Проект реформы русской орфографии 2001-2002 гг. опыт контент-анализа

а10а

11. Новосадов Д. Г.Эволюция контент-аналитических методов/ Д. Г. Новосадов // Научно-техническая информация. Серия 1. Организация и методика информационной работы. - 2004. - N 11. - С. 27-31 (Организация информационной работы).

12.        Манекин Р.В.Контент-анализ как метод исследования в области истории мысли (Поджо Браччолини) // Вестник Московского ниверситета.Серия 8.История. - 1991. - N6.-С.72-82.

13.  Проневская И.В.Образ семьи в средствах массовой информации (опыт контент-анализа) // Вестник Московского ниверситета. Сер.18, Социология и политология. - 2003. - N4.

15.     Цуканова, Е. Б. Контент-анализ российской прессы и данные опросов общественного мнения / Е. Б. Цуканова // Мониторинг общественного мнения. - 2005. - N 3 (75). - С. 54-63. - (Теория и методология).
а

17. Метафора в языке и тексте/ [В.П.Гак, В.Н. Телия, Е.М. Вольф и др.]; Отв. ред. В. Н. Телия; А. Н. р, ин т языкознания. ЦМ. : Наука, 1998. а

Условные обозначения.

(-) - негативные оценки проекта.

(+) - положительные оценки проекта.

(c

(д)- детальность.

(м) - метафора.

(т) - точность.

1. Профиль Июль 2001 года. Всех накроет парашут или остановите Лопатина!

ЛЕКСАНДР АГЕЕВ

В тиши академических кабинетов подготовлена серьезная реформа русского правописания(-). Ее разработчики отдают себе отчет в том, что любые орфографические изменения создают ситуацию конфликта поколений, но и за такой ценой они не постоят, чтобы довлетворить свое научное честолюбие и оказаться в престижном ряду реформаторов. (-)

Тихойсапой
Поскольку то был все-таки "Свод правил", не детектив какой-нибудь в глянцевой обложке, книжку эту предварительно рассмотрела и одобрила высокая инстанция -- Орфографическая комиссия Отделения литературы и языка РАН. По странной случайности, пост главы этой почтенной комиссии занимает все тот же Владимир Лопатин. Но это, как говорится, частности. Суть дела в том, что созданный и одобренный под руководством Лопатина "Свод" есть существенная переработка до сих пор действующей как бы "конституции", основного закона русского языка -- "Правил русской орфографии и пунктуации", утвержденных в далеком 1956 году.

Это те самые правила, которые все мы с разным спехом изучали в школе, те самые, на которых основаны все современные словари, учебники и пособия, в соответствии с которыми написано и издано безбрежное море книг, журналов, газет. Словом, это закон, соблюдать который обязаны все пишущие на русском языке, где бы они ни жили. Любое изменение его сопоставимо по своему значению для деятельности сотен миллионов людей с какой-нибудь очень серьезной поправкой к Конституции, всякая, даже скромная поправка к Конституции, как мы знаем -- дело чрезвычайно трудное, хлопотное и, главное, проходящее в атмосфере громкой публичности.

Совсем не так было с новым "Сводом правил". Изданную ведомственным порядком (как раньше бывало -- "Для служебного пользования") книжку показали только "специалистам" -- вузовским преподавателям и школьным учителям, причем не столько для широкого обсуждения, сколько для формального "одобрямса"(-). Просто надо себе представлять, насколько и вузовские, и школьные преподаватели зависимы от вышестоящего начальства и насколько заоблачное начальство для них Орфографическая комиссия РАН, чтобы понять, как мирно и келейно пройдет здесь "обсуждение", как беспроблемно получен будет вожделенный "одобрямс
Словом, теперь все на мази: собрав "замечания и предложения" нижестоящих коллег, главный наш лингвист готовится свой "Свод правил" официально твердить. При этом надо знать, что Орфографическая комиссия, которой руководит Лопатин,-- последняя и единственная инстанция в этой области. Над ней же нет никого, кто мог бы оспорить или отменить принятое решение. А это случится вот-вот, если же не случилось, ведь комиссия избегала публичности с самого начала, избегает ее и сейчас, и репортеры с телекамерами возле ее дверей не дежурят, ожидая судьбоносных новостей Даешь "конфликт поколений"!
Но, может быть, все это пустые страхи обывателя и ничего жасного в некоторой "корректировке" правил русской орфографии и пунктуации (именно "корректировкой" скромно называют свой труд разработчики Ну подумаешь, изменятся всего 23 правила -- касающиеся слитно-раздельного написания "не" (помните, как мучились с этим в школе?), слитного-дефисного-раздельного написания наречий, сложных существительных и прилагательных. Да плюс полностью переформулированы будут практически все правила пунктуации (самое сложное даже для очень грамотных людей). Да плюс ликвидированы некоторые исключения, и теперь всякий, кто пожелает (и не пожелает тоже), может (то есть обязан) радостно писать "парашУт" и "брошУра"
Это не реформа, это всего лишь "корректировка" -- настаивают разработчики, но вот как самый главный "скромник" Так и хочется воскликнуть словами есенинского Хлопуши: "Проведите, проведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!"

