Реферат: Тридцатилетняя война
Содержание:
1. Характер Тридцатилетней войны. 3
2. Политическая обстановка в Германии в конце XVI - начале XVII века. 5
3. Религиозная реакция в лютеранских княжествах. 6
4. Города и бюргерство как объект дворянской агрессии. 7
5. Датская интервенция. 10
6. Политические планы Валленштейна 11
7. Итоги Тридцатилетней войны. 13
Список использаванной литературы 17
1. Характер Тридцатилетней войны.
Тридцатилетняя война (1618Ч1648гг.) представляет собой не только самый
длительный, но и самый сложный коннфликт XVII столетия.
Столкновение двух внутригерманских группировок было осложнено военным и
дипломатическим вмешательнством иностранных государств, вследствие чего
возникншая в Германии гражданская война превратилась в зантяжной
международный конфликт, чреватый для страны губительными последствиями.
Прежде всего следует решительно оспорить глубоко ошибочное представление о
Тридцатилетней войне как войне религиозной. Это представление сводится к
тому, что миллионы людей (и при том не только немцев, но и датчан, шведов и
французов), как бы внезапно увлеченнных неодолимым порывом веры, разом
пренебрегли своними повседневными трудами и заботами для того, чтобы
установить во всей Германии безраздельное господство лправой веры и силой
оружия приневолить инаковерующих блюсти листинную веру.
На подобном представлении не стоило бы останавлинваться, если бы речь шла о
давних гипотезах, о наивных заблуждениях прошлого. К сожалению, подобную
точку зрения повторяет и современная буржуазная историогранфия, и это
обстоятельство обязывает нас опровергать ее идеалистические концепции.
Несколько лет назад во Франции вышла шеститомная лИстория международных
отношений под редакцией академика П. Ренувена. Автор второго тома профессор
Г. Зеллер настаивает на том, что Тридцатилетняя война была вызвана
религиозными разногласиями.
Новейшая западногерманская историография дает противоречивую и путаную оценку
Тридцатилетней войнне, так как не может согласовать и примирить
вероиспонведную расстановку сил в этой войне с проявившимися в столкновениях
вероисповедных группировок ясно вынраженными политическими (а не
религиозными) стремнлениями.
Так, П. Рассов считает, что Германия в период, предншествовавший войне, была
целиком поглощена вероиспонведным размежеванием. лКаждое исповедание,Ч по его
мнению,Ч таило в себе притязание на абсолют и лТридцатилетняя война должна
была стать германской вероисповедной войной. Однако тот же автор признает, что
данная война лснова (после Карла V) явинлась со стороны императора
попыткой превратить импенрию в политический организм.
Другой западногерманский историк, К. Нольден, утверждает, что в XVII веке
имперская идея уже не носинла присущего ей столетием ранее религиозного
характенра, и тем не менее, по его представлению, лидея империи, очищенная,
наконец, от всяких религиозных наслоений и дополнений, встретила противников,
в числе которых нанряду с лкняжеским государственным эгоизмом
самостонятельно фигурирует лпротестантизм.
Неопровержимые факты, уже давно обобщенные Ф. Мерингом, показывают, что
размежевание двух лагенрей, евангелической унии и католической лиги,
опреденлялось отнюдь не вероисповедными мотивами.
Достаточно указать на место, которое в гигантском конфликте XVII века
занимало то или иное немецкое. или внегерманское государство, чтобы понять,
сколь малую роль играли религиозные побуждения в политических и военных
планах участников войны, а также тех держав, которые оказывали экономическое
и дипломатическое воздействие на ход и характер этой войны.
Императора и католическую лигу поддерживала испанская католическая держава,
тогда как немецких протестантов поддержинвал лхристианнейший король
католической Франции и его первый министр Ч кардинал Ришелье. Немецким
протестантам пытался пронтягивать руку помощи мусульманский повелительЧсултан
Турции.
Католическая лига сурово осуждала протестантов, отнявших v католической
церкви земли, и объявляла возврат этих отнятых церковных земель своей
священной задачей, а глава католической лиги Максимиллиан Баварский,
прельстившись доходами от сонляных варниц зальцбургского архиепископа, отнял
их вооруженной силой, а самого злополучного архиепископа упрятал в тюрьму и
гноил там до конца его дней.
