Читайте данную работу прямо на сайте или скачайте

Сюжетно-повествовательная проза эпохи Хэйан

Министерство образования Украины

Харьковский Государственный педагогический ниверситет им. Г.С. Сковороды

Курсовая работа

по японской литературе

на тему:

Сюжетно-повествовательная проза эпохи ХЭЙАН.

Студентки II курса англо-японской группы

факультета иностранной филологии

Шевченко Светланы Сергеевны.

 

Научный руководитель:

Поборчая И.П.

Харьков 1г.

Содержание.

I. Вступление

II. Историческая и социальная лбаза написания повестей жанра Моногатари.

. Идейное и художественное своеобразие Такэтори - моногатари (Композиция и структура повести).

IV. Идейное и художественное своеобразие Повести о прекрасной Отикубо (Композиция и структура повести).

V. Художественное своеобразие романа Гэндзи - моногатари и его иденое содержание.

VI. Композиция и структура романа.

VII. Заключение.

Литератур созданная ва эпохуа Хэйана составил классический периода ва истории японской литературе. В этуа эпоху значение китайских культурных традиций было еще очень велико, но сказывалось прекращения живого общения с Китаем (династия Сун).

В 16 веке был создан первая полноценная письменная систем н основе азбуки Кана, которая дал толчок дальнейшему развитиюа японской художественной литературы (китайский язык оставался языком деловой прозы и отчасти самой поэзии). В создании Хэйанской художественной литературы исключительную роль сыграли авторы- женщины, хорошо знакомые са китайской поэтической культурой, но менее связанные конфуцианским литературным каноном. Мужчины большей частью еще писали по-китайскому. Женский лпоток относится к 10-11 векам т.е. ка периоду высшего расцвет Японской средневековой литературе. Японская литератур тесно связан с двором и аристократической средой, включавшей многочисленные художественные развлечения, в том числе музыкальные турниры, игры н кото, церемониальный обмен танка, занятия живописью. Находившиеся при дворе правительственные учреждения имели чисто декоративное значение, так же как придворные. Император все больше превращался в распорядителя традиционных праздничных церемоний, знаток и ценителя искусств. Реальная же власть все больше сосредотачивалась в домах семейств Фудзивара, выступавших в официальных ролях регентов или канцлеров. Н рубеже 10-11а веков вся полнот власти находилась в руках у семейств Фудзивара. Для буддизм Хэйан характерен отход от аскетизм (период Нара), ему свойственен большой интерес к государственной жизни и искусству. Признание божественной искры в человеке в период Хэйан сравнимо са эмансипацией Человеческой личности от строго религиозной догматики в куртуазной культуре Западной Европы. Соединение буддизм (идея сострадания, кармы), т.е. воздаяние з деяния в этой и прошлой жизни, синтаизм и конфуцианств (а систем правил поведения , источник позитивных знаний) составляет идеологическую основу хэйанской культуры. И буддизм, и синтоизм поддерживают в хэйанской культуре циклическую концепцию времени, образом которой являются смен времен год, поколений , этапов в человеческой жизни, судьба. При ознакомлении с японской литературой необходимо иметь в виду, в какой атмосфере каждое из ее явлений развивалось. Эт атмосфер создавалась формами общественности - ав ее экономическом и политическом руслах, и формами того духовного уклада, который сопровождал данную форму общественности. Япония знал патриархально-родовую стадию своего развития, характеризующуюся патриархальной монархией, стадию аристократической гегемонии , характеризующуюся сословной монархией, стадию власти воинского дворянства, с ее государственной формой -а военной, и, наконец, - стадиюа буржуазного общества, c ее двухфазным развитием:а под эгидой феодальной империи- сначал и под эгидой конституционной монархии - теперь. Время эпохи Хэйан это время, когд национальный клад мировоззрения и, ва первую очередь, -а религиозно-мифологических представлений, жил и развивался по руслу исконной, национальной японской стихии, не будучи осложняем привходящими факторами извне. Эта - эпох более или менее самобытного религиозно-мифологического развития патриархальной Японии, эпох формирования тех основныха лначал, которые впоследствии так или иначе заявляли о своем существовании во всей последующей истории. Творчество японцев этой эпохи подчинялось тем же основным действующим импульсам, под знаком которых шло развитие всей культуры :а мифологический строй мироощущения, приводивший к попыткам осознания стройств окружающего мир и поведения человек в чисто мифологическом духе, направлял по тому же руслу и все течение художественной мысли и эстетического чувства. Эпох Хэйан, названная так по признаку главного город того времени Хэйан-ке, продолжалась с 794 по 1192 год, то есть до момент официального провозглашения нового государственного порядка. Со стороны социально-политической , несомненно, самым тесным образом он связан с предыдущей эпохой Нара: н исторической арене действует то же первое сословие -а родовая аристократия, развивается т же форм государственности - монархия. Однако, с точки зрения историко-культурной и, в более широком смысле этого слова, эпох Хэйан оказывается истинным началом новой эры. Ранний период Хэйан (794 - 894) - важный этап в истории книжного искусства, он был ознаменован появлением японской письменности, что создало основу для расцвет книжного искусства. Поздний период Хэйан

(894 -а 1185) - одн из вершин японского книжного искусства. Это время создания всемирно известных рукописных книг - свитков, иллюстрирующих национальную прозу, буддийские сутры и синтоистские легенды, также широкого распространения книгопечатания буддистских текстов н китайском языке. Источниками понятия моно-но аварэ были постулаты буддизм о единстве мира, об эфемерности и недолговечности красоты, кратковременности и бренности человеческой жизни. Именно эт грань буддизм заложил основы для особого видения хэйанских художников. Основной действующей пружиной восприятия вообще служил именно эстетическая апперцепция.

Такой подход был обусловлен своеобразной эстетической философией. Хэйанцы верили, что в каждом предмете, ва каждом явлении живет присущее именно има особое очарование, красота, эстетическая ценность. Хэйанский период поистине - царство танка. Танк заполняет собою специальные антологии того времени, танк неизбежно входит в состав повести иа романа. Хотя, как бы ни были реалистичны по своим тенденциям хэйанские романы, как бы не были они наполнены подлинным бытом своего времени, все представленное ими - люди, вещи, события - блестят достаточно холодным блеском. Хэйанская литератур пережил вместе со своим носителем и творцом -а родовой знатью -а обычную историческую судьбу:а мы видим ее в стадии первоначального зарождения, в стадии расцвет и в стадии падка. В течении почти ст лет длится процесс нащупывания основных жанров и линий литературы, длится своего рол фаз л первоначального накопления литературных возможностей. В деятельности так называемых л шести бессмертных- шести знаменитых поэтов раннего Хэйана, из них ва первую очередь - Нарихира, Комати и Хэндзе, созревают первые плоды хэйанской лирики, в двух повестяха Исэ моногатари аи Такэтори моногатари закладываются первые основы для всей последующей повествовательной литературы. Обычно н раннем этапе отклонялись от описания реальной действительности. Одним из основных источников сюжетов для этой разновидности моногатари служили старинные предания, в частности, стные предания о богах и героях. Н раннем этапе в л сочиненных повествованиях отмечается тяготение к линому миру, иной стране, дальней провинции, отдаленному времени. Дв вид повествования к концу 10 столетия слились воедино, что привело к формированию зрелой повествовательной литературы и рассвету хэйанской художественной прозы. Повествовательная литератур выступает чаще всего под названием лмоногатари (повесть). Наиболее архаичны и демократичны дэнки-моногатари (волшебные повести ), восходящие к сказочныма сюжетам. Позднее возникают та-моногатари т.е. повествования, разрастающиеся вокруг стихов как описание ситуаций возникновения тех или иных стихотворений. Крупный японский специалист по литературе раннего средневековья Акиям Кэн называет середину 10 век лэпохой та-моногатари. Ок Кадзуо, обозревая хэйанскую литературу, считал, что по признаку преобладания отдельных видов ее местно делить н четыре эпохи, из них первая является лэпох расцвет повествовательной литературы. В мировой культуре в известные исторические эпохи наблюдается возвращение к этой высшей эпохе подъем древней литературы как образцу и источнику великих эстетических ценностей.

***

Старинный классический роман -а гордость и слав японской литературы. Родился он в так называемую Хэйанскую эпоху (9 - 12 века ), когд столицей Японии был город Хэйан ( ныне Киото ). Лучшиеа из хэйанских романов широко читаются не только у себя н родине, их переводят н языки других народов, и в наше время они апрочно вошли в золотой фонд всемирно известных шедевров древней классики. Кагуя-Химэ, лунная дев из Повестиа о старике Такэтори, созданиеа народной легенды, бессмертн кака Психея. Она, кака прекрасная Кагуя-Химэ, родилась в густой, девственной чаще бамбуковых лесов. Так и японская литератур возникл из могучих и нетронутых глубин древних народных мифов, легенд, песен и сказок. Первые японские ароманы Такэтори-моногатари и Отикубо-моногатари, еще носят н себе следы своего чудесного происхождения. У ниха и зачины сказочные : Не в наши дни, давно-давноЕ

Ва истории литературы случаются такие эпохи напряженного творчеств и бурного роста, когд время словно шагаета в лсемимильных сапогах. Первый дошедший до нас японский романа Повесть о старике Такэтори еще весь погружен в сказочную стихию. Время создания повестиа в точности не установлено, однако же в начале 11 век ее считалиа лпрародительницей всеха романов. Он был освящен своего род престижем старины. Видимо, повесть появилась в конце 9- начале 10 века. л Повесть о прекрасной Отикубо, возникшая несколько позднее, (во второй половине 10 век ), написан н всемирно известный сюжет сказки о злой мачехе и гонимой падчерице. В японском фольклоре известно много вариантов этого сюжета. Даже имя Отикубо -а сказочное имя. Оно звучит по-японски так же, как звучит для нас Замарашка, Ослиная шкура. Такое имя играет роль своеобразной маски, оно призвано скрыть от людей прекрасный облик гонимой девушки, чтобы тем дивительней было в силу контраст ее конечное преображение. Поэтому то герои волшебной сказки часто одеваются в лохмотья, мажут свое лицо сажей или принимают образ зверя, птицы, безобразного чудовища. Сказк хочет, чтобы торжество ее несчастных и обездоленных героев носило характер яркого апофеоза. Гадкого тенк должен отвергнуть весь птичий двор, иначе он, даже превратившись в белого лебедя, никого не поразит своей красотой. Но в повести Повести о прекрасной Отикубо нет уже волшебно-сказочных элементов, только лобыкновенное чудо любви. По существу куртуазный роман, густо насыщенный бытома во многих красочных подробностях. Второстепенные персонажи повести - живые, реальные люди. В главных героях нетрудно знать с детств хорошо нам знакомые сказочные образы Золушки и Принца. Это только кажется, что Отикубо и ее возлюбленный живут по законам современного им общества, н самом деле они живут по законам волшебной сказки

Событиям даны реальные мотивировки, но они все равно остаются невероятными, потому что подчинены иной правде, действующей в фантастическом мире народного вымысла, где всегд торжествуют добро и справедливость.