Действительно, человек, который единолично и бестрепетно, находясь в трезвом уме и ясной памяти, готов спровоцировать ни больше ни меньше "конфликт поколений", причем в предельно измученной же самыми разными конфликтами стране,-- этот человек достоин всяческого дивления и внимания Словом, на фоне всех остальных реформаторов, называющих сроки и выдающих цены (пускай и в "лукавых цифрах", которые надо помножать на что-то), Владимир Лопатин держится как Язык, говорит он, организм живой, развивающийся, чутко реагирующий на общественно-политические изменения, и это верно! Сколько новых слов, связанных с коммерцией и информационно-технологическим прорывом, появилось в русском языке за последние десять лет! Ведь это же основная задача лингвистов -- вырабатывать правила написания таких слов, толковать их, пополнять ими устаревающие на глазах словари и справочники. Более того, на такую деятельность есть прямой и срочный "социальный заказ": не только финансисты не знают, как писать правильно -- "офшор" или "офф-шор", но даже пользователи Интернета спорят, с заглавной или строчной буквы писать это слово (то есть оно все еще имя собственное или стало же нарицательным?). Официальных норм нет, разные справочники дают разные правила -- вот чем бы заняться лингвистам.
Но ведь это скучная ежедневная текучка, времена-то стоят на дворе великие! Хочется совершать -- по примеру тех, кто не сходит с телеэкранов и первых газетных полос, что-то и радикальное, хочется остаться в памяти людей не регистраторами мимотекущей реальности, знаменитыми реформаторами. Чтобы еще несколько поколений помнили не только "чубайсовскую приватизацию", но и "лопатинскую"
Получилось, словом, почти по старой пословице: если много-много раз сказать "халва", сладко во рту, может быть, и не станет, но сладкого точно захочется. вы, слово "реформа" со всеми его производными и прилагательными звучало в России в последние десять лет гораздо чаще, чем "халва". Вопреки пословице кое в каких областях жизни и впрямь начались реформы. Но с другой стороны, кое у кого случилась настоящая аллергия на это отовсюду звучащее слово. Попросту говоря -- зуд.
Зуд реформаторства, от которого, не дай Бог, и все мы скоро зачешемся.

Ну представьте, в самом деле, что вас готовят к серьезной операции по жизненным, что называется, показаниям и вам надо сосредоточить все силы и резервы организма для спешного исхода, вас от этого важного дела отвлекает аллергический зуд: вы мучительно пытаетесь вспомнить, как теперь надо писать -- "полкилометра" или "пол-километра" Образцы для подражания
У Владимира Лопатина, конечно, есть кому подражать. Вторая реформа готовилась в начале прошлого века в недрах еще императорской Академии наук и наверняка вязла бы в ченых дискуссиях (они, между прочим, шли тогда гласно), если бы не революция и не решимость большевиков начать историю России с чистого листа. В реформу правописания они внесли свой (совершенно отсутствовавший в академических проектах) идеологический заряд, превратив отмененные "яти" и "еры" в символ старого режима.
То есть хваленая большевистская "ликвидация неграмотности" тоже раскалывала общество: по одну сторону остались "старорежимно" образованные классы, по другую встали миллионы наскоро обученных грамоте по новым правилам рабочих и крестьян. Понятно, что изданные до революции книжки должны были казаться этим людям чуждыми, написанными совсем не на том русском языке, которому их обучили. Чего, собственно, и добивались большевики: прервалась многовековая культурная традиция, "новый человек" оказался идеальным объектом для промывания мозгов.

