Читайте данную работу прямо на сайте или скачайте
Каменные оборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода
Новгородский Государственный ниверситет имени Я. Мудрого
Курсовая работа по истории на тему:
Каменные оборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода
Выполнил: Маляев Денис Алексеевич гр. 7231 ИФ курс
Проверил:
Конецкий Влавимир Яковлевич
Великий Новгород 2
Оглавление:
TOC \o \t "Заголовок 3;3" ВВЕДЕНИЕ..................................................................................................................................................................... 3
Глава 1. Оборонительные сооружения Новгорода.............................................................. 9
Белая башня............................................................................................................................................................ 18
Глава 2. Ладожские оборонительные сооружения.......................................................... 20
Глава 3. Крепость Орешек.......................................................................................................................... 31
Оборонительные постройки Орехова.......................................................................................................... 33
Заключение........................................................................................................................................................... 41
ВВЕДЕНИЕ
Военное зодчество с древнейших времен играло видную роль в развитии русского военного искусства. Совершенно естественно, что история древнерусского военного зодчеств и военно-инженерного искусства в целом давно уже привлекала к себе внимание исследователей.
Уже в 1858 г., издавая свой труд Материалы для истории инженерного искусства в России, Ф. Ласковский начал книгу фразой: Инженерное искусство в России достигло такого обширного развития, что для него настало время иметь свою историю[1]. Между тем, несмотря на очень больншое количество материала, накопленного за время, прошедшее после выхода работы Ф..Ласковского, обобщающих, сводных работ по истории древнерусского военно-инженерного искусства так и не появилось. Кроме того, оставались неизученными и многие оборонительные сооружения, в том числе иногда и такие памятнники, которые являлись определяющими для различных периодов развития военного зодчества древней Руси.
Некоторые типы древнерусских оборонительных сооружении известны и большом количестве образцов, причем часть из них подверглась достаточно серьезному исследованию и конструкция их поэтому более или менее ясна. Другие типы оборонительных сооружений, наоборот, очень плохо изучены, и стройство их может быть, пока определено в значительной степени ориентировочно. Наконец, некотонрые группы памятников военного зодчества по существу вообще еще никак не изучались и, относительно этих сооружений, не имеется почти никаких сведений. К тому же далеко не всегда еще известно, даже приблизительно, время возведения многих важнейших древненрусских оборонительных сооружений.
Эта отрывочность, неполнота и неравномерность материала не дает возможности, в настоящее время, написать такую историю древнерусского военного зодчества, в конторой развитие типов и форм оборонительнных сооружений, также объяснение их назначения, причин их появления и иснчезновения было бы изложено хотя бы с минимальной полнотой, позволяющей преднставить это историческое явление на всей русской территории и во все периоды.
Развитие военно-инженерного искусства как составной части военного искусства также зависит от ровня развития производительнных сил, от экономики и от особенностей общественного строя. Однако тактика осады и обороны крепленных пунктов и ее обунсловленность развитием техники и социальнных отношений в целом специально в даой работе не рассматривается. Вопросы тактики осады и обороны затрагиваются лишь настолько, насколько это необходимо для понимания сущности и назначения обонронительных сооружений.
Созванное в 1945г., Всесоюзное археологическое совещание поставило перед советскими археологами задачу честь терянные сокровища, зантем широким развитием новых исследований воссоздать коллекции музеев, которые являются базой для разработки проблемы происхождения и развития русского города, вопросов истории древнерусской культуры. Эта работа протекала в словиях первой послевоенной пятилетки и явилась ненмаловажной частью восстановительных работ, развернувшихся в нашей стране.[2]
Всесоюзное археологическое совещание, подведя итоги сделанному, наметило также конкретную программу развития исследований в области древней истории русского города, которая включала изучение памятников военно-инженерного искусства древней Руси.
В нескольких, крайне редких случаях письменные источники говорят о наличии в древнерусских городах XIЧXII вв. камеых стен. В 4 г. залонжена бысть Ладога каменном на приспе.
По-видимому, каменными были стены Новнгорода, построенные в 1044 г. - на весну же Володимир заложи Новгород и сдела его. В Новгородской 3 летописи эта запись дополнена словами ли сдела на Софийской стороне каменной город.
К сожалению, сведения Новгородской 3 летописи гонраздо менее бесспорны, чем данные Новгородской 1, Ипатьевской и других летопинсей, в которых помещена краткая редакнция этого известия. В 4 г. в летописи вновь казывается: В се же лето Мьстислав заложи Новъгород болии перваго.
В. А. Богусевич в работе, специально понсвященной новгородским оборонительным сооружениям, считает, что эти стены, понстроенные в 1044 г. и расширенные в 4 г., были деревянными, а каменные стены в Новнгороде появились только в XIV в. Протинвоположного мнения придерживаются М. К. Каргер и Н. Г. Порфиридов, считающие, что же с 1044 г. Новгород имел каменные стены вокруг детинца. Основным аргуменнтом в пользу этого предположения является не столько свидетельство Новгородской 3 летописи, сколько потребление во всех списках летописи термина заложить при поминании постройки новгородских стен. Действительно, термин этот применялся главным образом к постройке каменных сооружений, потребление же его по отноншению к деревянным сооружениям встренчается большей частью в поздних летописях. Поэтому наличие термина заложить в Понвести временных лет действительно явнляется доводом, хотя и далеко не бесспорнным, в пользу того, что в Новгороде же в XI в. были построены каменные стены вокруг детинца.
Кроме памятников, помянутых в летописи, археологическими раскопками были вскрыты каменные стены в таких местах, где на основании письменных источников не было никаких оснований предполагать наличие этих стен. Так, в Пскове, в слое, относящемся, по-видимому, в Х в., были найдены следы каменной стены детинца, сложенной насухо из плитняка.
Собственно военными каменными городнскими стенами на Руси до X и. оказыванются, таким образом, только стены Пскова и Ладоги, также стены Новгорода, хотя в отношении этого последнего города еще существуют сомнения, были ли его стены действительно каменными. Следует отметить, что все эти каменные стены, имевншие военное значение, расположены в Новгородской земле....
