Доклад: Штурм Измаила

                  Министерство образования Российской Федерации                  
               Воронежский государственный технический университет               
                              Авиационный факультет                              
                               Военная кафедра № 3                               
                                     РЕФЕРАТ                                     
по дисциплине: лГуманитарная подготовка
на тему: лШтурм Измаила 11 декабря 1790 года
Выполнил: ст-т Аксанов А.Ф.
                                                                       Взвод 642
Проверил: ст. преп., подполковник    Луканин А.Д.
                                      2000                                      
В конце 18 века Российской империи необходимо было укрепить свое положение в
Европе. Пруссия и Англия исподтишка распространяли слухи о том, что держава
Екатерины Ц колосс на глиняных ногах. На карте стоял престиж Российской
империи. С выходом австрийцев из войны в Систове начались переговоры турок с
представителями европейских держав, враждебных России. По соглашению с Портой
Австрия обязалась не пускать руснских в Валахию. Поэтому победы на юге нужны
были России как по военным, так и по политическим причинам.
Задача осложнялась тем, что и без того очень удобный для обороны Дунай был
защищён кольцом кренпостей: Килией, Тульчей, Исакчей, Измаилом. Однако выбора
не оставалось. В сентябре началось наступление. Первые три крепости были в
короткий срок взяты русскими войсками. Гребная флотилия под командованием де
Рибаса очистила Дунай от турецких лодок. Генерал-поручик И. В. Гудович 18
октября взял Килию. Пока Рибас занимал Тульчу и Исакчу, Павел Потемкин еще 4
октября подошел к Изнмаилу. Но Измаил был не Килия, не Тульча и Исакча, а
крепость лбез слабых мест, как говорил Суворов.
Твердыня, укрепленная и перестроенная по проектам французских инженеров,
представляла собою прямоугольнный треугольник, вписанный в окружность длиною
в денсять верст и гипотенузою обращенный к Дунаю. Катеты его образовывал
шестиверстный главный вал вышиною от трех до четырех сажен, перед которым
вдобавок шел глубокий и широкий ров. Измаил защищали около двухнсот
пятидесяти орудий разного калибра и тридцатипятинтысячный гарнизон.
Командовал гарнизоном один из опытнейших турецких военачальников Айдос-
Мехмет-паша. Сюда вошли гарнизоны ранее сдавшихся крепостей: Килии, Хотина,
Аккермана; они были посланы в Измаил для искупления своей вины, причём был
издан фирман, предписывавший, в случае повторной сдачи, рубить им без суда
головы. В сущности, за измаильскими стенами была сосрендоточена целая армия.
30 ноября Суворов получил приказ главнокомандующего Потемкина взять Измаил и
уже через два дня был на месте. Прибыв на место будущего сражения и
ознакомившись с положением вещей, Суворов увидел, что трудности штурма
превосходят все его предположения. Даже с теми подкреплениями, которые он
подтянул из Галаца, он располагал 30 тысячами человек; значительная часть из
нихЧ казаки, не приспособленные в то время по своему вооружению к бою в пешем
строю. Осадной артиллерии почти не было; снанрядов для полевой артиллерии Ч
только один комплект. Войска непривычны к осадным действиям, плохо обучены,
голодны и разуты. Крепость зорко охраняется и отлично, лбез слабых мест,
укреплена.
Но все эти трудности не могли испугать бывалого генерал-аншефа. Он бросил на
чашу весов всю свою сорокалетнюю славу, более того Ц саму жизнь, ибо
наверняка не перенес бы позора неудачи. Закипела работа. Невдалеке от
крепости был насыпан вал Ч точная копия изнмаильского. По ночам войска
упражнялись в штурме этого вала, последовательно воспроизводя все фазы:
подход ко рву, забрасывание его фашинами, переход, приставление и связывание
лестниц, подъём на вал, разрушение палисадов и т. д. Беспренрывно шло
заготовление фашин и лестниц. Днём упражнялись в штыковом бою. Суворов
проводил целые часы среди солдат, наставляя их, ободряя, подгоняя шутками и
окриками, внушая каждому мысль о необходимости штурма, внедряя в каждого
уверенность в успехе.
