять на
решение разных проблем. При этом цепная реакция прекращается, и
вырабатываются специальные правила рефлексирующего мышления. Система
этих
правил и соответствующих навыков может передаваться от учителя к
ученику,
благодаря чему складывается профессиональная культура и традиция
гиперрефлексии – философия. Философия, таким образом, выступает как
профессионально организованная гиперрефлексия, как опирающаяся на
тысячелетнюю традицию культура гиперрефлексии.
Эта традиция не раз приходила в самое тесное соприкосновение с
религиозными различными учениями. С одной стороны, решения вечных
вопросов,
содержащиеся в вероучениях, не могли не интересовать философию,
С другой, виртуозные навыки мышления, разработанные философией, не могли
не
пригодиться для укрепления вероучений. На основании первого факта стали
говорить о т. н. "религиозной философии", на основании второго – о
философии как "служанке богословия". Что касается последнего
определения,
впервые данного средневековым схоластом Петром Дамиани, то с ним можно
согласиться, только с некоторой поправкой – философия действительно
порой
выступала именно как вспомогательное орудие в построении, укреплении и
защите различных вероучений, но она всегда была "строптивой служанкой",
представляющей опасность для своей "хозяйки". Эту опасность можно
раскрыть,
анализируя проблематичную формулу "религиозной философии".
ВЕРОУЧЕНИЕ И РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ. В большинстве пособий,
посвящённых
религиям, основные вероучительные вопросы рассматриваются под рубрикой
"религиозная философия". Однако, хотя настоящее пособие своим главным
предметом имеет именно вероучения, его нельзя назвать пособием по
религиозной философии.
Уже раздавались голоса, критиковавшие словосочетание "религиозная
философия" (например, бельгийский философ Фернанд Ван Стеенберген). По
сути
дела, нынешнее употребление этого словосочетания лишает его всякого
смысла.
Возникают сразу два вопроса: во-первых, какую философию можно назвать
религиозной, а какую нет, во-вторых, чем религиозная философия
отличается
от богословия? Наиболее распространённое мнение отвечает сразу на оба
этих
вопроса: религиозная философия, это свободное философствование с
религиозных позиций; от философии оно вообще отличается, стало быть,
религиозными позициями философов, а от богословия – большей свободой от
этих позиций. Противоречие налицо. Нельзя быть более или менее свободным
от
религиозных позиций – можно либо придерживаться их, либо от них
отказываться и переходить на другие позиции. Следовательно, религиозная
философия должна совпадать с богословием? Оказывается, нет, т. к. у
богословия есть собственные правила, по которым, в частности, нельзя,
как
это любят философы, пытаться доказывать то, что уже не требует
доказательств. Ведь доказывать нечто, значит подвергать это сомнению,
что
недопустимо в отношении основ веры. Религиозные философы на самом деле
глубоко верят в то, что они доказывают, но не могут удержаться от
доказательств в силу своих профессиональных склонностей. Вот чем
различаются религиозная философия и богословие – богословие лишь толкует
известные основоположения веры, тогда как религиозная философия их как
бы
заново устанавливает. Однако совершенно ясно, что разница между
толкованием
и переустановлением совершенно туманна и так же зыбка. Разве толкование
–
не доказательство, и разве доказательство – не толкование? Эта разница
практически неуловима и может быть отнесена исключительно на счёт
цеховых
предрассудков. Но так же, как религиозная философия не может отделить
себя
от богословия, она не может отделить себя и от общего потока философии.
Если главным отличием религиозной философии от какой-то иной философии
являются религиозные позиции, защищаемые и развиваемые философом, то
подавляющая часть мировой философии является именно религиозной и лишь
какая-то совершенно её незначительная часть является иррелигиозной и
стоит
практически в стороне от общего историко-философского процесса. Разве
Кант,
Гегель и Шеллинг, каждый по-своему, не защищали и не развивали отдельные
положения христианства и христианство в целом и не были при этом
искренне
верующими людьми? Чем гегелевская философия менее религиозна, чем
философия
Оригена, Григория Нисского, Фомы Аквинского или Павла Флоренского? Может
быть, а можно сказать, что Гегель в чём-то нарушил чистоту догмы, но
тогда
его философия еретична, что отнюдь не делает её менее религиозной.
Нагарджуна, Шанкара, Чжуанзцы, Умашвати, Василид, аль-Газали и Маймонид
также прочно стояли на своих религиозных позициях, осмысляли эти
позиции,
защищали, систематизировали, развивали и толковали их. То же самое можно
сказать, например, и о Платоне с Аристотелем, которые признавали
авторитет
традиционных религиозных представлений Древней Греции и пытались их
обосновать и развить. Значит, почти вся история мировой философии – это
история религиозной философии, за пределами которой стоят только те
вольнодумцы, которые вышли даже за пределы ереси, то есть атеисты.