Приведенные факты и предположительные данные показывают, что сложнейший вид материальной культуры - каменное строительство - не претерпел щерба от феодального дробления Руси. Напротив, можно видеть, как спешно и широко оно распространилось по лицу Русской земли. При этом процесс его освоения в новых городах породил оригиннальные художественные и технические варианты - архитектурные школы феодальных областей. Следовательно, распространение киевского наследия вызвало к жизни новые силы русских строителей, имена которых дает в XII в. и летопись. Таким образом, феодальное дробление привело к дальннейшему обогащению культуры, приблизив ее к более широким слоям руснского народа.
Предварительное исследование крепостей Старой Ладоги и Изборска приводит к выводу о коренной реконструкции этих крепостей в связи с появлением артиллерии, что произошло не в конце XIV в., как предпонлагалось ранее, в конце XV - начале XVI в. Изучение Порховской крепости и ничтоженной фашистскими захватчиками крепости в Острове показывает, что оба памятника в силу ряда причин не были реконструинрованы в более позднее время и сохранили формы первой половины XV в., в Порхове частично и конца XIV в. Этот вывод вносит существенные изменения в наши представления о развитии русского крепостного зодченства, так как названные крепости считались древнейшими памятниками XIIЧXIV вв.
Глава 1. Оборонительные сооружения Новгорода
рхеологическое и историко-архитектурное исследование оборонительнных сооружений Великого Новгорода позволило заново пересмотреть истонрию их возникновения, дать целостную картину развития и реконструкции системы городской обороны от XII до XVIЧXVII в. Наиболее интереснной, является характеристика впервые открытых монументальных каменных стен и башен Окольного города, сооруженных в XIV столетии.
Освещены три линии оборонинтельных сооружений Новгорода: детинец (кремль), острог (локольный город, или, как он назывался в XVII в., Большой земнляной город) и Малый земляной город. Во избежание терминологической путаницы необходимо учесть следующее: локольный город означает внешний, вокруг лежащий, окружающий. Окольный город летописи поминают в Пскове, в Москве. Однако танкое название не совсем точно для Новгоронда, так как Новгородские летописи внешннюю оборонительную линию Новгорода всегда называют лострогом и никогда локольным городом. Точно так же надо помнить, что новгородский кремль назывался детинцем, и что мы потребляем слово кремль по отношению к новгороднской крепости как становившееся общенрусское название, не как наименование данного памятника.[3]
Изучение укреплений Новгорода Великого проводилось в период работы в Новнгороде археологической экспедиции ИИМК в 194Ч1948 гг. При этом детально обслендован был лишь внешний оборонительный пояс. Что же касается детинца, то был исследован небольшой часток между двумя круглыми башнями, в остальном же пользовались материалами реставнрационных работ, проведенных в детинце Специальными проектно-реставрационными мастерскими в 194Ч1947 гг. Материалы эти не полны, так как целью этих работ было восстановление памятника, не его специальное научное исследование. Работы охватили лишь отдельные объекты и участнки, не дав возможности ответить на ряд вопросов, касающихся памятника в целом. Полное археологическое, и историко-архитектурное изучение детинца является еще задачей будущего. Однако собранные материалы позволяют же сейчас по-новонму взглянуть на новгородские крепления и сделать ряд выводов, которые, вероятно, будут подтверждены дальнейшими исслендованиями.
Под 1044 годом в летописи помещено первое достоверное известие о строительстве новгородских креплений. Ходи Ярослав на Литву, на весну заложи Новгород, и сделати. Речь идет, очевидно, о постройке кремля. Раньше других так понял это извенстие составитель Новгородской летопинси, который передал его в следующих слонвах: л... на весну заложи Новгород, и сденла на Софийской стороне каменной город. Недостоверность Новгородской летописи в древнейших частях делает ее ненадежным источником. Позже некоторые историки сомнились в том, что в 1044 г. был построен каменный кремль. Одним из аргунментов для этого служила ссылка на частые известия новгородских летописей о пожарах детинца. Однако выражение летонписи детинец сгоре город может отнонситься не к стенам, а к внутренним деренвянным постройкам. Да и пожар самих стен, если они были каменные, не так ж невероятен: каменные стены всегда дополннялись деревянными частями, например нанвесами над ходовыми частями стен, котонрые и могли сгореть во время пожара. В пользу того, что в1044 г. был сооружен каменный кремль, говорит выражение летонписи заложи, не сруби или постави, как обычно говорится о деревянных понстройках. В самом факте постройки камеых стен нет ничего противоречащего истонрической обстановке. В это время строились укрепления с каменными башнями в Киеве; сооружались в Киеве, Чернигове, Новгороде грандиозные каменные храмы, по сравненнию с которыми строительство каменных стен не представляется слишком сложной строительно-технической задачей. Эпоха расцвета Киевского государства была вренменем больших спехов русского каменного зодчества, и постройка в одном из важнейнших городов каменных креплений весьма вероятна.
Каков был этот кремль, каковы его разнмеры, каково его соотношение с позднейншим кремлем Ч сейчас решить невозможнно. Никаких следов постройки XI в. не сохранилось.
При постройке стен и башен избегали прямых или острых глов, являющихся выгодными пунктами атаки и более чувствительных к дарам осаждавших. Расположение, близкое к крунгу, облегчало и наблюдение за операциями противника. Поэтому естественно сложивншаяся округлая форма поселения была сонхранена и при постройке креплений. Так новгородский кремль в его современном виде представляет неправильный овал, вытянутый с севера на юг и вогнутый со стороны реки. Внешний же оборонительный пояс приближается к правильному кругу.
На протяжении веков создавались и перестраивались части креплений, причем сам детинец на протяжении всей истории Новгорода ни разу не подвернгался осаде. Поэтому лучшения и перенстройки детинца вызывались общим развинтием военно-инженерного искусства, не практикой использования его для обороны.
Еще в 1936 г. Б. К. Мантейфель произвел обследование новгородского вала и обмеры обнаженных частей каменной кладки в нансыпи вала, которые он считал основаниями башен. За годы Великой Отечественной войны вал на многих частках был разрушен, и в разных местах обнаружилась незамеченная раньше каменная кладка. В связи с этим было произведено новое обследование вала. Важным результатом обследования явилось становление того факта, что каменная кладка в насыпи вала представляет собой не только фундаменты башен, но и отдельнные части большой каменной стены.