Повесть о прекрасной Отикубо рисует картины неслыханной роскоши, царившей аво дворцах аристократов того времени. Многие ее страницы посвящены описанию предметов искусства, которые были неотъемлемой принадлежностью жизни знатного сановника. Их также принято было жертвовать ва храмы, где с течением веков скапливались несметные сокровища. Большой любовью пользовались музык и поэзия. Повесть о прекрасной Отикубо наделяет своих любимых героев музыкальным талантом: они чудесно играют н флейте и цитре. В Хэйанскую эпоху любили зрелище : пышные религиозные празднеств при дворе, храмовые праздники. Романы того времени нередко описывают потасовки между слугами из-з лучших мест для зрителей - н улицах, по которым проходили торжественные процессии, или в храмах, где для привлечения молящихся было ва обычае устраивать представления мистериального или даже развлекательного характера. Жизнь богатых хэйанцев текл в непрерывной смене празднеств и веселений. Основой благополучия родовой знати служили поместья -а сеэн. Так как торговля был в значительной астепени меновой, то доходы с них получали не в виде денег, в виде риса. Рис а- главная ценность того времени. Аристократы оставляли анадзор з своими поместьями в руках правителей. Сами они служили при дворе, в гвардии или многочисленных гражданских ведомствах, но аслужб был только номинальной. Гвардейцы и лархивные юноши - золотая молодежь той эпохи - посвящали все свое время любовным и придворным интригам.

Повесть о прекрасной Отикубо идеализируюта хэйанский быт, но против своей воли автор рисует непиглядную картину: всесильный фаворит императора, брат его любимой жены, захватывает в свои всю власть в стране и правит государством по своему смотрению в интересах одной семьи. И это историческая правда! Действительно, во главе Японии долго стоял могущественный род Фудзивара, не гнушавшийся никакими средствами, чтобы укрепить свое влияние н императора. Жены император (а во всяком случае старшие жены ) были обычно из род Фудзивара. В придворной среде шл непрерывная распря из-з чинов и званий, процветали фаворитизм и мелкое интриганство. Таков был неприглядная изнанк блестящей хэйанской культуры. Слишком изнеженная и утонченная, он постепенно все больше терял связь с жизнью, становилась хрупкой, мертвела. Провинция был погружен во мрак невежества. Крестьяне страдали от неслыханных поборов. Их господ были далекиа аот них, как боги, и почти никогд не появлялись в своих поместиях. Хэйанское правительство постепенно выпускало бразды правления из своих рук. В то время, как номинальные властители поместийа - придворные аристократы вели эпикурейский образ жизни, в провинции возникали крупные земельные владения, во главе которых стали феодалы, правители земель сделались их властителями. Хэйан оказался в одиночестве перед важнейшей ему страной. Изнеженные аристократы не могли противостоять новой, возникшей в недрах провинции силе. Им осталось только оплакивать свое утраченное величие. В 12 веке власть в стране перешл к грубым, невежественным военным феодалам, которые любили только ратные подвиги. Стран надолго погрузилась в мрак междоусобиц. Но в то время, когд создавались первые японские романы (9 -а 10а века )а хэйанская акультур был еще н подъеме. Вот почему в них столько свет и радости, герои их так легко достигают своего счастья.

Моногатари - очень широкое видовое понятие, оно включает в себя многие жанры художественной прозы -а новеллы, повести и романы, сказки и легенды. Точные даты появления японских романов трудно становить, но уже в 983 году в предисловии к одному из сборников буддийских легенд сообщалось, что л романов в наше время больше, чем песчинок н берегу моря Арисо. Сохранились сведения о двухстах романах хэйанского времени. Сто восемьдесята аиз них ане дошли до наших дней. Время произвело строгий отбор. целели только самые алюбимые книги, ходившие по рукам в многих списках, и среди них Повесть о старике Такэториа и Повесть о прекрасной Отикубо. Хэйанские романы писались н свитках, украшенных картинами, Мод н такие свитки был завезен из Китая, но в то время как китайские художники предпочитали рисовать картины н сюжеты буддийских легенд. Длинные полосы из шелка и бумаги накатывались н валики и перевязывались шнурами. Художник как бы снимал крышу и, следуя ходу романа, переносил читателя из комнаты в комнату, из дворц н большую дорогу. Кисть его запечатлел луноликих старинных красавиц, тонущих в множестве шелковых одежд, и живые забавные уличные сценки. Как и в наши времена,богато иллюстрированный роман привлекал аособый интерес читателей. Ревнительницы старины защищали свой выбор в следующих словах:а Мы признаем, что с того времени, когд был создан л Повесть о старике Такэториа сменилось столько людских поколений, сколько было коленьев в чудесном бамбуке, из которого родилась Кагуя-Химэ. Но пусть это старинное сказание - древний ствол, не дающий новых ростков, оно словно переносит нас в век богов, так пленяет нас своей возвышенной душой его героиня - лунная дев Кагуя-Химэ. И если вы не цените этой старинной повести, то только потому, что не можете своими женскими очами проникнуть в ее глубину. Защитники новых романов отвечали н это:а л Никто не видел небесной страны, куд летел Кагуя-Химэ, и потому неизвестно даже, существует ли такая страна. Но героиня родилась в стволе бамбука, это сразу придает рассказу простонародный характер. Именно этот народный характер пнрвого японского роман и претил сановной знати. И не мудрено: автора л Повестиа о старике Такэтори смотрит н аристократов глазами народ и смеется над ним. л Не ва наши дни, давно-давноЕ-каноническая вступительная форм японских сказок. С этих слов начинается и Повесть о старике Такэтори, сразу отодвигая в даль времен чудесные события, о он повествует. Но лукавый и озорной автор дал своим комическим персонажама -а неудачливым женихам - исторические имен реально существовавших принцева и высших сановникова и, ставя их ва смешные и низительные положения, создал тем самым дополнительный комический эффект, который, должно быть, немало позабавил его современников. В л Повести о старике Такэториа искусно сплетены между собой элементы сказочно-фантастического вымысл с острой сатирой н современную автору действительность. Возможно что отдельные сатирические стрелы были апущены в знатнейших сановников из правящего род Фузивара. Автора Повести о старике Такэтори остается неизвестным, несмотря н то что н этот счет существует ряд предположений. Он, несомненно, человек не чуждый образованию, читавший китайских классикова и буддийские книги. Стиль его не свободен от лкитаизмов. Согласно одной аиз гипотез (их существует несколько )а создателем ее был Минамото-но Ситаго (911-983 ), известный поэта и ученый. Изучение памятник началось же в середине век и идет со все возрастающей интенсивностью, но многие спорные вопросы до сих пор еще не разрешены. Время создания повести тоже не становлено c полной точностью. Может быть это 9а век, скорее всего, начало 10 века. Имен героева ахарактерны для эпохи Нар (8а век ).