Атеизм
можно понимать двояко. В широком смысле – это отрицание существования
каких
– то ни было сверхъестественных существ, включая языческих богов и Бога
теизма; в узком смысле – это отрицание существования одного только Бога
теизма, т. е. живого и всемогущего единоличного и безраздельного
властелина
вселенной. Если понимать атеизм в узком смысле, то в разряд
атеистической
попадает религиозная философия буддизма, джайнизма, синтоизма, а также
стоицизм, неоплатонизм и т. д. Вновь противоречия: с одной стороны,
философию языческих религий действительно нельзя объединить с
теологическими поисками, характерными, например, для религиозной
философии
и богословия иудаизма, христианства и ислама, но с другой – ведь
буддийская
философия по определению должна считаться религиозной. Очевидно, что
узкое
понимание атеизма не годится и следует употребить широкое. Но остаётся
непонятным, как к одному и тому же классу может относиться, например,
христианское богословие и конфуцианская философия. А дело в том, что
богословие так же может пониматься двояко: в качестве учения о
теистическом
(иудаистском, христианском, исламском и т. п.) Боге (узкий смысл) и в
качестве учения о божественном как таковом в различных его проявлениях
(широкий смысл). В широком смысле богословие трактуется издревле: Платон
и
Аристотель, например, называет богословами Гомера и Гесиода,
рассказывавших
истории о языческих богах. В этом случае религиозная философия и
богословие
вновь соединяются в единый поток, включая в себя размышления о
божественном
и отношении к человеческому в христианстве, синтоизме, иудаизме,
даосизме и
т. д. Однако, теперь в разряд богословия попадает и атеизм. Ведь атеизм
–
это тоже учение о божественном. Для того, чтобы отрицать божественное,
атеизм должен выделить его, разработать его понятие, заняться критикой
других учений о божественном, выяснить возможную связь между
божественным и
человеческим и, в конце концов, поставить на место божественного нечто
иное. А если атеизм – это лишь особая разновидность богословия, значит,
атеистическая философия есть философия религиозная. В самом деле, ведь,
например, марксистские философы очень твёрдо стояли на своих позициях и
зачастую считали невозможным ставить под сомнение целый ряд
основоположений
марксизма. Таким образом, вся философия оказывается религиозной и
словосочетание "религиозная философия" полностью теряет свой смысл. Это
бы
ещё ничего, однако, в этом случае теряет смысл и выделение богословия из
философии. Однако богословие – это не просто размышление о божественном,
а
это целый институт, служащий определённым целям. Если мы не можем
отличить
философствования от богословствования, то мы можем, по крайней мере,
отличить философа от богослова. Философ занимается поиском новых решений
(пусть в некоторых случаях и на основе старых, авторитетных), когда как
богослов занимается исключительно толкованием системы установившихся
религиозных догматов, не стремясь ни к чему иному. Их главное и чёткое
различия не в способе мышления, но в его целях. Если марксист не ищет
ничего нового, но лишь интерпретирует и кодифицирует основоположения
марксизма, которые, по его мнению, не могут и не должны быть изменены,
он
такой же богослов, как его протестантский коллега, о чём говорили,
кстати,
и сами основатели марксизма. Таким образом, есть философия и богословие.
Философия – это свободный поиск новых решений, с каких бы позиций он не
вёлся, а богословие – это толкование и развитие наличной системы
вероучения
с целью это вероучение укрепить, не выходя за его пределы. А как же
"религиозная философия"? Если понимать богословие исключительно широко,
то
места для религиозной философии нет. Однако, если наряду с широким
пониманием употребить и узкое, то богословие как учение о божественном
может подразделяться на собственно богословие, или богословие в узком
смысле (т. е. учение о теистическом Боге), и на религиозную философию,
куда
входят системы толкования и развития вероучений нетеистических религий.
Религиозная философия, таким образом, вообще выводится за рамки
философии и
становится научной фикцией, обозначающей осмысление и развитие догматов
нетеистических религий; к ней теперь относится и даосская философия, и
марксистская идеология (в отличие марксистской философии), и философия
буддизма, и учение орфиков и т. д.
Всякое вероучение, сталкиваясь с другими вероучениями или с
проблемными
для себя историческими ситуациями, нуждается в апологии и развитии.
Богословие в теизме и религиозная философия в других религиях являются
плодом этих тенденций. В пределах богословских и религиозно-философских
систем достигается не только придельная систематизация вероучительных
вопросов, но раскрывается число всевозможных тонкостей и нюансов веры,
разрабатываются способы полемики с конкурирующими вероучениями и т. п.
Эта
часть религии, таким образом, составляет весьма специфический предмет,
требующий особой подготовки и глубокого проникновения в суть вероучения
той
или иной религии. К сожалению, в большинстве работ, посвящающих свои
разделы религиозной философии, данные обстоятельства игнорируются: либо
неподготовленному читателю, преследующему ознакомительные цели, вместо
основ стазу же подают изысканные тонкости, либо за эти тонкости выдают
элементарные основы вероучения.