В 6 г. детинец был нескольнко расширен и перестроен: В то же лето Мьстислав заложи Новъгород болии пьрваго. Это сообщение дает основание преднполагать, что в данном случае значительно расширилась площадь кремля. Возможно, что встречающееся в XIVЧXV вв. обознанчение южной части кремля - локолоток передает более древнюю традицию.
В 6 г. речь, несомненно, шла о камеом городе. В этом году строилась же канменная крепость новгородского пригорондЛадоги. В 1195 г. на городских воротах, выходивших к Волхову, была залонжена каменная церковь: Заложи [архиепинскоп Мартирий] церковь камяну на городьных воротех... в имя святые богородиця положение ризы и пояса. По этой церкви позже ворота и башня назывались Богородицкими, или Пречистенскими. Дальнейшие сведения о новгородском детинце так же отрывочны. Мы знаем лишь о каменных церквах, сооружаемых над воротами. В занписях на протяжении десятков лет нет ни строчки о перестройке креплений, которая, конечно, производилась. Но зато: в 1233 г. заложена бысть церковь, на воротех от Неревьскаго конця, святыи Феодор; в 1296 г. архиепископ Климент лпостави... церковь камену святого Въскресени на вонротех ; в 1297 г. лархимандрит Кирилл... постави церковь камену святого Преобранжение на воротех от Людина конца; в 1305 г. постави Семеон Климович церковь камену на градных воротех от Пруськой лици ; в 1311 г. архиепископ Давыд понстави церковь камену на воротех от Неревьского конца, во имя святого благовернного князя Владимира.
На конец X и на XIV в. приходится развитие торговли Новгорода с Западом и с Низовской землей (северо-восточными княжествами). Это эпоха расцвета Новгонрода, особенно ярко выделяющегося на фоне общего разгрома Русской земли Бантыем. Новгород, который избег непосреднственного разгрома, был хранителем завоенваний русской культуры и продолжал ее развивать даже в тягчайшие годы татарнского ига. Новгородское зодчество XIV в. отражало спехи в развитии культуры. К сожалению, мы не знаем кремля этой эпохи: детинец в его современном виде - это сооружение московского времени. Блангодаря археологическим исследованиям найдены каменные стены окольного города XIV в., но не найдены еще башни и стены кремля этого времени, кроме частка стены у звонницы, в позднейшее время облицонванного кирпичом. Поэтому реконструиронвать облик креплений XIV в. в настоящее время невозможно. Нужны специальные архитектурно-археологические исследования, вскрытие отдельных частей памятника, которые дадут точные данные об этой отданленной эпохе его строительства. Во всяком случае, хотя основное внимание в XIV в. было уделено сооружению валов и стен окольного города, кремль также подвергся значительным перестройкам.
Лишь под 1331 годом записаны конкретнные сведения о перестройке кремля: залонжи владыка Василий город камен от святонго Володимера до святой богородици, от богородици до Бориса и Глеба. Таким образом, была возобновлена каменная стенна вдоль Волхова. Как выше было сказано, на отдельных частках эта стена сохранинлась до наших дней и может служить своенобразным эталоном для определения строинтельства при архиепископе Василии. Понстройка продолжалась два года, в 1334 г. лвладыка и каменный город понкрыл. За этим следует постройка камеой стены окольного города и многочислеые постройки каменных городов - Орешнка, Луги, Порхова.
Как сказано выше, архитектурно-археологический анализ новгородского кремля в целом затруднен тем, что мы не имеем, иснчерпывающих данных о памятнике. Обмеры кремля - неполные. Нет обмеров круглых башен, Княжой башни, многих прясел стенны. Что еще важнее - это отсутствие обнщего сводного плана кремля, его точной тонпографической съемки. Нет данных о харакнтере кладки и перестройках отдельных чанстей кремля.
Как памятник московского зодчества XVЧ XVII вв. новгородский кремль является исключительно целостным в военном отноншении сооружением. Каждое прясло стены образует с прилегающими башнями военно-оборонительный комплекс. Башни новгородского кремля расположены таким образом, что частки стен между ними простреливанются их фланговым огнем из пушек и пинщалей. Для этого они выступают за перинметр стен. Однако башни рассматриваются и как злы обороны, способные оказывать сопротивление в случае прорыва врага внутрь крепости. Поэтому часть бойниц, хонтя и меньшая, расположена и с внутренней стороны. Самостоятельно и военно-архитекнтурное решение каждой башни. В зависимонсти от назначения и положения ее в систенме обороны каждая башня имеет свой осонбый облик и свои технические детали. К слабым сторонам новгородского кремля следует отнести указанную выше недостанточность обороны проезжих башен, также несовершенное устройство бойниц в неконторых башнях, дававшее возможность обстрела только по прямой, без достаточнонго радиуса поворота пищалей. Впрочем, этот последний недостаток компенсировалнся наличием большого числа боевых отвернстий. В остальном новгородский кремль нанходится на ровне самых совершенных сонвременных ему сооружений, таких, как монсковский и нижегородский кремли.
В связи с участием итальянских зодчих в строительстве многих русских кремлей, сонздалась легенда о том, что эти постройки якобы копируют итальянские образцы. Пынтались видеть руку итальянского мастера (хотя для этого нет никаких исторических данных) и в строительстве отдельных частнков новгородского кремля, в частности Понкровской башни. Между тем простое сравненние облика русских и итальянских крепостей, даже без глубокого анализа, покажет их резкие отличия. Изучение укреплений Новгорода поканзывает, что основная городская территория его же в XII в. достигала пределов, котонрые служили границей города в позднейшее время. Сохранившаяся доныне линия валов окружала Новгород же в XII в.
Изучая крепления, нельзя отрывать их от социальной и политической истории горондов. Расцвет новгородского фортификациоого зодчества связан с его особой ролью как центра обороны против шведско-немецкой агрессии, со временем наивысшего экономического и политического расцвета Новгонродской республики. Второй период спехов в этой области связан с включением Новгонрода в Московское государство и с меронприятиями общерусского правительства по созданию опорных крепостей в пограничных районах.
Средневековая стратегия, рассчитанная не на штурм, на длительную осаду горондов, давала преимущества обороняющимся за такими креплениями, как новгородские. Они рассчитаны на длительную оборону. Кольцо монастырей вокруг Новгорода вследнствие особых местных словий не могло служить целям обороны и чаще создавало лишь опору осаждающим.