Структур повести представляет собой цепь новелл крепкоспаянных между собой сюжетом и вставленныха в обрамляющую новеллу. Начальная часть обрамляющей новеллы и ее заключительная часть (эпилог ) несколько отличаются друг от друг по своему характеру. Первая ближе к волшебной народной сказке, вторая к куртуазному роману. Микадо в эпилоге же прообраз будущего романтического героя. Прекрасная Кагуя-Химэ задает женихам трудные задачи, чтобы знать, который ее подлинно любит. Но ее скрытая цель -а отвергнуть их всех. Женихи должны добыть аволшебные предметы, но поиски - мнимые. Вставные новеллы носят пародийно-фарсовый характер, сказочный материал подан в сатирических эпизодах не всерьез. Возможно, что в ходе веков переписчики адобавляли многое от себя и Повесть о старике Такэтори является до известной степени коллективным творчеством. Как бы то ни было, автор этой повести чисто комическая, это герой простак. Все высокопоставленные женихи ( з исключением Микадо ) обрисованы самыми черными красками, это жадные, трусливые и жестокие люди. Принц Курамоти ничего не платита ремесленникам, которые много лета н него работали. Дайнагон Отомо-но Миюки счастлив и непроходимо глуп, слуги относятся к нему с нескрываемым презрением. Сказк здесь только средство, чтобы сатирически изобразить действительность. Столкновение между волшебным миром и реальным миром повседневной действительности решается чисто по сказочному: надев пернатую одежду, Кагуя-Химэ возвращается в лунный мир. Но сквозь ее фантастический образ просвечиваются вполне реальные черты земной женщины. В древней Японииа в эпоху господств родового строя женщин не был так принижена, как впоследствии, в эпоху феодализма. Кагуя-Химэ -а настоящая героиня легенда и сказаний, возникших еще в недрах старинного рода. Девушк горд и независима, смелость ее настолько невероятна. Ва более позднюю эпоху, что требует уже особой мотивировки. Он не хочет слушать самого Микадо. л я не ставлю его слов ни во что,- говорит строптивая девушк к жасу ееа приемной матери и готов скорее мереть, чем идти к нелюбимому. Царский чертог ее не пленяет. Это потому, что он пришл из очень древней японской народной сказки. Ва Кагуя-Химэ воплощена народный идеал прекрасной и гордой аженщины. Для нее неа имеют значения придворные чины, знатность иа богатство. В присутствии Кагуя-Химэ трусость не может надеть личину отваги, хитрость не может представиться прямодушием. Перед ней равны простой крестьянина аи Микадо. Только подлинные человеческие достоинств привлекают внимание девушки. Он - воплощение справедливости, и в этом народность ее образа. Столкновение между двумя мирами - земным и небесным - решается в пользуа земли. Лунные жители прекрасны, но холодны, они лишены чувств сострадания и любви. Не судите о том, чего вам понять не дано,-говорит им Кагуя-Химэ, с неохотой, апротив воли покидая землю. Как же говорилось, в повести Такэтори-моногатари много заимствовано из фантастических легенд Индииа и Китая. Но совсем нет необходимости считать, что все сказочные мотивы вошедшие в состав Повести о старике Такэториа непременно занесены в Японию извне, с соседнего материка. Многие из них и до сих пор бытуют в японском фольклоре. Как прекрасная Кагуя-Химэ родилась из бамбука, так и любимец японских детей, сказочный герой Монотаро, родился из персика, сказочная героиня Кури-Химэа -из каштана. Недаром Кагуя-Химэ называется л дева, стройная, как бамбук.

Еще в древности записано много рассказов и песен о старике Такэтори, который находит ва дремучей чаще чудесное дитя в стволе бамбук или в соловьином яичке. Знаток японского фольклор Яначит Кунио сообщает: Легенд о том, что человеческое дитя может появиться из птичьего яйца, встречается чаще, чем легенд о том, что дитя появляется из бамбука.

Вообще сказки о женщине-птице очень распространены в Японии. Женщин эт наделен красотой и чудесными дарами ( например, мением ткать ). Появление ее объясняется по-разному. Иногд он родится аиз птичьего яйц в виде крошечной девочки, иногд птиц принимает женский образ, чтобы отблагодарить своего спасителя. Есть сказки с грустным концом: прекрасная женщин навсегд улетаета от своего муж вследствие того, что он нарушил запрет: стал подглядывать з ней в щелку и видел ее в тот момент, когд он принял свой настоящий вид -а стал птицей. Образ женщины -а птицы - одина из самых поэтических и трогательных ва Японском фольклоре. Каково бы ни было происхождение отдельных мотивов повести, композиция ее отличается геометрической стройностью. Каждыйа иза эпизодов является органической частью сюжет и последовательного его развития. Расположены они по принципу кульминации. Пятеро женихов попадают один з другима все в более и более трудные положения, пок последний из них не погибает. Несколько особняком стоит эпизод с Микадо, но и этот эпизод необходим для развития сюжета:а Кагуя-Химэ должн выдержать последнее, самое трудное испытание: отказаться от всех земных почестей раньше, чем вернется н небо. Сватовство Микадо служит как бы мостом к сказочной концовке. Возможно, эпилог был переработан в более поздние времен в духе куртуазного романа, но позволительно предположить, что старинная повесть же перебросил мост к такомуа роману.

В повести очень много стихов, насыщенных сложной игрой слов, шарады, ребусы, игр омонимами - все это сделано с огоньком, весело, изобретательно и остроумно. В трех последних главаха стихи меняют свой тон и становятся ллирикой всерьез. Их назначение не насмешить, взволновать и растрогать читателя. Игр слов, шуточное переосмысление пословица и поговорок вообще постоянно встречается в Такэтори-моногатари. Шутк завершает каждый эпизод неудачливым женихом, словно вынося ему окончательный приговор. л Повесть о старике Такэтори народн в истинном смыслеа этого слова. Тысячелетие прошло со времени ее возникновения, но ее читают и любят не только в Японии, но и во многих странах мира.

втор Повести о прекрасной Отикубо тоже неизвестен. Н этота счет существуют только предположения. Не совсем также ясно, насколько дошедший до нас текст соответствует первоначальному. Повесть о прекрасной Отикубо -а популярный роман, своего род занимательное чтение. Автор не ставит перед собой художественных задач большого масштаба, но отлично владел искусством влекательного рассказа. Роман пользовался значительным спехома и, вероятно, потому домел до наших дней. Сказк любит число три. И хотя а Отикубо несколько сводных сестер, в романе действуют только две. Только они наказаны з свое равнодушие к сестре, хотя явных чудес в повести и не происходит, но героиня как бы наделен дарами фей: чудесно играета н цитре, меет слагать стихи. Но главное - он добра и трудолюбива, ибо сквозь оболочку хэйанской красавицы явно просвечивают сказочные черты. Именно сказк награждает ее любовью к труду и щедростью.

Ñåñòðûа Îòèêóáîа íå îáðèñîâàíûа âа ÷åðíûõа êðàñêàõ, íî îíè áåçäåëüíèöûа è åñëè íå òâîðÿò çëî, òî íå óìåþò òâîðèòü è äîáðî, ê òîìó æåа îíè ñêóïû, íå âîçíàãðàæäàþò ñëóãа -а âåëè÷àéøèé ãðåõ ñ òî÷êè çðåíèÿ àâòîðà. Âîçëþáëåííûéа Îòèêóáî -а Ìèòèåðè, ïîä÷èíÿÿñü çàêîíàì ñêàçêè, æåñòîêî ìñòèò çà íåå.  ñêàçêåа ýòî âïîëíå óìåñòíî, íî, ïåðåíåñåííûé à ñôåðó ñåìåéíîãî ðîìàíà, ñêàçî÷íûé ãåðîé îñêîðáëÿë ÷óâñòâèòåëüíîñòü ÷èòàòåëüíèö. Âîò ïî÷åìó êîíåö ðîìàíà ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé íåñêîëüêîа çàòÿíóâøèéñÿ àïîôåîç ãåðîÿ. Îí äîëæåí áûë ñâîèìè äîáðûìè äåëàìè äîêàçàòü, êàê îí ùåäð è âåëèêîäóøåí. Íåñìîòðÿ íàа òî, ÷òî ñàìà Îòèêóáî èãðàåò ÿâíîа лãîëóáóþ ðîëü, â õàðàêòåðå åå íåìàëî ðåàëüíûõ, ïîäìå÷åííûõ â æèçíè ÷åðò, îíà íåäîâåð÷èâà è îñòîðîæíà. Îòèêóáî äîëãî íå ìîæåò ïîâåðèòü â ñâîå ñ÷àñòüå è ðåøàåòñÿ ïîòðåáîâàòü ñâèäàíèÿ ñ îòöîì òîëüêî òîãäà, êîãäà âïîëíå óáåäèëàñü âа òîì, ÷òî ÷óâñòâà ìóæà ê íåé ïðî÷íû è íåêîëåáèìû. ëó÷øå âñåõ óäàëñÿ àâòîðó îáðàç ìà÷åõè. îíà ñëîâíîа âûõâà÷åíà èçа ãóùèа æèçíèа è îñòàåòñÿ ñàìà ñîáîéа äî êîíöà. Íèêàêèå çàêîíû ñþæåòà íå ìîãóò çàñòàâèòü åå ïîñòóïàòü ïðîòèâíî ñâîåìóа õàðàêòåðó. Ñëóãè - âîò íàñòîÿùèå äîáðûå ãåíèè ðîìàíà. Àâòîð ñ þìîðîì è òåïëûì ñî÷óâñòâèåì ðèñóåò êîëîðèòíûå ôèãóðû ñëóã è íå çàáûâàåò ùåäðîа íàãðàäèòü èõ â êîíöå ðîìàíà. Âåðíàÿ Àêîãè, íåñêîëüêî íàïîìèíàþùàÿ ñóáðåòêó êëàññè÷åñêîé ôðàíöóçñêîé êîìåäèè, ïî âðåìåíàì äàæå îñòàâëÿåò â òåíè ãëàâíóþ ãåðîèíþ ðîìàíà. Ïðèñëóæíèêàìè çíàòíûõ ãîñïîä â ñîñòàâåа èõ ñâèòû áûâàëè îáûêíîâåííî íåáîãàòûå äâîðÿíå, íå÷óæäûå íåêîòîðîé îáðàçîâàííîñòè, íî ïîëîæåíèå èõ â ãîñïîäñêîì äîìå áûëî òðóäíûì è íåïðî÷íûì. Ïîíÿòíà íåíàâèñòü Àêîãè êа ñâîåéа æåñòîêîé ãîñïîæå Êèòàíîêà. Ñåìåéíûå îòíîøåíèÿ è áðà÷íûå îáû÷àè, ïîêàçàííûå â лÏîâåñòè î ïðåêðàñíîé Îòèêóáî, ìîãóò óäèâèòü ÷èòàòåëÿ ñâîåé íåîáû÷íîñòüþ.

