Реферат: Николай Гумилев
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ: ЛИЦО И МАСКИ Начало XX века было отмечено высоким и чрезвычайно ярким взлетом поэзии, что, по контрасту с сумрачными надсоновско-апухтинскими годами, казалось преисполненным новизны, дерзости и праздничности. В.Брюсов, А.Блок, З.Гиппиус, А.Белый, Вяч.Иваннов, Ф.Сологуб, М.Волошин, И.Северянин, К.Бальмонт, а рядом с ними целая россыпь малых и средних звезд, прочертивших заметный след в истории литературы... Среди них и предстояло появиться Гунмилеву. Не удивительно, что первая его книга лПуть конквистадонров (1905), да и вторая, лРомантические цветы (1908), прошли пончти незамеченными, если, правда, не считать, что их мгновенно оценнил как многообещающие строгий и прозорливый В. Брюсов. Впрочем, и третий сборник, лЖемчуга (1910), не принес известности. Однако по прошествии нескольких десятилетий даже его ранние и действинтельно несовершенные книги читаются со все возрастающим читантельским любопытством, а историками литературы Ч с не менее острым научным интересом: ведь так или иначе, а в них вырабатыванла и находила себя новая литературная эпоха, названная впоследнствии Серебряным веком. Николай Степанович Гумилев родился в Кронштадте 3 (15) апренля 1886 года в семье корабельного врача. Однако детских впечатленний об этой морской крепости у него не было, так как в возрасте полутора месяцев он оказался в Царском Селе, куда отец, Степан (Стефан) Яковлевич, выйдя в отставку, перевез свою семью. Кроннштадт Ч это, скорее, определенный символ, как бы предзнаменованние будущей судьбы поэта, отданной странствиям по морям и континентам. Море вообще напоминало о себе разными знаками: крестил его протоиерей Кронштадтской Александро-Невской церкви, так что не исключено, что в самой купели была толика морской влаги; крестнным отцом был адмирал Лев Иванович Львов, дядя поэта по матери. Прапрадед Гумилева участвовал в сражении под Очаковом. Прадед также был воином Ч участвовал в сражении под Аустерлицем. Царское Село, где прошло детство и отрочество будущего поэта, сыграло в его жизни огромную роль. Там все дышало поэзией, генинем Пушкина, а в гимназии директорствовал тоже поэт Ч Иннокеннтий Анненский. Там же произошла и встреча с гимназисткой Аней Горенко Ч будущей Анной Ахматовой. Немалую роль сыграли и имения с их традиционным русским пейзажем и барским бытом Ч Поповка (по Николаевской, ныне Октябрьской, железной дороге), где прошли счастливых десять детнских лет, и Ч особенно Ч Слепнево. Немногочисленные у Гумилева стихи, посвященные русской природе, навеяны именно этими местанми. Сейчас недалеко от Бежецка есть мемориальный лДом семьи Гумилевых, перевезенный из Слепнева. Но помимо Царского Села и усадебных мест было в отрочестве Гумилева еще одно сильнейшее впечатление. Это Ч Кавказ, куда семья переехала в 1900 году. Правда, пребывание на Кавказе и учеба в тифлисской гимназии оказались недолгими, однако два с лишним года для подростка Ч срок огромный. Легко предположить, что бундущая яркая декоративность, свойственная автору лЧужого неба и африканских стихов, получила первоначальный толчок на улицах старого Тифлиса, в живописных долинах и ущельях кавказских гор. Тифлис был городом, где появилось в печати первое стихотворенние Гумилева, опубликованное в газете лТифлисский листок 8 сеннтября 1902 года, лЯ в лес бежал из городов...) Стихотворение это интересно сейчас, пожалуй, лишь тем, что можно судить о возможном круге чтения гимнназиста Гумилева, а главное, о первоначальных поэтических воздейнствиях, испытанных им в ранней юности. Если же судить еще по некоторым стихам, то испытал он и заметное воздействие К. Бальнмонта, слава которого как раз в годы гумилевской юности вошла в свой головокружительный зенит[1]. По сохранившимся юношеским стихам видно, что Гумилев в ту пору тяготел к романтической поэзии. Возможно, он подумывал уже и о сборнике, о чем говорит лПосвящение сборнику "Горы и ущенлья", состоящее из трех взаимосвязанных стихотворений. лЛюблю я чудный горный вид..., лЛюблю над пропастью глухой... и лВ горах мне люб и Божий свет.... Стихи крайне подражательны, переполненны ходячими романтическими штампами и представляют сейчас иннтерес лишь чисто биографический. В 1903 году семья Гумилевых вернулась в Царское Село. Теперь повзрослевший гимназист мог более сознательно оценить и восприннять литературные традиции, связанные с этим священным для руснской поэзии местом. На отдельных его стихах тех лет можно заментить отсветы южных романтических поэм Пушкина Ч в особенноснти лЦыган. Он поступил в седьмой класс Николаевской царскосельской гимнназии Ч той самой, где