Новгородский кремль был каменным же в XI в. Его древние части не сохранинлись: дошедшие до нас стены и башни являнются памятниками московского зодчества. Анализ конструкции и планировки новгонродского кремля показывает, что он приннадлежит к выдающимся памятникам раснцвета русского градостроительства.
Белая башня.
Белая башня Ч круглая, ее окружность по наружной стороне (у основания) равна 53,6 м, диаметр 15,45 м. В нижних частях толщина стен достигает 2,2 м. Бойницы имеют сложное стройство: внутри находитнся довольно большая перекрытая коробовым сводом печура, в которой станавливалось орудие, она тремя ступами сужается внутрь стены и выходит наружу зким боевым отверстием. Башня имела три яруса. Ход на ярус сделан в виде кирпичной лестницы в толще стены. Остальные ярусы сообщались между собой при помощи деревянных лестниц, веднших на деревянные же помосты. Изучение кладки Белой башни (из булыги на известнковом растворе, с облицовкой кирпичом) и стройства бойниц и ниш приводит к занключению, что она построена одновременно с частком кремлевской стены между Федонровской и Митрополичьей башнями и однонвременно с этими башнями, т. е. в конце XV в. Постройка Белой башни на валу и круглых башен в кремле относится к реконнструкции новгородских креплений, предпринятой московским правительством в коннце XV в.
Глава 2. Ладожские оборонительные сооружения.
Ладога входит в число десяти древнейших помянутых летописью русских городов. Ладожская археология полна непреходящего интереса, так как фокусирует ряд зловых моментов первых веков русской истории, в том числе и тех, о которых молчат письменные источники.
Ладога относится к средневековым поселениям веерного типа. Ее территория привязана к речным магистралям и формировалась в километровой полосе левого берега р. Волхова, в месте впадения р. Ладожки, служившей естественной гаванью. На мысу, образованном помянутыми реками, ныне высится крепость 1490-х гг., с юга к ней примыкает еще один крепленный в 158Ч1586 гг. район - так называемое земляное городище, точнее - земляной город.
В 1974 г. на месте крепости московского времени у Климентовской башни на глубине 2.Ч3.3 м был обнаружен массив из плит, ложенных насухо. Сооружение сохранилось на высоту 0.6 м и уходило под основание стен более поздней поры (в подбое высота кладки равнялась 1 м). Его прослеженная длина 3 м, ширина 1.5 м, следовательно, не были предельными.
Историческая ценность обнаруженного сооружения заключается в том, что оно относится к древнейшим из до сих пор известных русских военно-оборонительных каменных сооружении. Речь, возможно, идет об одном из первых каменных детинцев средневековой Руси. Тем самым на 10Ч200 лет древняется начало каменного, в том числе военного, строительства Киевской державы. Техника сухой кладки, разумеется, не равноценна соединению конструкций с помощью известкового раствора, однако сам факт ее применения свидетельствует об использовании принципиально новых строительных приемов, связанных с добычей, обработкой и укладкой известнякового камня.
Ладожское открытие обогащает историю отечественной строительной культуры и меняет прежние представления о возможностях древнерусского градоделия. Новонайденное укрепление предвосхитило строительство цельнокаменных крепостей, начавшееся на Руси в конце XI в. Показательно, что расположение древнейшей ладожской твердыни предопределило планировку каменных крепостных сооружений, возведенных на этом месте в начале XII и в конце XV в.[4]
Ладожская находка является археологической неожиданностью. Ни в Восточной Европе, ни на побережье Балтийского моря для конца IX в. не находим похожих архитектурных сооружений.
В поисках аналогий можно было бы назвать некоторые оборонительные сооружения Великой Моравии, однако стены этих поселений имели несколько иную, чем в Ладоге, конструкцию - они состояли, как правило, из брустверной каменной стены и присыпанной к ней с тыла земляной насыпи. Наиболее близкие по стройству сооружения сухой кладки строились на территории Каролингской империи. Речь идет о небольших поселениях, подчиненных рельефу местности, оконтуренных периметральными каменными стенами с несколькими входами, и в дополнение к этому еще валами и рвами. Первоначальная высота стен (увенчанных деревянным бруствером) иногда доходила до Ч7 м. Что касается башен, то редкие в меровингскую эпоху они распространяются на западе Европы лишь в каролингское время (около 75Ч900-х гг.). Эти башни (в ФРГ подобных сооружений времени Каролингов насчитывается около 10) глухие; они нерегулярно возводились изнутри стен и служили отнюдь не для фланкирующей, для фронтальной высотной стрельбы. Описанная выше ладожская башня - древнейшая на Руси. По своему прямоугольному плану она напоминает такие же каролингские и оттоновские постройки (датированные из них относятся к 90Ч950 гг.)
В связи с беспрецедентными по их новизне оборонными работами в Ладоге коснемся событий ее летописной истории, не сопоставлявшихся до сих пор с фактами археологических наблюдений. Разумеется, в такого рода сопоставлениях следует быть осторожным. В данном случае речь пойдет о предположениях, к которым автора подтолкнула описанная выше находка. В 8 г. (или 9 г.) в состав Повести временных лет, как становлено по инициативе князя Мстислава Владимировича, было включено Сказание о призвании варягов, содержавшее ладожские предания. Согласно сказанию, скандинавский выходец Рюрик в 862 г. придоша к словеном первое и срубиша город Ладогу и седе в Ладозе. Существует и иная, новгородская, версия, по которой Рюрик вокняжился не в Ладоге, в Новгороде.
Воссоединив Северную и Южную Русь, новый глава государства в 882г. нача городы ставити и обязал Новгород платить дань варягам лмира деля, что подразумевает постоянные до той поры столкновения со скандинавскими находниками. По справедливому замечанию Б. А. Рыбакова, Новгород откупается от варягов, оберегая себя от неожиданных нападений. С четом всех этих обстоятельств ладожская каменная крепость и могла быть построена после 882 г., но в пределах княжения Олега Вещего (88Ч912 или 922 гг.), как общегосударственный форпост против возможных разбойничьих набегов со стороны заморских варягов и в целях охранения моста сбора дали, также и силения контроля за волховским торговым путем. Не исключено, что норманы, вероятно, находившиеся в ту пору в составе гарнизона, призваны были выступать против своих же соплеменников, если последние являлись с пиратскими целями. Характерно, что по времени постройки ладожская твердыня соответствует креплениям, которые в 87Ч890-х гг. под влиянием походов викингов в массовом порядке сооружались в странах Западной Европы.