Протестантский князь Христиан Н Саксонский настойчиво стренмился вступить в
католическую лигу, чтобы свести счеты с соседнними протестантскими князьями Ч
своими соперниками, а сыновья других протестантских князей Ч принцы
Люнебургский, Лауенбургский, Голштинский сделали проще: они поступили на
службу к имнператорскому католическому полководцу Валленштейну, у которого
правой рукой был убежденный протестант, талантливый генерал Ганс Георг фон
Арним.
Сам Валленштейн заявлял, что он мог бы составить свое войско из протестантов
не хуже, чем из католиков. Тот же Валленштейн много позднее, держа речь перед
солдатами, говорил, что лпапский Рим не подвергался разграблению с 1527 года,
а между тем он ныне гораздо богаче. Когда шведский король Густав-Адольф
вознамерился выступить в роли лспасителя обиженных и угнетенных ненмецких
протестантов,Чэто было осуществлением замысла, который в течение шести лет
день за днем выковывал один из высших пренлатов католической церкви Ч
кардинал Ришелье, замысла, который, несмотря на все протесты немецких
католиков, не встретил осужденния со стороны лсвятого отца в РимеЧпапы
Урбана VIII. В то же время протестантские Нидерланды решительно отвергли
предложеннный им союз со шведским государем, ничуть не сочувствуя и не
снисходя к просьбам своих немецких единоверцев.
Все эти факты показывают, что место того или иного государства или князя в
рядах протестантов или католинков определялось интересами и расчетами, не
имеющинми ничего общего с религией, с верой, однако всякий раз прикрываемыми
мнимой заботой о вере.
Задача марксистского анализа событий заключается вовсе не в том, чтобы
отрицать значение религиозной или любой другой демагогии, маскировавшей
подлинные причины войны, а в том, чтобы под покровом религиознных лозунгов,
требований и разногласий обнаружить реальные, классово обусловленные причины
конфликнтов. Тридцатилетняя война была религиозным конфликнтом по форме, но
отнюдь не по своему содержанию.
2. Политическая обстановка в Германии в конце XVI - начале XVII века.
После Аугсбургского религиозного мира в Германии укрепилось мелко-державное
княжевластие и стало уменьшаться значение императорской власти. Каждый
император при вступлении на престол связывал себя лизбинрательной
капитуляцией, подтверждавшей княжеские привилегии. С умалением компетенции
императора соотнветственно расширилась компетенция князей. В их вендении
оказались вопросы экономической политики, пранва, суда, а также и вопросы
церковного управления своними территориями. Политика князей отныне сводилась
к погоне за доходами и стремлению всеми правдами и неправдами увеличить
налоги и расширить территорию своего княжества. В отличие от прежней
императорской политики, это была односторонняя политика крепостнинческого
гнета, стяжательства и военных авантюр.
Принадлежность того или иного владения к опреденленной религии, как известно,
определялась формулой Аугсбургского религиозного мира Ч решением князя,
предписывавшего подданным угодное ему вероисповеданние. Население не всегда
пассивно подчинялось князю. Вероисповедная или сектантская оппозиция являлась
выражением социального протеста, ответом на политинческие и религиозные
гонения. Решительность, с котонрой религиозные репрессии применялись как в
католиченских, так и в протестантских владениях, свидетельствонвала об
остроте классовой борьбы, о напряженности противоречий.
Карта вероисповедной принадлежности германских княжеств выглядела следующим
образом. Оплотом лютеранства стали княженства немецкого Севера: Саксония,
Гессен, Браиденбург, Голштиния, Мекленбург, Померания, Пруссия. Владетели
этих княжеств успешнно провели в собственных интересах секуляризацию
церковных земель и в полной мере подчинили себе вновь созданную лютераннскую
церковь.
Реформация имела успех и на Верхнем Рейне. Однако здесь, в Пфальце, Вюртемберге,
Бадене, возобладал кальвинизм в своей уменренной форме.
На Нижнем и Среднем Рейне, где исстари сложились могущестнвенные духовные
княжества архиепископов Кёльнского, Трирского и Майнцского, трех католических
курфюрстов Германии, а также в епископстве Мюнстерском и герцогстве Юлихском
утвердился кантолицизм. Подлинной цитаделью католицизма оказались юг и юго-
восток страны Ч владения баварского и австрийского дома.
