«Перед восходом солнца» Зощенко в кратком содержании / Школьная литература

Автобиографическая и научная повесть «Перед восходом солнца» исповедальный рассказ о том,
как автор пытался победить свою меланхолию и страх жизни. Он считал этот страх своей душевной
болезнью, а вовсе не особенностью таланта, и пытался побороть себя, внушить себе
детски-жизнерадостное мировосприятие. Для этого (как он полагал, начитавшись Павлова и Фрейда)
следовало изжить детские страхи, побороть мрачные воспоминания молодости. И Зощенко, вспоминая
свою жизнь, обнаруживает, что почти вся она состояла из впечатлений мрачных и тяжелых, трагических
и уязвляющих.

В повести около ста маленьких глав-рассказов, в которых автор как раз и перебирает свои мрачные
воспоминания: вот глупое само]убийство студента-ровесника, вот первая газовая атака на фронте,
вот неудачная любовь, а вот любовь удачная, но быстро наскучившая Главная любовь его жизни
Надя В., но она выходит замуж и эми]грирует после революции. Автор пытался утешиться романом с
не]коей Алей, восемнадцатилетней замужней особой весьма необре]менительных правил, но ее
лживость и глупость наконец надоели ему. Автор видел войну и до сих пор не может вылечиться от
последствий отравления газами. У него бывают странные нервные и сердечные припадки. Его
преследует образ нищего: больше всего на свете он бо]ится унижения и нищеты, потому что в
молодости видел, до какой подлости и низости дошел изображающий нищего поэт Тиняков. Автор верит в
силу разума, в мораль, в любовь, но все это на его гла]зах рушится: люди опускаются, любовь обречена,
и какая там мораль после всего, что он видел на фронте в первую империалисти]ческую и в
гражданскую? После голодного Петрограда 1918 г.? После гогочущего зала на его выступлениях?

Автор пытается искать корни своего мрачного мировоззрения в детстве: он вспоминает, как боялся
грозы, воды, как поздно его отня]ли от материнской груди, каким чуждым и пугающим казался ему мир,
как в снах его назойливо повторялся мотив грозной, хватающей его руки Как будто всем этим
детским комплексам автор отыскива]ет рациональное объяснение. Но со складом своего характера он
ни]чего поделать не может: именно трагическое мировосприятие, больное самолюбие, многие
разочарования и душевные травмы сдела]ли его писателем с собственным, неповторимым углом зрения.
Впол]не по-советски ведя непримиримую борьбу с собой, Зощенко пытается на чисто рациональном
уровне убедить себя, что он может и должен любить людей. Истоки его душевной болезни видятся ему в
детских страхах и последующем умственном перенапряжении, и если со страхами еще можно что-то
сделать, то с умственным перенапря]жением, привычкой к писательскому труду не поделаешь уже
ничего. Это склад души, и вынужденный отдых, который периодически уст]раивал себе Зощенко, ничего
тут не меняет. Говоря о необходимости здорового образа жизни и здорового мировоззрения, Зощенко
забыва]ет о том, что здоровое мировоззрение и беспрерывная радость жизни удел идиотов. Вернее,
он заставляет себя об этом забыть.

В результате «Перед восходом солнца» превращается не в повесть о торжестве разума, а в
мучительный отчет художника о бесполезной борьбе с собой. Рожденный сострадать и сопереживать,
болезненно чуткий ко всему мрачному и трагическому в жизни (будь то газовая атака, самоубийство
приятеля, нищета, несчастная любовь или хохот солдат, режущих свинью), автор напрасно пытается
себя уверить, что может воспитать в себе жизнерадостное и веселое мировоззрение. С таким
мировоззрением писать не имеет смысла. Вся повесть Зощен]ко, весь ее художественный мир
доказывает примат художественной интуиции над разумом: художественная, новеллистическая часть
по]вести написана превосходно, а комментарии автора лишь беспо]щадно честный отчет о вполне
безнадежной попытке. Зощенко пытался совершить литературное самоубийство, следуя велениям
геге]монов, но, по счастью, не преуспел в этом. Его книга остается памят]ником художнику, который
бессилен перед собственным даром.