Отмеченная выше примерная летописная дата Ладожской крепости совпадает с археологической. В таком случае новооткрытое архитектурное произведение относится к первой отмеченной в летописи общерусской волне строительства государственных укреплений.
В 4 г. ладожский посадник Павел, как сообщает Повесть временных лет, заложил в Ладоге крепость камением на приспе, т.е. на насыпи. Это известие (киевское по месту первоначальной записи) современно событию и достоверно, так как принадлежит составителю третьей редакции Повести временных лет. Летописец сообщил о начале работ, окончание их осталось неотмеченным, но вряд ли они растянулись более чем на несколько лет. Важность приведенного известия заключается в том, что оно является единственно надежным свидетельством о строительстве на севере Руси в начале XII в. каменной крепости. Недаром на закладке стен присутствовал новгородский князь Мстислав впоследствии последний монарх раннефеодальной Руси, сын Владимира Мономаха. В передаче В. Н. Татищева именно новгородский князь был инициатором строительства крепости и делал распоряжения посаднику Павлу об ее новом местоположении. Чрезвычайность укрепления Ладоги подчеркивалась тем, что Новгородский детинец, сооруженный с ней одновременно тем же князем Мстиславом Владимировичем, был деревянным. Деревянными, точнее деревоземляными, были в тот период и сотни других крепостей не только в русских землях, но и за их ближайшими пределами.
В военно-инженерном деле Руси вплоть до X в., как полагают, каменные оборонительные сооружения не могли обладать никакими военными преимуществами перед деревянными. Было бы, однако, неверным считать, что и в домонгольский период не велись поиски различных способов долговременной защиты городов, особенно пограничных. Строительство каменной Ладоги, места по своему значению вовсе не второстепенного, это подтверждает.
В осуществлении строительства была определенная необходимость, раз его развернули в городе, где до той поры, видимо, не имелось своей постоянной артели каменщиков и ломщиков плит. В креплении города на Волхове сказалась государственная инициатива, проявленная по отношению к одному из опорных пунктов, основанному на иноплеменной территории.
В силении Ладоги следует видеть попытку крепить окраинную область Руси и защитить от возможных нападений клин выдвинутых на север земель. Помимо оборонительных функций новая крепость на берегах Волхова, вероятно, рассматривалась как главный опорный зел и база для ширящегося освоения финно-язычных земель. Насколько можно судить, военное строительство в низовьях Волхова явилось звеном в осуществлении общерусского военного плана, предложить который могли лишь последние единовластцы Киевской державы. Как бы дополняя дело отца Владимира Мономаха, организовавшего в 110Ч гг. сокрушительные походы на половцев, его сын Мстислав, по В. Н. Татищеву, в воинстве храбр и доброразпорядочен, предпринял на севере не менее пяти походов на чудь. Исходным пунктом для первого из них в 1105 г. послужила Ладога. Эти походы имели веерное направление, они затронули огромное пространство от Восточного Приладожья до Эстонии и, очевидно, явились самыми крупными после операций Ярослава Мудрого против чуди и еми в 1030 и 1042 гг.
Начиная с момента постройки и вплоть до конца XV в. Мстиславова крепость была практически неуязвимой для всех нападавших, что свидетельствует о таких инженерных решениях, которые, будучи примененными в начале XII в., намного опередили свое время. Только единственный раз отмечен ремонт самих стен. В 1445 г. новгородский архиепископ Евфимий II в Ладоге стену камену понови. Судя по контексту, совершенно очевидно, что здесь идет речь лишь о починке или определенном силении крепости, но не о капитальной перестройке. Одновременно с укреплениями Евфимием была поновлена и крепостная церковь св. Георгия, возведенная в XII в., что соответствовало программе новгородского владыки по восстановлению старых новгородских святынь - ли бысть хрестьяном прибежище. Когда же Евфимию II приходилось осуществлять новую постройку, то летописец, как в случае с Ямгородом, писал не понови, заложиша городок нов.
Поиски летописной каменной крепости 4 г. привлекали исследователей нескольких поколений. Однако найти эту постройку оказалось не просто, так как па ее местеЧна мысу (размером 17Х85 м; образованном рр. Ладожской и Волховом), в 1490-х гг. было сооружено новое крепление с пятью мощными башнями, рассчитанными на артиллерийскую стрельбу.
Первый исследователь ладожского мыса - горный инженер Д. Саба-неев. В 1884 г. он провел небольшие раскопки и представил реконструкцию крепости до и после 1500 г. Основным различием построек этих двух периодов Д. Сабанеев считал деревянные увенчания стен, действительно возведенные в поврежденных местах в XVII в. При всей непритязательности подхода автора к воссозданию архитектурного сооружения его отдельные рисунки и предложенная дата постройки крепостиЧ1500 г.Ч не так далеки от истины.
Глубокие и обширные изыскания были проведены на ладожском мысу в 188Ч1885 и 1893 гг. Н. Е. Бранденбургом и академиком архитектуры В. В. Сусловым. Оба исследователя отнесли раскопанные, описанные и зачерченные ими остатки Ладожской крепости к постройке XII в., сохранившейся, по их суждению, почти в первоначальном виде. Монография Н. Е. Бранденбурга по обилию сведений, безупречной документации и поныне не тратила своего значения. Автор, в частности, объективно воспроизвел в ней то, что сам никак не истолковал, именно - разностильные и, видимо, разновременные кладки. Только в наши дни далось придать новый смысл этим тщательно зафиксированным данным, привлеченным в ходе нового цикла археологических раскопок на мысу.
Раскопки Н. Е. Бранденбурга обнажили значительные части сооружения, что скорило их разрушение. Не помогли и деревянные подпорки, сделанные для поддержки сводов и арок, впрочем, вскоре выломанные на дрова. В предреволюционные годы велось много разговоров о защите лгибнущего памятника военной старины на Волхове. В этих выступлениях принял участие археолог Н. И. Репников. Он первым, между прочим, обратил внимание на артиллерийские приспособления Ладожской крепости и в противоположность Н. Е. Бранденбургу заявил, что перед нами не сооружение посадника Павла, лишь более позднее по времени видоизменение постройки XII в..