И реформа Петра I, и реформа 1918 года проводились жестоко и даже репрессивно: рассказывают, например, что по петроградским типографиям в начале 1918 года ходили специальные наряды революционных матросов и изымали из наборных касс "отмененные" литеры -- "яти", "еры", "фиты", "ижицы". Неподчинение считалось саботажем и каралось по законам революционного времени. В итоге слова, где твердому знаку ("еру") даже по новым правилам было позволено остаться на прежнем месте, например "обЪявление", стали печататься с никакими правилами не предусмотренным апострофом: "об'явление".

Обе реформы проводились по принципу "семь бед -- один ответ" (или, если хотите, "снявши голову, по волосам не плачут"). Петр старую Русь "вздергивал на дыбы", большевики рушили "весь мир до основанья", и все это сопровождалось такими народными страданиями и такой большой кровью, что реформа письма казалась не самым большим из зол.

Непредвзятой оценкой итогов этих реформ никто и никогда всерьез не занимался -- при Петре, пожалуй, и некому было, при коммунистах никто бы не осмелился.

Русский язык, без сомнения, стал проще, но благо ли это? Проблема сложная, но вот нехитрый пример: Германия (не самая отсталая страна на свете) использовала готический шрифт вплоть до начала ХХ века и современный немец легко прочитает книгу XIV, ХVI или XVII века. А вот современный русский, заглянув в какую-нибудь богослужебную книгу (они и до сих пор печатаются старославянским ставом или полууставом), в недоумении отшатнется и прочитать ее вряд ли сможет. То есть у современной немецкой культуры, как ни крути, фундамент основательнее и заложен он глубже, чем у современной русской, все потому, что не было резких разрывов традиции.
И это всего лишь шрифт, ведь большевики пошли еще дальше Петра по пути упрощения: брали, например, из русского алфавита букву "i" -- и два совершенно разных слова -- "мiръ" (Вселенная) и "миръ" (отсутствие вражды) почти неразличимо слились, это есть культурная потеря, утрата.
Такова ж природа языка: перемена буковки может изменить смысл слова. Для чуткого к языку человека "парашют" и "парашут" -- не только два разных слова, но и два разных предмета. Первый -- это что-то шелковое, цветное, праздничное, из чего и шарфик пошить можно. А "парашут" -- это, ж извините, какое-то казенное "х/б".
И мы с тобою говорим на разных языках
Но вернемся к лопатинской реформе
Допустим, что новые правила введут. Тут же потребуется организовать беспрецедентную по масштабам переподготовку хотя бы школьных чителей. Даже при советской власти такая общегосударственная задача не показалась бы легкой, а сейчас ее решение споткнется на первом же простом вопросе: "А кто за все за это заплатит?" Государство? Но государство, как на грех, запланировало на ближайшие годы серьезную реформу всей системы образования, которая имеет свою цену, и дай ему Бог найти на это деньги.
Можно, конечно, приказать чителям осваивать новые правила самостоятельно, по учебникам и пособиям. Куда денутся -- освоят! Но ведь учебники и пособия надо сначала издать (и купить), потом придется вообще поменять весь, словно говоря, "парк" учебной литературы. Представляете, сколько денег (а чьих?) будет на это истрачено и сколько книжек (тоже за деньги купленных) придется снести в тиль?

Сам Лопатин от этой проблемы высокомерно отмахивается
Вот наконец-то нашелся хоть кто-то, кому лопатинская реформа явно выгодна,-- издатели словарей и учебников! Пускай скинутся и в счет будущих прибылей подарят своему бескорыстному лоббисту Лопатину любезный его сердцу десантный "парашут"
Но допустим, что все раскошелились, чителя переподготовлены, учебники переизданы. Приведет ли это к предполагаемому разработчиками проекта повышению уровня грамотности?