3. Религиозная реакция в лютеранских княжествах.
Феодально-дворянские интересы на юге Штирии ничем существенным не отличались
от таких же феодально-дворянских интересов на севере. Точнно так же совпадали
и абсолютистские притязания княнзей юга и севера.
Именно поэтому на севере, как и на юге, имела меснто феодальная реакция,
которая также принимала кленрикальный характер.
Различие заключалось в том, что орудием реакции здесь служила не
католическая, а лютеранская церковь, в полной мере приноровленная к
требованиям князя и непосредственно подчиненная ему. Ни о каком возвранте к
католицизму здесь не могло быть и речи, так как князья и дворяне не были
намерены расставаться с занхваченными церковными имуществами, а аппарат
лютенранской церкви оказался надежным инструментом в руках протестантского
властителя.
Управляемая подчиненной князю консисторией лютенранская церковь внушала
верующим повиновение ненбесным и земным властям, которые почти
отождествлянлись. Она пресекала малейшие признаки брожения и пондавляла
отступление от твердо установленной лютераннской догматики.
Кальвинизм, даже в его умеренной форме, рассматнривался как государственное
преступление, а религиознно-сектантская оппозиция преследовалась с
необычайной жестокостью. Этико-философским и богословским исканниям здесь,
как и на юге страны, не было места. Застывнший в неподвижных догматических и
богослужебных формах лютеранский протестантизм должен был служить гарантией
незыблемости феодального строя и непреренкаемости власти князя.
Проповедников ллжеучений ждали полицейские кары. Когда канцлер Саксонии
Крелль осмелился смягнчить вражду между лютеранами и кальвинистами, он
поплатился за это жизнью, казненный после нескольких лет тюремного заключения
и пыток.
В одном только Лейпциге, как указывал Ф. Меринг, было публично сожжено 20
тыс. женщин, объявленных ведьмами. При этом перед толпой, созерцавшей
лпоучительное зрелище казни, была 53 раза прочитана библия.
Если Ф. Энгельс говорил о том, что в эпоху Возрождения была сломлена лдуховная
диктатура папы, то К. Маркс, оценивая лютеранство, сложившееся к концу XVI
века в Саксонии, с горечью замечал, что оно лстало новым папством.
4. Города и бюргерство как объект дворянской агрессии.
Несмотря на то что в начале XVII века наметились первые симптомы
нанчинавшегося упадка производства и торговли, крупные города на юге страны и
на Рейне продолжали подндерживать широкую международную торговлю и до санмого
начала Тридцатилетней войны сохраняли свое благосостояние. На протяжении двух
с половиной стонлетий (с начала XIV до середины XVI века) в Германии в
обстановке крутого экономического подъема успешно протекал процесс
первоначального накопления. Результатом этого процесса явилось сосредоточение
весьма значительных денежных богатств в руках немецких бюргеров, главным
образом южногерманских и рейннских. Под знаменем феодальной реакции уже в XVI
веке началось расхищение богатств, аккумулированных в процессе
первоначального накопления: были ликвидиронваны или вынуждены
самоликвидироваться крупные компании. В посягательстве на них, помимо
дворянства, участвовали бюргерские круги, упорно враждовавшие с компаниями.
В начале XVII столетия паразитическое немецкое дворянство добивалось и
добилось дальнейшего ограбнления бюргерства. От вооруженного насилия на
больншой дороге оно переходило к организованным действиням крупными отрядами,
как это делала банда Грумбаха. Однако крупные города были достаточно сильны,
чтобы обезопасить свои товары на немецких дорогах и отразить натиск
дворянских банд.
Возраставший налоговый и административный гнет княжеской и императорской
власти и посягательства на городские вольности питали оппозицию,
приобретавшую религиозную окраску. Горожане искали выход в создании
протестантских церковных общин, с их помощью пытаясь выйти из-под суровой
опеки католического дунховенства, стремясь найти в церковной автономии путь к
защите своей муниципальной независимости. На Верхнем Рейне и Верхнем Дунае
оплотом протестантизма являлись Франкфурт, Страсбург, Шпейер, Вормс,
Нюрнберг, Ульм, Регенсбург, Донаувёрт. Не менее упорно держались
протестантизма Кёльн и Аахен на Севере.
