Реферат: Мистика древнерусского православия

            Кыргызско-Российский Славянский Университет            
                         Кафедра философии                         
        Мистика древнерусского православия
      
                      (реферат по русской философии)                      
                                   БИШКЕК-2002                                   
Введение.
Теория исихазма - это религиозное философское творчество, которое глубоко
уходит своими корнями в религиозную стихию древней России и является
проявлением богословско-мистической традиции. Очень часто встречается мнение,
что в основе русского восприятия христианства с самого начала был
преувеличенный аскетизм и скрытое в нем гнушение миром. Хотя аскетизм глубоко
вошел в русскую душу, тем не менее, по мнению выдающегося православного
мыслителя и богослова  Василия Зеньковского - это мнение не верно. Он
считал, что аскетизм у русских людей всегда был явлением производным, что
чрезвычайно характерно для исторической оценки лрусской веры. И  тот факт,
что богомольство Запада, с его острым дуализмом, с его напряженной
погруженностью в проблему зла почти совершенно не заразило русского
религиозного сознания, несмотря на географическую близость его к России, на
постоянные и обильные связи с Болгарией, на наличность очень значительного
влияния южных славян на церковное сознание в России. Он говорил, что русский
аскетизм восходит не к отвержению мира, не к презрению плоти, а совсем к
другому - к тому яркому видению небесной правды и красоты, которое своим
сиянием неотразимо ясной неправду, царящую в мире, и зовет к освобождению от
плена.
лВ основе аснкетизма лежит не негативный, а положительный
момент: он есть средство и путь к преображению и освящению
мира. Виндение небесной правды и красоты вдохновляет к
аскетизму... Отсюда становится понятным, почему так
излюблен в русском ' церковном сознании образ лсвета. Свою
веру народ любит называть лпресветлое Православиеû
-говорит Зеньковский.
Он считает, что корень того мотинва космичности, который
связывает русскую религинозность с святоотеческой: мир
воспринимается, как весь озанренный и пронизанный светом
     Божиим. Следовательно, не случайно празднник Пасхи, это
торжества света над тьмой, получил исклюнчительное место в
богослужебной жизни русской Церкви, Ч и верно то, что
когда-то подчеркнул Гоголь, что нигде (даже на православном
Востоке), этот праздник не празднуется так, как в России.
Восприятие  мира в лучах паснхальных переживаний лежит в
самом центнре русского религиозного сознания,Ч без этонго не
понять его. Обличения житейской неправды, составлянющие
главное содержание церковной литературы XIIЧXIV веков,
никогда, поэтому не поселяют отречения от жизни, но всегда
соединяются с верой в преображение жизни силой Божьей.
Зеньковский пишет: лКак любопытны в этом отношения
духовные етихи, в которых так четко выражено смиренное
сознание людской греховности и в то же время светлое
ожидание милости Божией! В духовном стихе лПлач земли
Господь утешает землю (которая лрасплакалась перед
Господом, удрунченная людскими грехами):
     лРечет сам Господь сырой земле: Потерпи же ты,
матушка, сыра земля, Потерпи же ты несколько времячка, 
сыра земля! Не придут ли рабы грешные к самому Богу. С чистым покаянием? Ежели
придут, прибавлю им свету вольного
Царство небесное;
Ежели не придут ко мне, ко Богу, Убавлю им свету вольного..
Зеньковский считал, что учение о страшном суде, о
предстоящем обнажении перед лицом Божиим всякой
неправды, всякого греха было твердой основной точкой во всех
религиозных и философских размышлениях русских людей,
охраняя их от смешения правды земной и правды небесной,
стихии человенческой и божеской. Но уберегая от их смешения,
идея страшнного суда не вела вовсе к их разделению. Поэтому
руснское церковное сознание вовсе не отходило от основной
теонкратической концепции христианства,Чоднако, все же ис-
нтолковывало ее совсем иначе, чем это случилось на Западе. Он
подчеркивал, что в русском религиозном сознании нигде не
встречается того искажения христианского учения, которое
вытекает из одностороннего аскетизма. Даже те крайние фор
нмы аскетизма, которые привели в расколе к частым сожженниям,
вытекали вовсе не от отречения от мира, а от навязнчивой идеи
о том, что пришел Антихрист...