Защищавший ладожский мыс первоначальный вал был создан, по-видимому, около 1 г., в начале XII в. его надстроили песчано-каменистой насыпкой (возможно, она и есть летописная лприспа, если только это слово не относится ко всему валу) и венчивающей ее стеной, которая представляла, в сущности, брустверное завершение гребня вала. Напольные крепления силили, судя по керамике XI в., оказавшейся в нижних частях подсыпки под стену, скорее всего в начале XII в., поводом тому послужил пожар деревянных стен, находившихся наверху первоначального вала.
Следовательно, датировка обнаруженной на ладожском валу стены началом XII в. обосновывается всей совокупностью технических (система кладки с грубым отколом камня), планировочных (криволинейность изгиба с коленчатым ступом примерно на середине прясла), стратиграфических (последовательное строительство напольного вала, начиная с конца Х в.), летописных описательных (лкамением на приспе) и сравнительных (Боголюбово) данных. Такие приемы постройки ладожской стопы, как значительная откосность наружной части, наличие рыхлой забутовки, плавный изгиб по контуру вала, ступ на его перегибе, расположение на гребне вала, наконец, косая верхняя подрезка швов кладки, явно не применялись в XIVЧXV вв. и должны быть отнесены к более раннему времени. Предложенная выше датировка сооружения подтвердилась всеми последующими работами, во время которых не было обнаружено никаких других остатков, претендующих называться Мстиславовой крепостью, кроме как описанных выше.
Возвышавшаяся на мощном (20-метровом в основании) валу брустверная стена оказалась настолько практичной и долговечной, что без изменений была включена в систему укреплений огнестрельного периода. При этом совершенно совпали и ровни боевого хода стен XII и конца XV в.
Глава 3. Крепость Орешек.
Остров на истоке Невы, кажется, впервые помянут летописью под 1228г., когда новгородцы во время похода на финское племя емлян отступиша в островълець. На островке размером 200 * 300 м (современные измерения), отстоящем от обоих берегов Невы примерно на 400 м, действительно можно было крыться, особенно ввиду вражеского войска. Этот кусочек суши, вероятно, издревле использовался для стоянки торговых караванов, остановки и ночевки ратей и был, так сказать, ничейной землей.
В течение всего Xв., на острове не было постоянного населения. При первом упоминании он еще не имеет названия. Остров использовали как наблюдательный пункт, естественное бежище, безопасную станцию и ходили с него без боя так же легко, как и приходили. Несомненно, что во время летучих посещений были оценены географические преимущества острова. Так, в 1284 г., по-видимому, в этом месте новгородцы и ладожане, сташа на сть Невы, разбили шведов, наменревавшихся лна кореле дань взяти.
В 1323 г. ходиша новгородци с князем Юрьем и поставиша город на сть Невы, на Ореховом острове, туто же приихавше послы великы от свейского короля и доконцаша мир вечный с князем и с Новымъгородом по старой пошлине. Из этого сообщения видно, что заложение внунком Александра Невского великим московским князем Юрием Даниловичем повой крепости мыслилось как важная политическая акция, связя с заключением Ореховского мира. Так, в эпоху могущества Великого Новгорода на берегах Невы появился порубежный форпост. Возникновенние повой крепости было вызвано рядом причин, причем основными были военно-стратегические и торговые. Новгородцы, равно как и их противнники, понимали, что крепость проход из Ладоги в Неву и из Невы в Ландогу содержит в своей власти. В 1323 г. послы шведского короля впервые видели новую крепость, которая отныне стала центром большой пограничной округи, начинавшейся на р. Сестре и включавшей стье Невы.[5]
Что представлял собой ново созданный новгородский форпост? Его площадь, как показали археологические исследования, составляла 8500м2 и была тесно застроена однокамерными деревянными жилищами (раснкопками В. И. Кильдюшевского вскрыто 17 срубов). Исходя из того, что площадь каждого из таких домов (включая проходы и пристройки) сонставляла 5Ч55 м2, в острожке были две взаимно перпендикулярные лицы шириной 4 м и, очевидно, какие-то общественные здания, число одновременно построенных жилищ приближалось к 130, численность их обитателейЧк 400. Взрослые 10Ч130 хозяев жилищ и образовывали гарнизон острова. Таким образом, речь идет о новооснованном по единому плану новгородскими колонистами (видимо, из свободных людей) воеом поселении.
И вот в 1352 г. новгородцы заложиша город Орехов камен. Новое строительство было вызвано общенародным наказом п. видимо, быстро осуществилось. Добиша челом новгородьци, бояре и чернные люди архиепископу новгородьскому, владыце Василию, чтобы леси, господине, ехал, нарядил костры во Орехове, - и он, ехав, костры наряндил.
Оборонительные постройки Орехова.
Крепость 1352 г. на поверхности земли не сохранилась. Представлянлось, что ее остатки надо искать в основании более поздних оборонинтельных построек. Молва, записанная в формуляре Шлиссельбургской крепости (рукопись 1874 г.), утверждала, что эти стены и башни были сложены из булыжного камня, одетого с обеих сторон плитой. Найти исчезнувшую крепость казалось маловероятным. И вдруг у стен церкви XIX в., в центре крепостного двора, почти непосредственно под совренменной мостовой (на глубине 0.Ч0.5 м), во время раскопок 1969 г. показался ряд валунов. Их расчистили, и стало ясно, что это не отдельнные камни, необычная для данных мост кладка, состоящая из крупнных (в поперечнике до 0.Ч0.7 м) и мелких валунов на известковом растворе, с лицевыми выравнивающими прокладками серого, коричневантого и зеленоватого плитняка
Напрашивалось предположение о дворце, тереме, церкви, отдельно стоящей башне. Из земли между тем открылась внушительная стена толщиной 2.Ч3.3 м. Верх ее оказался срезанным примерно на один ровень. Кладка связана известковым раствором кремового отнтенка с примесью кварцевого песка и глинистых включений (обычная ширина швов Ч4 см). Камни, пролитые раствором, возвышались на высоту 1.3 м: ниже видны пустоты от торцов сгнивших бревен-лежней, располагавшихся перпендикулярно к наружной плоскости стены: на раснстоянии 1.Ч2 м друг от друга. Еще ниже ряда лежней (на глубине от Ч1.3 до 2.Ч2.6 м от верхнего среза стены) начиналась кладка из трех-четырех рядов крупных валунов (без плиты), ложенных не па растворе, на глине. Сухая кладка являлась подземной фундаментной частью стены и, судя по примыканию тонкого культурного слоя с ченрепками XIVЧXV вв., в древности большей частью прикрывалась земнлей. Подошва стены заложена прямо на материковую глину.