С 1560 по 1598 год тянулась борьба жителей города Аахена против католицизма,
в защиту самоуправления и протестантизма. Еще в 1560 году протестантам Аахена
было запрещено свободное отправление богослуженния. В том же году запрещено
было избирать в городнской совет протестантов. В 1581 году дело дошло до
восстания, в ходе которого из города были изгнаны императорские комиссары и
был избран протестантский совет. Духовенство и знать покинули Аахен. В 1593
году последовал императорский указ о реставрации католинцизма. Применение
вооруженной силы на этот раз было предотвращено заступничеством
протестантских князей.
В 1598 году император Рудольф II объявил свой лпринговор, приведенный в
исполнение тремя католическими князьями. Из города изгонялись заодно с
протестантнскими проповедниками и все члены советаЧпротестаннты. С запретом
протестантского богослужения ликвиндировалось и городское самоуправление.
Совет, очинщенный от крамольных элементов, отныне превращался в подголосок
императора и епископа.
Упомянутые ранее события в Кёльне: изгнание эксархиепископа Гебхарда и
водворение нового архиепинскопа Эрнста БаварскогоЧпривели к тому, что
кёльннские горожане оказались обремененными тяжкими понборами в пользу церкви
и дворян-авантюристов Юга, поддерживавших нового пастыря.
Еще более острым был конфликт императора с Донаувёртом, который повлек за
собой окончательное разнмежевание сил в преддверии назревавшей в Германии
гражданской войны.
В 1580 году епископ Марквард Аугсбургский завландел не только церковной
властью, но и светской юрисндикцией в Донаувёрте. С этого момента
католический клир своим поведением бросал вызов населению протенстантского
города. Не находя защиты у императора, совет города обратился за содействием
к собравшемуся в Вормсе съезду имперских городов, который оказал моральную
поддержку горожанам и магистрату Донаувёрта. Полученный в городе
императорский указ об опале вызвал в 1607 году восстание плебейских масс
города, знавших, что им придется расплачиваться за ненмилость императора. Они
не ошиблись. В том же году город был обложен контрибуцией, которую не было
нандежды покрыть целому поколению горожан. Столь же тяжким ударом явилось
превращение Донаувёрта из имперского города в город, подвластный
католическому баварскому дому.
На удар, незаслуженно нанесенный Донаувёрту, отозвались другие города.
Стремление восстановить Донаувёрт в правах имперского города послужило
толчком для образования в 1608 году евангелической унии.
Если до возникновения евангелической унии дворяне рассчитывали на ллегальное
обирательство с помощью налогов и пошлин, то наличие протестантской
организанции открывало новое русло дворянским посягательстнвам. Отныне
бесчинство в том или ином городе и его ограбление стали оправдываться
вероисповедной непринмиримостью. Католическая реакция давала стихийно
проявлявшемуся движению благочестивый лозунг, она вводила безудержный
дворянский разбой в широкое русло организованной внутригерманской
крестоносной экспансии. Эта экспансия облекала грабительскую алчность в
одеяние религиозной нетерпимости. Однако объективный смысл всей этой
экспансии сводился к тонму, чтобы довести до конца экспроприацию богатств,
оказавшихся в руках бюргеров в результате первонанчального накопления.
Разгром городов и расхищение их богатств становинлись благочестивой приманкой
для немецкого дворяннства и примыкавшего к нему деклассированного сброда,
подобно тому, как это имело место четырьмя столетиянми ранее во Франции, где
феодальные силы под знаменнем альбигойского похода растоптали и уничтожили
благосостояние и культуру южнофранцузских городов.
Трагический для Германии анахронизм состоял в том, что чреватый губительными
последствиями для экономического развития страны разгром городов станновился
фактом семнадцатого, а не тринадцатого стонлетия.
Ответом на образование евангелической унии явинлось возникновение в 1609 году
католической лиги. Именно в этой организации стали сплачиваться католинческие
дворяне. Во главе лиги стал крупнейший из южногерманских католических
князейЧМаксимилиан Баварский (1597Ч1651 гг.), для которого религиозные цели
никогда не заслоняли политических соображений. Политика начинавшейся жестокой
католической реакнции не помешала этому государю ограбить и лишить свободы
Зальцбургского архиепископа, а стремление единовластно господствовать над
лигой побудило его воспротивиться вступлению в нее трех рейнских
архинепископов. Не желая усиливать Габсбургов, Максиминлиан долгое время
сохранял корректные отношения с евангелической унией.