Для русского восприятия христианства действительно очень
существенно трезвое чувство лнераздельности, но и лнесли-
янности мира божественного и человеческого. Это определи
н прежде всего, по  отношении церковного сознания к государст
нвенной власти .
Рассмотрим  русскую иконопись и ее значению в оценке
духовной жизни России в XIVЧXVII веках Справедливо было
сказанно одним историком, что лрусская икона с вещественной
беснспорностью свидетельствует о сложности и глубине, о
подлиннном изяществе древне-русского духовного
     опыта.Действительно, иконопочитание было не только
исключительнно дорогим для русских людей, но вместе с .тем,
оно запенчатлевало для сознания и хранило в себе тайну
     Богочеловечества. лНет ни одного русского богословско
-полемического трактата,Чзамечает Цветаев",Чв котором не
защищалось бы иконопочитание, столь дорогое русскому
человеку. Когнда однажды было высказано мнение, что лот
красоты свянщенных изображений бывает соблазн, то против
этого было написано горячее возражение  Иосифа лИзографа
Иконнопочитание, столь дорогое сердцу и уму церковных
людей, было формой богомыслия , в котором эстетический мо
нмент тонул в лвосхищении ума. Зеньковский призывает
прочитать, напр., жинтие преподобного Сергия, его отроческую
безраздельную отданность Богу, чтобы прикоснуться к этим
характерным для русских людей струнам души. Здесь
     интуитивно усваивается то, что в раздельном мышлении
можно выразить так: все вещестнвенное служит средством
выражения высшей истины, высшей красоты. Если выразить
это в философских терминах, то здесь имеем дело с
мистическим реализмом, который признает всю
действительность эмпирической реальнонсти, но видит за ней
иную реальность; обе сферы бытия дейнствительны, но
иерархически неравноценны; эмпирическое бынтие держится
только благодаря лпричастию к мистической реальности. В
том и состоит теократическая .идея христианнства, что она
утверждает необходимость просветления всего видимого, всего
эмпирического через связывание его с минстической сферой, Ч
все историческое бытие, все в жизни личнности должно быть
освящено через это преображающее дейнствие Божией силы в
эмпирической сфере...
Также нужно особо отметить руснский лмаксимализм,
проходящий красной чертой через всю историю духовной
жизни в России. Несомненно, этот максинмализм сам по себе не
религиозного происхождения, Ч он связан с лприродными
особенностями русской души, сонздававшимися на всем
протяжении русской истории. Безнмерность русских
пространств, отсутствие внутри России вынсоких гор, все
лгеополитические влияния определяли эти особенности
русской души. Но будучи лприродными и опнределяя стиль и
формы духовной жизни, эти особенности руснской души
получили для себя особое подкрепление в некотонрых
основных чертах христианства, с которыми они глубоко
срослись. Здесь Зеньковский имеет в виду мотив
лцелостности, который приндает христианству оттенок
радикализма; он учит бояться всякой лсерединности и
умеренности, всякой теплохладности. Христианство, по
самому ведь существу своему, обращено ко всему человеку,
хочет обнять его всего, хочет просветить и освятить всю его
душу. Конечно, этот мотив играл и играет громадную роль и в
западном христианстве (как в католиченстве, так и в
протестантских исповеданиях), так как он свянзан с самой
сущностью христианства. В русской же душе он получил
особую силу; антитеза лвсе или ничего, не сдержаннная
житейским благоразумием, не контролируемая вниманинем к
практическим результатам, оставляет душу чуждой жинтейской
трезвости. Но духовная трезвость, наоборот, очень высоко
ценится в религиозном сознании русских людей. Эта духовная
трезвость решительно противится тому, чтобы дать простор в
духовной жизни воображению: она одиннаково чуждается, как
религиозной мечтательности, так и впадению в лпрелесть
через власть воображения. Любопытнно отметить, что русские
святые, не боявшиеся самых тяженлых подвигов, никогда не
знали тех форм духовной жизни,которые на Западе привели к
лстигматам, к необычайным видениям, к мистическим
культам (лсердца Иисусова), к лподражанию Христу. Все это
русским святым и подвижнинкам решительно чуждо. Чуждаясь
власти воображения в духовной жизни и строго блюдя
     духовную трезвость, русские святые и подвижники вовсе не
отвергали идеи лвоплощения духовных сил, но в тонком
вопросе о соотношении духовного и материального,
божественного и земного начала избегали обеих крайностей Ч
смешения и разделения двух сфер бытия. Все, что могло бы
дать хотя бы небольшой перевес материнальному началу (т. е.