Как бы не так! Во-первых, планируется сначала объявить некий "переходный период", когда писать можно будет и по-старому, и по-новому. ж где-где, а в России мы на своем горьком опыте знаем, какую дезорганизацию и какой хаос несет с собой любой переходный период. Если одновременно работают и старые, и новые правила, это значит только то, что правил нет никаких. А ведь нельзя на эти два или три года закрыть все школы и отменить все экзамены и тесты!

Во-вторых, сомнительно, что грамотность достигается заучиванием правил. Подлинная, не поверхностная грамотность есть следствие активной жизни в стихии языка -- то есть хотя бы в постоянном чтении хороших книжек. Но вот ведь незадача: еще очень долго хорошие книжки будут у нас читать в изданиях, отпечатанных по прежней орфографии. Вряд ли граждане станут запирать от любознательных детей шкафы с "неправильными" книгами, значит, не миновать школьникам некоторого раздвоения сознания, то есть, попросту сказать, шизофрении.

В-третьих, хорошая российская традиция заключается в том, что нормальные родители помогают детям осваивать великий и могучий русский язык, как, впрочем, и другие предметы. Предлагаемая реформа эту традицию резко нарушает: взрослые, у которых нет прямой нужды и времени переучиваться, ставятся в неловкую позицию малограмотных "предков
А в-последних, не пора ли задаться вопросом: как это так получилось, что судьба русского языка -- единственной реальной общенародной собственности -- оказалась вдруг в руках одного, никем не избранного человека? По какому праву он, языка не создававший и великих произведений на нем не написавший (плохо, вы, пишет Владимир Лопатин), распоряжается единственным, что всех нас пока еще объединяет

2.Портал СМИ.ру

Людмила Путина считает реформу русского языка конъюнктурной.

Евгения Абрамова
В Санкт-Петербурге проходит "круглый стол" под названием "Языковая политика в современной России", в котором, помимо министра образования Владимира Филиппова, приняла участие Людмила Путина, которая, в частности, сказала: "Реформа, проводимая Академией наук, представляется мне Комментарий:

Повреждение русского языка новыми "реформаторами"

Безусловно, некоторые сторонники лжеупорядочения орфографии знают, что орфографические эксперименты в масштабах страны небезобидны

(c

Наша комиссия не стремится ни к каким реформам, мы не хотим ничего ломать. Мы

По сути дела, это просто новая редакция того "Свода правил...", который был принят в 1956 году. Изменения касаются частных случаев, странения отдельных исключений.

Недавно на заседании Орфографической комиссии было решено отказаться от некоторых изменений, предложенных в проекте свода.

В силу того,

В эти три года старые написания еще не будут считаться ошибками. Наверно, потребуются курсы повышения квалификации учителей. Но ведь на такие курсы и так чителей постоянно приглашают. Новый текст правил поможет им единообразно трактовать те многочисленные случаи правописания, по которым в разных пособиях имеются разные рекомендации.

Упомяну еще одну важную проблему - пересмотр норм оценки ошибок в письменных работах чащихся старших классов или абитуриентов. Видимо, следует разделять ошибки на более и менее грубые, а правила - на более и менее жесткие. Иными словами, различать то, что писать обязательно, и то, что только рекомендуется, но допустимо написать иначе. В частности, подобные случаи нередко встречаются в пунктуации, когда постановку того или другого знака нельзя считать ошибкой. И для

Декан кафедры русского языка филфака МГУ Марина Ремнева в интервью "Литературной газете" (04.07.2001): "Во-первых, новый "Свод правил..." нельзя назвать реформой. Во-вторых, я не могу сказать, что не одобряю реформу вообще. Я

Кроме того, "ломать" орфографию означает ломать и культурную традицию

Появление нового свода правил правописания целесообразно в следующих случаях:- "если в новом варианте существенно изменены и прощены нормы, действовавшие до этого; если в нем достигнут принципиально новый ровень качества формулировок правил (например, для многих случаев предложены новые, более простые и понятные алгоритмы);

- если в него включены четкие казания, как должны будут писаться новые слова, которые могут в дальнейшем появиться в языке и которые без такой регламентации постоянно будут пополнять и формировать новые списки исключений;

- если в новом своде решается очень важная практическая задача - выделен тот круг норм и правил, который в первую очередь должен учитываться при оценке степени грамотности. Обычный носитель русского языка, не являющийся филологом, не обязан в равной степени знать все нормы, сложившиеся в практике русского правописания, тем более что в целом ряде случаев эти нормы опираются на интуицию или на сложнейший семантический анализ, также допускают вариативность".