Это последнее обстоятельство доказывает, что усиленнию императорской власти с
самого начала противились не только протестантские, но и католические князья.
Вероисповедная солидарность ни при каких условиях не могла устранить
глубокого противоречия между централизаторскими стремлениями императорской
власти и столь сильным в Германии княжеским сепаратизмам
5. Датская интервенция.
Немецкие протестантские князья после разгрома Чехии с тревогой ожиданли, что
победители, собравшие значинтельное войско, потребуют от них возврата отнятых
у церкви земель. Чтобы избежать этой опасности, они гонтовы были
воспользоваться помощью Франции и Голнландии.
9 декабря 1625 г. Англия и Голландия заключили донговор с датским королем
Христианом IV (1588Ч1648гг.), которого получение английских и голландских
субсидий обязывало к вторжению в Германию.
Осложнение англо-французских отношений не дало возможности Франции поставить
подпись своего преднставителя рядом с подписью английского представитенля под
официальным текстом договора, заключенного с Данией.
Это не помешало Франции предоставить датскому королю французскую субсидию в
дополнение к голланднской и английской.
Внешнеполитическая концепция Франции при развянзывании датской интервенции
нашла отражение в донкладной записке дипломата Фанкана, видимо,
преднназначавшейся для Ришелье. Основная мысль докуменнта заключалась в том,
что экономическим интересам Дании, Англии и Франции противоречит усиление
Габнсбургов и возможность использования ими больших-ресурсов Германии. Именно
поэтому не следует донпускать капитуляции Дании перед императором.
Материальная и дипломатическая поддержка держав, облегчила Христиану IV
намеченный им план захвата нижнегерманских земель.
При этом датская интервенция и ее захватнические цели маскировались широко
возвещенным намерением датского короля прийти на помощь своим немецким
единоверцамЧпротестантским князьям.
Успешные военные действия датских войск, поддернжанные силами немецких
протестантов, изменили обстанновку. Этим успехам способствовал разлад в
лагере стонронников императора.
Полководец католической лиги Тилли добивался от императора Фердинанда II
увеличения военных сил лиги. Однако император противился чрезмерному
усиленнию лиги, глава которой недвусмысленно давал понять, что он отнюдь не
является сторонником усиления импенраторской власти.
При подобных условиях император воспользовался соблазнительным для него
предложением чешского двонрянина Валленштейна, взявшего на себя обязанность
сформировать большую армию, не прибегая к затратам императорской казны.
Даровитый полководец XVII века и политический авантюрист Альбрехт Валленштейн
был не только пренобразователем военного дела, пересмотревшим и изменнившим
принципы тогдашней стратегии и тактики, он был, кроме того, убежден в том,
что лвойна кормит войнну, в том, что армия, где бы она ни проходила и где бы
она ни была расквартирована, может и должна довольстнвоваться за счет
местного населения.
Поощряя насилия и мародерство, Валленштейн для тысяч дворян и для десятков
тысяч деклассированных, безземельных и лишенных заработка людей олицетворял
боевую разбойничью удачу, безнаказанность насилия над горожанами и
деревенскими жителями. Именно понэтому ему удалось навербовать огромную
армию, не прибегнув к затратам казны и собрав под своим знаменнем солдат,
поверивших в то, что их за все вознаградит предстоящая добыча.
Победы Валленштейна над войсками Христиана IV положили конец датской
интервенции, лишили Христинана IV завоеванных им немецких территорий и
заставинли его отвести свои войска обратно в Данию.
Любекский мир 1629 года сохранял за Данией ее прежние владения, но обязывал
ее короля к отказу от вмешательства в германские дела и очищению захваченнных
германских территорий.
Война с Данией . не прекратила внутренней войны. В 1627 году войска
полководца лиги Тилли обирали Бренмен, Брауншвейг, Люнебург, а Валленштейн
расквартинровал свою армию в Бранденбурге, запретив курфюрсту собирать
подати. Отныне каждый мушкетер получал по 7, а рейтар по 12 гульденов в
месяц; сверх этих значительнных сумм солдаты вымогали продовольствие у
местного населения.
