Православие, язычество, иконопочитание
Православие, Язычество, Иконопочитание.
"Икона" в переводе с греческого означаета "образ". Когда
некоторая реальность отражается в другом материале - это об-
раз. Отпечаток, оставленный перстнем в сургуче илиа воске -
это образ. Моя память о каком-то событии - это образ. Отра-
жение другого человека в моем сознании и моих глазаха -а это
образ. Слово, которым обозначается предмет - это образ:а лю-
бое слово есть не вещь, но символа вещи, ееа отображение в
моей речи. Человек неизбежно живета ва мире образов. Даже
стол, который я вижу перед собой, дана мне кака образа (мое
сознание непосредственно работает с образом стола на сетчат-
ке моего глаза). И вся культура - от музыки до скульптуры,
от литературы до живописи, аесть образ. Тема самыма вся
культурная деятельность человека есть научение жить ва мире
неизбежных образов. В этой школе а человек должно раз-
виться ожидание того, что реальность многомернее и сложнее
своих образов, и в тоже время смирение с тем, что познание
мира без посредства образов вообще невозможно.
Как же тогда понять четвертую из десяти Моисеевыха запове-
дей - "не делай себе кумира и никакого изображения того, что
на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже зем-
ли"? Именно напоминая эту ветхозаветную заповедь, протестан-
ты коряют православные иконы. То, что я сказала абзацем вы-
ше - философия. Они-же приводят цитату Писания. Кака совмес-
тить философию и богословие? Какой сделать выбор?
Так вот, философски очевидно, что человек не может не соз-
давать образов - суть же заповедей не ва запрете н созда-
ние образов, в том, чтобы из этиха неизбежныха образова не
делать себе кумиров. И Моисей ясно понимаета смысла запрета:
"не поклоняйся им и не служи им". Изображение не должно вос-
приниматься в качестве Бога - это верно. В частности, чело-
век должен помнить, что и тот образ Бога, который он имеет в
своем ме, не есть Сам Бог. Можно не иметь икон и быть идо-
лопоклонником - ибо кумир будет всажена ва сердцеа человека,
Можно спутать реальность текста Писания и реальность того
Бога, о котором оно говорит. Верно, в православном мире мож-
но встретить людей, которые относятся к иконе, кака к куми-
ру - но разве в мире протестантском нет людей, которыеа Биб-
лию превратили в предмет своего профессионального изучения,
живого Бога забыли?
Кстати, Библия тоже есть икона. Просто образа Творц она
передает не красками, словами. Любая проповедь предлагает
некоторый образ Бога, некоторое представление о Боге, для
того, чтобы человек обратил свой сердечный взора к самому
Создателю. Но тоже делает и икона. Седьмой Вселенский Собор,
установивший иконопочитание, ясно сказал: глазами взирая на
образ, мом восходим к Первообразу. Более того, Ветхий За-
вет есть икона Нового Завета - "образа настоящего времени",
"тень будущих благ". События Священной истории иконичны.
Первым же иконописцем был сам Бог. Его Сын - "образа ипос-
таси Его".
Бог же создал человека как свой образ в мире (ва греческом
переводе - как икону).
Тайну иконы раскрывает такой литургический обряд, как каж-
дение: в храме священник при каждении кланяется и кадита и
людям и иконам. Это два вида образов. В человеке образ Божий
есть личность, разум, способность к творчествуа иа свободе.