3. Портал Грамота Ру. Отзыва

июнь 2001.

 Перед отпуском вручили мне для ознакомления объемистую книжку (400 стр.) с пугающим названием Свод правил русского правописания. Орфография. Пунктуация. Успокаивал только солидный

После бесконечных споров и разговоров, зачастую ернических и саркастических, как в кулуарах, так и почти во всех СМИ, как-то не очень хотелось ввязываться во всю эту канитель, да и отпуска жалко... Но чительский долг заставил перешагнуть через барьер, чаще всего созданный из ничего, просто по лмультяшной формуле: А Баба-Яга против! В таком-то настроении в один из самых дождливых и холодных июньских дней я открыла Свод... - да так и не смогла оторваться, пока не прочитала с карандашом в руках его весь, от корки до корки, взахлеб, как увлекательный роман!

И первое, что хочется сказать сразу по прочтении Ц

Особого уважения заслуживает тот факт, что авторы, будучи прекрасно осведомлены обо всех обвинениях в различных лересях, не вступают в спор и ничего не пытаются доказывать в запальчивых дискуссиях

С тех пор много воды текло: изменилась страна и ее идеологические ориентиры, значительно расширились межгосударственные и деловые связи, возродилось и укрепилось в обществе религиозное сознание и т. д.

Речевая практика давно прорывает ветхие мехи, но из-за остаревших правил люди постоянно испытывают затруднения при подготовке деловых писем, оформлении документов, в правописании вновь возникающих названий фирм, организаций, общественных движений и т. д.В весьма затруднительное положение поставлены школьники и чителя, оценивающие их грамотность и по старевшим и неполным, не соответствующим требованиям времени правилам правописания, не учитывающим новые реалии.

Новый проект

Особый интерес

Особо хочется отметить

В этом кратком и беглом обзоре невозможно перечислить все рациональные изменения в современном правописании, предлагаемые авторами

Более всего подверглись дополнениям-изменениям разделы

Новый Свод...

Возвращая высокое достоинство словам Бог,

Позволю себе еще раз выразить веренность, что истинным любителям и ценителям русского языка чтение Свода... будет не только интересно и полезно, но доставит удовольствие, чего я всем желаю.

И все же одно опасение омрачает радостное состояние души после внимательного прочтения данного проекта. Хотя авторы, хорошо знакомые с реалиями нашей современной жизни, и определили переходный период примерно в три года, для введения новых правил в жизненную практику, но я очень боюсь, что не в меру ретивые лоценщики грамотности и школьные и вузовские экзаменаторы за эти три льготных года спеют наломать дров и испортить жизнь не одному юному созданию, соорудив из благих намерений колючие заграждения для поступающих в вузы.

второв Свода... тоже это тревожит. И именно эта тревога и забота заставила их завершить свою книгу разделом О порядке введения в действие новых правил, ключевой фразой которого является следующая: Такой переходный период мог бы быть объявлен распоряжением, оформленным как приказ министра образования и обязательным для всех выпускных и приемных комиссий.

Идея хорошая, но мы также хорошо знаем, как исполняются приказы и постановления в нашей законопослушной стране...

Заключу свое небольшое эссе

4.