Чтобы усыпить бдительность турок, Суворов велел понстроить две батареи,
которые должны были свидетельствовать о намерении его продолжать осаду. Но
это не достигло цели - перебежчики и пленные рассказали туркам о
приготовлениях к штурму, рассказали даже о задачах и направлении отдельных
колонн, как это разъяснял офицерам и солдатам Суворов. Это не смущало
полководца: основная идея, самая сущность занмысла осталась тайной для войск;
искусно составленная диспонзиция маскировала её даже от начальников колонн.
Со дня прибытия к Измаилу Суворов совершал беспрестаннные рекогносцировки,
изучая карту местности и состояние изнмаильских укреплений. Турки сперва
обстреливали назойливого старика, но потом сочли его разведки не внушающими
опасенний и прекратили обстрел. Сопоставляя свои наблюдения с доннесениями
лазутчиков, Суворов убедился, что наиболее доступна та сторона крепости,
которая примыкает к Дунаю. Отсюда турки не ждали удара, и укрепления здесь были
незначительны. В связи с этим главный удар Суворов решил направить на эту
сторону2. Задача остальных колонн сводилась к тому, чтобы вынудить
турок рассеять свои силы на всём шестивёрстном пронтяжении крепостного сала.
Это могло удаться только при уснловии, что атаки демонстрирующих колонн будут
вестись с максинмальной настойчивостью. Поэтому в беседах с офицерами и
солдатами Суворов не делал различия между колоннами; всем казалось, что
предстоит равномерная атака по всему фронту, и если бы турки разузнали о плане
штурма в такой форме, это было бы только наруку Суворову.
7 декабря Суворов послал в Измаил официальное предложение о сдаче,
присовокупив свою собственнную записку: лСераскиру, старшинам и всему
обществу. Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на
размышленниеЧволя; первый мой выстрелЧуже неволя; штурмЧ смерть. Что оставляю
вам на рассмотрение.
Айдос-Мехмет-паша ответил уклончивой просьбой устанонвить на десять дней
перемирие; один из его помощников витиенвато заявил парламентёру, что скорее
Дунай остановится в своём течении, чем сдастся Измаил.
9 декабря был созван военный совет. Суворов не нуждался в мнении генералов;
его решение было бесповоротно. Он созвал совещание, чтобы возбудить в своих
соратниках энергию, чтобы поднять их дух. Единогласно было принято решение
безотлагательно начать штурм. Он был назначен на 11-е число.
Всего восемь дней прошло с момента появления Суворова в русском лагере, но за
эти дни войска преобразились. Один из очевидцев штурма впоследствии
рассказывал, что среди солндат и офицеров развилось нечто вроде соревнования:
каждый рвался вперёд, в самые опасные места, совершенно пренебрегая
собственной жизнью. С таким войском можно было атаковать любую крепость. Но
теперь предстояла не менее важная зандача: надо было умело использовать эти
войска, умело состанвить и выполнить план штурма.
Диспозиция предусматривала разделение атакующих на три отряда по три колонны
в каждом. Каждая колонна состояла из пяти батальонов; в голове шли 150
стрелков, обстреливавнших защитников вала; за ними 50 сапёров с шанцевым
инструнментом, потом три батальона с фашинами и лестницами; в хвосте Ч резерв
из двух батальонов. До двух третей всех нанличных сил предназначалось для
атаки приречной стороны. Почти половину русских сил под Измаилом составляли
казаки. Они участвовали в штурме, вооружённые короткими пиками. Непривычка к
борьбе на укреплениях и плохое вооружение обунсловили значительные потери в
их среде. Суворову это впоследнствии ставили в вину, но он ссылался на
невозможность останвить неиспользованной половину войска.
Весь день 10 декабря происходила усиленная бомбардировка крепости; с русской
стороны действовало почти 600 орудий. Турки энергично отвечали; в числе их
орудий была одна тяжёлая гаубица, каждый снаряд которой весил 15 пудов. К
вечеру канонада затихла. Так как дело происходило в пенриод самых коротких
дней, было решено начать штурм за два часа до рассвета, чтобы успеть до
вечера подавить все очаги обороны.