Почитая в другом образ Бога-я почитаю его свободуа и Богосы-
новнее достоинство, те Дары, которые Господь дал моемуа бра-
ту. Я могу не видеть этих даров, могу с осуждением или през-
рением, с холодным равнодушием относиться - н уровне эмо-
ций - к этому человеку. Но догмат напоминает моему разуму: в
этом человеке, в каждом человеке, не меньше тайны, чем в те-
бе самом. Почти же не его дела в мире, почти Божие дело в
нем - образ, подаренный ему Богом. Или если я поклонился при
встрече человеку, я тоже совершил языческий обряд ? Но тог-
да Соломон был язычником, ибо даже будучи царем, кланялся
своим гостям. И Аврм - ибо кланялся и он народу. И значит,
опять нам нужно вспомнить то, что сказала Седьмой Собора об
иконе: есть поклонение, как всецелое служение - и оно надле-
жит только Богу, и есть поклонение, как почитание, кака воз-
дание чести - и оно возможно по отношению к образу. Иначе
четвертая заповедь Моисея войдет в прямое противоречие с пя-
той: "Чти отца твоего и матерь твою". И в четвертойа запове-
ди: "Чти день субботний". Итак, все, что вышло из рук Бога и
все, что напоминает нам о Нем - достойно благодарения иа по-
читания. И если человек творит себе памятные знаки, образы,
для того, чтобы свой м чаще обращать к Единому Творцу - где
же здесь язычество? То же ли самое - Бог и те заповеди, ко-
торые Он дал Моисею? Нет. Но кака же пророка Исаия воскли-
цает - "И на закон Его буду повать". Не язычника ли Исайя,
раз повает на закон Божий, не на Бога? А вот Давида приз-
нается - "как люблю закон Твой". Как же смеет она религиозно
любить что-то, помимо Бога? И жа не нарушаета ли заповедь
"Богу одному поклоняйся" тот же Давид, когда говорит:а "пок-
лоняюсь святому храму Твоему". Конечно, нет, ибо все, что
напоминает о Боге, достойно благоговейного Отношения.
Свой образ благочестия нельзя навязывать другим - но и по-
дозревать в других худшее без всякой попыткиа понять мотивы
их действия является ничем аиныма кака фарисейством. Можно
быть христианином и жить по Евангелию, не почитая живопис-
ных изображений (православные, молясь ва лагерныха бараках,
где небыло икон Христа, не переставали быть православными).
Нос главной заповедью Евангелия - заповедь любви -а трудно
совместима практика обвинений другиха христиана ва язычестве
только за то, что они иным путем выражают своеа благоговение
перед Единым Господом. Можно ли, глядя н звезды, славить
Творца? Можно ли, глазами взирая на земное, мома воспевать
Небесное? Вопрос риторический, и всякий верующий ответита на
него решительным "да". А раз можно - значита творение может
быть посредником между Богома и Человеком. И природа может
быть посредником в религиозном становлении человека, когда
своей красотой и величием исторгает из его сердца молитвуа к
Создателю. Но если человек будет почитать космические силы и
стихии за Бога, тогда он превратиться в язычника, ибо тварь
для него встанет на место Творца. Другое дело, что ва ветхо-
заветные времена зримая икона Бога был невозможна. Но во
Хресте Бог стал един с человеком - и если Христос есть Бог,
и Христос был виден, то значит он стал изобразим. Евангилие
словами описывает жизнь Христа, художник - красками.
До тех пор, пока вопрос о почитании икон не была теснейшим
образом связан с вопросом о воплощении Бога во Христе - Цер-
ковь допускала разное отношение к иконам. Он не запрещала
использовать образ для проповеди и для молитвы тем, кто как
получал духовную пользу, и она же не понуждала к этомуа тех
христиан, которые боялись, что языческие предрассудки ва на-
роде еще слишком сильны, чтобы можно было безопасно предла-
гать художественные изображения священных событий. До 8а ве-
ка мы не видим повсеместного аи обязательного употребления
икон. Но и сказать, что иконопочитание появляется лишь пос-
ле XII Вселенского Собора время,тоже неверно.Этот Собор лишь
богословски обосновал иконопочитание - но не он его ввела в
церковную жизнь. Икона существовала и раньше. Всем известно,
например, что итальянские Помпеи погибли в 79 году. Дажеа по
протестантским меркам это времуа опостольской, неискаженной
Церкви. не все апостолы же шли к этому году из нашего ми-
ра. Так вот, при раскопках в этом засыпанном апеплома городе
были найдены стенные росписи на библейские сюжеты, и изобра-
жения креста. Находки следова христианского присутствия в
Помпеях тем интереснее, что, как известно апостол Павел про-
поведовал в Путеоле, в 10 километрах от Помпей. На адругом
краю Римской империи - Междуречье (Катакомбы Доура-Европус)
от начала второго века до наш дошли другие фрески катаком-
бных христиан (кстати, с изображением Девы Марии).