послужить недолжному смешению их), воспринималось уже,
как огрубление духовного бынтия, Ч отсюда, например, отказ
от скульптуры в храме и, наноборот, безоговорочное
поклонение иконописи. Точно так же надо толковать
противление инструментальной музыке в хранме и постепенное
развитие церковного пения... Можно разно толковать эти
явления русской религиозности, но все это, конечно, от Логоса,
а не вне его, все это нансыщено глубокими- и плодотворными
интуициями. Пренебрежение житейской трезвостью, которая
могла бы сдерживать природный максимализм, восполнялось
этим принципом лдунховного такта, в котором так явно
выступает эстетический момент.
Но во всем этом были и есть свои соблазны. Мистический
реализм, ищущий надлежащего равновесия в сочетании ду
нховного и материального, может подпадать соблазну увидеть
его там, где его нет. Здесь возможно неожиданное пленение
сознания той или иной утопией Ч так, напр., надо понимать
страстное искание церковными русскими людьми священного
смысла в царской власти. Политическая идеология в XVI и XVII
веках всецело создавалась именно церковными кругами
Чсовсем не для того, чтобы лпомочь государству, а во имя
     внутрицерковных мотивов, во имя иснкания освященности
исторического бытия. Поспешное усвоенние священного смысла
царской власти, вся эта удивительная лпоэма о лМоскве Ч
третьем Риме Ч все это цветы утопизнма в плане
теократическом, все это росло из страстной жажнды
приблизиться к воплощению Царствия Божия на земле. Это
был некий удивительный миф, выраставший из потребнности
сочетать небесное и земное, божественное и человеченское в
конкретной реальности. Из глубин мистического реанлизма
церковная мысль сразу восходила к размышлениям о тайне
истории, о сокровенной и священной стороне во внешней
исторической реальности...
Исихазм.
-течение мистического православия, распространенное в основном в Византии. В
узком смысле под исихазмом понимается религиозно-философское учение
византийского богослова Григория Паламы.
     Григорий Палама: ((1296, Константинополь, - 14.11. 1359,
Салоники), византийский богослов и церковный деятель, поборник и систематизатор
мистического учения, давший ему философское оформление. В полемике с
представителями теологического рационализма (Варлаам Калабрийский, Акиндин,
Григора) отстаивал тезис, согласно которому аскет-исихаст в состоянии экстаза
непосредственно воспринимает несотворённое и невещественное излучение бога (т.
н. "Фаворский свет", который, согласно Евангелию, видели апостолы на горе
Фавор). Отмежёвываясь от пантеизма, развил в духе идеалистической диалектики
Аристотеля учение о различии сущности бога и его "энергий", или самовыявлений:
сущность пребывает в себе и недоступна, энергии пронизывают мир и сообщаются
человеку, однако таким образом, что "простота" и неделимость божества при этом
не нарушаются и единство сущности остаётся единством в многообразии энергий.