РЕЛИГИЯ, МИРОВОЗЗРЕНИЕ И ИДЕОЛОГИЯ. Выполнение религией функции
смыслополагания всегда связано с построением некоей обобщённой картины
мира, служащей ориентиром для жизненной стратегии человека. Такая
картина
мира иногда определяется как мировоззрение. Можно ли отождествить
вероучение и мировоззрение верующего? По-видимому, нет. Дело в том, что
мировоззрение всегда осознанно, оно формируется как сознательный взгляд
на
мир, как сложная жизненная позиция, тогда как вера часто является
естественной, спонтанной, безотчётной, неосознанной. В мировоззрение
могут
входить всевозможные общественные, политические, космологические и
прочие
убеждения, которые не только не входят в вероучения, но даже могут и не
предопределяться им. Мировоззрение может влиять на жизнь человека, но
зачастую может оставаться лишь собранием отвлечённых взглядов, без
которых
человек вполне может обойтись; тогда как вера почти всегда есть
единственное, что позволяет ему жить, страдать и действовать. Можно
встретить человека без мировоззрения, но нет человека без веры в тот или
иной смысл его жизни. Человек может думать и фантазировать о себе и о
своей
жизни всё, что угодно, однако для того, чтобы думать и фантазировать,
ему
нужно тратить очень много сил, которых у него крайне мало. Тратить же
силы
человек не может, если он не видит в этом смысла, т. е. если он не верит
в
смысл своих усилий, в том числе интеллектуальных, эмоциональных и
духовных
усилий, связанных с построением того или иного мировоззрения. Как основа
жизни вера присутствует в человеке задолго до того, как он получает
возможность задуматься о своей жизни и сформировать какое-либо
мировоззрение.
Тот факт, что, придавая смысл человеческой жизни, религия
определённым
образом оправдывает различные формы деятельности людей, даёт повод
отождествлять религию и идеологию. Однако, по всей видимости, религия
относится к идеологии на уровне общества так же, как к мировоззрению на
уровне индивида. Первостепенная задача идеологии состоит в том, чтобы
оправдывать общественно значимые действия тех или иных групп людей. В
выполнении этой задачи создатели соответствующей системы оправданий –
идеологи – должны обращаться к высшим ценностям, разделяемым всем
обществом, в котором та или иная группа собирается действовать. Такие
ценности, естественно, восходят именно к господствующему вероучению.
Глупо
было бы Муссолини в Италии апеллировать к авторитету Вед, а Мао в Китае
– к
библейским десяти заповедям, напротив, Муссолини формирует фашистскую
идеологию, опираясь на господствующие в его стране религиозные и
секулярные
вероучения, а Мао развивает коммунистическую идеологию, апеллируя не
только
непосредственно к идеям Маркса, Энгельса и Ленина, но и основополагающим
мыслям Конфуция и Лао-Цзы. Однако идеология только использует
вероучения,
но не совпадает с ними. Для идеологии нет необходимости в соблюдении
чистоты вероучения, в неуклонном следовании ему; она преследует совсем
другие задачи и для их достижения не брезгует никакими средствами,
вбирая в
свою структуру любые сколько-нибудь популярные концепции, даже если они
противоречат друг другу. В этом проявляется иррациональный момент
идеологии, тогда как вероучение всегда рационально, поскольку оно не
может
указывать одному человеку исключающие друг друга жизненные пути.
Идеологи
же всегда ориентирована на группу людей, она должна рассказать обществу,
почему эта группа берёт на себя инициативу и действует именно так, а не
иначе.
РЕЛИГИЯ И МОРАЛЬ. Большая путаница существует у нас понятиями
"мораль",
"нравственность" и "этика". Часто почему-то говорят о
"морально-нравственных" или "морально-этических" принципах, проблемах и
т.
п. Нелепость таких выражений чувствуется сразу, однако это не избавляет
от
необходимости выяснения составляющих их терминов.
В качестве философской дисциплины, занимающаяся проблемами
нравственности, этика представляет собой не что иное, как рефлексию
морали.
Как и всякая рефлексия, рефлексия морали связана с кризисом предмета
рефлексирования, т. е. в данном случае с кризисом морали. Этика может
возникнуть только тогда, когда мораль перестаёт действовать и нуждается
в
сознательном корректировании. Этика, таким образом, не совпадает с
моралью;
она является учением о морали, ставящим под сомнение и отрицающим одни
принципы и обосновывающим другие. Справедливо будет сказать, что всякая
религия в момент своего возникновения и борьбы с другой религией,
вырабатывает собственную этику, т. е. систематизированную рефлексию
собственных нравственных ценностей и императивов.
В сущности, мораль чрезвычайно трудно отделить от религии, поскольку
каждая религия имеет собственную мораль.
Достаточно давней является возрождённая недавно одним неудачным
политическим деятелем теория "общечеловеческих ценностей". На самом деле
только они, если бы они существовали, могли бы наполнить конкретным
содержанием понятие морали вне религии. Существует конфуцианская,
христианская, коммунистическая мораль, но трудно уловить просто одну
мораль, мораль как таковую. Можно лишь выделить отдельные моральные
принципы, общие для нескольких религий. Например, "золотое правило
морали"
("не делай другим того, чего себе не желаешь") признано в большинстве
религий, однако этим принципом нельзя исчерпывать мораль, т. к. человек
желает и не желает себе разного в разных моральных системах.
Итак, по сути, общечеловеческая моральная ценность одна – это
"золотое
правило нравственности", или, как его назвал Кант "категорический
императив". Если считать, что именно это положение является центром
морали,
от которого производны все остальные моральные нормы, то можно говорить
об
общечеловеческой морали. Однако если так не считать, то говорить можно
только о морали конкретных религий или секулярных учений религиозного
характера. Вместе с тем, на Западе принято определять те поведенческие
императивы, которые расходятся с христианской моралью, аморальными. С
этой
точки зрения, например, индивидуалистическая мораль, является
аморальной.