Но в эпоху иконоборческого кризиса вопрос об иконе оказал-
ся поставлена ва догматический, христологический контекст.
"Чему вы кланяетесь?" - выпытывали у православныха иконобор-
цы. Божеству Христову? Но оно - неизобразимо, и, значит, ва-
ши картинки не достигают цели. Или вы кланяетесь Его челове-
честву - но тогда вы поклоняетесь чему-то, что не есть Бог,
и вы, во-первых, язычники, а, во-вторых, несториане, разде-
ляющие Христа на две части. Православные же отвечали: "Мы не
кланяемся ни тому, ни другому". Мы кланяемся Единойа Богоче-
ловеческой Личности Христа. В молитве мы обращаемся не к
"чему", а к "Кому", к Личности, не к безличной природе, к
живому и личному Богу. И в той мере, в какой икон помогает
нам обращаться к Личности Богочеловека - мы иа приемлима ее.
Что общего у портрета и человека? То, что при встрече c са-
мим человеком и при взгляде на его портрет мы называема оюд-
но и тоже имя: "Это - Петр". Образа едина c Первообразома в
имени, в именовании Личности Того, Кто изображена н ней.
Поэтому, кстати, н каноничной православнойа иконе обяза-
тельно должна присутствовать надпись -а имя изображенного.
Итак, икона существует для молитвы, и именно в молитве, ко-
торую человек обращает к Богу и резует своеа духовное пред-
назначение. Ход этих рассуждений можно вполне понять лишь
при некотором опыте богословской мысли. Но даже не очень бо-
гословски искушенный христианин может понять, что нельзя ав-
томатически переносить ветхозаветные становления ва новоза-
ветный мир. Даже "10 заповедей" же не безусловны. Они жес-
точегны в их нравственном содержании (ва Нагорной проповеди
Христа) и ослаблены в своей национально-религиозной исключи-
тельности. Апстольский собор в Иерусалиме, обсуждая вопрос о
том, что из Израильского Закона должена исполнять не-еврей,
принявший Новый Завет, оставил в силе лишь три становления:
"Угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бре-
мени, кроме сего необходимого: воздерживайтесь ота идоложер-
твенного и крови и давленины и блуда, и не делайте другим
того, чего себе не хотите". Заповедь о субботе здесь по су-
ти отменена - ибо не подтверждена. То, что отделяло Израиль
от языческого мира во времена ожидания Мессии, не должно бо-
лее служить преградой после пришествия "Желаемого всеми на-
родами". Предупреждение о неизобразимостиа Бог естественно
не поминается после того, как Иеизобразимый стал видимыма и
Бестелесый воплотился. В конце концов и у протестантова есть
изображение Христа. Значит, вопрос не в изобразимости - в
почитании. Станет ли протестант Евангелие держать непотреб-
ном месте? Будет ли он в страницы Библии заворачивать бутер-
броды, саму Библию использовать в качествеа подставки для
каких-нибудь домашних нужд? И осудит ли он желание человека,
который, прочитав Евангелие, от сердечной радости и благо-
дарности поцелует дорогую страницу? Почемуа же этиа чувства
нельзя проявить перед ликом Христа, написанныма иныма спосо-
бом? Или критики православия всерьез считают, что мы кла-
няемся дереву и краскам? И ждем помощи не от Бога, ота де-
ревянной доски? Приведу житейское сравнение. Муж, находясь
долгое время в дали от дома, достает фотокарточку жены и це-
лует ее. Имеет ли право жен подозревать его ва нечистой
страсти к фотобумаге и в измене, и подавать на развод за это
жест своего мужа? И если это так - то не вспомнить лиа слова
Блаженного Августина, который так описывает в своей "Испове-
ди" свои перживания в тот момент, когда она понял, что его
прежние нападки на Церковь безосновательны: "я покраснела от
стыда и обрадовался, что столько лет лаял неа н Православ-
ную Церковь, на выдумки плотского воображения. Я была дер-
зким нечестивцем: я должен был спрашивать и читься, я об-
винял и утверждал... чит ли Церковь Твоя истине, я еще не
знал, но же видел, что она чит не тому, за что я осыпал ее
тяжкими обвинениями".
КЙТТ[1]<*.FRM*.MAC
<
Б