После долгой борьбы это учение было в 1351 признано официальной доктриной
византийской церкви. Антропология Григория  Паламы, подчинённая практическим
целям аскетической работы над собой, включает сложные психологические
наблюдения. Идеал его - такое "просветление" духа, которое распространилось бы
и на тело: согласно его взглядам, человеческий дух богоподобен именно в силу
своей способности "животворить" плоть, в отличие от бестелесного духа ангелов.
Г. П. оказал сильное влияние на традицию поздневизантийской мистики. В 1368
причислен к лику святых).
В более широком смысле Исихазм-это этико-аскетическое учение о пути человека
к единению с богом, созданное египетскими и синайскими аскетами Макарием
Египетским, Евагрием Понтийским, Иоанном Лествичником в 4-7 вв. Оно
понималось аскетами как благодатное искусство, лХудожество из Художеств,
основой которого является особый метод внутренней (духовной) молитвы,
передававшийся ученику устно, на примере, под духовным руководством учителя.
Впервые письменно изложено в трактате 11в. ,приписывается Симеону Новому
Богослову , позднее излагался в сочинении Никифора-Монаха (13), в трудах
Григория Синаита(14в.) и др. Метод Исихазма направлен на достижения путем
сосредоточенности ума или духа божественной любви и познания духовных вещей.
Сосредоточенность достигается особым положением тела , регуляцией (задержкой)
дыхания, обращением всего внимания на короткую, с каждым вздохом повторяемую
молитву: л Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. В
результате, молитва становится как бы второй природой монаха, его сердце
очищается от любых мыслей, всего внешнего  и на определенном этапе сфера
психического, где ум еще в движении, оставляется и начинается молитва
созерцательная, без слов, в которой сердце в молчании, в абсолютном покое и
лвосхищении раскрывается перед Богом. Это полное слияние человека с Богом,
когда человек уже не знает, в этом ли он веке или в жизни вечной, иногда
называют исступлением, экстазом.  Во время молитвы запрещено предавать
Божеству какой-либо образ ( ибо это начало лпрельщения), чтобы ум себе
познал начертание благовидного образа и усмотрел мысленную и неизреченную
доброту и любовь Бога. Эта сообщаемая душе человека любовь есть Божественная
энергия, прямое приобщение человека к Божественному свету. Признаком
приобретения истинной любви к Богу является ллюбовь к ближнему своему. В
дальнейшей духовной практике экстаз сменяется постоянным переживанием опыта
божественной реальности. Метод исихазма имеет много общего с духовной
практикой мусульманского суфизма ,йоги, буддизма и др. Восточных религиозных
учений и может быть определен как православная медитация. Исихазм оказал
заметное влияние на учение ряда русских мыслителей-отшельников. Большой
интерес к нему проявлял Сергий Радонежский, который посылал на Афон своего
ученика. Наиболее очевидное влияние греч. Исихазм оказал на скитский образ
жизни и мистико-аскетическое учение главы нестяжателей старца Нила Сорского и
его последователей.
     Нил Сорский: ((в миру - Николай Майков) (около 1433 - 1508),
русский церковный и общественный деятель, главанестяжателей. Постригся в монахи
Кирилло-Белозерского монастыря, затем странствовал по Востоку, побывал в
Константинополе и Афоне, где, изучал патристическую литературу . Вернувшись на
родину, основал вблизи Кирилло-Белозерского монастыря, у реки Соры, обитель,
где поселился со своими единомышленниками. Учение Н. С. отличалось от
авторитарного и внешнеобрядового направления в русском православии. В своих
сочинениях Н. С. развивал мистико-аскетические идеи в духе исихазма Григория
Синаита, требуя сосредоточения верующего на своём внутреннем мире, личного
переживания веры как непосредственного единения верующего с богом. Опираясь на
высказывание из послания Павла "не трудящийся да не ест", Н. С. требовал от
монахов участия в производительном труде; он выступал за реформу монашества на
началах скитской жизни. По отношению к еретикам Н. С. рекомендовал отказ от
насилия и гонений. Учение Н. С. противостояло воинствующей церкви, идеологом
которой являлся Иосиф Волоцкий. ).