Что происходит с нашим великим и могучим языком - этот вопрос давно волнует не только специалистов, но и всякого культурного человека. Мало того, что речь безобразно засорена американизмами, жаргонизмами, дарения произвольно перемещаются куда вздумается говорящему, приличные, казалось бы, люди с экранов телевизоров демонстрируют свою вопиющую безграмотность. А тут, в довершение ко всему, еще и реформа готовится. Да практически же внедряется явочным порядком. Ограниченным тиражом издан Свод правил русского правописания, разработанный сотрудниками Института русского языка им. В. В. Виноградова во главе с профессором(c

   С

    О

   А

   Д

   П

   С

   А

   Р

   Д

   В

   (c

   П

   К

   Т

   А

Госдума большинством в один голос отклонила постановление, рекомендующее признать нависшую над народом реформу русского правописания (метафора) нецелесообразной. Депутатам реформа языка (точность л0) не понравилась, да так, что они дали ей зеленый свет. Основание для отклонения - юридическая недоработанность документа. Остается надеяться, что вопрос с реформой потонет в бюрократической волоките и что Академия наук, встревоженная шумом, не осмелится одобрить новый Свод правил русской орфографии и пунктуации (-1). Он долгие 5 лет разрабатывался под руководством главного орфографа страны - профессора В.В.

Да пишите вы, как хотите.

ргументы критиков реформы же стали широко известными: она готовилась за закрытыми дверями, ни большинство профессионалов, ни тем более общество (а правописание - проблема национальная) ничего не знали о ней до последнего момента; нет правил без исключений, но когда пишущему предоставляется право выбирать между тем или иным написанием, вообще не понятно, что важаемые ченые делали пять лет и зачем такой дорогостоящий суррогат (метафора) втюхивается (-) народу; авторы не стали мучиться, придумывая правила для написания служебных морфем, (приставки, суффиксы, окончания), заявляя, что дадут их где надо достаточно полными списками, и недоброжелатели тут же принялись подсчитывать, сколько реформаторы заработают, издавая соответствующие словари и пособия. В общем же получается, что, пожелав простить нам жизнь, авторы свода ее глобально сложнили (-). Особенно солоно может прийтись чителям высшей и средней школ (попробуй разучи весь этот свод исключений и относительно полные списки и донеси их до учащихся), абитуриентам (о коррупции в российских вузах забывать тоже не надо) и т. п. гражданам (-). Парламентариям до всего этого населения и дела мало: зацепились за пресловутый (-) парашют - и постановление прокатили. То есть формально сейчас ни у кого нет поводов прекращать работу по внедрению половинчатой косметической чистки (метафора) Ц со всеми вытекающими моральными, психологическими (кстати, психологи хранят насчет реформы молчание, хотя их мнение по такому вопросу - одно из решающих) и материальными. Между тем в первом пункте проваленного документа значилось: Рассмотреть возможность провести широкую дискуссию среди российской общественности, в первую очередь среди работников образования и культуры, о необходимости реформы русского языка. И правильно значилось. И без реформы плохо (+), и с тем, что предлагают,Ц тоже. Впрочем, пусть целуются со своим парашУтом (метафора)а

6. Интернет - портала Итоги. Илента. Ру. Пропадающая грамота а

5 июля 2001 года.

втор Борис Жуков.

Правда, настоящего взрыва не вышло: никакого документа Дума в итоге так и не приняла, переадресовав вопрос правительственному Совету по русскому языку, который тоже пока ничего не решил. Да и сами предполагаемые изменения оказались куда дальше от реализации, чем можно было понять из статей некоторых "бьющих в набат" журналистов. И нет ничего проще, чем поиздеваться над заполошными и малограмотными депутатами с их неспособностью отличить примеры рекомендованного написания от примеров запрещенного и аллергией на само слово "реформа".

Впрочем, сторонники изменения орфографии тоже стараются избегать этого слова. Отчасти потому, что оно ассоциируется с одиозной несостоявшейся реформой 1964 года

"

Собственно, вторая цель предлагаемых изменений (после регламентации написания слов и конструкций, ранее не отраженных в правилах) - это как раз приведение орфографии в соответствие с изменившимся языком. Время от времени это делать необходимо: язык меняется непрерывно, незаметно и сам собой, вот его оболочку - форму написания - можно изменять только разовыми сознательными силиями. Все знают, что букву "ять" отменили в 1918 году - кто заметил, когда обозначаемый ею звук перестал отличаться от того, что выражается буквой "е"?