 Õýéàíñêóþа ýïîõó ñðåäèа áîãàòûõ èа çíàòíûõ ëþäåé â áîëüøîì õîäó áûëî ìíîãîæåíñòâî. Çàêîííàÿ æåíà íîñèëà òèòóëа Êèòàíîêàòàа -а лÃîñïîæà èç ñåâåðíûõ ïîêîåâ. Íàçûâàëàñü îíà òàê ïîòîìó, ÷òî â äîðöîâîì àíñàìáëå, аñîñòîÿâøåì èç ìíîãèõ ïîñòðîåê, ïîêîè ñòàðøåé ñóïðóãè ïîìåùàëèñü âа åå âåðõíåé ÷àñòè ãëàâíîãî çäàíèÿ. Ïðî÷èå æåíû ÷àùå âñåãî æèëè îòäåëüíî, è ìóæ òîëüêîа îò âðåìåíè äî âðåìèíè ïîñåùàë èõ. Íå ìóäðåíî, ÷òî ìà÷åõà íåíàâèäåëà äåòåé îò äðóãèõ æåí åùå è ïîòîìó, ÷òî â íåé ãîâîðèëè ðåâíîñòü è óÿçâëåííîå ñàìîëþáèå. Ïîáî÷íûå äåòè îáû÷íî íàõîäèëèñü ïðè ñâîåé ìàòåðè.  ñëó÷àå åå ñìåðòè èõ âîñïèòûâàëè äåä è áàáóøêà ñ ìàòåðèíñêîé ñòîðîíû. Îòèêóáî ïîïàëà âî âëàñòü ìà÷åõè òîëüêî ïîòîìó, ÷òî âñÿ ñåìüÿ åå ìàòåðè âûìåðëè è ýòî ñäåëàëî äåâóøêó îñîáåííî áåççàùèòíîé.  Õýéàíñêóþ ýïîõó, âïðî÷åì, æåíà ÷àùå æèëà â äîìå ñâîåãî ìóæà. Âа лÏîâåñòè î ïðåêðàñíîé Îòèêóáîа ìîæíî çàìåòèòü, ÷òî ðàçäåëüíî æèâóò òîëüêî ìîëîäûå ñóïðóãè. Ñâîåîáðàçåí è ñâàäåáíûé îáðÿä. Æåíèõ ÿâèëñÿ ê íåâåñòå ïîä ïîêðîâîì òåìíîòûа è íàóòðî, âåðíóâøèñü ê ñåáå äîìîé, ïîñëàë åé ëþáîâíîå ïèñüìî ñî ñòèõàìè. Íà òðåòèé âå÷åð óñòðàèâàëîñü ñåìåéíîå òîðæåñòâî. È ëèøü ïîñëå ýòîãî ìîëîäîé ìóæ óõîäèëа îò ñâîåé æåíû îòêðûòî, ïðè ñâåòå äíÿ. Òàêîé îáû÷àé òîæå âîñõîäèë ê ðîäîâîìó ñòðîþ, êîãäà ìóæ èç ÷óæîãî ðîäà íàâåùàë ñâîþ æåíó òàéíî, ñêðûâàÿñü îò âñåõ.  êîíöå ïîâåñòè èçîáðàæåíî èäåàëüíîå ñåìåéíîå ñ÷àñòüå. Àâòîð íàãðàæäàåò âñåõ ïîëîæèòåëüíûõ ãåðîåâ ÷èíàìè è çâàíèÿìè. Îí ïîäðîáíî, ñ áîëüøèì çíàíèåì äåëà, ïåðå÷èñëÿåò âñå ïîäàðêè, ðîçäàííûå â ÷åñòü ýòèõ ñ÷àñòëèâûõ ñîáûòèé ñëóãàì. Âèäíî, è ñàì îí ïðèíàäëåæàë ê íåáîãàòîìó ÷èíîâíîìóа ëþäó. лÏîâåñòü î ïðåêðàñíîéа Îòèêóáîа íåñêîëüêî íàèâíàа è ïðîñòîäóøíà, íî â íåé ìíîãî þìîðàа è òîíêîé íàáëþäàòåëüíîñòè. Ïåðåä ÷èòàòåëåì ñëîâíî ðàçâîðà÷èâàåòñÿ äëèííûé ñâèòîê, íà êîòîðîì â êðàñî÷íûõ íåïîâòîðèìûõ ïîäðîáíîñòÿõ çàïå÷àòëåíû êàðòèíûа íðàâîâа è áûòà äàâíî èñ÷åçíóâøåé ýïîõè.

* * *

Îñíîâíîé ýëåìåíò ìîíîãàòàðè -а ïîâåñòâîâàíèå. Äëÿ ïîçäíåéøåé ëèòåðàòóðû ýòî è îáðàçåö èçÿùíîãî ñëîãà ò.å. ñîåäèíåíèå íàèáîëåå ÷èñòûõ ôîðì ÿïîíñêîãî ÿçûêà ñî ñïåöèôè÷åñêîéа лèçÿùíîéа ëåêñèêîé. Ïîäðàæàíèå ñëîãó ìîíîãàòàðè âïîñëåäñòâèè -а âа 17 - 18а âåêàõ -а ïðèâåëî ê îáðàçîâàíèþ îñîáîãî ëîæíîêëàññè÷åñêîãî ñòèëÿ. Ëó÷øèì êëàññè÷åñêèì îáðàçöîìа Õýéàíñêèõ ìîíîãàòàðè ÿâëÿåòñÿа лÏîâåñòüа î Ãýíäçè. Ýïèçîäû ñìåíèëèñü ãëàâàìè îäíîãî ñâÿçíîãî ðàññêàçà, ïîâåñòâóþùåãî îá îòäåëüíûõ ñëîæíûõ ñèòóàöèÿõ. Âìåñòî öèêëà êîðîòêèõ íîâåëë, îáúåäèíåííûõ îáùíîñòüþ ãåðîÿ, íî ôîðìàëüíî ìåæäó ñîáîéа íå ñâÿçàííûõ, ïîÿâèëñÿ ðîìàí, ðàçäåëåííûéа íàа ÷àñòè. Ïîäîáíûé ïåðåõîä ïðîèçîøåë íàа ïî÷âå øèðîêîãî ââåäåíèÿ îïÿòü-òàêè áûòàа è æèçíè, ÷òî ïðåâðàòèëî òàêîãî ðîäà ðîìàí â ðîä íðàâîîïèñàòåëüíîé ëèòåðàòóðû. Òàê ïîÿâèëñÿ ðîìàíа лÃýíäçè -а ìîíîãàòàðè (1001 ) - âåðøèíàа Õýéàíñêîé ïîâåñòâîâàòåëüíîé ëèòåðàòóðû.  ëèòåðàòóðå ýòèõа âåêîâ ðîäèëîñüа òàêîå ÿâëåíèå êóëüòóðû, â êîòîðîì ìíîãèå èññëåäîâàòåëè âèäÿò íå òîëüêî òî âûñøåå, ÷òî Õýéàíñêîå îáùåñòâî äàëî ñâîåé ñòðàíå, íîа è óíèêàëüíîå äëÿ âñåé ìèðîâîé ëèòåðàòóðû ñðåäíèõ âåêîâ äîðåíåññàíñíîé ïîðû. Ýòî ÿâëåíèåа - ðîìàí. Êîíå÷íî, ðîìàí -а ãëóáîêî ñâîé. Íî âåäü òî, ÷òî íàçûâàþò лðîìàíîìа âа ðàçíûå ýïîõè èñòîðèè õóäîæåñòâåííîé ïîâåñòâîâàòåëüíîé ïðîçûа òàêæå î÷åíüа лñâîå äëÿ êàæäîé èç ýòèõ ýïîõ.  ßïîíèè åãî îáîçíà÷èëè òîãäà ñëîâîì лìîíîãàòàðè, ÷òî çíà÷èò лïîâåñòü, èа ýòî îáîçíà÷åíèå ïåðåäàåò ñàìóþ ñóùíîñòü ýòîãî ëèòåðàòóðíîãî æàíðà, îñòàþùóþñÿ íåèçìåííîé ïðè ëþáîì åãî âèäîâîì âàðèàíòå è ïðè ëþáîì ðàçìåðå ïðîèçâåäåíèÿ. Ïîýòîìó ìîíîãàòàðèа ñ ýòîéа ñòîðîíû ìîæåò áûòü è ðîìàíîì, è ïîâåñòüþ, è ðàññêàçîì. Êàê ìû çíàåì èç ìèðîâîé èñòîðèè ëèòåðàòóðûа ó áîëüøèíñòâà íàðîäîâ, âûøåäøèõа íà àðåíó èñòîðèè íà ýòàïå ñðåäíèõ âåêîâ ïîâåñòâîâàòåëüíàÿ ëèòåðàòóðàа è âа ßïîíèè, íîа îíà áûñòðî âûøëà èç ýòîãî êðóãàа è ïðèøëà íåа êа ýïè÷åñêîé ïîýìå, à êа ðîìàíó. Îäíàêîа â ñâîèõ âåðøèíàõ ïîâåñòâîâàòåëüíàÿ ëèòåðàòóðà óæå íå íóæäàåòñÿ âа çàâÿçêå, îíà ñàìà òàêîâóþ èçîáðåòàåò. Õóäîæåñòâåííûé âûìûñåë òîðæåñòâóåòа ïî âñåìó ôðîíòó.