Оплотом исихазма на Руси стал Кирилло-Белозерский монастырь на новгородской
земле, с которым были связаны Нил Сорский и его последователи,который
славился строгостью дисциплины и полным нестяжанием.по мнению Нила Сорского
главный подвиг монашеской жизни-борьба со страстями, сохранение ума и
лсокровенного сердца человека, глубин сердца, лбез дурных помыслов, в
целомудрии и чистоте, а важнейшим средством достижения этого является
созерцательное исихиастическая молитва, противопоставляемая молитве
обыкновенной, словесной, читаемой в ходе церковной службы.Кто молится только
устами, не заботясь об уме, тот воздуху молится: Бог внимает уму.Внутреннюю
молитву считал он нельзя нарушать ничем внешним,  даже пением или чтением
псалмов, поскольку Бог является человеку в безмолвии и покое Умное л молитва
, в понимании Нила Сорского не только очищает тело, душу и ум человека, но и
является высшей целью монашеского самосовершенствования, поскольку она выше
всех добродетелей. Таким образом, следования моральным предписаниям
оказывается только начальным и вспомогательным средством для мистической
практики. Вся внешняя религиозная обрядовость, а также искусственные приемы
монашеского аскетизма (умерщвление плоти) оцениваются им как нечто
второстепенное, уводящее от истинного пути. Поэтому идеи Нила Сорского
оказались практически в стороне от преобладающего церковно-обрядового
направления православия в России.  Инок, в его понимании, должен отрекаться
от всех своих прежних привычек , привязанности от всего мирского, Внешняя
жизнь инока должна сводиться к духовно-нравственным наставлениям и советам, а
монастырей-к реализации себя как религиозно нравственных центров, источником
духовногослова. Идеи Нила Сорского, в отличие от господствовавших,
предполагали большую личную свободу, терпимость, самостоятельное мышление и
сближались с идеями религиозного протеста (лересями), стремившимся к
евангельской чистоте. Они оказались предтечей идей Максима Грека, послужили
общей основой учения Матвея Башкинаи т.д. В 18 веке дело Нила Сорского
продолжил Паисий Величковский, издавший в России энциклопедию христианского
аскетизма-лДобротолюбия, его имя связано с историей Оптиной пустыни.
лОптинское движение оказало влияние на творчество Гоголя, Достоевского и
др., воспринявших саму суть теории и практики исихазма как пути внутреннего
духовного перерождения.
                                   ЗАКЛЮЧЕНИЕ:                                   
Для входящих стезей человеческого дерзновения исихазм предстает как
целокупное учение-действие, направленное на стяжание Святого Духа и обожения
души и тела. Это учение-действие затрагивает все сферы человеческой жизни:
     
умопостигаемую, уготовляя в подвижнике ум      Христов, и раскрываясь
как исихастское богословие и практическое учение о      методах и способах
богопостижения; 
  
чувственную, очищая ее от скверны страстей
через разработанную практику борьбы с грехами и наполняя светом
благодатных переживаний; 
 
Исихазм обладает мощным зарядом творческой созидающей силы, поэтому можно и
должно говорить об исихастской инициации истинного творчества в различных
областях искусства и деятельности. Такое творчество несет в себе пророческую
харизму и глубинный, сокровенный смысл. И наконец, исихазм, развернутый во
времени и пространстве, имеет свою богатую лицами и событиями историю, через
которую просвечивает ткань метаисторического процесса земного становления
Церкви.
Известный мистик и святой VII века преп. Исаак Сирин сказал, что молчание
- таинство будущего века. Исихазм открыт Грядущему в вечности и уже в
веке сем позволяет приобщиться таинству священнобезмолвия.