Есть у них и третья цель: сократить число исключений. "

(c

"Да, конечно, - соглашается Виктор Маркович. - Некоторые предлагавшиеся новации же изъяты из проекта - в том числе пресловутые

(-) Образ школьника, страдающего от бессилия заучить огромный объем (сам проект "Свода" со всеми его прощениями занимает около 350 страниц печатного текста - не считая оглавления, вводных пояснительных разделов и списка сокращений) правил, понятий, признаков, исключений и т. п., неизменно всплывает во всех разговорах об изменениях орфографии. Бедного ребенка в самом деле жалко - тем более, что почти все это он заучивает только для того, чтобы отбарабанить на ближайшем роке, что-то повторить через несколько лет на экзамене и больше никогда в жизни не вспомнить. Взрослый человек в своей орфографической практике почти никогда не "следует правилам". (Когда же обращение к ним становится необходимым - скажем, при неуверенности или споре - дело все равно кончается не напряжением памяти, снятием с полки Розенталя.) Взрослый человек руководствуется совсем другими представлениями - прежде всего, графическим образом слова, сложившимся у него в течение жизни под действием чтения, переписывания и самостоятельного написания текстов. Если кто-то думает, что это относится только к носителям так называемой "автоматической грамотности" - пусть вспомнит чудовищное "-ти" при некоторых написанных цифрами числительных (вплоть до оборотов "не более 5-ти"!), неистребимую запятую после "однако" в начале фразы, категорическое нежелание склонять топонимы среднего рода ("квартира в Бутово") и прочих монстров, никогда никакими правилами не рекомендованных, но спешно воспроизводящихся именно письменной традицией малограмотных людей и порой даже теснящих литературную норму. Любые, даже самые логичные и небольшие изменения сложившейся орфографии обязательно натолкнутся на сопротивление этого механизма и, в свою очередь, будут мешать ему: каким бы ни был предлагаемый авторами проекта "переходный период" (в течение которого следование старым правилам не будет считаться ошибкой), вряд ли его хватит для полной замены всего массива реально читаемой ребятами литературы

То, что изменения (опять-таки любые, даже самые незначительные) обесценивают их кастовую привилегию, которой они гордились и которую старательно защищали от подделок - это полбеды, рок смирения еще никому не помешал. Гораздо хуже - трата ими уверенности в себе, доверия к собственному языковому чутью и приобретение нервного тика "заглядывания в справочник". Это тем более неприятно сейчас, когда многие из них и так тяжело переживают колебания и крушение устоев, казавшихся им незыблемыми. Когда чем-то напуганный человек прижимается спиной к стенке и вдруг ощущает, что она шевелится - же неважно, как сильно она качнулась. (С этой точки зрения реакция депутатов Госдумы выглядит не такой уж бессмысленной и вполне отражающей если не волю, то безотчетные движения души их избирателей. "Мы это переносить не будем" - категорически заявила при обсуждении изменений правил переноса слов безвестная аппаратчица одного из думских комитетов. Она была права: мы ведь и в самом деле можем этого не перенести.) Но даже и это еще не самое худшее: многие из них (впрочем, к чему лукавить - нас) просто физиологически неспособны вывести собственной рукой знакомое слово в диком, невозможном, "безграмотном" написании

Я спросил своего знакомого, профессионального корректора, сколько времени нужно, чтобы признать нормой написание "брошура" и "парашут". "Лично мне - лет десять, - ответил он. - Это чтобы работать. А вздрагивать при виде этих слов я не перестану до конца жизни"

Возможно, профессиональные филологи относятся к этому спокойнее. Должно быть, они - в отличие от нас - знают и чувствуют, как подвижен язык и насколько преходящи всякие формы, в которых его пытаются зафиксировать. Но язык-то (и даже письменность) все-таки принадлежит не им одним, и никто не отдавал им его в доверительное правление. В конце концов, письменной речью пользуемся мы все и потому все имеем право так или иначе влиять на решение вопроса. Не голосованием, конечно - но хоть обсуждением. Пусть проект еще не готов окончательно - так ведь и мы вроде не персонажи русской пословицы, которым полработы не кажут!

Впрочем, тут как раз ожидаются перемены к лучшему

Со своей стороны обещаем, что и в дальнейшем не оставим его своим вниманием.

а

Условные обозначения: л+-а

"-"-

Т - точность определения проблемы в публикациях.

М > 5 -

[1]

[2]

[3] а

[5]

[6]