аÂåðøèíîé Õýéàíñêîãî ðîìàíà ïðèçíàåòñÿа лÃýíäçè - ìîíîãàòàðè ( Ïîâåñòüа îа Ãýíäçè ), âûøåäøàÿ íà ðóáåæå 10 - 11а âåêîâ. Ýòî ïîâåñòü -а íåòîðîïëèâàÿ, îáñòîÿòåëüíàÿ - æèçíè îäíîãî ÷åëîâåêà îò åãî ðîæäåíèÿ äî ìîãèëû. ×åëîâåê ýòîòа Ãýíäçèа - ñûíа èìïåðàòîðà îò íàëîæíèöû. Ìû âèäèì, êàê ñêëàäûâàåòñÿ ïðèäâîðíàÿ êàðüåðà è ëè÷íàÿ æèçíü ãåðîÿ;а óçíàåì î åãî ðàäîñòÿõа è ãîðåñòÿõ, î ñ÷àñòüå è íåñ÷àñòüÿõ, è íå òîëüêî ïðè äâîðå, íîа è â èçãíàíèè, â óêðîìíîì äîìèêå íà îêðàèíå ãîðîäà. Ìíîæåñòâî ïðîèñøåñòâèé, èíòðèã, öåëàÿ ãàëåðåÿ ëèö;а âåðèíèöû æåíùèí, ñ êîòîðûìè áûëà ñâÿçàíà æèçíü ãåðîÿ, êàæäàÿ - ñî ñâîåé èíäèâèäóàëüíîñòüþ, ñî ñâîåé ñóäüáîé. È èçîáðàæàåòñÿа ýòî íå òîëüêîа âíåøíå, íî è âíóòðåííå; íå çíàåøü ÷åãî áîëüøåа â ðîìàíå :а Ðàññêàçîâа î ñîáûòèÿõ, ïîñòóïêàõ èëèа î ïåðåæèâàíèÿõ, ÷óâñòâàõ, äóìàõа ëþäåé. È âñå -а âïîëíå ðåàëèñòè÷íî, òî÷íî ïîäëèííîа ïî-÷åëîâå÷åñêè. È òàêîé, â ñóùíîñòè, ðåàëèñòè÷åñêèéа ðîìàí - â ðàííåì ñðåäíåâåêîâüå. Ìû âèäèì êàêàÿ òîíêàÿ íàáëþäàòåëüíîñòü ðàçâèëàñüа ó ëþäåé òîãî âðåìåíè, êàê îíè íàó÷èëèñü ïîäìå÷àòüа è ïåðåäàâàòü âñÿêèå èçãèáû ìûñëåéа è ïåðåëèâû ÷óâñòâ. Ýòî èñêóññòâî ïîëíî è øèðîêî ïåðåøëîа â ìîíîãàòàðè. È åñëè ñêàçàòü ïðè ýòîì, ÷òî àâòîðîìа лÃýíäçè - ìîíîãàòàðè áûëàа Ìóðàñàêè-Ñèêèáó, ïðèäåòñÿ ïðèçíàòü, ÷òî óìåëè ðàñêðûâàòü äóøåâíûé ìèð ÷åëîâåêà ëó÷øå âñåãî æåíùèíû. Òàêèì îáðàçîì, õóäîæåñòâåííî- ïîâåñòâîâàòåëüíàÿ ïðîçà ýòîãî ïåðèîäà èñòîðèèа ÿïîíñêîé êóëüòóðû ïðåäñòàâëÿåò äâîéíîé ïàðàäîêñ: ïåðâûé -а òî, ÷òî ïîâåñòâîâàòåëüíàÿ õóäîæåñòâåííàÿ ëèòåðàòóðàа âа ßïîíèè íà÷àëàñüа ñ ðîìàíà è ïðèòîì ðîìàíà ðåàëèñòè÷åñêîãî, âòîðîé -а òî, ÷òî ãëàâíûìè ñîçäàòåëÿìè ýòîãî ðîìàíà áûëè æåíùèíû.

Êóðòóàçíàÿ ïîýçèÿа èа êóðòóàçíûé ðîìàí ÿâëÿþòñÿ íå òîëüêî ñàìûì êðóïíûì äîñòèæåíèåì êóëüòóðû àðèñòîêðàòè÷åñêîãî îáùåñòâà, íî è ïîëíîöåííîñòüþ ñâîåãî õóäîæåñòâåííîãî âûðàæåíèÿ, çàêîí÷åííîñòüþ ôîðìû, ÷åëîâå÷åñêîé ãëóáèíû ñîäåðæàíèÿ. Ýòà ïîýçèÿ è ýòà ïðîçà ïðåäñòàâëÿþò âûñøåå, ÷òî òîãäà â äàííîé îáëàñòè ìîã ñîçäàòü ÿïîíñêèé íàöèîíàëüíûé ãåíèé.

Литератур 10-12 авеков и по языку, и по содержанию - торжество национального начал в культуре. Это был культурная победа. Но у нее был предпосылк которая может быть оценен так же, как побед и по масштабу своего действия даже больше, чем литературная; куртуазная поэзия и куртуазная проз свидетельствует, что в общем русле японского язык сложилось то что ав истории языков

называют "литературным языком". Литературный язык данной эпохи. Что это значит? Это значит, что в нем действует отработанные нормы языкового выражения, точные и вместе с тем эластичные; нормы грамматические, стилистические; при наличии богатой лексики, открывающей возможность выразить самую тонкую мысль, неуловимое движение эьоции; при широчайшей возможности обращения слов в образ, в формулу. Недаром в глазаха людей позднейших времен язык хэйанских монагатари был "классическим". Уже одно образование такого языка - превосходный показатель культурного прогресса, но есть еще один показатель:а аэтот литературный язык получил свое письмо. Письмо это фонетическим, т.е. каждый его знак передавал то что воспринималось тогд как звуковая едениц речи. Оказалось, что такой единицей был слог. Следовательно, каждый знак этого письма, каждая буква, как сказали бы мы, обозначали слог. Однако появились не только буквы, появился и алфавит, т.е. набор знаков, достаточный для передачи всех слогов языка. Их подсчитали - оказалось всего 48. Расположили в определенном порядке. Сначал придумали стихотворение, все слов которого кладывались в это число слогов; так было очень легко заучить всю азбуку. Японский народ обрел свое национальное письмо, не потеряв при этома китайское, но оставив его для того, для чего оно существовало: для писания по-китайски. Таково было огромное по значению адостижение Хэйанской культуры, созданное именно в эту эпоху.

Японская литературная критик по-разному рассматривает "Гэндзи - моногатари". Одни стараются смотреть ва этом романе ни более ни менее как скрытую проповедь буддийского чения, особенно -а идеи "причина и следствий", кармы, находя, что все содержаниеа "Гэндзи -а моногатари"а как нельзя лучше иллюстрирует именно эту идею. Другие стремятся видеть ва "Гэндзи" дидактическое произведение, написанное в целях поучения и особенно назидания:а как не следует поступать в жизни. Третьи считают, что "Гэндзи" -а просто безнравственный роман, произведение почти порнографической литературы. Четвертые полагают, что "Гэндзи" -а несколько замаскированная историческая хроника, описывающая действительных лиц, действительные события и действительную обстановку. Наконец, пятые провозглашают что "Гэндзи" есть произведение, написанное специально для выявления того своеобразного принцип японской эстетики, который выражается в формуле : "моно-но аварэ" -а "чары вещей", что нужно понимать в смысле того очарования, которое всегд может быть вызвано искусным приемом. Мурасаки прикоснулась к хэйанской обстановкеа и показал читателюа ее очарование. Можно ли тверждать, что все эти теории или какая-нибудь одна из них неверны? Европейский читатель, хоть немного проникший вообще ва японскоеа и, что особенно важно, в хэйанское, может согласиться са каждой из них: роман этот настолько грандиозен по объему, настолько сложен по содержанию, настолько значителен по вложенномуа в него замыслу, настолько искусен по форме, что любая из казанных теорий могут легко найти в его материале себе оправдание. Поэтому лучше попытаться подойти к нему не от какой-либо из этих теорий, но исходя по возможности от отправных пунктов, которые дает сам Мурасаки.

Мурасаки в словах главного героя решается высказать чрезвычайно смелую и, в сущности, новую для Японии тех времен мысль: он ставит литературный повествовательный жанр рядома с историческим повествованием -а по основному характеру того и другого : об эти род повествуют о прошлом. Но он этим не ограничивается: он рискует утверждать, что роман выше истории, причема не са художественной точки зрения, т.е. не с чисто литературной стороны, но исходя даже из принципов иа задач самой истории: роман повествует обо всем, касается всех подробностей; передает это прошлое во всей его полноте. Мурасаки осмеливается сказать даже то, что до нее, кажется, никто не решался произнести: знаменитые японскиеа Нихонги, вторая рядом са Кодзики классическая книг Японии -а ниже романа. Она -а односторонняя, не передает всей нолноты содержания прошлого. Нужно быть японцем, чтобы почувствовать всю смелость такого заявления, особенно в те времена. О чем это говорит?а Во-первых, о том, что, очевидно, в культуре того времени, ва создании образованных читающих кругов обществ роман стал занимать же очень значительное место. Он перестал быть забавой, годной разве лишь для женщина и детей. Образованные мужчины перестали видеть альфу и омегу литературы вообще в одной только китайской литературе: ими стал признаваться литератур н родном, японском языке. Более того : воспитанные н высоких жанрах китайской литературы, т.е. н историческом повествовании, философском рассуждении, китайском классическом стихе, иначе говоря, са призрением относившиеся к литературе фикции, рассказу, роману и т.п. Эти образованные круги Хэйанского обществ признали, наконец, и этот низкий жанр, и не только признали, но склонны были даже, -а если только Мурасаки в лице Гэндзи отражает общее настроение, - говорить о романе даже рядом с историей. Таков результат сильнейшего развития японского классического з одно столетие его существования. Он получил полное право гражданства, как серьезный, полноценный литературный жанр. Помимо этого Мурасаки свидетельствует еще об одном: о выросшем самосознании самого писателя. Писатель прекрасно осознает теперь всю значительность своей работы: для Мурасаки писание романа -а же не создание материал адля развлечения скучающиха в отдаленных покоях женщин, но работ над воссозданием картин человеческой жизни, и притом во всех ее проявлениях: и хороших и дурных. Это опять ново для японского писателя тех времен:а в словах Мурасаки звучит подчеркнутое сознание важности своего дела. Иа наконец, ва третьих: вся эт тирад определяет и ту тенденцию, по которой развивается и сама роман Мурасаки и тем самым должен развиваться, по крайней мере по ее мнению, всякий роман. Эт тенденция характеризуется прежде всего реализмом:а повествуется о том, что было; но ва то же время -а реализмома художественным:а не так, как оно было н самома деле. Иными словами, автор подчеркивает момент обработки фактического материала, считая его столь же существенным для жанр моногатари, сколь и действительную жизненную канву для фабулы. Эт реалистическая тенденция Мурасаки целиком подтверждается всей историей повествовательной литературы не только времена Хэйана, но, возможно, даже н всем ее протяжении. Гэндзи, пожалуй, наиболее чистый и яркий образец подлинного художественно-реалистического романа.