Впоследствии неоднократно обращали внимание на одно люнбопытное
обстоятельство: если бы штурм был назначен днем позже, то он, пожалуй, не
состоялся бы, потому что вечером 11 декабря спустился густой туман, земля
сделалась скользкой и взобраться на вал стало почти невозможно; этот туман
дернжался очень долгое время.
В ночь перед штурмом никто не спал. Начальникам было предписано оставаться
при своих частях, запрещено было вынводить батальоны до сигнальной ракеты,
лчтобы людей не утнруждать медлением к приобретению славы.
В три часа ночи взвилась первая ракета: войска выступили к назначенным
местам. По второй ракете они подошли к стеннам на 300 шагов. В понловине
шестого утра в густом, молочном тумане колонны двинулись к крепости, соблюдая
полную тишину; тотчас же отплыли и десантные суда де Рибаса. Но вдруг при
приближении групп Павла Потемкина и Александра Санмойлова на триста шагов к
крепости весь вал как будто бы загорелся: был открыт адский огонь. Турки
узнали от перебежчиков о дне штурма и были нагонтове.
Прежде других подошла с правого крыла вторая конлонна под командованием
генерал-майора Ласси. Под плотным огнем турок солдаты в замешательстве
приникнли к земле и кинули лестницы. Секунд-майор Неклюдов, назначенный впереди
этой колонны со стрелками он бросился в глубокий ров и взобрался на вал без
помощи лестницы. На бастионе с горстью солдат Неклюндов овладел вражеской
батареей. Пуля пронизала его рунку близ плеча навылет. Две пули вошли в левую
ногу. Турок ударил его кинжалом в колено. Стрелки спешили к своему
майору из девятисаженного рва, но немногие донбрались наверх. Истекая кровью,
Неклюдов продолжал бой на бастионе. Тут получил майор еще рану в грудь. Он
упал, но уже вся колонна егерей взошла к отнятой батарее, и на стенах крепости
гремело победоносное руснское лура!. Полумертвого Неклюдова понесли на ружьнях
в лагерь. Он был первым, кто взошел на вал гордого Измаила.
Соседняя, первая колонна генерал-майора Львова занмешкалась перед сильно
укрепленным каменным редунтом Табии. Фанагорийцы и апшеронцы перелезли через
палисад и захватили дунайские батареи. Из редута налентели на них турки и
ударили в сабли. Фанагорийцы штынками отразили вылазку и, обойдя редут,
двинулись к Бросским воротам.
Одновременно с первыми двумя достигла крепостного рва шестая колонна на левом
крыле. Ею руководил лдоснтойный и храбрый генерал-майор и кавалер Голенищев-
Кутузов, который, по отзыву Суворова, лмужеством своним был примером
подчиненным. Отряд форсировал ров под страшным огнем, был убит бригадир
Рибопьер. Солндаты взошли на вал по лестницам, но здесь их встретинла
превосходящие силы турок. Дважды оттеснял неприянтеля Кутузов и дважды
отступал к самому валу. Колоннна остановилась.
Генерал-аншеф с кургана зорко следил заходом сранжения, рассылая с
распоряжениями ординарцев. В преднрассветной мгле лишь сменявшие друг друга
крики лалла! и лура! указывали, на чью сторону склоняется понбеда. Кутузов
известил своего командующего о невозможнности идти дальше.
Ч Скажите Кутузову, что я назначаю его коменданнтом Измаила и уже послал в
Петербург известие о поконрении крепости! Ч отвечал Суворов. лМы друг друга
знанем, Ч говорил оп после боя, Ч ни он, ни я не пережили бы неудачи...
Кутузов взял из резерва Херсонский полк, атаковал скопившихся турок,
опрокинул их и окончательно овландел бастионом. В одном месте русские
дрогнули Ч среди них появился священник Полоцкого полка и, держа крест, повел
их вперед.