Противоречие здесь связано с двойным значением термина "мораль". Если
понимать мораль как любую систему требований к поведению, независимо от
содержания этих требований, то можно говорить о нигилистической или
нацистской морали, если же в качестве моральных принимать только те
требования, которые говорят о той или иной форме ограничения и
самопожертвования ради других людей, то мораль становится
надконфессиональной. Но для разграничения этих двух значений в русском
языке существует ещё слово нравственность, наиболее подходящее для
обозначения последнего феномена. В таком случае мораль как любая система
требований к поведению жёстко привязана к конкретным вероучениям,
нравственность же, по сути, безотносительна к религии: различные религии
могут лишь предполагать нравственное содержание своей морали, но могут и
не
делать этого.
РЕЛИГИЯ И МИФОЛОГИЯ. Поначалу так называемая мифологическая школа не
ставила вопроса о соотношении религии и мифологии в прямой форме, так
как
религией в то время считались лишь сложные вероучения – иудаизм,
христианство, ислам и т. п., мифология же рассматривалась как древняя
поэзия. При этом сторонники мифологической школы не ограничивали
мифологию
в этом понимании от древних или религиозных народных верований.
Американский этнограф Д. Бринтон подчёркивал тесную связь мифологии и
религии, считая, что сама мифология по существу религиозна. По его
мнению,
не религия происходит из мифологии, а мифология из религии.
С конца 19 в. предпринимаются попытки отграничить религию от
мифологии.
Делается это по двум полярным мотивам: с одной стороны, освободить
религию
от компрометирующих её мифологических представлений, характеризуемых как
вульгарная фантастика, с другой, освободить мифологию, понимаемую как
свободный творческий полёт народного духа, от тенденциозных и
ограничивающих творчество религиозных догм. Так, Ф. Джевонс писал, что
миф
– это не религия и не источник религии, но первобытная философия, наука,
а
частью художественный вымысел; религия может только отбирать мифы,
отбрасывая то, что с ней несовместимо. Настойчивее всего пытались
размежевать религию и мифологию сторонники теории прамонотеизма - Э.
Лэнг,
В. Шмидт и их последователи. Они видели свою главную задачу в том, чтобы
представить религию как чисто моральное мировоззрение, лишённое
низменных,
грубо мифологических мотивов, и освободить от таких мотивов в
особенности
первобытную религию, состоявшую будто бы в почитании Бога – творца.
Основоположник теории прамонотеизма Э. Лэнг писал о двух течениях –
религиозном и мифическом в религии: религиозное течение даже у "дикарей"
свободно от магических обычаев умилостивления духов, мифологическое же
полно магии, обмана. В. Шмидт, глава венской школы старался доказать,
что
мифологические элементы в религии представляют собой поздние наслоения,
лишь затемняющие, загрязняющие первоначальный образ небесного единого
Бога
– образ, по его мнению, возвышенный, нравственно чистый, лишённый в
начале
всяких мифологических черт.
Мифология представляет собой систему сюжетов, иллюстрирующих те или
иные
вероучительные положения. Эти сюжеты могут присутствовать в любой
религии,
хотя любая религия может без них и обойтись, они могут основываться как
на
чистом вымысле, так и на реальных событиях. Например, сюжет о жизни
Будды
является иллюстрацией буддийского вероучения, которое таким образом
становиться более доступным для основной массы простых верующих, чем
систематизированная доктрина. Для исследователя буддизма не имеет
значения,
соответствует рассказ о жизни Будды реальности или нет – всё равно этот
рассказ считается мифом о Будде, т. к. он иллюстрирует буддийское
учение.
Если какой-то рассказ не связан с каким-либо вероучением, он не может
считаться мифом каким бы фантастичным он ни был. Такой рассказ может
считаться легендой, сказкой, произведением фантастической литературы и
т.
п., но не мифом. Мифология есть порождение религиозных представлений,
демонстрация религиозных мыслей на примере специальных сюжетов.
ПРИНЦИПЫ КЛАССИФИКАЦИИ РЕЛИГИЙ.
Религии представляют собой огромное и, на первый взгляд,
беспорядочное
многообразие. Чтобы ориентироваться в нём, было придумано несколько
способов классификации религий. Ряд из них опираются на принципы, не
имеющие никакого отношения не только к вероучению, но и вообще к
феномену
религии. Можно, например, группировать религии в алфавитном порядке или,
что почти то же самое, географически – по месту их возникновения.
Географический способ классификации религий – самый распространённый в
религиоведческой литературе. Он лежит на поверхности и наиболее удобен
для
восприятия теми, кто ещё ничего не знает о религиях. Кроме того, в
отличие
от алфавитного, географический способ позволяет поразмыслить о
культурных
связях и взаимовлияниях тех религий, которые родились и начали
распространяться недалеко друг от друга. Бесспорно, иногда это бывает
очень
важно, поэтому для первичного упорядочения материала я воспользуюсь
географическим принципом. Все вероучения сгруппированы по месту их
возникновения и первичного распространения. На этом основании, в
частности,
описание буддизма разделено на буддизм тхеравады, зародившийся и
распространившийся преимущественно в Южной Азии, и буддизм махаяны,
зародившийся и распространившийся преимущественно на Дальнем Востоке.
Географический принцип можно без особых проблем применить почти для всех
групп религий, за исключением религий Запада. Религиозная жизнь Запада
довольно чётко разделена на два этапа – этап господства языческих учений
Средиземноморья, Древней Европы и Ближнего Востока и этап господства
авраамистических религий. К авраамистическим религиям относятся все
учения,
апеллирующие к авторитету Библии и оперирующие библейскими идеями и
образами, поэтому мы не должны удивляться тому, что рядом с
христианством и
исламом стоят гностицизм, деизм и сатанизм: все эти религии возводят
истоки
своих вероучений к Библии и активно пользуются библейским материалом.