Повествовательный жанр до него ( Такэтори, Отикубо)а строился отчасти н мифологическом, сказочном, легендарном, отчасти н явно вымышленном материале. Повествовательная литератур после него ( гунки, всякого род сесэцу эпохиа Токугава) отчасти основан н сказаниях или особо воспринятой и идеализированной истории, отчасти, впадая в натурализм, переходит в противоположную крайность. Так или иначе, бесспорно одно: большинство произведений японской повествовательной литературы стремятся дать что-нибудь особо поражающее, трогающее или забавляющее читателя, в то время как Гэндзи к этому решительно не стремится: он даета то, что заполняет повседневную, обычную жизнь известных кругов обществ той эпохи;а дает почти в тоне хроники, охотно рисуя самые незначительные, ничуть не поражающие воображение читателя факты: никаких особенных событий, подвигов, происшествий н чем держится, например, камакурские гунки, в Гэндзи нет;а нет также и того гротеск деталей и незначительных подробностей, гиперболичности построения и стремления к типизации выводимых образов, что так характерно для токугавской прозы. Гэндзи рисует обычную жизнь. Не выбирая громких событий, показывает действительных людей, не стремясь изображать типы.. Это подмечено большинством японских исследователей этого романа, и это сразу же становится очевидным при чтении самого произведения. Второе заявление Мурасаки, н которое обращает наше внимание Игараси, находится ва главе 25а романа (Умэ-га-э) и заключается в следующих словах: Свет в наше время измельчал. Она во всем ступает старине, но в кан наш век поистене не имеет себе равного. Старинные письменные знаки кака будто точны и определенны, но все содержание сердц в них вместиться не может. Для всякого, кто знакома с историей японского языка, эти слов Мурасаки представляются не только совершенно обоснованными и правильными по существу, но и крайне важными для надлежащей оценки самого ее романа. Гэндзиа -а образец совершенного японского язык классической эпохи, ставшего в искусных руках Мурасаки великолепным средством словесной выразительности во всеха ее видаха и применениях. Японский языка Гэндзи может смело стать н один ровень с наиболее разработанными литературными языками мира. Гэндзиа в этом смыслеа стоит кака бы н перевале:а до него -а подъем, после него -а спуск. В словаха автор звучит веренность ав том, что только этот язык и может служить надлежащим и совершенным выразительным средствома для моногатари; повествование, как таковое, должно пользоваться только этим языком: только им можно описать действительную, подлинную картину жизни, т.е. дать тот рода повести, который он одина и признает. И этим самыма Мурасаки кака бы хочета противопоставить свой национальный язык чужеземному, но господствующему, считая, что он годена и для той литературы, которая стоит выше даже наиболее серьезного и всеми признаваемого в качестве высокого жанра -а истории. Это еще одно доказательство той сознательности, которая отличает Мурасаки как писательницу: он сознает всю ценность и своего жанр и своего языкового стиля. Третье место ва Гэндзи, о котором говорита Игараси, помещается в той же 25 главе и касается же совершенно иного: Да!а Женщины рождаются н свет лишь для того, чтобы их обманывали мужчины Как расценивать это замечание?а Сказывается лиа здесь в авторе просто-напросто женщина? И притом женщина, н себе испытавшая справедливость этого заявления? Или, может быть, это - результат наблюдений вокруг себя?а Или же, наконец, - основной колорит эпохи? Скорее всего - верно последнее предположение, верно исторически, и по связи с общими воззрениями автор н жанр романа. Сама Мурасаки была, конечно, женщиной в подлинно хэйнском смысле этого слова: достаточно прочесть её дневник, чтобы её понять. Но вместе с тем вряд ли к ней можно прилагать эту сентенцию в полной мере: она слишком серьёзна и глубока, чтобы быть всю жизнь только игрушкой мужчин: может именно потому, что ей было трудно сопротивляться этому, она со вздохом за других и делает такое замечание. Несомненно, окружающая саму Мурасаки среда давала немало поводов к такому мозаключению. Однако роман показывает, что круг её интересов был намного шире: она стремится описать не только своё интимное окружение (как в своём дневнике), но хэйанскую жизнь вообще. И берет от этой жизни, жизни аристократки, наиболее характерное: любовь, взаимоотношения мужчины и женщины, стоит хотя бы бегло ознакомиться с хэйанскими моногатари, чтобы убедиться в этом, что эта тема - основная для всей повествовательной литературы этой эпохи. Начиная с первого произведения по этой линии - Исэ-моногатри, кавалер и дама господствуют на страницах моногатари нераздельно. И этот факт объясняется не только литературными традициями и вкусами того времени: он обусловлен всей окружающей обстановкой. Моногатари в огромном большинстве случаев рисует жизнь и быт господствующего сословия - хэйанской знати. Эта жизнь и быт в те времена, при наличии экономического благополучия и политического могущества были проникнуты насквозь началами мирной, лгражданской (как тогда называли) культуры, то есть фактически началами гедонизма. В этой насыщенной праздностью, чувственностью изящной образованностью среде женщины, естественно, играли первенствующую роль. Взаимоотношения мужчин и женщин становились в центре всего этого праздничного, обеспеченного, беспечального существования. Это центральное явление Хэйнской жизни стало основной темой повествовательной литратуры. Поэтому, поскольку Мурасаки стремилась дать отображение жизни, она должна была отразить прежде всего эту центральную проблему, причём так как она представлялась ей, как это действительно было: Женщина - в руках мужчины.

Таким образом можно тверждать, что три места из Гундзи, три замечания Мурасаки совершенно точно характеризуют основные черты её работы., определяя во-первых жанр произведения, во-вторых его стиль, в третьих его тему.

Первое замечание Мурасаки делает о том, что Гендзи прежде всего повествовательный прозаический жанр; затем оно казывает, что мы здесь имеем дело с художественно обработанной историей, вернее сказать - действительной жизнью, и наконец оно же характеризует соотношение изображаемого с изображённым: мы имеем здесь художественную правду в реалистическом смысле этого слова.

Второе замечание Мурасаки, говорит о том что стилистьически её произведение целиком основано на выразительных средствах японского я зыка: использованы только его материалы, как лексические так и семантически.

И наконец третье определяет тематику: мужчина и женщина Хэйана - вот основная тема всего произведения.

Итак: жанр - реалистический роман; стилистика - вабун; тематика - хэйанские кавалер и дама. Таковы три основные координаты Гэндзи.

Когда-то, в царствование одного императора, во дворце жило очень много прекрасных придворных дам. Многие из них пользовались благосклонностью императора, но более всего эт благосклонность изливалась н однуа - по имени Кирицубо. Он был не очень знатного рода, поэтому ее соперницы никак не могли простить ей такого спех и всячески старались извести ее. Бедная Кирицубо под влиянием постоянных преследований и всех неприятностей в конце концов стал чахнуть и скоро мерла, оставив своему возлюбленному живую память о себе - прелестного сын Гэндзи. Маленький Гэндзи скоро стал любимцем и императора, и всех окружающих, даже недоброжелателей своей матери: так был он красив, мен, талантлив. При дворе пошли же толки о том, что император, пожалуй, еще отстранит своего первенц ( от другой придворной дамы )а и назначит своим наследником Гэндзи. Но вышло иначе: государь не пожелал подвергать своего любимц всем сложным и столь тяжелым перипетиям такой высокой части и предпочела поставить его в ряды простых подданных. Двенадцать лет от родуа Гэндзи был объявлен совершеннолетним и получил жену: жную дочь первого канцлер -а Аои. Са самого начал Гэндзи оказался не очень примерным супругом: он был слишком прекрасным для того, чтобы служить усладой только одной женщине. Иа он стал служить сладой многим. Вернее, сам искал слады ва них. Прежде всего он воспылал страстью, тайной любовью не к кому иному, кака к наложнице своего же отц - Фудзицубо, той самой, что заступил в сердце император место его мершей матери. Он был еще совсем юн иа прелестна, но для Гэндзи - недосягаемЕ Впрочем пока. Затем ему пришлось неожиданно столкнуться с женщиной значительно старше себя, но сразуа его прельстившей. Ему тогд было едв семнадцать лет. Сначал искательстваего имели успех, но вскоре Уцусэми, поняв, что эт связь ничего, кромеа горя, ей неа принесет, стал решительно уклоняться от свиданий со своим знатным любовником. Все силия Гэндзи разбивались о ее стойкость и хитрость, с которыми он мудрялась ускользать от него; так однажды он уже проник к самомуа ее ложу, но он вовремя успел бежать, оставив вместо себя свою падчерицу. Гэндзи ничего не оставалось, как благосклонно принять эту замену. Ва этом жеа году он пережил первое жизненное потрясение, причем н почве любовных похождений. Во время поездки по городу он заинтерисовался одним домиком. В нем жил прелестная женщин по имени Югао, покинутая своим прежним возлюбленным, приятелем Гэндзи. Это было ново -а любовь не ва покоях дворца, в бедном домике н окрвине города. Только эт обстановк очень скоро стал ему досаждать: ведь в самые часы любвиа у него чуть ли не под головой вдруг начали греметь кухонной посудой. Гэндзи увозил Югао в один единенный приют, очевидно специально приспособленный для таких тайных свиданий, и наслаждается любовью там. Только вдруг, в первую же ночь, его возлюбленная подвергается анападению ревнивого призрак другой его подруги -а фрейлины Рокудзе, которую он временно оставила из-з Югао, бедная умирает. Гэндзи испытывает огромное душевное потрясениеа и азаболевает даже физически. В попытках избавится от чар злого дух Гэндзи предпринимает попытку поехать к одному чародею, и там обретаета ту, которой суждено было сделаться потома его наиболее глубокой и долгой любовьюа -а Мурасаки. Живя у чародея, он случайно замечает девочкуа поразительной красоты и к томуа же живо напоминающую ему его тайную любовь - фрейлину Фудзицубо. Маленькая Мурасаки ва последствии оказывается племянницей Фудзицубо. Гэндзи, пораженный красотой ребенк и таким сходством с той, к кому все время стремились тайно его думы, прашивает старую женщину отдать маленькуюа Мурасаки в качестве воспитанницы. По возвращению в столицу он знает, что Фудзицубо больн и живет уже не во дворце, в родительском доме. Невзирая ни н что, забыв о том, что она - наложница его же собственного отца, Гэндзи проникает к нейа и наслаждается давно желанной любовью. Эт любовь очень скоро дает свои плоды:а у Фудзицубо рождается ребенок -а вылитый Гэндзи. Император ничего не замечает или делаета авид, что не замечает. Этот сын впоследствии вступает н престола пода именем Рэйсэн. В этом же году мирает бабк Мурасаки, и Гэндзи спешит перевезти девочку к себе. После этого в течение ближайших лет Гэндзи заводит связь с различными женщинами, из которых более или менееа длительными были:а Суэ-цуму-хана, Гэн-но-найси, Хана-миру-сато, Акаси. С каждой из них он встречается в совершенно иной, сравнительно с другими обстановке, к каждой относится по-разному, и каждая из них, в свою очередь, представляет собою особый тип женщины.