директорствовал поэт Иннокентий Анненнский. Иннокентий Анненский, по-видимому, оказал известное влиянние на направление поэтического развития Гумилева. Впрочем, когда Гумилев появился, после Тифлиса, в 1903 году в царскосельской гимнназии, отношения между ними, надо думать, были вполне лиерархинческими: гимназист седьмого класса, с одной стороны, директор гимназии Ч с другой. Учился Гумилев плохо, окончил гимназичеснкий курс лишь в двадцать лет. В 1905 году он сумел издать сборник стихов лПуть конквистадоров, который подарил Анненскому со стинхотворной надписью. Стихи Гумилев писал постоянно, много и охотно. В отличие от опытов лтифлисского периода с их расплывчато-расслабленной интоннацией, подчас карикатурно повторявшей бальмонтовскую грациознность, появилось мужественное, волевое начало, которое сделается потом неотъемлемой приметой гумилевской лирики. Ему шел двадцантый год, а он все еще учился в гимназии. Вот почему понадобилась маска, роль, грим, а вместе с ними и прочие элементы звонкого ронмантического репертуара. Он брал из этого реквизита просто напрокат, но потом кое-что так и пристало к нему, в том числе актерство, любовь к позе, к риску, приключениям. В этой, казалось бы, чисто индивидуальной, психологической черте сказывалась не только горячка юности, но Ч опосредованным обранзом Ч сама атмосфера девятисотых годов, не вся, разумеется, атмонсфера, уже темневшая к приближавшейся грозе 1905 года. Пора первоначального формирования Гумилева была временем расцвета русского декаданса. Ставя в центре мира свою личность, поэт-декадент был склонен к крайнему индивидуализму, к эпатажу, к броскому и демонстративному подчеркиванию своей неповторинмой индивидуальности Ч даже в одежде, в быту, в поведении. Отсюнда Ч преднамеренное стремление к дозе, к созданию и использованнию маски, к разного рода бутафории. Эпоха накануне цусимской катастрофы, а затем революции 1905 года и ее поражения была по сути своей и героична и трагична: она оказалась чревата глубочайшими социальными переменами. Юный Гумилев, судя по лПути конквистадоров, а также и по второй его книге Ч лРомантические цветы (1908), был далек от поннимания социально-политической действительности, но у него не было также и каких-либо контактов с современной ему литературной жизннью, с декадентскими кругами, с религиозно- философскими кружнками, чрезвычайно многочисленными и модными в ту пору. Так или иначе, но вполне в духе времени и в соответствии с собственной натурой он создал маску Ч маску лконквистадора в панцире железном. И если нет полдневных слов звездам, Тогда я сам мечту свою создам... (лЯ конквистадор в панцире железном...) В 1906 году Гумилев наконец окончил гимназию. Муза дальних странствий, манившая его еще в детстве за кронштадтский горизонт, помогла ему, хотя и ненадолго, всего на одно лето, уйти в морское плаванье, поскольку по настоянию отца он поступил в Морской корнпус. По неизвестным причинам отец, однако, переменил свое решенние, предложив сыну сменить корпус на университет. Но вместо того, чтобы оказаться в стенах Петровских коллегий, Гумилев, по-видимонму по собственному настоянию, уезжает во Францию, где слушает в Сорбонне лекции по французской литературе. О его жизни в Паринже нам известно очень мало. Из немногочисленных сохранившихся от той поры писем ясно, что в Париже, если иметь в виду литературнные знакомства, он чувствовал себя достаточно одиноким, но поэтинческой и художественной жизнью Франции и России, в особенности символистами и разного рода возникавшими модернистскими групнпами, интересовался постоянно. Так в его стихи вошла действительность, Ч действительность, правда, экзотическая, но зато невыдуманная, имеющая конкретную территорию и определенное место на географической карте. Таким образом, Гумилев свою мечту, вычитанную из книг, превратил в ренальность. Природа, например, отказала ему в красоте, но, вопреки ее несправедливости, он стал мужественным лконквистадонром и намеревался обязательно стать прекрасным поэтом; обстоятельства замкнули его в маленькой кренпости, расположенной в Маркизовой луже, на плоском острове Котлин, а потом Ч в игрушечном Царском Селе, но Ч опять-таки вонпреки всему Ч он оказался в Африке, в Судане, в Абиссинии, в Египте, на медлительных водах фараонова Нила... Интерес Гумилева к Востоку не был поверхностным, а с годами приобретал все более серьезный характер. Первая поездка в Египет и Судан, предпринятая тайком и с некоторым риском, оказалась лишь начальным утолением столь жаднного интереса. Зимой 1909Ч1910 года он вновь отправился в Абиссиннию, на этот раз в составе экспедиции, организованной академиком, В. Радловым, и