Особую группу составляют секулярные учения религиозного характера,
которые
с полным основанием можно было бы отнести к вероучениям Запада. Однако
проблематичность выделения этой группы в качестве равного традиционным
религиям компонента экзистенциального поиска человечества заставляет
посвятить секулярным вероисповеданиям особый пункт.
Не ограничусь только географическим принципом классификации, т. к.
сегодня существует несколько вариантов классификации по вероучительным
признакам.
Достаточно часто, вероучения делят на национальные и мировые.
Классический пример для иллюстрации этого принципа – оппозиция иудаизма
и
христианства: иудаистом может быть только принадлежащий к "народу
божьему",
т. е. еврей, тогда как христианином может и должен стать каждый. По
данному
критерию в одну группу объединяются, например, иудаизм и синтоизм, а в
другую – буддизм и ислам. Однако очевидно, что такого рода положения
исторически преходящи и не относятся к сущности того или иного
вероучения:
любая мировая религия может в любой момент стать национальной и любая
национальная религия может в любой момент стать мировой.
Иногда религии подразделяются на религии откровения и естественные
религии. Разница между ними усматривается в том, что вероучения одних
религий включают в себя положения о собственном сверхъестественном
происхождении, согласно которому они даны людям свыше, а вероучения
других
либо вообще умалчивают о своём происхождении, либо утверждают, что их
появление есть плод вполне закономерного течения земных событий. Такое
деление вероучений нам практически ничего не даёт, так как любое
вероучение
может заявить о каком угодно способе своего появления на свет и при этом
оно ничего не приобретёт и ничего не потеряет. Сверхъестественность
происхождения, конечно же, авторитету не повредит, однако если
вероучение
возникло естественным путём, значит в нём есть необходимость и без него
жизнь становится противоестественной, что также не умаляет авторитета.
Из всего многообразия религиозных учений выделяют также так
называемые
религии спасения. Это класс религий, в учениях которых земной наличный
мир,
в котором протекает человеческая жизнь, рисуется как лежащей во зле,
из-за
чего главной жизненной задачей человека становится выход из-под власти
этого мира, спасение от зла. По способу и направлению спасительного
исхода
религии спасения делятся на религии аскетизма и религии эскапизма.
Первые
видят спасение в потустороннем мире, вторые – в особом состоянии свободы
от
какого бы то ни было бытия.
Религии аскетизма – это класс учений, согласно которым мироздание
разделяется на две принципиально различные части: во-первых, земной мир,
мир человеческой жизни, данный в непосредственном и повседневном опыте,
и
во-вторых, потусторонний мир, который находится за пределами
непосредственного и по вседневного опыта, неподвластен законам и силам
посюстороннего мира и в котором человеку может быть доступно то, что
недоступно в земном мире, - неисчерпаемое блаженство или абсолютный
покой.
Для того чтобы выйти за пределы непосредственного и повседневного опыта,
человек должен преодолеть власть сил и законов, изначально определяющих
его
жизнь в мире земном. Путь этого преодоления и есть аскеза. Конкретное
содержание аскезы зависит тот того, какие именно силы наделяются
верховной
властью в посюстороннем мире.
Религии эскапизма – это учения, согласно которым наличное бытие
принципиально не может принести человеку ничего хорошего, а иного бытия
нет. Если человеку, таким образом, не к чему стремится, ему остаётся
устремится лишь к свободе от каких бы то ни было стремлений. Эта свобода
в
разных религиях получала разные характеристики и имена – нирвана,
апатия,
атараксия и т. п. Путь к освобождению от стремлений также зависит от
конкретных условий бытия, полагаемых тем или иным вероучением.
Чрезвычайно важным разграничением вероучений является отделение
религиозных учений о смысле жизни от секулярных. Однако как отделить их
друг от друга? Чаще всего прознаётся два критерия – наличие культа и
вера в
сверхъестественное. Именно признание первого критерия заставило многих
исследователей отождествлять религию и её культ. Однако, когда начались
процессы секуляризации, и люди, исповедующие ту или иную форму
секулярного
вероучения, впервые получили возможность проявлять свою веру в публичном
порядке. Оказалось, что и секулярным вероучениям не чужды культовые
действия. Это проявилось не только в известных экспериментах
социалистической "религии сен-симонизма" и прогрессистской "религии
человечества" Огюста Конта, но, особенно ярко, в "социалистической
обрядности", которая развивалась в Советском Союзе и затрагивала не
только
церемонии партийных собраний, но претендовала на всеохватность
жизненного
уклада. Кроме того, даже духовенство многих религий признаёт, что если
по
тем или иным причинам верующий не может отправлять культ, это совсем не
значит, что он престал быть верующим. Таким образом, культ как
существенный
критерий религиозности отпадает.