Как и в начале войны, дворяне и ландскнехты подвергали провинции Германии
систематическому ограбнлению, и трудящееся население страны одинаково
разонрялось, независимо от того, чье знамя господствовало в той или иной
провинции.
6. Политические планы Валленштейна
Валленштейн своим поведением озадачил и встревожил пристально наблюдавших за
ним германских и иностраннных политических деятелей.
К своему прежнему, полученному от императора тинтулу герцога Фридляндского он
присоединил не только звание герцога Мекленбургского, но также и странно
звучавший титул адмирала Немецкого и Океанического морей. С необычайным
упорством боролся он за каждую пядь береговой территории и, встретив
сопротивление со стороны осажденного Штральзунда, заявил, что возьмет этот
город даже в том случае, если тот оказался бы принкованным цепями к небесам.
Еще до окончания датской войны он поручил полковнику Арниму занять войсками и
тщательно укрепить все гавани Померании и, задернживая все корабли, которыми
удастся овладеть, воорунжить их, ибо лГустав-Адольф Ч хитрец, за которым надо
следить в оба. Адмирал несуществующего флота данвал понять, что настало
время возродить былую мощь Ганзы и доставить Германии почетную роль в
морепланвании и колониальной торговле.
В 1628 году на любекском ганзетаге представители ганзейских городов
совещались о том, следует ли им примкнуть к делу, начатому Валленштейном, и
отванжиться на оснащение союзного флота, который стал бы флотом Германии. Это
предложение, таившее в себе огнромный риск, было отклонено осторожными
ганзейцами, и тем самым дерзким планам Валленштейна был нанесен первый удар.
В его речах и невзначай брошенных репликах проявнлялось нескрываемое
пренебрежение к немецким князьням, как истинным виновникам политической и
военной слабости Германии. лКнязей,Чговорил он, - следует посократить. Они
больше не нужны; как во Франции и Испании только, один король, так и в
Германии должен повелевать только один император.
В этом и других сходных высказываниях намечались контуры дерзкого плана.
Полководец, провозгласивший себя адмиралом, намеревался превратить носителя
принзрачного императорского титула в подлинно единодержавного государя, а
мелкодержавных немецких госуданрей в верноподданных землевладельцев.
На пути к осуществлению смелых замыслов Валленштейна стояли труднопреодолимые
преграды. Одной из них являлось наличие двух враждующих лагерей:
катонлического и протестантского.
Для Валленштейна приверженность католическому знамени всегда была делом
холодного расчета. В начанле своей карьеры он среди своих соотечественников-
ченхов был едва ли не единственным талантливым офиценром, примкнувшим к
угнетавшему его родину католинческому окружению императора. Занятая им
позиция и услуги, оказанные Габсбургам, были щедро вознанграждены. Возглавляя
огромную армию, Валленштейн не только намекал на возможность разграбления
папсконго Рима, но и заявлял: лПусть дьявол и адское пламя. засядут попам в
потроха!.
Подобные фразы, произнесенные перед строем солндат, становились известными
всюду. Валленштейн понлагал, что конец затянувшейся внутригерманской распре
сможет положить лишь большая завоевательная война за пределами Германии под
императорским знаменем.
Такая война и связанные с ней трофеи казались спонсобными прельстить дворян
обоих вероисповеданий, и в войске Валленштейна велись толки о богатствах
зарунбежных стран и о походах, обещающих эти богатства.
Однако осуществлению подобных планов больше всенго мешала растущая ненависть
князей к победоносному полководцу и его замыслам. В самом существовании
полководца, командующего 100-тысячной армией и сильнного доверием солдат,
таилась явная угроза для немецнких князей.
Слова полководца о том, что император в Германии должен быть столь же силен,
как король во Франции, звучали для мелкодержавных государей" как смертный
приговор. Когда же Валленштейн заговорил о том, что настала пора упразднить
старые лземские чины (сое-ловно-представительные собрания 'немецких земель),
когда он заявил, что император должен быть наследстнвенным государем, не
нуждающимся в избрании князьнями, это было воспринято курфюрстами как
объявление войны, как неслыханное посягательство на их власть и на лнемецкую
свободу.