Когд Гэндзи минуло двадцать лет, его отец -а император отрекается ота престола, передавая его своему старшему сыну. Н одной церемонии по случаюа назначения одной из принцесс жрицей, происходит забавная сцен - столкновения двух соперниц: законной жены Аои и давней любовницы Рокудзе. Оскорбленная любовниц мстит з себя, приняв вид злого демона, убившего Югао, теперь эт же злоб нападает н мучающуюся приближением родов Аои. Он умирает, дав жизнь сынуа Гэндзи -а Югири. Гэндзи догадывается, что Рокудзе - причина смерти двуха его любимых женщин, охладевает к ней. В это время Мурасаки находитсян положении его главнойа подруги. Н следующий год мираета его отей, Фудзицубо постригается в монахини. После его смерти положение Гэндзи становится несколько затруднительным: вся власть переходит в руки враждебного ему рода, род матери нового государя -а Судзаку. Гэндзиа должен был далиться в л ближнюю ссылку -а н побережье Сума. Во время его пребывания в Сума (а н 26 Ц 27 году жизни ) с Гэндзи происходит странный случай:а однажды во время сильной бури к нему во сне является апокойный отеца и повелевает ему отправится туда, куд кажут боги. Как раз в это время к нему приходит один монах и объявляет, что ему было откровение саыше увести Гэндзи к себе в Акаси. У того оказывается юная дочь - красавица, и Акаси становится его возлюбленной. Тем временема в столице происходят грозные события: болезнь императрицы - матери, злейшего враг Гэндзи, заболеваета и сам император. В довершение, императоруа во сне является покойный отеца и повелевает вернуть брат из ссылки. Двадцати семи лета ота роду Гэндзи вновь возвращается с торжеством и почетом в столицу. Император отрекается от престол и передаета его сыну Гэндзи. Гэндзи занимает высокое положение ва придворных кругах и начинает пользоваться могуществом. Ко всему этому присоединяется и личная радость6 а его возлюбленной Акаси рождается дочь. Таким образом у него же трое детей. Судьб Акаси кончается печально: он отдает дочь н воспитание Гэндзи, сам ходит в горы и исчезает бесследно. Гэндзи строит себе пышный двореца Рокудзе-ин, и поселяета в нем всеха самых любимыха и дорогих женщин. Во дворце Гэндзи одно празднество сменяется другим, Гэндзиа под эгидой императора - сына возносится н недосягаемую высоту - аофициального величия и власти. Но счастье начинает колебаться: мираета его любимая жен Мурасаки. Достигнув 52-летнего возраста, Гэндзи мирает. Последний период его жизни ознаменовывается тремя происшествиями, составляющими вместе с тем и три знаменитых мест в романе. Первое - трогательная история са Тамакацура. Така называлась дочь погибшей от злого дух Югао. Дочь - от аее прежнего любовника, приятеля Гэндзи. Он воспитывалась в провинцииа и однажды, во время поездки в один монастырь, эт уже взрослая девушк встретилась с бывшей служанкой своей матери - кон. В результате кон страивает девушку воспитанницей у Гэндзи. Вскоре вокруг нее завязывается соперничество целой плеяды молодых людей, пок наконец не попадает в жены к некоему

Хигэгуро Тайсе. Второе потрясение - это аоткрытие императором тайны своего рождения: эту тайну знали до сих пор кроме Гэндзи двое -а старая прислужниц покойнойа Фудзицубо и монах, бывшийа во время родов ночью во дворе, она то и рассказал императоруа об этом. Третье происшествие -а тот удар, который нанесл ему последняя любимая им женщина - Сан-но-мия. Он был любимой дочерьюа предыдущего императора. Когд она постригся в монахи, она передала дочь н попечение и защиту Гэндзи. Его последняя закатная любовь оказалась настолько могущественной, что перед ней склонилась его старая, испытанная привязанность к Мурасаки. Сан-но-мия, конечно следовал всем желаниям Гэндзи, но ее сердце принадлежало другому. Победив все препятствия, молодые стили наслаждаться полным, хотя и запретным счастьем в доме того же Гэндзи Но тайн не могл долго оставаться неа раскрытой:а Гэндзи знает, что его возлюбленная беременна, рожденный ребенок оказывается вылитым Касиваги. Это и есть тот Каору, который является героем последней, дополнительной части романа. Судьб исполнилась:а л причин породил следствия, карм сказал свое аслово. Гэндзи испытал то же, что сама когда-то заставил пережить своего отца. Его постигл т же судьба. Он стал мрачен, стал мучиться грызениями совестиа и среди душевных страданий скончался.

Само собой разумеется, что все приведенное выше изложение фабулы является до последней степени упрощенным и сведенным лишь к одному персонажу - Гэндзи. Н сомом же деле фабульная ткань роман необычайно сложн и запутана:а помимо сложнейших ситуационных комбинаций одних действующиха лиц в нема не менее 300, из которых до 30 должны быть причислены к главным. Кроме того, изложенная фабул относится только к основной частиа романа -а к первым 44 главам. Помимо их существуют еще так называемые л10 глав Удзи, составляющее особое продолжение романа, описывающее же жизнь не Гэндзи, его названного сын Каору. Сюжетное оформление фабульного материал отличается многими очень своеобразными чертами, в которых чрезвычайно ярко сказалось литературное искусство Мурасаки. Создавая свою ла художественно обработанную историю. Т.е. своего род бытовой и нравоописательный роман, он как будто отчетливо осознавал основное требование, предъявляемое к художественной литературе: превращать фабулуа в сюжет. События каждойа аглавы можно довольно точно приурочить к тому или иному году и даже месяцуа жизни Гэндзи, и японскими комментаторами проделан в этом смысле огромная работа, разбивающая Гэндзи-моногатари по годама и месяцам. Связь отдельных глав между собой, ясная, з небольшими исключениями, с фабульной стороны ( хронологическая последовательность), более или менее ясн и с точки зрения сюжетной. Автор, складывая сюжет какой-нибудь главы, прибегает большей частьюа к такомуа приему:а она оставляета не завершенныма окончательно какой-нибудь мотив, который и перебрасывает моста к последующему. Так, например, мотива раган и вещего сн Гэндзи в главеа 20а (Сума)а соединяется с появлением в начале главы 22а (Акаси)а отшельник из Акаси, также выполняющего веление свыше. Это появление, в свою очередь, обусловливает развитие всего дальнейшего содержания данной главы:а связь Гэндзи са Акаси. Ва романе помимо этого можно проследить применение композиционных приемов и ва более широких масштабах: Мурасаки, группируя мотивы вокруг какого-нибудь стержня для построения одной главы, группирует в то же время вокруг какого-нибудь тематического центр и целые главы. Таким путем роман разбивается н части. Известный знатока Хэйанской литературы проф. Фудзиок разбивает весь основной романа Гэндзиа т.е. з исключением 10 глава дзи, н три больших тома:а тома 1 слагается из 20 глав, са Кирицубор по Асагао включительно;а 2 иза 13 глав, 3а из двух глав, са Вакан по Такэгав включительно. а

Первый том повествуета о жизни Гэндзи ота рождения до 32-летнего возраста. Здесь описывается юность и молодость Гэндзи, его бесчисленные похождения,переходы от одной женщины к другой. Ва этот период сердце его, по японскому выражению, еще не становилось.

Второй том рисует нам зрелые годы Гэндзи - с 32 по 39 год. Время его расцвета, кульминационный пункт его жизни, эпох безмятежного счастья.

Третий же том говорита о закатной поре жизниа героя:а с 39а по самую смерть. Это время расплаты:а карма, завязанная в период первого тома, должн быть разрешена;а наслаждения и беспечность юности должны отозваться скорбью и муками ответственности з содеянное во время старости. Нетрудно смотреть в таком распределении Фудзиок влияния упомянутой в самом начале очерк буддийской теории Гэндзи-моногатари:а исследователь действительно склонен подчеркивать буддийские элементы в Гэндзи вообще. Но все-таки это воззрение небезосновотельно и по существу:а при чтении роман невольно чувствуешь, что в нем три части: Юность героя, Зрелые годы, и Старость, илиа в иной трактовке - ла Годы расплаты.