теперь у него проявился исследовательский интерес, он собирал и изучал абиссинский фольклор, послуживший затем оснновой для циклов лАбиссинских песен. В 1908 году Гумилев вернулся в Россию. Первое его пребывание за границей, безусловно, принесло ему большую пользу. Поэт не только обогатил свой опыт лвосточными впечатлениями, сыгравшинми затем большую роль в развитии его личности и творчества и оканзавшимися очень важными для дальнейшего развития лориенталистской темы, столь характерной для всей его лирики, но и Ч об этом также надо упомянуть Ч неожиданно проявил себя как деятельный организатор. Дело в том, что в Париже он сумел выпустить нескольнко номеров журнала, названного им лСириус. Журнальчик был кронхотный и прекратился на третьем номере. Весной 1910 года Гумилев женится на Анне Горенко, которой уже через два года предстояло стать автором книги лВечер, подпинсанной псевдонимом Анна Ахматова. В том же году у него выходит и новая, третья по счету, книга, лЖемчуга. лЖемчуга не открыли собою нового периода в творчестве Гунмилева, их значение состоит в том, что они завершили первый перинод. Дату их появления, 1910 год, можно считать окончанием поры ученичества, которая, несмотря на значительность пройденного пути, сильно затянулась. Поэт был уже в ллермонтовском возрасте, и, надо думать, ощущение надвинувшегося критического рубежа его тревожило. Ему уже угрожала судьба сотен и сотен безвестных понэтов, уныло и аккуратно перепевавших поэтические банальности. Но Гумилев был художником большой и целеустремленной воли, он очень верно, точно и, главное, вовремя осознал наиболее плодотворные возможности своего развития. И в какой-то момент, где-то к 1910 году, уже в период лЖемчугов и на переходе к лЧужому небу, Гумилев, работавший над сонбою и стихом с исключительной методичностью, целеустремленноснтью и сознательной аналитичностью, трезво прислушивавшийся к внутреннему голосу своего призвания, по-видимому, окончательно понял, в чем состоит его художническое предназначение и какова должна быть его роль в современном поэтическом процессе. Однако в появившейся в 1912 году книге лЧужое небо новые черты выразились еще слабо. Хотя именно эта книга обычно считанется первым по-настоящему акмеистическим выступлением, на санмом деле она имела отчетливо выраженный переходный характер. Сборник вышел, как сказано, в 1912 году и, естественно, включал в себя произведения, не только в большинстве своем не следовавшие еще принципам лшколы, но в значительной степени как раз те, что были тесно связаны с характерными приметами первого периода творчества Гумилева. В лЧужом небе, помимо отмеченных выше формальных новншеств, есть мотивы, которым предстояло развиваться в дальнейшем творчестве и определить своеобразие художественного мира Гуминлева и его поэтического облика. В частности, в этой книге он настонятельно утверждает трагическую разделенность всего сущего на две контрастные стихии. Небо и земля, добро и зло, красота и уродство даны здесь в чисто романтическом противостоянии. Мир Ч расколонтое двуединство. Привкус горечи и тревоги, смятенности и ненадежнности всего сущего Ч один из существенных лирико-трагедийных аспектов его книги. Следующая книга, уже упоминавшийся лКолчан, вышла в 1916 гонду Ч в самый разгар Первой мировой войны. Верный своим убежденниям, выполняя патриотический долг, Гумилев уже в августе 1914 года становится добровольцем лейб-гвардии уланского полка и прикландывает максимум усилий, чтобы попасть на фронт, в действующую армию. В армии он служил в конной разведке. Одновременно Гумилев писал корреспонденции в газету лБиржевые ведомости Ч он был лсобнственным корреспондентом этого популярного тогда печатного органна. Эти корреспонденции стали основой документальной книги лЗанписки кавалериста. Все сослуживцы отмечали исключительную храбнрость Гумилева, словно бы не ведавшего, что такое чувство страха. Вскоре он не только получил первый офицерский чин, но и был награжден двумя Георгиевскими крестами. С получением офицернского звания Гумилев был переведен в Пятый гусарский Александнрийский полк. Но лКолчан состоит отнюдь не только из военных стихов, более того, война занимает в книге сравнительно мало места, возможно, из-за того, что военные впечатления и переживания исключительно полно отразились в лЗаписках кавалериста. В биографическом смысле причиной такого перелома могла быть и война, которая, по-видимому, все меньше казалась Гумилеву лэкнзотичной, а также личная драма (дело шло к разводу с Анной Ахмантовой), но в какой-то степени и полный отрыв от питавшей прежде его стих и дух лреальной экзотики: вместо любимой Африки и