Обнаруженный в 1969 г. 35-метровый по длине часток оказался лучншим по сохранности северным пряслом стены четырехугольного крепнления, в ходе работ последующего года вскрытого почти по всему доступному периметру.
Части западного прясла стены были открыты на глубине 0.Ч1.5 м. Кладку частично перекрывал слой с черепками XVI в. Крупные и мелнкие валуны лежали в один-два ряда без раствора, достигая по высоте (от подошвы) 1 м. Ширина стены, сохранившейся здесь в основном только в фундаментальной части, - 3.Ч3.5 м. 17-метровый по протяженности массив кладки восточного прясла был обнаружен в районе стены крепости московского периода у ворот, выхондящих к Ладожскому озеру. Его конструкция не отличалась от описанных выше. Этот часток кладки был использован в качестве стоя лестницы крепости конца XVЧначала XVI в.
Южное прясло стены не сохранилось, так как попало в трассу более поздних стен крепости московского периода и было уничтожено. Местонположение этой преграды, однако, гадывается по завороту западного прясла. Поисковые шурфы в данном районе обнаружили сплошную канменную вымостку внутри описанных стен. Речь, очевидно, идет о замонщении части двора в пределах ограждения 1352 г.
Все выявленные в 196Ч1970 гг. участки стен общей протяжеостью около 200 м (стена в ряде мест разрушена постройками XVЧ XX вв.) позволили достоверно воссоздать три прясла сооружения, охвантывавших самую высокую, юго-восточную часть острова площадью 9Х100 м. Восстанавливается длина северной, восточной и западной стен этого ограждения (соответственно 90, 83, 83 м) и предположинтельно южной (около 95 м); следовательно, по своему плану крепленние приближалось к прямоугольнику (или трапеции) и общая длина его стен достигала 351 м.
Прясла стен имеют местами некоторый выгиб и свидетельствуют, что разбивка плана была осуществлена без идеальной угломерной точнности. Имел отношение к этому и рельеф местности: так, например, изгиб частка восточной стены следует изгибу береговой линии. При этом почти соблюден бросающийся в глаза регулярный принцип разменщения стен - все прясла относительно прямолинейны, что, несомненно, связано с желанием создать замкнутое ограждение с приблизительно равномерной протяженностью всех четырех фронтов.
Примерно на середине длины вскрытой северной стены крепления был обнаружен проездной проем, снабженный парными боковыми пилонами. Ширина прохода 1.Ч2.3 м; сохранилась и его вымостка. Ворота (это видно на пилонах) целели (на высоту 1.45 м от вымостки прохода) до пяты арочного свода. Наружные части ворот синлены двумя боковыми выступами, и в их толще открыты гнезда двух вертикальных бревен, приспособленных, очевидно, в качестве пазов для движения опускной решетки - герсы. Воротное полотнище находилось за герсой. Его местоположение определяется двумя пазами для пропуска воротного засова. Этот засов мог полностью тапливаться в занпадной половине ворот, где глубина паза составляла 3 м.
Стены и башни, раскопанные в 196Ч1970 гг., судя по всему, были не разрушены во время какой-либо осады, а преднамеренно сломаны примерно на один ровень при строительстве в начале XVI в. фортифинкации, приспособленной к пушечному бою, и местами перекрыты слоем с находками XVIЧXVII вв. При расчистке кладки оказалось, что разнвал ее разрушенной части тянется в напольную сторону на 3Ч40 м. Камень снесенных частой постройки, видимо, не предназначался для дальнейшего использования - его просто рассыпали по поверхности.
Полное выявление стен, башен и границ сооружения, также воснсоздание его плана явилось одним из главнейших достижений работы экспедиции по изучению древнего Орешка. Сразу возник вопрос об интерпретации найденного бесспорно военно-инженерного сооружения. Идентичность техники кладки, отсутствие всюду каких-либо разъединяющих швов, единство в размерах, одинаковость строительного материала и раствора на исследованных частках убеждали, что это одновременно построенное крепление. Причем характер и приемы кладки, детали стройства, стратиграфия, находки - все казынвало на XIV в. как время его создания.
Ореховская Воротная башня своим стройством несколько напоминнает такие же сооружения Новгородского острога конца XIV в.; правда, она меньше последних.
При всех сравнениях крепость 1352 г. во многих деталях явилась объектом новым и редким. Речь идет о памятнике архитектуры общеруснского класса, сооружении, новаторском для своего времени. Из всех дошедших построек доогнестрельного периода ореховская стена - одна из лучших по сохранности и обилию деталей, Воротная башня - ныне древнейшая из всех дошедших на северо-западе Руси средневековых баншен. Древнейшей является и ее герса (появление герс относили к XV в.). Вынос Воротной башни, равный 2 м. предполагает некоторую возможность фланкирования с верхнего яруса боя. Такой же или даже большей возможностью обладали, очевидно, и другие башни. Думаю, что расстановка башен была в данном случае подчинена принципу сплошного околостенного фланкирующего прострела. Обращают, далее, внимание прямоугольное построение плана и заданная длина прясел (8Ч95 м), сопоставимая с обычным средним перестрелом из лука или арбалета.
Трапециевидные и прямоугольные по плану крепости спорадически строились на Руси в Чначале XVI в. Постоянство, с которым возвондились сооружения этого типа в разных районах и в разное время, наводит на мысль, что их использование не было таким эпизодическим и разрозненным, как может показаться с первого взгляда. До сих пор, в частности, считали, что крепости подобных очертаний (с прямолинейнными пряслами стен) появились на северорусской территории лишь с сенредины XV в. прежде всего в Псковской земле (Володимерец, Кобыла, Красный Городок и др.).[6] На примере Орехова (возможно, же четынрехугольного в 1323 г.), также Орлеца, построенного в 1342 г. видно, что военные объекты помянутой формы сооружались на севере веком раньше и в свою очередь могли отражать еще более глубинные традиции древнерусского градоделия. Общая осонбенность таких крепостей ХЧXV вв. в том, что их длинная сторона обычно обращена к наиболее безопасной зоне (обрыву, реке, озеру, бонлотистой низине), короткая (одна или две) расположена с приступа.