Для довершения такого разбор я хочу казать н некоторые особые приемы. Надо сказать, что автор дает две экспозиции: одн из них заключен в первой главе, другая -а ва первойа половине второй. Первая рассказывает оба обстоятельствах, предшествующих появлению Гэндзиа н свет, т.е. о любви император и Кирицубо;а о годах его детств и отрочества, с анамекамиа н зарождение в нем первойа влюбленности ва Фудзицубо. Вторая экспозиция -а знаменитая лбесед в дождевую ночь -а дает, так сказать, в теоретическома освещенииа то, что потома будета представлено ва конкретных образах:а облики разных женщин. Если учесть, что построение сюжет идет под воздействиема двух факторов -а временного и ситуационного, то первуюа экспозицию можно было бы назвать более фабулистической по своему характеру, вторуюа же -а более тематической. Он излагаета в сущности содержание самой основной темы Мурасаки - л женщины ва руках мужчины. Вторая особенность сюжетного построения роман заключается ва пропусках, которые аимеют, по-видимому, далеко не случайный характер. Одина из таких больших пропусков встречается н грани 8а и 9 глава романа, т.е. н границеа первой и второй части первого тома. Мурасаки всема ходом своего повествования подготовляет смерть своего героя. Всеа свидетельствует о близком завершении его судьбы. Перед героем еще раза проходят т весна, то лето, т осень, т зима, с каждой из которых у него связано так много в жизни, столько женских образов: ведь любовь у него всегд соединялась со специальным колоритом того времени года, когд он переживалась. Кончается зима. Кончается глава. Конеца ее ясен. Мурасаки ставит после всего этого одно название главы - Сокрытие в облаках, с тем чтобы следующую главу начать совершенно просто:а После того, кака свет сокрылся ва облакахе Трудно описать совершенно исключительное чувство, которое тебя охватывает, когд доходита до этого мест романа. Трудно себе представить без японского текст и ту эмоцию, с которой воспринимаются эти внешне такие незатейливыеа слова. Для этого нужно апросто прочесть роман.

* * *

Ва Хэйанскую эпоху, особенно в конце 10 - началеа 11а века, когд культур достигл вершин, чувствительность стал важнейшей чертой японской эстетики.

Художественная проз начинаета свое существование в 9 веке с повести неизвестного автор Такэтори-моногатари. Ва основеа повести лежит сказочный мотив, сюжет разработана в духе сказки, произведение пронизано вымыслома и фантазией. Но ва повести заложен глубокая философская мысль:а настоящую силу имеют только те вещи, которые добыты упорным трудом, подвигом. Вота почему не выдерживают испытания вымышленныеа ценности, которые женихи пытаются выдать з подлинные. Сотирически рисуя представителей знати, автора повести противопоставляет их народуа ва этическом плане. Так народное мировоззрение определяета образный строй повести, ее художественную основу. Иа хотя очевидно, что автора принадлежит к придворному кругу, общая демократическая направленность повести позволяет отнести ее к демократическому, лнизовому слою хэйанской культуры. Автора Отикубо-моногатари Минамото-но Ситагау, в отличиеа от автор Такэтори-моногатари, разработал сказочный сюжет в духе бытовой семейной повести, лишил фантастики и сохранил лишь основной идейный смысл: торжество нравственного, доброго начал над злома и неблагодарностью. Здесь ощущается скорее приверженность конфуцианской морали, утверждающей строгий порядока в обществе, скромность и воздержанность ва повседневной жизни. Само прославление асемейных добродетелей было далеко от идеалов, господствовавших в кругу придворной аристократии, начавшей создавать в эти век свою богатуюа и разнообразную литературу.

Гэндзи-моногатариа автор Мурасаки Сикибу, считавшееся вершиной литературы Хэйанской эпохи, подробно повествуета о частной жизни людей, утверждая тем эстетическое значение событий. Мурасаки ловил сочетание правды и вымысла, которое необходимо для возникновения правды в искусстве. Автор концентрирует внимание неа н внешниха превратностях, н внутренниха переживаниях своих героев, связанныха прежде всего c любовью. Меланхолическое элегическоеа настроение прямо или косвенно ассоциируется с буддийскими представлениями о всеобщей изменчивости иа бренности. Однако по мере развертывания повествования условный язык традиционной лирикиа буддийской риторики раскрывает все более сложныеа и индивидуализированные душевные переживания. Лирическая элегичность и буддийская меланхолия получают серьезнуюа мотивировку ва жизниа героев. Мастерство психологических описаний поддержано опытом психологических дневников.

Герой Мурасаки далека от того, чтобы сознательно бросить вызов общественной морали, общественным и религиозным становлениям. Всякая любовь в описании Мурасаки ведета к потерям, переживаниям, и, в силу зыбкости авсего прекрасного, соседствует со смертью. Писательниц стремится полно и всесторонне описать жизнь людей своего круга. Он ищета то общее, что им присуще, и судьбыгероев, в том числе и самого Гэндзи, включены в общий жизненный круговорот, кака его часть. История Гэндзи касается прежде всего жизни, чувства, любовныха и семейныха отношений, он развертывается н ярком фоне придворного быт и меняющихся картин природы. Мурасаки искусно использует психологический параллелизм между состоянием души и состоянием природы.

Роман Мурасаки неа сводится к иллюстрированию буддийскиха идей:а последние составляют лишь самую общую идеологическую рамку повествования, определенныйа его слой. Характерной чертой духовного мир людей, принадлежащиха к обществу, воссозданному Мурасаки, было эмоциональное восприятие окружающего, стремлениеа к наслсждению красотой.

Каждый народ находит свой способа осмысления мира, по-своему воплощая собственный исторический опыт и идеалы эпохи. а японского народ мир создан богами, но он реален и человек - это ачасть этого мира. В природе всеа изменяется по замкнутому циклуа - круговоротуа времени. Наблюдая природуа и постоянно ощущая сопричастность с ней, человек осознает и постигаета свое место в мироздании.

Процесс формирования японской литературы, отделившейся ота стихии фольклор и с момент появления письменностиа превратившийся в самостоятельный вид художественного творчества, обладающего собственными законами, подтверждает, что процесса этот ва принципе мало чема отличался от становления литература в других частяха и странах мира. Многим зарубежным востоковедческим работам свойственен подход к литературам Азии и Дальнего Восток кака к замкнутым духовным образованиям, чье становление проходило настолько своеобразно и отъединено от литератур остального мира, что поиски каких-либо сходства и параллелей между ними не только не допустимы, но и попросту невозможны. Аналогичные представления встречаются и в работах советских литературоведов.

Национальное и социальное своеобразие страна Азии и Востока, вполне объяснимые особенности их художественной культуры, ее внешнее сходство с западной, начинают выступать кака непреодолимое препятствие для распространения н культуруа и литературу Восток ниверсальных законов общественного развития, действующиха в истории и обуславливающих глубинное родство многих явлений в умственной жизни человечества. Таким образом, все, что мы знаема о литературе Хэйан, носит следы тех же факторов, силою которыха формировалась жизнь Японии во всеха апрочих областях. Тот жеа основной фон:а мифологическое по своей сущности восприятие окружающих явлений, выражающееся ва сознании своей мифологической космологииа и листории, обличенныха в ряд художественных образова и нимистической подоплекойа их. Т же основная действующая струя жизненнойа практики: чародейство, регулирующее все важнейшие акты поведения человек в отдельностиа и народ в целом, при этом -а как в отношении внутреннего общения, така и общения c природой и богами. Проникшие ва более или менееа широкие круги образованного общества, то есть ва слои родовой знати, китайское просвещение и буддийскийа идеологический клад повлекли з собой появление новых элементов в литературе: начало художественного лмастерств в поэзии, во-первых, и новых поэтических тем, во-вторых. Все это как нельзя лучшеа свидетельствует о наступавшем периоде литературного декадентства.

Хэйан оставил ряд моногатари, бывшиха основными представителями повествовательной литературы того времени. Хотя в дальнейшем расцвете литературы жанр повестей -а моногатари, его органическая жизнь умерл вместе са тем, кто его создал,- хэйанской знатью. Так же как и в другиха регионах, японская литератур длительное время сосуществует са народныма творчеством, черпая иза него образы и вдохновения, используя найденные фольклорома и устоявшиеся ва нем художественные формы.

Так жеа кака и другие литературы мира, японская литератур развивается неа только автохтонно, но и во взаимодействии с более развитым художественным творчеством соседних народов.

Проникновение ва Японию одной из универсальныха мировых религий, именно буддизма, внесло в культурную жизнь страны не только новый идеологический элемент, но и новую алитературную традицию, которая был ассимилирован национальным художественныма творчеством.

Количественному обилию написанныха произведений соответствует качественная ценность:а философия и литератур Хэйанскойа эпохи считается в Японии классической по своему художественномуа стилю, по обработанности формы, по богатствуа содержания и по общему изяществу колорита. Са такой репутацией он жил всегда, живет и в современной Японии.

Список литературы:

1.     Конрад Н. Японская литература. М.: 1974

2.     Маркова В. Две старинные японские повести.

3.     Конрад Н. Очерки японской литературы. М.: 1973

4.     Конрад Н. Японская литература в образцах и очерках. Том 1. Л.:1991

5.     Горегряд В.Н. Японская литература V - ХVI вв. Начало и развитие традиций. Санкт-Петербург, 1997

6.     Завадская Е.В. История книжного искусства. М.: 1986

7.     Японское искусство книги VII_XIX вв. М: 1986вв. М: 1986

8.     Петербургское востоковедение. Выпуск 8. Санкт-Петербург : 1996

9.     История всемирной литературы. Том 2. М.: 1984

10.       Классическая проза дальнего Востока. М: 1975