Вера в сверхъестественное является значительно более важным критерием
религии. К сверхъестественному относят феномены, которые не встречаются
и
не могут встречаться в пределах непосредственного и повседневного опыта
людей. Долгое время к таковым феноменам относили всё, что не
укладывается в
механистическую картину мира и не может быть объяснено, исходя из
установленных механистической наукой "законов природы", т. е. всяческие
"чудеса" – таинственные природные явления, внезапные исцеления,
проявления
потусторонних сил и т. п. Однако развитие технических сил человека,
позволило не только распознать механизм многих "чудес", но и превзойти
эти
"чудеса" вполне естественным способом. Благодаря этому в составе
сверхъестественного остались лишь божественные существа – Бог, боги и т.
п.
Но как раз они-то признаются не всеми религиозными вероучениями, но,
напротив, признаются учениями иррелигиозными.
В истории философско-религиоведческой мысли имеется несколько
универсальных классификаций, основанных на содержательной типологии
вероучений.
Классификация религий по Г. В. Ф. Гегелю (1821-1830).
I. Религия природы.
1. Непосредственная религия (чародейство).
2. Раздвоение сознания в самом себе. Религии субстанции:
а) религия меры (Китай);
б) религия фантазии (браманизм);
в) религия в-себе-бытия (буддизм).
3. Переход от религии природы к религии свободы. Борьба
субъективности:
а) религия добра и света (Персия);
б) религия страдания (Сирия);
в) религия тайны (Египет).
II. Религия духовной индивидуальности.
1. Религия возвышенного (иудеи).
2. Религия красоты (греки).
3. Религия целесообразности или разума (римляне).
III. Абсолютная религия (христианство).
Классификация религий по Эд. Кэрду (основана на классификации Гегеля).
I. Сознание мира.
II. Самосознание.
III. Сознание Бога.
Классификация религий по Э. Фон Гартману (1882).
I. Натурализм.
1. Натуралистический генотеизм.
2. Человекоподобное одухотворение генотеизма:
а) эстетическое облагорожение;
б) утилитарная секуляризация (римляне);
в) трагико-этическое углубление (германцы).
3. Теологическая систематизация генотеизма:
а) натуралистический монизм (египтяне);
б) половинный натурализм (персы).
II. Супранатурализм.
1. Отвлечённый монизм или идеалистическая религия спасения:
а) акосмизм (браманы);
б) абсолютный иллюзионизм (буддисты).
2. Теизм:
а) первоначальный монотеизм (пророки);
б) религия закона или религия гетерономии (мозаизм, иудейство,
попытки
реформ, в том числе ислам);
с) реалистическая религия спасения (христианство).
Классификация религий по К. П. Тиле (1876).
I. Религии природы.
1. Полизоический натурализм (гипотетический).
2. Полидемонически-магические религии с господством анимизма
(религии
дикарей).
3. Очищенные или организованные магические религии. Политеизм с
обожествлением людей и животных:
а) неорганизованные (религии японцев, дравидийцев, финнов и эстов,
древних арабов, древних пеласгов, италийских племён, этрусков, древних
славян);
б) организованные (религии полукультурных народов Америки, древняя
китайская государственная религия, религия египтян).
4. Поклонение существам, имеющим человеческие формы, но
сверхчеловеческое
могущество, и существа полуэтического характера. Антропоморфический
политеизм (религии ведических индусов, древних персов, позднейших
вавилонян
и ассириян, культурных семитических народов, кельтов, германцев,
эллинов,
греков и римлян).
II. Этические религии (спиритуалистичнски - этические религии
откровения).
1. Национальные номистические (номотетические) религиозные общества
(таоизм
и конфуцианство, браманизм, яинизм, маздеизм, мозаизм и иудейство).
2. Всемирные религиозные общества (буддизм, христианство, ислам).
Классификация религий по Г. Зибеку (1893).
Религии природы, религия мирового утверждения без этического
определения
(религии народов, не дошедших до культурного состояния).
Религия нравственности, представляющая много степеней (мексиканцы,
перуанцы, аккадцы, китайцы, египтяне, индусы, персы, римляне; высшую
степень образует здесь греческая религия).
Переход от религии нравственности к религии спасения составляет
иудейство.
Религия спасения, обращенная в одну сторону в смысле отрицания мира:
буддизм.
Положительная религия спасения: христианство. Возврат к религии
нравственности: ислам.
Существует также глубокая и серьёзная классификация религий,
связанная с
определением структурных элементов их вероучений. Эта классификация
пользуется такими терминами, как теизм, атеизм, монотеизм, политеизм и
т.
д. Эта классификация хороша, но незавершена.
Каждое вероучение должно раскрывать человеку смысл его жизни,
опираясь,
во-первых, на указание сил, которые властвуют над миром и человеком,
во-вторых, на указание целей, которые человек в данных условиях может
преследовать. Данное раздвоение обусловлено тем, что жизнь человека, с
одной стороны, есть страдание, пассивная растрата жизненной энергии,
вынуждаемая внешними обстоятельствами, властвующими над миром силами и
законами, а с другой, она есть активная трата сил, свободная реализация
замыслов. В той мере, в какой человеку не хочется тратить силы и в какой
он
вынужден это делать под давлением обстоятельств, трата сил является
страданием и злом; но, так как жизнь невозможна без траты сил. Последняя
должна стать благом. Таким образом, трата сил сначала должна быть
объяснена
как необходимое зло, а затем оправдана как возможное благо.
Жизнь в контексте её объяснения, то есть жизнь как результат давления
обстоятельств, есть судьба человека; жизнь в контексте её оправдания, т.
е.