Уже в 1627 году в Мюльгаузене состоялось совещанние католических и
протестантских курфюрстов с участинем Саксонии и Бранденбурга, после которого
император получил совместный протест всех курфюрстов против злоупотреблений
Валленштейна как командующего воноруженными силами.
Требование Валленштейна о выводе войск лиги из Мекленбургских квартир было
воспринято как переход от слов к действиям.
7. Итоги Тридцатилетней войны.
Страшными были итоги войны. Беспримерными оказались причиненные ею
опустошения. Скорбью и гневом нанполнены показания современников и очевидцев,
повестнвующих о том, что представляла собой Германия в поснледние годы войны
и в период, следующий за ее окончанием.
Выдающимся литературным памятником, отображающим будни и бедствия
Тридцатилетней войны, является произведение Ганса Гриммельсгаузена
лСимплициус симплициссимус (в переводе сПростак простейший). Автор этого
замечательного произведенния Ч солдат поневоле, писатель по призванию,
патриот по убежндению, крестьянский сын, плоть от плоти трудового народа
Германнии, не мог равнодушно взирать на сожженные селения, на трупы детей и
женщин, на одичавшую землю и одичавших сынов горячо любимой родины.
В своих зарисовках наблюдательного художника Гриммельсгаузен запечатлел
картины солдатского бесчинства, нарисовал люндей, которых долголетняя война
довела до полного морального растления, изобразил ни с чем не сравнимые
страдания беззащитнного трудового народа.
Художественное полотно, созданное кистью мастера и подлиннно народного
немецкого художника, лишь дополняется докуменнтальными данными,
свидетельствующими языком цифр и фактов о величайшей трагедии, пережитой
Германией в XVII столетии.
Систематизации фактических данных о итогах Тридцатилетней войны посвящены
работы К. Т. Инама-Штернега и Р. Хёнигера, рисующие убедительную картину
величайшего упадка Свянщенной Римской империи.
Население Чехии, достигавшее в 1618 году 3 млн., к концу войнны сократилось
до 780 тыс. человек. Из 34700 чешских деревень уцелело всего 6 тыс. В
Саксонии только за два года шведских опунстошений (с 1630 по 1632 г.) погибло
934 тыс. человек. В провинции Лаузиц вместо 21 деревни, существовавшей до
войны, сохранилось лишь 299 крестьянских хозяйств.
В Виттенбергском округе Саксонии на 74 кв. км приходилось 343 брошенных
поселения. В Пфальце из полумиллиона жителей в 1618 году к 1648 году осталось
всего 48 тыс. В Вюртемберге еще в 1634 году насчитывалось 313 тыс., а к 1645
году осталось лишь 65 тыс. жителей.
К концу войны в прославленном Аугсбурге вместо 80 тыс. останвалось лишь 16
тыс. жителей, а в Кёльне Ч вместо 60 тыс. всего 25 тыс.
Горожане, подвергавшиеся разграблению и не нахондившие сбыта своим изделиям,
переселялись в деревеннские местности, чтобы найти там безопасность и
пропитанние, обрабатывая клочок огорода.
О том, как медленно впоследствии восстанавливалась прежняя численность
народонаселения, говорит следуюнщий пример: в одном из округов Тюрингии Ч
Гиннеборгском Ч в 1634 году насчитывалось 1773 семейства. К 1649 году уцелело
всего 313 семейств, и лишь через 200 лет, в 1849 году, количество семейств
достигло в этом округе 1916, едва превысив, таким образом, цифру 1634 года.
Вышедший в ГДР лУчебник для политшкол обобщанет вызванную Тридцатилетней
войной убыль населения в двух цифрах: из 20 млн. населения к концу войны
останлось лишь 4 млн.
Катастрофический характер обезлюдения страны илнлюстрируется мерами, к
которым прибегала во Франконии католическая церковь, проявившая присущий ей
практицизм и приспособляемость. Крестьянам разрешанлось иметь ...двух жен, а
для мужчин пострижение в монахи допускалось лишь с 60-летнего возраста (мера,
разумеется, отмененная в дальнейшем). Страна изменинла даже свой внешний
облик. В Ганновере исчезли корабельные леса, вырубленные шведами. В
земледельческих областях опустели многолюдные деревни, пахотные поля
.зарастали сорняками, вслед за сорняками шли в наступнление леса, завладевшие
обширными пространствами. На одичавшей земле множились волчьи стаи.