Морнских путешествий Ч тяжкие будни войны, длившейся уже третий год. Характерно, что эволюция самого Гумилева в годы 1915Ч1917 совершалась в сторону, заметно отдалявшую его от лманифестационного акмеизма. Стихи, писавшиеся в те годы, составили, как уже было сказано, книгу лКостер (1918). Она интересна, помимо отхода от акмеистических догм, появлением в его творчестве лрусской темы, почти неожиданной, если вспомнить слова Блока об линостранности поэзии Гумилева. В том же году состоялся его развод с Анной Ахматовой. Гумилев женился на Анне Николаевне Энгельгардт. Петроградская, заключинтельная, полоса его жизни оказалась, при всей ее непродолжительнности (всего три года), чрезвычайно интенсивной Ч ив творческом, и в литературно-практическом смысле. Он с головою уходит в литенратурную жизнь тех лет. Деятельность Гумилева в 1918Ч1921 годах в Петрограде была не только плодотворной, но и разнообразной. Помимо создания многончисленных переводов, а также активной работы в издательстве лВсенмирная литература он выступает с лекциями в самых различных аудиториях Ч в том числе перед моряками и красноармейцами. Сонхранились свидетельства, что он прочитал (в Институте истории иснкусств) четыре лекции о Блоке. Отношения между Блоком и Гумилевым, которых разделяли принципиальные расхождения, никогда не были близкинми, однако в годы совместной работы в издательстве лВсемирная литература их творческое и человеческое общение было взаимно заинтересованным и невраждебным. Последней прижизненной книгой, подготовленной Гумилевым, но вышедшей уже после его гибели, был лОгненный столп. Поэт включил в нее не все из своих произведений, написанных в 1918Ч 1921 годах. Как уже говорилось, стихи об Африке он обособил в однотемной книге лШатер. Стихи лШатра, в принципе, мало донбавляют к нашим представлениям о поэте, но удивительная в своем постоянстве сила любви к экзотическому континенту выразилась здесь во весь размах его зрелого таланта. лОгненный столп по праву считается вершинным достижением Гумилева как поэта. Это книга глубоких и в поэтическом отношении совершенных стихов, занимающих высокое и почетное место в иснтории нашей поэзии. Каждый поэт приходит к пониманию мира по-своему. У Гумилева такое познание и понимание началось со странных и поначалу непонятных для него самого поисков некоей подлинной Ч духовной, извечной Ч родины. При всем обилии впечатлений, которые давали путешествия, и чувстве радости, переполнявшей его сердце, когда он видел новые земли, его в то же время мучило странное беспокойнство: оно проистекало оттого, что жажда оказывалась постоянно ненутоленной, словно некий рок, трагический и всевластный, гнал и гнал его по планете, не давая остановиться. Самое радостное и счастнливое ощущение для Гумилева, ради которого он, кажется, мог бы пожертвовать всем, Ч это вид удаляющейся гавани, когда полоска воды становится все шире и шире. Его поэтический мир на реднкость живописен, исполнен экспрессии, воли и жизнелюбия. Путеншественник по экзотическим странам, он в своей поэзии любил пышнное внутреннее и внешнее убранство, не боясь едва ли не лбарочнной словесной нарядности, что странным образом, но вполне органично и чисто по-гумилевски сочеталось у него с лклассицистинческой строгостью всего внутреннего чертежа стихотворения, с выверенностью, продуманностью и стройностью форм. Гибель настигла поэта в самом начале его нового и, по-видимонму, высочайшего поэтического взлета. Он был арестован 3 августа 1921 года по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре и членстве в Петроградской боевой организации, возглавленной В. Н. Таганцевым, и через несколько недель расстрелян. Новейшие исследонвания показали, что дело ПБО было сфабриковано. Поэт погиб, поэзия осталась жива. После многих десятилетий насильственного забвения она не только вернулась к своим новым читателям, но и заняла достойное место в истории нашей литератунры. В историко-литературной памяти Гумилев прочно связан с акнмеизмом Ч поэтической группой, новаторски раздвинувшей возможнности поэтического слова, но гораздо важнее, что сегодня мы читаем эти стихи с тем живым волнением и радостью, какие доставляет только подлинное искусство.
[1] На книге К.Бальмонта лБудем как солнце (М., 1903), поданренной Гумилевым М.Д.Поляковой (см. № 8), сохранилась дарственнная надпись: л...от искренно преданного друга, соперника Бальмонта, Н. Гумилева, и ниже два стихотворения, исполненные восторженнного отношения к Бальмонту: Гордый Бальмонт для солнца пропел свои песни, Гармоничнее шелеста ранней травы, Но безумный не знал, что Вы ярче, прелестней... Дева Солнца, воспетая мной, Ч это Вы. Н. Гумилев