жизнь как результат осуществления человеческих стремлений, есть его
миссия.
При этом миссия складывается на основе той надежды, которую оставляет
человеку его судьба. Так, если в мире властвует закон справедливости,
нет
смысла рассчитывать на простое везение; если же в мире безраздельно
властвуют слепые стихии, сильнее которых ничего нет, бессмысленно
просить о
милости Бога.
Два осуждения, одно из которых описывает определяющую силу, другое –
цель человеческой жизни, связанные друг с другом, образуют формулу,
резюмирующую то или иное вероучение.
Какие силы определяют человеческую жизнь, согласно религиозным
вероучениям? В этом вопросе религии традиционно разделяются на два
лагеря –
языческие и теистические. Теизм – это учение о безраздельной власти над
миром одного живого существо – Бога. В рамках теизма объяснение судьбы
человека также может варьироваться: одни религии признают, что Бог
властвует над миром и человеком совершенно произвольно, другие же, что
Его
власть опосредована специальным договором между Богом и людьми, и этот
договор может иметь разные формы. Соответственно, первые призывают
человека
быть угодным Богу любой ценой, вторые же требуют соблюдения закреплённых
в
договоре Божьих заповедей.
Язычество – это класс религий, признающих верховным принципом
мироздания
принцип мировой справедливости, согласно которому все награды и
наказания,
постигающие человека, так или иначе заслужены им. Поэтому, чтобы нечто
получить, человек должен стать достойным награды, в противном случае он
своего никак не добьется. Справедливость может осуществляться самыми
разными способами. Во-первых, она может осуществляться благодаря
всемирному
закону справедливости, или закону этической причинности. Во-вторых,
справедливость может осуществляться волей властвующих в мире богов,
которые
могут быть организованы по-разному – иерархически и беспорядочно, с
верховным богом и без него, дуалистически (т. е. двумя лагерями – добрых
богов и злых) и монистически (без такого разделения). В язычестве чаще
всего говорится о власти множества богов (политеизм), но может и
признаваться и единоличный бог (монотеизм), однако в этом случае его
власть
не может быть безраздельной и она ограничивается, во-первых, властью
принципа справедливости, во-вторых, какими-либо иными мировыми силами
(например, непреодолимым пассивным сопротивлением инертной материи).
В-третьих, справедливость может осуществляться не непосредственно
("заслужил – получил"). Она может осуществляться в группе людей, когда
каждый отвечает за всю группу, в перерождениях, когда в каждой
последующей
жизни человек отвечает за предыдущую, в загробной жизни, когда человек
отвечает по итогу всей своей жизни и т. д. Существует ещё много
вариантов
мировой справедливости, и все они, составляя вероучения по отдельности и
комбинируясь друг с другом, образуют богатейшее разнообразие язычества.
Если теистические вероучения опираются на признание безраздельной
власти
Бога, а языческие – на признание верховенства принципа мировой
справедливости, то на что же опираются секулярные вероучения? Ответ
достаточно прост: одни вообще отказываются называть предельные мировые
силы, считая, что человек этого знать не может; другие же считают, что
над
миром властвуют слепые бездушные стихии или слепой бездушный закон
причинности, безразличной к заслугам человека. Соответственно, первые
призывают человека либо вообще отказаться от жизненных целей, либо найти
способ узнать их из достоверных источников, вторые же предлагают ему
достичь намеченных целей всеми доступными человеку способами.
Следует учесть, что религии, в том числе самые древние и экзотичные,
никогда не были каким-то периферийным добавлением к жизни, вроде некоего
особого развлечения. Каждая религия, какой бы фантастичной она ни
казалась
современному европейцу, вырастает из самой жизни людей и эту жизнь
определяет, причём определяет во всём – от самого главного да мелочей.
Любое вероучение явилось не просто результатом внезапного мистического
наития, произошедшего на пустом месте, или отвлечённого размышления,
которому предаются от скуки, - оно всегда открывается в моменты
тяжелейшего
духовного и экзистенциального кризиса, иногда человек ищет новый
жизненный
путь и решает для себя важнейшие, насущнейшие проблемы существования,
включая как элементарное выживание, так и бытие сверхсложной
цивилизации.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Религии мира различаются между собой по возрасту, распространённости,
влиятельности, сложности и систематизированности. Некоторые из них
побывали
в роли государственных, другие были вечно гонимыми. Некоторые
санкционировали существование целых цивилизаций, иные не выходили за
пределы какой-нибудь затерянной деревни. Какие-то существуют на
протяжении
нескольких тысячелетий, какие-то - исчезли, не успев возникнуть.
Некоторые
приобрели богатую богословскую традицию и выразились во множестве
великих
произведений разных видов искусства, а другие остались среди народов,
все
силы которых ушли на выживание в жёстких природных условиях. Некоторые
религии ведут к высокой нравственности и подвигам самоотречения, а
некоторые – толкают человека на убийства. Одни зовут к войнам и
революциям,
другие не позволяют человеку выйти за пределы его частной жизни.
Некоторые
религии призывают к самоубийству, некоторые – предполагают достижение
бессмертия.
Религии конкурируют друг с другом за души людей. Последователи разных
религий всевозможными способами борются друг с другом за господство.
Религии объявляют друг друга ложными, вредными и преступными учениями.
Они
поглощают друг друга и распадаются на течения.