Курфюрст Иоганн Георг Саксонский, истребивший со своей челядью за 45 лет 3500
волков и 200 медведей, объявил волков чем-то вроде национальной опасности и
по этому случаю осчастливил своих уцелевших подданнных лволчьим налогом,
кстати, сохранившимся вплоть до 1848 года.
К результатам стихийного опустошения приходится добавить сознательно
нанесенный ущерб, причиненный завоевателями народному хозяйству. Планомерно
разруншались заводы по производству железа, проволоки, линтейные заводы и
рудные копи. Нужные, сведущие в своем деле работники принудительно выселялись
в Швецию.
Материальным бедствиям сопутствовал неизбежный культурный упадок страны.
Среди огня и разрушения, погромов и зверских насилий выросло поколение, не
знавншее грамоты и школы, прятавшееся в норах и лесах, живншее в постоянном
страхе и горькой нужде, травимое ландскнехтами и драгунами. Специалисты
утверждают, что даже немецкий язык в период долгого безвременья подвергся
порче, огрубел и упростился, оказался засореннным чужеземными словами и
вульгаризмами.
Таков трагический итог Тридцатилетней войны, о ко- . тором говорят и сухие
цифры, и гневные страницы Гриммельсгаузена, и исследования таких историков,
как К. Т. Инама-Штернег и Р. Хёнигер.
На этом фоне резко выделяется тенденциозная попытнка известного экономиста-
историка В. Зомбарта не тольнко преуменьшить гибельные последствия
Тридцатилетнней войны, но и реабилитировать в глазах читателей само понятие
войны, вопреки фактам и здравому смыслу, вознвести войну в ранг
созидательного фактора, якобы спонсобствующего хозяйственному прогрессу.
Будучи не в состоянии опровергнуть неоспоримые данные о последствиях
Тридцатилетней войны, Зомбарт стремится их обесценить, заявляя, что жалобы на
разруншительные последствия войны повторяются в любой стране из века в век, а
потому-де в них надо видеть лишь традиционное преувеличение, лишенное всякой
достовернности. Зомбарт успокаивает читателей справкой, из конторой явствует,
что Европа в XVI столетии знала лишь 25 мирных лет, а в XVII и того
менееЧтолько 21 год. Тем самым Тридцатилетняя война произвольно
отожденствляется с другими войнами, совершенно не сходными с ней по
длительности и масштабам.
Все это делается для того, чтобы внушить читателям мысль о войне как
неизбежном явлении, сопутствующем Даже периодам экономического подъема и
якобы таящем в себе семена этого подъема.
Смысл всей этой бездоказательной, но настойчивой фальсификации, допускаемой в
оценке итогов одной из самых опустошительных войн германского прошлого,
раскрывается датой предисловия к книге Зомбарта:
12 ноября 1912 г. Еще яснее цель автора раскрывают строки самого предисловия:
лСлучаю угодно, чтобы эта , книга появилась в такое время, когда военные
интересы Ш снова все более овладевают душами. Умы благодаря этому
становятся более подготовленными к постижению того единственно великого
значения, которое война имела, имеет и будет иметь для нашей культуры, покуда
судьбы народов будут определяться мужами.
Разумеется, вовсе не случай обусловил фальсификацию итогов крупнейшей
международной войны прошлого накануне первой мировой войны XX столетия.
Попыткой исказить роковые уроки Тридцатилетней войны и заодно реабилитировать
всякую войну вообще Зомбарт способнствовал пропагандистской подготовке
империалистичеснкой войны и своими фальсификаторскими ухищрениями
предуказывал путь будущей фашистской пропаганде.
Список использаванной литературы
1. Штокмор В.В. История Германии средние века
М.: 1983г.
2. Ливанцев К.Е. История буржуазного государства и права Изд. лДрофа 1992г.
3. Люблинская А.Д. Германия в Средние века. Абсолютизм 1630 Ц 1642 г.г. М.:
Юрайт 1995г.
4. Исторя государства и права зарубежных стран Ч.1-2 Под ред. проф.
Крашенинниковой Н.А. и проф.Жидкова О.А. М.: Издательская группа ИНФРА. М-
НОРМА, 1997г.