Огромные трудности выпали на долю четвертой и пянтой колонн, составленных из
плохо вооруженных и сланбо обученных казаков. Когда часть четвертой колонны
во главе с бригадиром из донских казаков и георгиевским кавалером Василием
Орловым взошла на вал, соседние Бендерские ворота вдруг отворились, и турки,
спустивншись в ров, ударили им во фланг. Пики оказались беснполезными Ч
янычары перерубали их, и казаки гибли во множестве под саблями турок. Пятая
колонна, в котонрой находился генерал-майор Безбородко, перейдя наполнненный
водой ров, стала взбираться на вал, но тут законлебалась и мгновенно была
свергнута назад в ров. Безнбородко получил тяжелое ранение в руку и сдал
командонвание отважному Матвею Платову. Суворов, заметивший опасность, тотчас
же подкрепил четвертую колонну рензервом, подоспел и присланный Кутузовым
пехотный бантальон. Вскоре обе колонны утвердились на валу.
Самый сильный бастион, весь одетый камнем, досталнся третьей колонне генерал-
майора Мекноба. Лестницы в полшести сажен приходилось связывать по две,
станвить их одна на другую, и все это под жесточайшим огннем. Потери были
громадны. Сам седой сераскир бился здесь с лучшими своими янычарами. Генерал
Мекноб получил тяжелую рану в ногу, а в Лифляндском егерском корпусе выбыли
из строя все батальонные командиры. Подоспевший резерв помог овладеть главным
бастионом.
Удар с Дуная произвели легкие суда, так как крупнными было трудно управлять
из-за густого тумана. Успеху десанта способствовали действия первой колонны,
уже захватившей придунайские батареи. Отряд под командованием генерал-майора
Арсеньева мгновенно вынсадился с двадцати судов. Как и на всех других
участках, офицеры были впереди и дрались, словно рядовые. Ненустрашимо
командовал казачьей флотилией полковник Антон Головатый, выходец из
Запорожской сечи и атанман Черноморского войска. Турки были сбиты с речной
стороны, и Рибас скоро вошел в связь с Кутузовым и Зонлотухиным.
К восьми утра русские заняли все внешние укрепленния Измаила. лДень бледно
освещал уже все предменты, Ч вспоминал Суворов. Турки готовились к
отчаяннной обороне на улицах и в домах. Генерал-аншеф приканзал наступать, не
давая опомниться многочисленному врагу. Павел Потемкин отправил казаков
открыть Бросские ворота, в которые тотчас же вошли три эскадрона карабинеров;
Золотухин отворил Хотинские ворота, впустив гренадер с полевой артиллерией, в
Бендерские воронта вошли воронежские гусары. Жестокий бой продолжалнся: из
домов летели пули, каждый хан Ч постоялый двор Ч стал маленькой крепостью.
Потери русских все возрастали. На иных участках превосходство турок
оканзывалось столь значительным, что они контратаковали и даже окружали
редевшие русские боевые порядки. Сонбрав несколько тысяч турок и татар,
Каплан-Гирей, понбедитель австрийцев под Журжей, смял черноморских казаков,
отнял у них две пушки и уничтожил бы их сонвершенно, если бы не подоспели
беглым шагом три бантальона. Окруженный, Каплан-Гирей метался, на все
предложения о сдаче отвечал сабельными ударами и понгиб на штыках.
Через шесть с половиной часов над сильным неприянтелем была уже одержана
лсовершенная поверхность: лишь в редуте Табия, красной мечети да двух
каменных ханах оставались последние защитники Измаила. Сам Мегмет Айдозле с
двумя тысячами янычар засел в одном из каменных строений. С батальоном
фанагорийцев полнковник Золотухин несколько раз пытался штурмовать хан, но
безуспешно. Наконец ворота были выбиты пуншечными выстрелами, и гренадеры
ворвались внутрь, пенреколов большую часть турок. Мегмет Айдозле умер от
шестнадцати штыковых ран. Среди двадцати шести тынсяч погибших турок и татар
были четыре двухбунчужных паши и шесть татарских султанов Ч принцев крови.
Потери русских были показаны Суворовым в 4 тысячи 260 убитыми и ранеными, но
скорее всего то были занинженные сведения. Позднейшие сведения говорят, что
понгибло четыре тысячи и получили ранения Ч шесть; из 650 офицеров в строю
оставалось 250.
Штурм Измаила явил собой очередной пример отваги и героизма русских солдат и
офицеров. Полководческий гений А.В. Суворова до сих пор является
непревзойденным. Его успех заключался не только в тщательной разработке плана
сражений, но и в неустанной поддержке боевого духа русского войска.