И тем не менее все религии равноценны. Нельзя сказать, что какая-то
религия безусловно лучше, чем другая. В истории религии нельзя отметить
прогресса или регресса, эта история представляет собой настоящую
мозаику,
совершенно беспорядоченое движение; секуляризация и наступление
религиозности, переменный успех в борьбе язычества и теизма,
интернационализация религий и их замыкание в этнических рамках, умирание
религий и их возрождение, триумф и внезапное исчезновение – все эти
процессы идут рука об руку, постоянно переходя друг в друга без всякой
строгой последовательности и вне всякой целенаправленности.
Все вероисповедания имеют одинаковую ценность и значение для развития
мировой культуры. Все они жизнеспособны и имеют право на существование.
Всякая религия пригодна для обеспечения жизни людей. Каждая может
отстоять
себя перед лицом духовных конкурентов, развивая своё учение, и перед
лицом
вооружённых врагов, вдохновляя на борьбу своих последователей. Все могут
похвастаться древностью своих корней, и все имеют перспективу в
дальнейшей
мировой истории. Все достойны быть выраженными и воспетыми в
произведениях
искусства. И каждая достойна самого пристального изучения.
Чтобы узнать любую религию, мало изучать её внешние последствия,
нужно
взглянуть в саму сущность человеческого духа, рассмотреть её глубинные
потребности и предельные закономерности. Всякая религия является плодом
действия этих закономерностей и выражением этих потребностей. В то же
время, любая религия влияет на жизнь человека, определяя в конечном
итоге
стратегию его поведения, преобразуя природу внутри и вне человека,
формируя
лицо цивилизаций.
Многообразие религий охватывает всё многообразие возможных смыслов
человеческой жизни. Не все религии живы сегодня – многие из них не
располагают в наши дни последователями. Однако все смыслы живы и в любой
момент могут сплотить вокруг себя немалое число людей. Именно это
требует,
чтобы внимание общества было обращено не только на второстепенные детали
функционирования современных религий, но на условия обретения и утраты
всех
смыслов, которые когда-либо были открыты человечеством.
СЛОВАРЬ.
Апология – неумеренное, чрезмерное восхваление кого-нибудь или
чего-нибудь.
Аскетизм – ограничение или подавление чувств. желаний, добровольное
перенесение физ. боли, одиночества.
Бихевиоризм – ведущее направление американской психологии 20 в. Предмет
психологии не сознание, а поведение, понимание как совокупность
двигательных и сводимых к ним словесных и эмоциональных ответов на
воздействие внешней среды.
Браманизм – то же, что и брахманизм – одна из древнейших религий
рабовладельческого общества, возникшая в Индии, сменившая ведизм.
Гностицизм – религиозное течение поздней античности, вылившееся в ряд
раннехристианских ересей.
Деизм – религиозно – философская доктрина, кот признаёт Бога как мировой
разум, сконструировавший природу и давший ей законы и движение.
Догма – положение, принимаемое за непреложную, непререкаемую истину,
признаваемое бесспорным и неизменным без доказательства, некритически,
без
учёта конкретных условий.
Дхарма – одно из центральных понятий философии и религии индуизма,
имеющая
несколько значений: царящий над миром вечный моральный закон,
нравственно –
социальное установление для "правильной жизни".
Имманентность – нечто внутренне присущее какому-либо предмету, явлению,
процессу.
Кант Эммануил – (1724 – 1804) нем. философ , родоначальник нем.
классической философии. Идеи бога, свободы, бессмертия постулатами
"практического разума", необходимой предпосылки нравственности.
Конфессия – церковь, вероисповедь.
Космология – физ. учение о Вселенной как целом, основанное на
результатах
исследования наиболее общих свойств той части вселенной, кот доступна
для
подробный наблюдений.
Монизм – способ рассмотрения многообразия явлений мира в свете единой
основы всего существующего.
Наитие – озарение.
Оккультизм – учение, признающее существование скрытых сил в человеке и
космосе, доступных лишь для "посвящённых", прошедших специальную
психическую тренировку.
Сатанизм – религиозное движение, сформировавшееся в эллинистическую
эпоху в
Месопотамии. Форма противостояния традиционным религиям – злое,
сатаническое начало.
Секулярные учения – освобождающие общественные и индивидуальные сознания
от
влияния религий.
Семантика – значение единиц языка.
Синкретизм слитность, нерасчлененность, неразвитое состояние чего-либо.
Софизм – Ложное по существу умозаключение, формально кажущееся
правильным,
основанное на преднамеренном нарушении правил логики.
Теизм – религиозное мировоззрение, исходящее из понимания Бога как
абсолютной личности, пребывающей вне мира. Бог стоит над миром и над
человеком.
Фрустрация – психологическое состояние, возникает в ситуации
разочарования
какой-либо значимой для человека цели, потребности.
Эмпиризм – философское направление, признающее чувств. опыт единственным
источником достоверного знания.
Экзистенциализм – иррационалистическое направление буржуазной философии,
возникшей в нач. 20 в. В России, как выражение кризиса буржуазного
общества.
Эскапизм – стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий и
фантазий.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Религии мира, Ю. В. Тихонравов, Москва Universal 1996;
Словарь Иностранных Слов, А. Я. Абрамович, Москва "Русский язык" 1989;
Советский Энциклопедический словарь, А. М. Прохоров, Москва "Советская
энциклопедия" 1982.
 |