Орешек являлся не только центром мирного судоходства по Неве и защитником земледельческой округи, но и базой военного флота. Об этом судят по одному косвенному воспоминанию. Во времена новгородско-ливонской войны 144Ч1448 гг. шведский наместник в Выборге послал на Неву лазутчика, и тот, побывав в Орешке, разведал, что русские сонбирались отправить под Нарву на ладьях 2500 человек. Но ему никак не далось расспросить, сколько ладей их туда повезут.
И эти самые ладьи должны отвезти туда весь их провиант и снанряжение.[7]
Итак, к середине XV в. Орешек представлял островную крепость, сонстоящую из двух линий крепостных сооружений: кремля 1352 г. и понсада 1410 г., разделенных рвом, переоборудованным в канал и, очевидно, приспособленным для стоянки кораблей. Заложенный в качестве порубежного опорного пункта Орешек в новгородский период своей жизни превращается в торговый город и порт.
Заключение
К сожалению, объем данной курсовой работы не позволяет местить полные данные по каменным оборонительным сооружениям Новгородской земли. Поэтому мне пришлось ограничиться рассмотрением только трех объектов. Но, я надеюсь, что в дальнейшем я смогу изучить эту тему глубже, не только теоретически, но и практически.
Эта тема очень интересна по своему содержанию, так как каменное строительство концентрировало наивысшие достижения иннженерной мысли народа, выработался свободный, чуждый консерватизму взгляд на произведения военной архитектуры, которые по формам и денталям могли быть совершенно необычными. Неудивительно, что в такой обстановке возникали опережающие свою эпоху инженерные феномены, к тому же не имевшие географически близких оригиналов. Здесь можно прогнозировать находки, не кладывающиеся в привычные рамки эволюционного развития. В этом отношении средневековая фортификация сближается с боевой техникой.
Каменные крепления возводились в расчете на тяжеловооруженного западного противника, оснащенного градобойными хитростями и спонсобного на длительные осады. Напротив, деревоземляные сооружения с успехом оказывали сопротивление летучим конным дружинам, обхондившимся луком и стрелами как главным дальнобойным средством. Разнличие способов ведения боя и фронтов борьбы сказывалось и на крепонстном строительстве. Как каменные, так и деревоземляные сооружения строились в Новгородской земле в течение всего зрелого средневековья. Однако постепенно каменные крепления, более надежные и прочные в защитном отношении, по сравнению с деревоземляными, обнаружили свои прогрессирующие преимущества: они были лучше приспособлены к противостоянию штурмам, их трудное было разрушить или поджечь. Для возведения каменных стен потребовались мастера особой квалификации. Градодельцы, имевшие дело с землей и деревом. Здесь, очевидно, не подходили. Возникла нужда в военных инженерах и артелях каменнщиков (последние, конечно, в Новгороде были, но обслуживали преимунщественно нужды культового и боярского строительства).
Развитие каменных креплений было обусловлено изменениями такнтики осады и обороны и главным образом прогрессом в осадной технике. Здесь следует выделить несколько этапных периодов: середина X в. - выдвижение камнеметов: вторая половина X в.Чарбалетов; вторая половина XIV в. - массированное применение дальнобойных и других осадных средств; вторая четверть XIV в. - прогрессирующее использонвание огнестрельного оружия. Если основание северных крепостей объяснняется преимущественно военно-политическими причинами, то их послендующее усовершенствование все более зависело от развития военной техники, особенно артиллерийской. Влияние последней, с течением времени оказалось настолько ощутимым, что изменило весь характер защитных сооружений. Однако вплоть до конца периода новгородской самостоятельнности оборона крепостей, как правило, была непреодолимой для штурнмующих, возможно, потому, что инженерные усовершенствования преимущественно во второй половине XIV и второй четверти XV в. оперенжали эволюцию осадных средств.
Совершенные для своего времени творения новой русской логнестрельнной фортификации означили конечный рубеж развития прежних новнгородских крепостей. Но опыт новгородцев по приспособлению крепленний во второй и третьей четвертях XV в. к пороховому оружию не проншел бесследно, он был использован в постройках пушечной эры. Наступившая эпоха логнестрельных крепостей контрастно оттенила свершения предшествующего времени. Каменные стражи Новгородской земли, как бы фрагментарно они не сохранились, предстают незауряднным свидетельством векового умения и мужества народа, отстоявшего свою землю в героическую эпоху борьбы за выживание и независимость.
Использованная литература:
1. Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., Наука, 1984.
2. Воронин Н. Н. К итогам и задачам археологического изучения древнерусского города. КСИИМК, вып. XLI, 1951.
3. Монгайт А. Л. Оборонительные сооружения Новгорода Великого. Материалы и исследования по археологии Р. №31.
4. Раппопорт П. А. Военное зодчество Западнорусских земель X - XIV вв. - МИА, 1967, №140.
5. Клейненберг И. Э. Военно-морские действия новгородцев при отражении орденской агрессии 1443-1448гг. - Ист. Р, 1958, №4.
6. Арциховский А. В. К истории Новгорода. Исторические записки, т. Х, 1941.
7. Кирпичников А. Н. Древний Орешек. - Ист. Р, 1970, №3.
8. Кирпичников А. Н. Отчет о раскопках Лавдожской крепости в 1974г. - ИА АН Р.
[1] Ф. Ласковский. Материалы для истории инженерного искусства в России, ч. I. Пб 1858, стр. 1.
[2] Воронин Н. Н. К итогам и задачам арх. изуч. древнерус. города. КСИИМК, вып. XLI, 1951, с 1-2.
[3] Монгайт А. Л. Оборонительные сооружения Новгорода Великого. Материалы и исследования по археологии Р. №31 с. 1
[4] Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., Наука, 1984, с.36.
[5] Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., Наука, 1984, с. 96.
[6] Раппопорт П. А. Военное зодчество Западнорусских земель X - XIV вв. - МИА, 1967, №140,с 45.
[7] Клейненберг И. Э. Военно-морские действия новгородцев при отражении орденской агрессии 1443-1448гг. - Ист. Р, 1958, №4, с. 116.